Годайме Хокаге

не трогай бомбу- укусит же... не трогай Генму - отп... же... (Эпиграф. Хорошо еще, что не эпитафия)

Взбесившимися зайцами опять забегал весь пятый отдел. И шестой тоже. И седьмой. И даже третий… — Что случилось? — Стоять дубом посреди дороги — очень неудачная идея. Лично он это уже понял. — Хокаге опять потеряли, — сквозь зубы процедил остановившийся на долю секунды Пес и понесся дальше. — Пиздец… — высказался вслух боец второго отдела Кабан. Стоявший рядом его напарник — Кролик — заикнулся было, чтобы согласно покивать, но тут же куда-то рассосался. Сзади к Кабану приближалась смертоубийственная аура. — Чего-чего ты там вякнул, недоносок? Кабан попятился: начальство в лице Ширануи Генмы славилось своей трепетной любовью к натягиванию подчиненных. Чаще всего — прилюдно. Вспоминали потом обычно долго. Но участь всеобщего посмешища была еще не самым страшным вариантом: наиболее неугодных нагибали в полном одиночестве где-нибудь в очень темном и абсолютно неожиданном углу… После чего два месяца в больнице и питание через трубочку было обеспечено. И вазелин, как недавно выразилась Пятая, действительно в такие моменты оказывался дефицитом… Кабан срочно искал пути к отступлению. Таковых не нашлось. Оставалось только с честью, как мужчина и шиноби, принять свою участь. Сегодняшней груши для битья. — Ничего, — голос почти не дрогнул. Почти. Он еще слишком отчетливо помнил, что в прошлый раз было с Драконом из четвертого и Мышем из первого отдела. Кучей закрытых переломов и обширными гематомами они тогда не отделались. Двойное сотрясение мозга у одного, разрывы связок у второго и… нет, Кабан вовсе не трус. Но ту картину он вспоминать лишний раз не желает. — Так что ты там вякнул? — голос стал выше на пару тонов и гораздо нежнее. Это плохо. Очень плохо. Цензурных мыслей больше не осталось. Как же он так влип-то?! И Кролик — хорош напарник, блин! То что Кролик тоже хочет жить — очень — сейчас Кабану было до одного места. Заднего. И желательно, чтобы это самое место надвигающийся разнос сегодня пережило… Генма улыбнулся, сверкнув сенбоном. Кабану стало плохо. Это уже даже не пиздец. Это еще хуже!.. Генма еще шире улыбнулся, оскалив верхние зубы. Хуже еще не было… ему кранты! Кролик, сука ты такая — хоть цветочки на могилку потом принеси! Аленькие!.. *Дальнейшая сцена вырезана из-за своей бессмысленной жестокости и неоправданного насилия.* — Кто-то еще хочет что-то сказать? — ласково поинтересовался Ширануи, стерев пальцем случайную капельку крови со щеки и салфеткой обтирая запястья. Бандерлоги стояли тихо и неподвижно. По-хозяйски пройдя в центр двора, прижал медный наконечник питьевого фонтанчика, струей воды почистил ботинки. Огляделся, сморщил нос: — Приберитесь тут… кто-нибудь. — Сдвинуться с места никто не рискнул. А то — кто его знает? Может, он еще не закончил?.. Генма хмыкнул, издевательски дернул плечом и смылся шуншином. Еще пару секунд двор был покрыт тишиной. Наконец командиры групп отмерли, вздрогнули те, кто был ближе всего и теперь, сглатывая, еще раз всю картину в памяти подробно прокручивали… дернулась парочка бывших медиков. — Еще чуть-чуть, и он бы сдох, — замерив пульс и кое-как просканировав, выдал резолюцию более опытный. Второй только нервно топтался рядом и вздыхал. — Надо вызвать кого-то из реаниматологов. Кролик, дуй в госпиталь. Иначе окажешься вообще без напарника… — Кролик испарился. Свидетели произвола стали расползаться. Тремя кварталами севернее Ширануи Генма, радостно что-то насвистывая, скупал половину кондитерской: Цунаде-сама все равно скоро вернется, а он уже больше не злится. Ну, почти… Надо ее порадовать тортиком. Может, хоть спасибо лишний раз скажет… а в идеале — похвалит и улыбнется. Мечты-мечты!.. Нет, он прекрасно понимал, что АНБУ могут однажды стаей полететь кланяться в ножки государыне, чтобы их оградили от произвола… Но нет: с одной стороны — гордость не позволит, с другой — побоятся: он, если узнает, закопает. Не долетят. Да, на самом деле, Ширануи Генма не настолько крут. Как та же легенда — Мадара. Или еще кто. Но он — начальство. И пусть прекрасно понимает сам, что всех скопом не раскидаешь, но в бешенстве — крут. Да и репутация — она такая… Нехорошая, да… Так что Генма был почти счастлив. И доволен. Тем более что приближался обед.