Горная баллада

Когда седовласая ночь с неба сходит, Искрятся снега под лучами луны. Коль звезд хоровод силы мира заводят, То видятся людям десятые сны. Реликтовый лес под лучами Селены Пробудится словно, и, сказкой обдав Весь мир обветшалый, замерзший и бренный, Спокойно заснет, дань ночную воздав. Меж гор пробираться нелегкое дело, По пояс плывя в бледной рыхлой волне, Но был я беспечным, бездумным и смелым. Замерзнуть в снегах, не сгореть коль в огне — Не самым веселым финал полагался, Бывают легенды с печальным концом. Неведомый край предо мной простирался, Но силой небесной в пути был ведом. Отчаянье стало опутывать крепко, Мороз его другом-помощником слыл, А я в этой тьме слабой тонущей щепкой, Подвластной судьбе неразгаданной, был. Холодные звезды, бесстрастные судьи, С Луной во главе не помогут в глуши. Ни звери, ни силы, ни дальние люди — Никто не отыщет останков души. На холм новый влез, ощутил безутешно, Что сил духа в сердце осталось так мало, И грозный поход завершен безуспешно, Покроет его скоро лет одеяло, Совсем как меня убаюкают ночи Безвестные силы, покой подарив… Огонь! Побежал через снег что есть мочи, Еще я не призрак видений — я жив! Я разве когда был наполнен так силой? Желаньем одним над снегами летел. Огонь в темноте — никогда очень милым Он не был, сейчас же надеждой алел. Ах, тело мое чуть слабее все ж духа, Но надо бежать, хоть по снегу ползти. Бороться за жизнь — тоже тяжкая мука, Но должен, обязан к огню я дойти. Прошло полчаса или вечность земная, Мне было тогда не до счету часов. Но что мне сейчас злая сила ночная — Остался я в жизненной чаше весов. В бессилье толкнул я прикрытую дверь, За ней раздавались гул, хохот людской Как счастлив я был, ты поверь — не поверь Опять оказаться в среде той мирской. И пару минут я без слов упивался Волнением, гомоном, шумом толпы, А как бы водою простой наслаждался Пройдя через сотни пустынь мира ты? Но после желудок напомнил про голод, Пустая сума — про отсутствие денег, Но главное, что отступил вроде холод. Другие проблемы куда же мы денем. Плохой я рассказчик, но дальше беседы В стихах не сложу, восхищусь только вслух. А луч в царстве тьмы торжествует победой, Незрячий узрит, и услышит, кто глух. Так я, опьяненный людьми, позабытый, Заблудший, увидел маяк — робкий свет, Меня подозвал капюшоном укрытый Мужчина, по голосу, значимых лет. В углу незаметный, смотрящий сквозь лица, Живущий сквозь время и с трубкой в зубах, Спросил, какова я, залетная птица, Забывшая что в этих гиблых местах. Я видимо с чувствами сильными, громко Вещал всю историю странствий, дорог, Бродил между жизнью и смертью по кромке, Но вышел, но выжил — но все-таки смог. Он дальше спросил, не скажу ли я песню Про воина подвиг, про странника путь? Я не был тогда, как слагатель известен, Но все же решил: можно быль затянуть. Романы всегда начинают со слова, Поэмы с короткой, неловкой строки, Мастак отходил от обычной основы. Я в горы пошел, как они высоки, Но, нет, не один покорять я вершины Осмелился, вслед за светилом иду, Пою про дорогу, давно, очень длинно, По строфам поэм сочиненных бреду. В тот вечер в таверне судьба указала: Ведомым идти, оставаясь певцом, Сквозь мир, оставаясь создателем малым С началом, с безвестным и тайным концом.