Извечно-вечно

— Подожди, прошу, — сбивчиво шепчу, наконец, выводя тебя из бесконечных рядов театра. Конец. Мюзиклу конец, а ты, вдохновлённая, лишь крепко держишь мою ладонь, не отпускаешь. От чего же ты такая родная, бесконечно тёплая, извечно моя? Улыбаешься мимолётно, заводя за ухо прядь волос; морщишь нос на солнце и покупаешь рожок с двумя шариками мороженого. Счастлива. Фисташковый и банановый. Завожу в такие же бесконечные, весенне-летние небоскрёбы и дали, на крышу, ближе к звёздам и луне. Тянет. Не могу. Бесконечно-вечно, только так. Дай только вспомнить вкус... Взгляд на твоих губах, ладони — на пояснице. Не смеешь двинуться с места. Завораживаешь. Карамель и малина — невинность. Как же? Как же тянет так извечно близко, моя дорогая, любимая, поистине моя… Касаюсь. Касаешься ты. Ладони на поясничном отделе — уже сладко. Впадинки — мурашками по коже и фисташково-клубничным вкусом на кончике языка. Спёртое дыхание, лучи солнца путаются в твоих волосах — манит по-особенному крепко. Не отпускаешь. Как же ты крепко держишь. Держи и сжимай, а сжать в ответ, отдать всю себя тебе — не составит труда, только доверься поистине вся. Небо над тобой, жизнь — мимо. Жизнь с тобой — уже другое, уже не мнимо. Поддавайся. К стене, опалом по шее, фисташковым совместно с банановым вкусом — по надключичной ямке, по тебе. Истинно-ласково за руки и с ароматом липы. Ты отдана мне. Ты — моя.