Темная улица освещается тусклым светом уличного фонаря. Столб холоден, когда висок его касается, по всему телу проходят ледяные иголки.
Мимо проходят люди и качают головами. Кто-то все-таки останавливается в нерешительности. Большинство в итоге проходят мимо, но один парень с добрыми скрывающимися за стёклами очков глазами, подходит.
— Девушка, вам плохо? А то вы так облокотились…
Абигейл смотрит на него затуманенным и грустным взглядом. Слезы капают, горячие, капают на руки, на чёрное платье, на холодный столб фонаря…
— Нет, все в порядке, мне не плохо.
Это ложь. Тоска и печаль, превратившиеся в одну массу терзают её сердце. Это плохо. Однако Абигейл говорит эти слова, как и все. Зачем раскрывать своё сердце незнакомому человеку?
Она садится на асфальт, борясь с той болью, стараясь взять себя в руки. Не получается. А как, как может получиться? И приходится делить свои чувства со тьмой…
Как бы чувствовали себя вы, если в один день потеряли все, что у вас было? Так, все что было вчера превратилось в воспоминания? Мечты и цели, они утонули в бездне, безвозвратно.
Отец Абигейл умер у неё на глазах. Она помнила его взгляд. Как только Абигейл очнулась от комы, сразу услышала как голос отца зовёт её имя. Вокруг были машины, много, много людей. Все куда-то спешили, было слышно сирены полицейских. А потом он, в чёрной одежде пробился сквозь толпу людей и полицейских, которые хотели задержать его. Он схватил тележку за поручень и улыбнулся, увидев её живой.
— Пап? — произнесла она едва слышно.
— Аби…
Тут он поморщился, глубоко и часто задышал. Он схватил её за руку, желая что-то сказать ей, но только сжал её ладонь. Потом его пальцы неожиданно ослабли и он упал. Отец лежал на асфальте и часто-часто глубоко дышал.
Несколько врачей и полицейских кинулись к нему. Абигейл хотела вскочить и бросится к отцу, но не смогла. И смогла только произнести жалобно слово «Папа».
Врачи хотели что-то сделать, засуетились. А отец больше не встал. Лишь улыбнулся в последний раз, когда его взгляд встретился со взглядом дочери. Потом лицо отца стало спокойным, а глаза потухли.
Врачи все ещё боролись с его смертью и расстегнули одежду. Его тело было покрыто страшными ожогами, а из бока за спину были проведены темные проводв. Из-за необработанных ран началось заражение крови, он был практически без сил, только провода пластыри искусственно поддерживали в нем жизнь.
— Все. Время смерти — 17:21.
Абигейл беспомощно заплакала, хоть медсестра говорила что-то про то, что ей этого нельзя, она не должна нервничать. Что все будет хорошо, она справится. Но до слуха Абигейл её слова не доносились. Она заметила группу странно одетых подростков, которые остолбенев и с ужасом в глазах наблюдали за ними.
После этого беды пошли одна за другой. В больнице Абигейл сообщили, что отец совершил крупнейшее преступление за последние года. Он желал отомстить Крею, так как долгое время считалось, что Абигейл погибла в результате его эксперимента.
— Он же был болен! — воскликнула она.
Она отвернулась от этих странных, бесчувственных людей.
А когда Абигейл попросила найти Тадаши, чтоб разделить с ним горе, ей молча дали газету. Девушка, напуганная, схватила газету и впилась в неё глазами. Там говорилось о пожаре в университете и двух погибших — профессора Роберта Каллагана (её отца, который как оказалось, спасся и совершил преступление) и студента Тадаши Хамада, пытавшегося спасти профессора. Только он сгорел по-настоящему.
Тадаши был единственным человеком, сумевшим покорить её сердце. Абигейл была недоступной, совсем как мама, увы, погибшая в авиакатастрофе. Но верный, отзывчивый, гениальный и невероятно добрый парень сумел завоевать её. Он крепко дружил с профессором Каллаганом и именно благодаря отцу они познакомились. Абигейл была очарована симпатичным и невероятно вежливым юношей. Он относился к ней с уважением, именно это и привлекло её внимание к нему. Отец улыбался, наблюдая, как дочь улыбается, глядя на парня.
Абигейл несколько раз встречала Тадаши в парке. Она наблюдала за ним, пряча своё лицо за сборником стихов, наблюдала, как парень возился со своим младшим братом.
Потом оказалось, что они идут в одно здание фитнеса. Сколько разговоров слышали его стены! Абигейл радовалась, что в её жизни появился такой хороший человек и старалась быть там каждый день, чтобы не пропустить ни одной встречи.
Весенний фестиваль… Первый танец. Это было сладким чувством. Ей нравилось, как его рука, немного неуверенно, лежит на её талии. Их пальцы переплетались друг с другом. Им нравилось смотреть друг другу в глаза. Они у него были карими… Карими, ясными, смотрели они на неё всегда ласково. Это было сказкой — на миг почувствовать его дыхание на своём лице, ощутить, как сердца бьются одинаково.
Она с улыбкой наблюдала, как Хиро допрашивает своего брата «Кто это?». После того дня их случайные встречи превратились в свидания. Отец, не смотря на свои бесконечные болезненные подозрения, был рад её выбору и поддерживал дочь.
Их первое свидание было на концерте произведений Шопена. Музыка, льющаяся из-под пальцев пианистов, которую они оба находили прекрасными, в тот день соединила их сердца навсегда.
Девушка ясно помнила его радостное выражение лица, когда он распаковал её подарок. Это была кепка. Красивая, недешевая, с вышитым знаком. С тех пор Тадаши не снимал эту кепку, удивляя Хиро. А Абигейл даже в тот роковой день эксперимента не сняла блестящий браслет, подаренный ей от Тадаши.
А сейчас все это стало лишь воспоминаниями. После того, как она узнала о его гибели, мир потерял свои краски и стал черно-белым. И сейчас, некогда счастливая, Абигейл сидит здесь, в темноте, под тусклым светом фонаря и задыхается в слезах.
Уже стих шум машин, исчезло постукивание каблуков по тротуару, люди разошлись по домам. А Абигейл сидит, обняв колени руками и глотает соленые горячие слёзы. Уже болит спина, затекли ладони, а Абигейл все равно сидит, глотая своё горе.
Перед глазами появились огненные языки. Вот он, Тадаши, стоит в этом огне. Стоит, выпрямив спину, объятый пламенем, сгорает заживо. И тот самый раздражающий писк пульсоксиметра, когда останавливается сердце. И этот писк не прекращается, не прекращается…
Абигейл открыла глаза. Она уснула? В сумке мерцал телефон о пришедшем сообщении. Абигейл достала его. Скорее всего, очередные соболезнования…
Свет экрана ослепил глаза. Увидев текст сообщения, из груди вырвался вздох удивления. Там стояло:
Абигейл, сокровище моё,
Тадаши жив. Да, это я спас его. Пришлось многим пожертвовать… Я понимаю, насколько тебе тяжело будет без меня, прошу прости меня за это. Он в моей лаборатории, в тайном подвале в моей комнате. Крепись, твоя жизнь продолжается, меня нет рядом, но есть Тадаши. Он очень хороший человек, он заслуживает тебя. Прости, за то, что заставлял тебя так страдать из-за моих болезней, прости за все обиды и мои подозрения. Я люблю тебя.
Твой папа
Абигейл не могла поверить своим глазам. Каким образом она получила СМС от умершего?! Ей стало страшно.
Она бежала домой сквозь темные улицы. Успела на последний автобус. Редкие пассажиры с удивлением смотрели на Абигейл, одну: в черном платье с короткими густыми каштановыми волосами, едва достающие до плеч, девушку, чья рука дрожала и прижимала к груди телефон.
Она вошла в пустой дом, стоящий вдали от всех, напоминая дом призраков. Аккуратно подстриженная трава, цветущая сирень, при этом пустой, дверь не заперта. Но казалось, в нем все ещё кипит жизнь — в темных окнах видны занавески.
Войдя внутрь, сердце Абигейл тревожно сжалось. Фотографии, все прибрано, будто действительно — дом с призраками. Абигейл окутал мрак. СМС ещё более заставляло бояться чего-то неизвестного…
… Абигейл упала на кровать. Нужно выспаться… Выспаться, а завтра этого сообщения наверняка не будет… Нужно забыться. Забыться, сдержать слезы.
***
Утро выдалось туманным. Абигейл проснулась и обнаружила, что заснула в одежде. Дом… Сколько дней в нем было не слышно смеха и сколько ещё не будет? Он казался таким пустым и тоскливо одиноким без отца. Таким же он был после смерти матери. Но она была пилотом и Абигейл быстро тогда пришла в себя, ведь и раньше её подолгу не бывало дома…
Абигейл ясно помнила ещё одну ложь, которую она когда-то говорила обоим дорогим людям. В тот день, День Эксперимента, отец обнял её в последний раз.
— Знай, я люблю тебя и очень боюсь за тебя… Ведь твоя мать…
— Пап, я обещаю… Я никогда не упаду.
Ту же ложь она сказала Тадаши.
— Ты волнуешься? — спросил он.
Абигейл сидела, держа шлем на коленях и рассматривая его.
— Нет…
— Невероятно… А я волнуюсь.
— Брось, я никогда не упаду.
И когда она исчезла в массе, застряла в междумирье, профессор никак не мог утешить Тадаши. Он просто положил руку ему на плечо, не скрывая собственных слез.
Одна ложь.
Абигейл вспомнила вчерашнее СМС. Она взяла телефон и открыла почту, уверенная, что там ничего нет. Но СМС было. У неё упало сердце. Не веря своим глазам она посмотрела, когда оно было отправлено.
Каким-то образом, Каллаган позаботился о том, чтоб это осталось тайной.
Абигейл нахмурилась и швырнула телефон на кровать. Это чья-то глупая шутка. А если нет?
Абигейл побежала вниз, в комнату отца. Сердце забилось в волнении. Её руки тряслись, когда она убирала ковёр и открывала люк.
В подвале её встретил пробирающий до костей холод. Абигейл бежала вдоль длинного коридора к белой двери. Она задержалась возле неё. Что ждёт там? Счастье, разочарование? Она набралась решимости и толкнула дверь, которая, несмотря на причудливую скважину, была открыта.
… В глаза резко ударил белый свет. Идеально-чистая огромная комната, напоминающая хирургическую палату. Шкафы, полки полные неизвестных предметов, деталей, веществ… На Абигейл уставилось девять роботов. Семь из них имели корпус кубической формы, большую камеру, похожую на каплеобразный глаз и длинные руки с множеством пальцев разной величины и длины. Остальные два были человекообразными дроидами с пустыми глазами-камерами.
Роботы расступились, открыв взору девушки операционный стол, на котором лежал… Тадаши. Он лежал неподвижно, бледный, с закрытыми глазами, а на щеке был шрам.
Телефон упал у неё с рук, к глазам подступили слезы. Дальше Абигейл мало что помнила. Она бросилась к нему, трясла его, умоляла очнуться. Тадаши не реагировал.
Абигейл бессильно опустилась на его койку. Затем, она взобралась к нему и обняла его. Чтоб быть ближе.
Вдруг он обнял ее.
Улыбка появилась на губах Абигейл.
Она вскочила.
— Ты жив! Тебя спас отец?
— Да. Он… Где он?
Абигейл не успела ответить.
В лабораторию ворвался Хиро.
— Мне пришло СМС… Тадаши!
Абигейл поспешно отстранились от Тадаши.
Хиро бросился ему на шею. Он что-то бормотал насчёт того, что считал Тадаши погибшим, что-то про ненависть к Каллагану, который оказался спасителем, супергеройство, Бэймакса… Тадаши просто гладил младшего брата по голове.
***
После Абигейл, Тадаши положил цветы возле могильного камня. Был солнечный день. На камне стояли тёплые слова, посвящённые профессору Роберту Каллагану, умершему в пятьдесят два года. Умершему, сохранив жизнь своему лучшему другу и студенту. Он был хорошим отцом, другом, учителем…
— Спи спокойно, друг,— пробормотал Тадаши и обнял Абигейл.
— Я чувствую и горе и счастье одновременно. Я счастлива, что ты остался жив. Моё счастье сильнее горя, я… — произнесла Абигейл.
— Нет, ты не бессердечна. Мы оба в долгу перед ним. Но он сделал нас счастливыми.
Оба силуэта вскоре исчезли среди деревьев. К ним подбежал уже заждавшийся Хиро.
— Этот день был долгим. Зайдём в кафе?
