Пряники

- Этот полоумный Инуяша! – Кагоме кипела от негодования. - Каждый раз, мам, представляешь, каждый раз, когда я хочу отправиться домой, он затевает скандал! Прекрасно знает, чем всё закончится, но все равно меня доводит! Госпожа Хигураши ловко положила своей вернувшейся из средневековья доченьке добавки и покачала головой: - Кагоме, а тебе не кажется, что ты излишне строга к Инуяше? - Я? Строга?! – Кагоме чуть палочки не сломала. - Да он ведет себя как, как, как… - подходящего сравнения не находилось. - Дорогая, когда он ведет себя плохо, ты говоришь «сидеть»? Кагоме кивнула. - А когда он ведет себя хорошо, что ты говоришь? - Мама, Инуяша НЕ ведет себя хорошо! Госпожа Хигураши лукаво склонила голову: - Ой ли? Кагоме задумалась. Ну да, иногда Инуяша вел себя не… плохо, нормально, да ладно, почти хорошо. Девушка растерялась. - Вот видишь! – назидательно заметила мама. – Так что ты ему говоришь? - «Хороший песик», - прошептала Кагоме и покраснела. - Доченька, твоя ошибка в том, что ты слишком часто пускаешь в ход кнут и редко пряник, – мама подняла ложку. – Пора взрослеть. Немного слез и много пряников, вот как действуют настоящие женщины! *** Инуяша сидел рядом с колодцем-костоглотом и злился. Эта девчонка! Он отпустил её домой, обещал не приходить за ней, и что? Она застряла там ками знает на сколько! Он ей все скажет! Пусть только вернется! От колодезного сруба потянуло знакомым запахом. - Кагоме! – полудемон помог девушке выбраться наружу, но тут же демонстративно отвернулся. - Ты где шлялась? - Меня не было всего три дня! - Во-во, чем там можно заниматься столько! - Я в школу хожу, дурак! - Сама дура, балбесина! - Недоумок! - Дурында! - Псих! - Сука! Разговор катился по привычным рельсам скандала, как вдруг Кагоме замолчала и отвернулась. Когда девушка вновь взглянула на полудемона, её глаза подозрительно блестели и часто-часто моргали. - Инуяша! – Кагоме порывисто шагнула вперед и замерла. - Чё? – полудемон шарахнулся, приготовившись целоваться с землей. Кагоме схватилась за широкий рукав хаори и подняла на Инуяшу влажные глазенки: - Прости меня. - Чего?! – Инуяша уже удирал бы со всех ног в деревню, но тоненькие пальчики держали почище иного капкана. - Прости, - повторила Кагоме, - я не хотела тебя обзывать, я вовсе так о тебе не думаю. Неужели, - голос девушки дрогнул, - неужели, ты и вправду считаешь меня балбесиной, дурындой и, - голос упал до шепота, - сукой? Никогда в жизни Инуяше так не хотелось убежать. Полудемон сглотнул: - Нет, нет, конечно, Кагоме, я… - Вот и замечательно! - девушка подступила еще ближе и робко улыбнулась, глядя снизу вверх на ханьё. - Я решила. Я постараюсь больше не говорить… слово. Инуяша потел и паниковал, а Кагоме продолжала: - Я не буду говорить слово… так часто, а ты… постарайся вести себя хорошо, и можешь попросить у меня что-нибудь, что хочешь. Пальцы Кагоме начали выписывать сложные узоры по шерсти хаори. Инуяша следил за их движениями, как завороженный. - Конечно, это желание, - Кагоме скромно отвела взгляд, - должно быть разумным и приличным. Кагоме подняла рюкзак и пошла в сторону деревни. Инуяша стоял столбом и таращился в пространство. В голове у бедного ханьё не было ни одной мысли, даже разумной и приличной. *** «Интересно, что произошло у колодца-костоглота, - размышлял Мироку чуть позже. – У Кагоме-сан был вид, как у Кирары, которая мышь поймала, а Инуяша эту самую мышь сильно напоминал». Вот и сейчас полудемон шел впереди и ни на кого не обращал внимания, а девушка пристроилась позади монаха и охотницы и ласково-ласково улыбалась. - Слышь, Мироку, - вдруг бросил через плечо Инуяша, - поговорить надо. Монах быстро нагнал полудемона. - Мироку, а как это: «хорошо себя вести»? – Инуяша прятал глаза под челкой. От неожиданного вопроса Мироку сбился с шага и покосился на Кагоме. Коварство, женское коварство! Монах чуял его за версту, а несчастный ханьё, похоже, был готов влезть в ловушку всеми конечностями. «Впрочем, - Мироку про себя усмехнулся, - это обещает быть забавным». - Подумай, Инуяша, за что тебя ругает Кагоме-сама, и не делай этого больше! - назидательно сказал монах. - А-а-а! – кисло протянул Инуяша и надолго замолчал. *** За ужином Шиппо привычно стырил лакомый кусочек с тарелки Инуяши. Полудемон отработанным движением вскинул кулак и внезапно наткнулся на внимательный взгляд Кагоме. Кулак нырнул в рукав хаори. - Шиппо, если ты голоден, можешь взять мою рыбу! Лисенок, не уловив ни слова из сказанного, с криком ужаса бросился к девушке. Мироку подавился. Санго поперхнулась. Кирара пискнула. Наступило молчание, прерываемое лишь всхлипыванием кицуне. - Шиппо, Инуяша любезно предложил тебе свою порцию, будешь есть? – прервала паузу Кагоме. Шиппо, все еще прячась за спиной девушки, отчаянно замотал головой: - Не-е-ет! - Ну, не хочешь, как хочешь. Вылазь и доедай, – голос полудемона был непривычно мягок. Шиппо не вылез. Мироку хмыкнул. «Я бы тоже не вылез. Интересно, что же все-таки происходит?» *** Инуяша топтался под деревом, старательно делая вид, что сей моцион совершается исключительно для пользы здоровья. Кагоме он почуял издалека. - Ну, Инуяша, это ведь было совсем несложно, правда? – Кагоме ласково улыбнулась полудемону. – Ты уже знаешь, что хочешь? Инуяша нервничал. Его никто никогда не спрашивал, чего он хочет. То есть он знал, чего хочет, но от КАГОМЕ?! И «РАЗУМНОГО И ПРИЛИЧНОГО»?! ХОЧЕТ от Кагоме? Хо-о-очет! Хочет?! Полудемонский разум шел на экстренную посадку. Хочет-хочет-хочет… СТОП! РАЗУМНОЕ! И ПРИЛИЧНОЕ! Инуяша втянул воздух, фыркнул, кехнул и отвернулся. Раздражает! Внезапно он понял. Сейчас он скажет, чего хочет, Кагоме психанет, разорется, усадит его, он обидится, они полаются, и все будет как обычно, без этой чуши! - Я – хочу – понюхать - тебя! – выпалил полудемон и замер в ожидании неминуемых криков «Сидеть!». - Хор-рошо, - чуть запнувшись и отчаянно покраснев, сказала Кагоме. Мозг Инуяши отключился. Ханьё стоял и лупал глазами. Он был совершенно не готов к такому повороту событий. Кагоме присела около дерева. Осторожно-осторожно, по миллиметру, Инуяша подбирался к ней. Девушка смотрела на звезды и думала, что «пряники» требуют большей выдержки, чем она ожидала, вот как сейчас, когда ей в волосы уткнулся нос и громко и жарко задышал. Инуяша тащился. Это было так классно! Хорошо, что Кагоме сидит спиной! Ханьё не хотел, что бы она видела, как он млеет, ощущая её волосы на своем лице, вдыхая её запах, чувствуя пульс её крови. М-м-м, как же хорошо она пахнет! Инуяша почти непроизвольно потерся щекой о затылок девушки. Кагоме почувствовала мурашки страха и возбуждения по всему телу. Ей ужасно хотелось сбежать, но она только покрепче обхватила колени руками и постаралась не напрягаться. Инуяша медленно смещался к уху Кагоме. Мозг продолжал пребывать в спячке, инстинкты боролись друг с другом, а длинный полудемонский клык нежно-нежно прихватил мочку уха девушки. - Ой, Инуяша, не надо! – Кагоме вскочила, стараясь не сгореть от стыда. Инуяша смотрел на неё обиженным взглядом собаки, у которой хозяин отобрал кость. Кагоме вздохнула, присела рядом с ним на корточки и шепнула в белое мохнатое ухо: - Это мы оставим на другой раз! – и со всех ног бросилась бежать в лагерь. *** Несколько дней прошли как в раю. Нет, Инуяша продолжал орать, ругаться, фыркать, кидаться в бой очертя голову, но он почти не оскорблял спутников, почти не шпынял Шиппо, почти не скандалил с Кагоме и вообще, если бы вокруг полудемона воссияла аура праведности, Мироку не сильно удивился бы. - Тоска! – тихонько протянул монах. На фоне почти идеального поведения Инуяши ему было даже как-то неловко продолжать свои блудни. Мироку жаждал появления Коги: он был уверен, что стоит тому объявиться, как хорошее поведение Инуяши лопнет подобно магии Шиппо. - Кагоме-сама, что же вы натворили! – Мироку постарался, чтобы его слов не слышал никто, особенно Санго, которая была очень довольна установившейся благодатью. *** Инуяша сидел на берегу реки и бурчал себе под нос. Кагоме не могла разобрать ни слова. - Бу-бу-бу-фх-бу-кхе-бу-бу-бу! – и так уже полчаса. Мироку называл это: «две мысли в голове одного полудемона, это слишком много, вот они и ругаются». Немного грубо, но по существу. - Инуяша! – стоически воззвала Кагоме. – Ну скажи наконец, чего ты хочешь? - Слышь, Кагоме! – подал голос полудемон. - Слышу. - Слышь, Кагоме! – завел снова Инуяша. - Слышу, – эхом отозвалась девушка. - Слышь, Кагоме! – почти проныл Инуяша. - Да слышу я, слышу! – взорвалась Кагоме. - Говори, наконец! Не мямли! Ханье скосил глаза по направлению к далекой звезде: - Ну, ты, это, всегда хорошо, ну, это, относилась, значит, ко мне, и заботилась, и вообще, и тогда, и не злилась, а потом, ну, а сейчас…. По содержанию это не сильно отличалось от «бу-бу-бу», поэтому Кагоме рявкнула в лучшем, Инуяшеном же, стиле: - Конкретней! Инуяша прижал уши к голове, зажмурился и прошептал: - Я не знаю, что у тебя можно попросить! – приоткрыл один глаз и вовремя прикусил язык, чтобы не ляпнуть: «разумного и приличного». Кагоме стало до слез обидно. Не за себя, за Инуяшу. В жизни так много маленьких невинных удовольствий, а он ничегошеньки о них не знает! - Ты обиделась, да? – осторожно поинтересовался Инуяша, по-своему понимая молчание девушки. - Нет, - мотнула головой Кагоме, глаза её повлажнели, но она улыбалась,- давай так, - девушка нагнулась к полудемону, - я завтра пойду домой, - от горячего дыхания собачьи уши задергались, - и сама придумаю что-нибудь тебе в подарок, что-нибудь очень-очень хорошее! – и розовый язычок быстро дотронулся до кончика уха. *** Первый раз за все время их знакомства Инуяша отпускал Кагоме домой почти с нетерпением. Подождать стоило. Почему-то Инуяше казалось, что «разумное и приличное» в понимании Кагоме может трактоваться довольно широко!