Их любовь, их счастье

      Больница.       Белые стены неприятно давят на нервы, заставляя человека все время быть напряженным.       Парень, «закинув голову и опустив глаза», сидел у палаты. Его девушка внезапно потеряла сознание, и ему пришлось вызвать скорую. Родителям он звонить не стал, так как первым хочет узнать, что с его Хори-сан. Никто не выходит из палаты уже около десяти минут, и это начинает напрягать.       Внезапно, дверь открывается и из палаты выходят две медсестры и мужчина средних лет в белоснежном халате. — Доктор, что с ней? — подорвавшись с места, спросил Миямура. — Молодой человек, вы знали, что вашей девушке нельзя волноваться? В её то положении это противопоказоно! — серьезно проговорил мужчина, с укором смотря на ошарашенного юношу. — Вы хотите сказать, что… — с неверием начал парень, но его прервали. — Доктор, ваша помощь нужна в операционной! — уведомила медсестра и мужчина произнес следующее: — Поздравляю, папаша, у вашей девушки срок — 6 недель! Дам вам совет: не заставляйте её волноваться или напрягаться. В этот раз у нас получилось предотвратить выкидыш, но в следующий раз все может закончиться плачевно, — дал совет мужчина в белом халате.       Парня как током пробило. Он даже не подозревал, что так скоро сможет гулять со своим собственным ребенком. А еще важнее, что этот ребенок будет от его любимой Хори-сан. Идзуми понимал, что они оба еще подростки и так наивны, но меньше всего на свете он хотел бы причинить боль ещё не родившемуся чаду. Наконец, он решил подать голос: — Доктор, можно мне с ней поговорить? — все еще недоумевая произнес брюнет. — Да, но только ненадолго, — согласился врач и пошел в направлении к операционной.       Миямура все не решался зайти в палату. Глубоко вздохнув, он открыл дверь и вошел в комнату. Освещенная лунным светом, на койке лежала русоволосая девушка. Лицо начинало принимать нормальные оттенки, алые губы были приоткрыты, а карие глаза сжаты веками. — Хори-сан, — обратился Идзуми к своей возлюбленной, боясь подойти ближе. Немного пожмурившись, она открыла глаза, взирая на парня. — Миямура, — тихим голосом начала Кёко и брюнет, буквально, подлетел к ней, хватая за руку и начиная её расцеловывать. — Хори-сан, слава богу, с тобою все хорошо, — шептал он, не забывая покрывать её ладонь поцелуями. — Миямура, я уверена, ты ведь уже знаешь, почему я потеряла сознание? — на эту фразу брюнет слегка кивнул, и на медовые глаза стали накапливаться слезы. — Миямура, мы не можем оставить этого ребенка! Родители не позволят! — у неё опять началась истерика.       Идзуми начал гладить её по голове и шептать успокаивающие слова. Девушка начала успокаиваться и стала выжидающе смотреть на парня. В этот момент, его рука скользнула в карман и достала оттуда бархатную коробочку. Присев на одно колено вблизи кровати, он раскрыл её. Девушка не верила своим глазам. — Хори Кёко, наши отношения начались не самым нормальным образом, у нас были секреты и испытания. Я никому не позволю делать тебя несчастной. Поэтому, я хочу спросить тебя ещё раз, как в тот вечер: ты выйдешь за меня? — теперь уже русоволосая плакала от счастья и, протянув руки к возлюбленному, заставила его подняться и прижала к себе. — Да, Идзуми! Если тебя устраивает такая, как я, то я согласна! — и они слились в сладком поцелуе.       На следующее утро.       Семь утра, а обе семьи уже в коридорах больницы. Миямура просидел со своей невестой всю ночь, а на утро сообщил взволнованным родителям, что Кёко уже лучше, но причину вчерашнего обморока не сообщил. — Кёко, милая, что случилось? Миямура сказал, что тебя забрала скорая и ты сейчас в больнице! — в палату «залетела» Юрико, беспокойно осматривая дочь. — Нет, мам, все хорошо! — она переглянулась с брюнетом, а тем временем семьи в полном составе стояли у палатной койке. — Пожалуйста, послушайте нас, не перебивая, — на полном серьезе произнес Миямура-младший. — Понимаете, у нас с Кёко будет ребёнок, — смущенно улыбнувшись произнес парень. Родители стояли в шоке, но первым отошел, на удивление, Сота. И буквально через пару секунд кинулся к сестре с поздравлениями. Семь лет спустя — Приходите еще! — воскликнул мужчина, провожая предыдущего клиента. — Молодой человек, — к прилавку подошла зеленоглазая блондинка с огромным бюстом, который, казалось, вот-вот выпадет из широкого декольте, — можно мне, пожалуйста, — она облокотилась о стойку, дабы Идзуми было хорошо видно вырез внушающих размеров, — вон тот кексик! — пальчиком указав на пряность, девица пошло облизала пухлые губки. — Хорошо, сей… — как только брюнет потянулся за заказом, игнорируя взглядом белокурую даму, и хотев было отдать заказ, как в магазин «залетает» девчушка лет шести-семи с угольными волосами и медовыми глазами. — Папа! — кричит она и кидается на шею Миямуры. Следом за ней забегает её точная копия противоположного пола. — Ну блин, Ю-тян, ты опять первая! — возмутился мальчик, а у клиентки, стоявшей за прилавком, рот от удивления только и мог, что бормотать что-то про десерт, а она сама с разочарованием тянуться за кошельком в клатч. — Просто ты медленный, Ак-чан! — показала язык брату брюнетка и слезла с отца. — Юуки, Аки, подождите немного, пока я не отдам заказ и вообще, где ваша мама? — спросил Миямура. Дети замялись и поглядывая на входную дверь, начали говорить, что та просто задерживается у местных прилавках. Через несколько минут в магазин вошла женщина лет двадцати пяти с длинными русыми волосами и янтарными глазами. — Юуки и Акихико Миямура, как вы посмели убежать так далеко вперед, не предупредив меня? — строго произнесла бывшая Хори, придерживая слегка округлившийся животик. Дети виновато опустили глаза в пол, и Кёко перевела взгляд на мужа, который, наконец-то, соизволил отдать заказ пышногрудой девушке. Взяв с неё оплату за сладость, мужчина вновь повернулся к семье. — Привет, Кёко! — брюнет ближе подошел к жене и, обхватив руками животик, прислонился к нему ухом. — Как вы? Скучали по папочке? — Скучали, — ласково ответила она и провела пальчиками по волосам супруга. — И между прочим, Идзуми, — резко сменившийся тон заставил Миямуру напрячься и поднять голову, — сегодня я получила выговор в школе, что наши дети ведут себя неприемлемо, а это только первый класс! — возмущалась русоволосая, но брюнет лишь мягко улыбнулся, понимая, что именно такого счастья он и хотел.