***
— Та-дам! Эйприл улыбнулась ещё шире, аккуратно захлопнула ногой духовку, так как держала в руках противень и направилась к столу. — Вау, Эйпс, да мы же сто лет так не собирались за домашней едой! — Микеланджело убрал кофейник, чтобы освободить место для противня, — по какому поводу? — Пятёрка за проект по истории. Это нужно отпраздновать, потому что мистер Снайдер всегда был чем-то недоволен. Да, Шадоу? Эйприл аккуратно убрала фольгу, демонстрируя Микеланджело, Шадоу и Кейси лосося в лимонном соусе. Это было любимое блюдо Шадоу, поэтому её лицо тут же переменилось: на губах появилась скромная улыбка, но глаза всё ещё выдавали какую-то внутреннюю обиду. Она собрала свои светлые волосы в пучок для удобства и принялась за еду, ни на кого не глядя. Эйприл поджала губы и посмотрела на Кейси и по его голодному и спокойному взгляду догадалась, что её муж не понял истинную причину такого ужина. За Микеланджело беспокоиться не пришлось: он обо всём догадался, когда Шадоу предпочла сделать домашнее задание по геометрии, к которому больше трёх лет не прикасалась из-за собственных убеждений, чем посмотреть вместе с ним трейлер новой части их любимой видеоигры. — Я пожалуй пойду. Я съела пачку чипсов после школы, так что... Шадоу отодвинула тарелку с лососем, съев лишь половину и отправилась назад в свою комнату. Эйприл и Микеланджело переглянулись, Кейси пожал плечами, откусил дольку лимона и уставился в потолок. Никому не нужный лосось в лимонном соусе лежал на противне. Вслед за Шадоу аппетит пропал и у всех остальных.***
— Тебе тут Давианна звонила, — Эйприл открыла дверь в комнату Шадоу, — что-то насчёт какого-то хоррора. Может, перезвонишь ей? Шадоу даже не посмотрела в сторону матери, продолжая играть в видеоигру. Только сейчас Эйприл заметила, что Шадоу уже сидит в пижаме с мокрой после душа головой. Она нахмурилась и окликнула дочь ещё раз. — Я ей уже написала. Эйприл хотела что-то сказать, но нужные слова почему-то не нашлись и неоконченные фразы так и остались в её голове. Она пару раз дернулась, не понимая, стоит ей подойти или нет, но в итоге осталась на месте. Тогда О'Нил подала знак рукой, и в дверном проёме показался Кейси с натянутой улыбкой. — Рафаэль отказался от похода в Центральный парк, так что, может быть, ты составишь мне компанию, Шадоу? Я как раз закончил покраску твоего шлема. — Давай в другой раз, пап. Я хочу лечь пораньше. Кейси выпучил глаза и посмотрел на жену: зря он решил, что проблемы надуманы, О'Нил была права. Внутри Эйприл готова была кричать и метать, но на деле она всё же вошла в комнату: — Шадоу, что случилось? Проблемы в школе? Кто тебя обидел? — она поправила юбку и села рядом, прямо на пол. Кейси так и остался у двери, крутя фиолетовый шлем с огненными узорами. Тогда Шадоу поставила игру на паузу и повернулась к родителям с недовольным лицом. — Перестаньте беспокоиться. У меня всё нормально. — Шадоу, пожалуйста... — Я же сказала. У. Меня. Всё. Хорошо. Джонс с отсутствующим взглядом продолжала играть в видеоигру, игнорируя родителей. По всей комнате то и дело раздавались звуки стрельбы, а Эйприл вздрагивала, как будто целятся вовсе не в зомбоенотов (у Шадоу довольно специфичные вкусы относительно игр), а прямо в её материнское сердце. «Пора выдвигать тяжёлую артиллерию», — решила она.***
В операцию «узнать что случилось с Шадоу Джонс и вернуть её к прежнему состоянию» (Эйприл не смогла придумать название покороче) вступил Микеланджело. Вообще-то он просил не отвлекать его, ведь он искал вдохновения, а материал нужно было отдавать издателю через неделю, но Эйприл умела уговаривать. Да и кто бы смог отказаться помочь этой милой женщине? — Шадоу, ты спишь? — Микеланджело без стука вошёл в комнату и включил ночник. Одеяло медленно поднялось, и из-за него на заботливого дядюшку уставилась пара сонных глаз. — Почти, — ответила тихо Шадоу, уложив рукой свои волосы, которые за секунду до этого напоминали шар из паутины. — Не хочешь мне ничего рассказать? Микеланджело сразу приступил к наступлению. Он достал фонарик и направил луч света прямо на лицо Шадоу. — Нет, ничего. Убери! — она отчаянно замахала руками. — А если подумать? — Майки увеличил яркость на фонарике и Шадоу сдалась зная, что если не сделает этого сейчас, то будет хуже потом, ведь у её дяди наверняка останутся самые ужасные пытки «на десерт». — Хорошо. Но это чтобы вы перестали доставать меня. Микеланджело даже слегка разочаровался: он не ожидал, что его племянница так быстро опустит руки. Но с другой стороны, это лишь ещё раз подтверждало, что она чем-то встревожена. Он сел рядом с видом, внушающим доверие. Шадоу устало вздохнула и начала свой короткий рассказ: — Дело в том, что, когда я зачитывала проект на выступлении, остальные ребята, ну, с которыми я не учусь, начали хихикать. Когда Марион из моей команды по волейболу спросила у своего друга в чём дело, он ответил, что у меня писклявый голос. И все смеялись надо мной из-за моего голоса. Поэтому я старалась ни с кем не разговаривать. А ещё через неделю у меня городской конкурс ораторского искусства, где нужно представить небольшую презентацию. Я заменяю заболевшую одноклассницу. Но планирую отказаться. Вот и вся история, — она взмахнула руками и рухнула на подушку. — Ох, Шадоу, это же... — Такая ерунда, да? Вперёд, осуждай меня. — Я хотел сказать замечательно. — Что, прости? — Шадоу перевернулась на живот и, опершись на руки, приподнялась. — У меня есть отличная история и, наконец, нашёлся предлог её рассказать. Речь пойдёт о моей знакомой. Ты её не видела, но, думаю, вы ещё встретитесь. Хотя путешествиями по измерениям мы уже давно не занимаемся... Я немного отошёл от темы. Конечно, по большей части с ней общался Лео, но тем не менее... Так, помнишь Миямото Усаги? Он ещё к нам заходил на Рождество года так три назад? — Шадоу, подумав, кивнула, — у этого самого Усаги есть подруга. Томоэ Аме. Усаги и Лео часто рассказывают о ней. — Она тоже, ну, знаешь, как он, в смысле, я имею в виду... Кролик? — Нет-нет. Она кошка. Шадоу хихикнула, подумав о том, как странно прозвучали бы эти слова со стороны. Да ещё от говорящей черепахи. — А почему ты думаешь, что мой голос — хороший предлог, дядя Майки? — У Томоэ Аме тоже очень тонкий и высокий голос. Уверен, канал Cartoon Network тут же бы взял её к себе. — И чем же эта Аме так тебя впечатлила? — Шадоу села поудобнее и приготовилась слушать. — Многим, дорогуша, многим...***
— Я правда надеюсь, что история этой невероятной девушки вдохновит тебя, Шадоу. Томоэ Аме — онна-бугэйся, то есть женщина-самурай, из клана Гэйсю. Начнём с того, что она выросла в семье мечника Татсутаро. Помнишь особую технику владения мечом Леонардо — «Падающий Дождь»? Её основал именно он — Татсутаро. Юная Томоэ была невероятно талантливой, бойкой, яркой, прямо как ты. Но ей не повезло в том отношении, что она являлась девушкой времён феодальной Японии. В итоге главой школы Татсутаро стал её младший брат Хадзима, который был, конечно, настойчив и упрям, но хил и нетерпелив. А нетерпеливость для самурая — отвратительное качество. А ещё его навыки были гораздо слабее, чем у Томоэ. С этого дня ей было запрещено практиковаться с мечом на публике, чтобы люди не видели, что глава школы Татсутаро слабее какой-то девчонки. Представляешь каково было ей, Шадоу? А потом её по некоторым политическим причинам сослали к судье Одо, который в свою очередь отправил её в женское крыло дворца Лорда... чёрт побери, я не помню имя Лорда! Скажем, тогда это был даймё клана Гэйсю. Разумеется, быть хорошей прислужницей у Томоэ не очень-то хорошо получалось. Она попросту не видела в этом смысла и даже не старалась как-то преуспеть. А ещё она часто задумывалась о побеге. Итак, наша героиня заперта во дворце. Думаешь, она сдалась? Как бы не так! Она сделала деревянный меч и продолжала тренироваться! Однажды её заметила ключница и Леди — так я буду называть жену даймё клана Гэйсю. — Что ты вздумала делать, глупая девчонка! — гневно произнесла ключница, а Томоэ своим тонким и тихим голоском пыталась что-то возразить. Тогда она боялась всех и вся. Но именно в тот момент Леди произнесла одну из важнейших фраз в жизни Томоэ Аме. Согласись, порой именно случайности определяют всю нашу дальнейшую жизнь. — Продемонстрируй свои навыки ещё раз. Ослушаться будущая леди Томоэ, конечно, не могла. И тогда Леди приняла решение включить её в охрану женского крыла. Томоэ ждало своеобразное повышение, новая форма, а также собственное копьё яри и меч. Судья Одо... Постой-ка! Я ведь не рассказал о тех «политических причинах». Будучи человеком умным, Татсутаро не просто так отослал свою единственную дочь в противное ей место. Ходили слухи, что судья Одо был агентом Лорда Хикидзи. Да, мне это имя тоже ничего не говорит. Просто знай, что это плохой парень. А Томоэ Аме должна была просто сообщать о делах политики своему отцу. Итак, однажды судья Одо впустил на территорию дворца клан Неко, сосланный, чтобы убить юного Нориюки — будущего даймё Гэйсю и его родителей — ту самую Леди и действующего даймё. Вообще-то женщины из охраны не были глупыми, они ведь сразу заметили шорох. Но ниндзя хитрее. Поэтому попасть в сам дворец им труда не составило. И пока основные силы были направлены на защиту входа, Томоэ Аме и пара других женщин смекнули, что нужно защищать Леди и Нориюки. И они были правы. Когда Томоэ Аме добралась до их покоев, телохранители были уже перебиты. Спустя десять минут в живых осталась только она, Леди, Нориюки и ещё двенадцать ниндзя. Одним лишь мечом при помощи техники Падающего Дождя Томоэ Аме, уставшая, окровавленная, продолжала бой, пока прибежавшая охрана не убила трёх оставшихся в живых ниндзя Неко. В тот же миг она упала без чувств от бессилия, а после этого, как говорится, проснулась знаменитой. Леди назначила её личным йоджимбо, то есть телохранителем, юного Нориюки. Первая женщина в истории клана Гэйсю, получившая такую честь. Нориюки уже является даймё. Он всё ещё юн, но старается поступать мудро, дабы не клеймить память об отце. А леди Томоэ Аме помогает ему в этом. Вот и вся история.***
Шадоу грызла крекер, сидя на табуретке около стола, потому что не хотела крошить кровать. Несмотря на все заминки, Микеланджело рассказывал невероятно увлекательно. Шадоу в очередной раз порадовалась, что за всю человеческую историю родилась именно в тот период, когда женщинам можно надирать задницы и носить джинсы. — Вот она стала телохранителем, а дальше? Как она встретилась с Усаги? Неужели больше не было приключений? — медленно спросила она, всё ещё прокручивая историю в своей голове. — Разумеется были, — ответил Микеланджело, — но в данный момент они не важны. Речь не о приключениях, а о достижении цели. Я просто хочу сказать, Шадоу, что Аме добилась всего и с кукольной внешностью, и с тонким голоском, и с родителем, который не одобрял её поступки. Важнейшую роль сыграли прежде всего находчивость, талант и амбициозность. Не голос, Шадоу. Совсем не голос. Спокойной ночи! Микеланджело улыбнулся, а после вышел, закрыв за собой дверь.***
Неделю спустя жара в Нью-Йорке спала, и Эйприл сидела в магазине уже без вентилятора и бесплатного лимонада. В магазин внезапно ворвалась Шадоу и, перепрыгнув стойку, с силой обняла мать, крича что-то нечленораздельное и взвизгивая. — Я выиграла! Выиграла! Она повторила это ещё около двадцати раз. Шадоу сунула диплом первой степени за победу в городском конкурсе ораторского искусства для школьников маме прямо в лицо, но через секунду догадалась дать ей его в руки. Эйприл с восторгом разглядывала печать и в порыве эмоций ещё раз обняла свою дочь, аккуратно поцеловав её в лоб. — Я заставила половину зала плакать даже со своим писклявым голосом, мама! Эйприл знала, что Шадоу иронизирует, но всё же не смогла не произнести: «У тебя самый прекрасный голос в мире». Шадоу отмахнулась, мол, все мамы так говорят, но резко подступивший румянец сказал всё за неё, и она поспешила поделиться радостью с остальными. Показав диплом Кейси и Микеланджело, Шадоу вставила его в рамку и повесила у себя в комнате прямо рядом с подаренным на днях дядей Леонардо портретом онна-бугэйся Томоэ Аме. Она была изображена в боевой позе на фоне бамбука. Боевые шрамы были видны на её лице и руках, но от этого она не стала менее обворожительной. Грация, элегантность, сила и упорство — всё это источала леди Томоэ, будто это вовсе не картина, а настоящая она, готовая дать Шадоу дельные советы. — Спасибо, — произнесла юная Джонс, обращаясь к Томоэ Аме, и прыгнула на кровать. После рассказа Микеланджело Шадоу быстро выбрала тему для конкурса. Её речь была посвящена жизни женщин в феодальной Японии.