Дом на выжженной равнине.

На некоторый момент после рассказа я моментально убыл в небытие, уставившись в кружку с чаем, в которой до сих пор одиноко плавал чайный пакетик. - Ну, - резко выдохнув, начал Дон - Вот видишь, а ты всё свой кофе да кофе, наконец-то, хоть как человек, чая с утречка хлебнул! - А? – переспросил я, до сих пор плавая где-то в облаках, и смотря, как оторванный белый парус плавает в черном море. Дон прихлебнул чаю, и ничего повторять не стал, пристально глядя на меня. В воздухе нависла тишина, было лишь слышно, как до сих пор “подрыгивает” недавно разогретый чайник. Я перевёл свой взгляд с чайного пакета на улицу. За окном тихо лил дождь, и было очень пасмурно. Мышьяк лежал на столе, дулом смотря на меня. Пришла моя очередь играть в “Рулетку”. - Кстати, - разорвав тишину, проговорил Дон, - Патроны к Мышьяку в зале лежат, в специальной коробочке на столе, справа от входа, если вдруг пострелять решишь, или моя компания надоест, - говорил Дон, смотря вместе со мной в окно. - Постой, а где тут зал? – спросил я, нахмурив брови. - Сейчас дождь закончится, мы пойдём закапывать ворону, и я тебе покажу, если раньше времени не соскочишь. - Хорошо, - смиренно проговорил я. - Даже не спросишь, где мы её закапывать будем? – с изумлением спросил Дон. - Где мы её закапывать будем? – засмеявшись, спросил я. - А ты посмотри в окно – вот в этом дворике и будем. Послушавшись Дона, я вышел из-за стола, посмотрел в окно и увидел, что в нашем распоряжении находится небольшой дворик, в котором выложена плитка, ведущая к уличному туалету, ну и куча чёрной, мокрой земли, которая будет очень тяжело копаться. У меня сразу пропало желание появляться на похоронах. Земля ограничивалась желтым деревянным забором. На подоконнике лежал прямоугольный лист. Как хороши узоры в прямоугольной бумаге. Дождь капал на землю уже совсем маленькими и редкими каплями. Он моросил, а значит, скоро должен был закончиться. В этот момент представил себе, как я кидаю комки грязной земли, попутно полностью марая в ней себя. От такой мысли мне моментально захотелось раствориться в горячей чашечке чая. - Дон, заряжай чай нахуй, ибо нам предстоит работа! – мужественным голосом заорал я, соскакивая с места, - Где лопата? - Лопата была у тебя в руках… - говорил Дон, ехидно улыбаясь. - В смысле? - В коридоре она, перед входом на этот самый задний двор. Дай мне сначала самому чай допить, а потом уже пойдём работать. Ты пока в зал сходи и возьми что нужно, - говорил Дон, смотря в окно, но тут он ко мне повернулся и сказал: - Иди к выходу из дома и там будет зал. Не пропустишь. Я последовал его словам и увидел большой проём, ведущий в самую большую комнату в доме, которая теперь была захламлена чемоданами и небольшим количеством футляров, в которых лежали пушки. Это и был тот самый зал. Комната была полностью залита бледно-голубым светом, и в ней было очень холодно, в отличие от кухни, в которой до сих пор отчётливо витал запах завтрака. Посреди зала стоял овальный коврик, который покрывал лишь две трети от общей площади комнаты. Я высыпал патроны к пистолету себе в карман и вышел из комнаты. Дон бросил взгляд на меня, вышел из-за стола и пошёл ко мне навстречу. - Лопаты в коридоре, в пакете – трупик, - проговорил Дон, указывая мне пальцем на дверь. Затем мы с ним надели ботинки, и накинули куртки, которые Дон, похоже развесил тогда, пока я спал. Стало в какой-то степени неловко, но я не стал ничего говорить. В некий момент я “вылетел” из своего тела, задумавшись о сне, который мне снился этим утром, а вернулся обратно уже тогда, когда копал мокрую землю штыковой лопатой. - Пиздец. Хорошо, что хоть дождя уже нет, - пробормотал я, отбрасывая очередной ком мокрой земли. Дон ничего не ответил, а просто стоял и натирал ладони, чтобы руки не мёрзли, выпуская изо рта пар. С трудом вырыв маленькую ямку, мы положили туда черный пакет, в котором, непосредственно, лежала многострадальческая ворона без головы. На фоне черной земли черный пакет выглядел, как родной. Черное на черном. - Давай мне лопату, закапывать буду я, - сказал Дон, принимая у меня лопату из рук. Я с огромной радостью передал ему лопату. На улице было пасмурно и холодно, а ещё все ботинки были в грязи, но мне это казалось лучше, чем ужасная жара. - Покойся с миром, воронушка, - сказал я. - Да. Покойся, - подытожил он, закидывая ямку последним комом земли. Затем мы немного постояли и пошли к дому. - Ты ведь не забыл про чай? – с беспокойством спросил я. - Господи, ты раньше так даже никогда насчёт кофе не волновался, знаешь ли, - ответил Дон, бросая лопату на землю. - Просто я очень замёрз. - Я тоже. Мы отчистили ботинки на специальной решётке, а затем вошли обратно в дом, где нас уже поджидал черный силуэт. Моя рука уже невольно потянулась за пистолетом. Свет падал через просветы над дверью, человек стоял и, кажется, поправлял свою одежду. - Здравствуйте, - вымолвил тёмный силуэт хриплым голосом, расставив руки по швам. Я вначале промолчал, вцепившись мёртвой хваткой в рукоятку револьвера, но затем почувствовал, как Дон толкнул меня в бок локтём. Я оглянулся, и в полумраке увидел, как Дон держится за рукоятку кинжала. Сердце моё колотилось, но, как ни странно, я не боялся, а был лишь очень разозлён. Силуэт не был мне знаком, и со вчерашним «человеком грома» он не имел ничего общего, но это не означало, что угрозы он для нас не представлял. Ситуация натягивалась, как гитарная струна, кровь у меня закипала, буквально на твёрдом месте. Казалось, что сейчас я выхвачу оружие и взорву этими выстрелами всю грёбанную вселенную. Неужели на меня так скверно действует недостаток кофеина? Как бы там оно ни было, Дон додумался до того, до чего не додумался я – он включил свет. - Привет, - сказал за моей спиной Дон. Я почувствовал, как с него снялось всё напряжение. Что было для меня совсем неожиданно и неестественно. Со стороны это выглядело так, будто они с этим стариком очень долгое время друг друга знали, но я был уверен, даже со всеми своими провалами в памяти уверен – это было не так. - С новосельем! – радостно крикнул дедок, подняв вверх тортик. Я повернул голову вперёд, и увидел, худощавого лысого старичка, который держал в своих руках торт и небольшую бутылочку коньяка. Мне стало стыдно и неловко. Захотелось выкинуть свой пистолет на пол и сплясать какой-нибудь нелепый танец. Но я просто встал и наблюдал за тем, как Дон жмёт руку старику и приглашает его в дом. Нерешительно я прошёл вслед за ними. - Я не слишком рано, салаги? – спросил гость, снимая обувь. - Нет, что вы, - вежливо проговорил Дон, принимая его куртку и вешая на крючок. На моём ботинке висел здоровый шмат грязи, и я до сих пор не верил, что этот старичок пришёл на новоселье. Я своим перекошенным взглядом глянул на Дона, и увидел, как он мне подмигнул. Я понял, что мне нужно начать ему подыгрывать. Мы прошли на кухню, старик достал коньяк и торт, и мы молча сидели, пока старик не выпил немного своего пойла. Тогда он поверил нам историю этого дома, и «громового человека».