Они - эрогенные зоны друг друга

      В колонках на повторе Анна Седокова — «Между Нами Кайф»       «Я на тебе, в этом мире одни мы.       Кусаю губы, царапаю спину.       А ты в крови моей адреналином       Ускоряешь пульс, пробуешь на вкус.       А ты всё глубже в меня проникаешь,       Дышу тобой, и меня накрывает.       Я задержу тебя, не выдыхая.       Тобой задохнусь, заново влюблюсь.       Ты всё глубже, внутри, и не отпускаешь.       Ну, а я на любви. Между нами кайф!       Между нами кайф! Между нами кайф!       Ну, а я на любви. Между нами кайф!       Только с тобою, как спичка пылаю.       А ты так сильно руками сжимаешь.       Как можно ближе, смотри, я сгораю…       Ты мой кислород, ночи напролёт.       И я готов раскрыть свои тайны.       Я так взволнован чрезвычайно.       В тебе нуждаюсь я необычайно.       Я иду на взлёт, начинай отчёт!»       Тихо-тихо, словно боязно, он стягивает пушистое белоснежное одеяло с хрупкого тельца, облаченного в голубую растянутую футболку и чёрные боксеры. Он идеален на этих простынях, свернувшись калачиком и подложив ладошки с длинными тонкими пальчиками под мягкую щёчку. Его реснички слегка подрагивают, сообщая, что хозяин этого прекрасного тела смотрит сны. Его тёмные, почти чёрные волосы рассыпались по подушке. Он спит. Он спит и не знает, что за ним наблюдают два глаза, цвета горького шоколада. Он не слышит тяжелого дыхания, которое еле удерживает незваный гость. Бён Бэкхён спит.       Этот черноволосый парень всегда славился крепким сном. Будильник только с третьего раза мог вернуть парня из мира снов в мир реальности. И это было на руку высокому, облачённому в кожанку и чёрные джинсы, незнакомцу. Его рост превышает отметку в метр восемьдесят. Его волосы так же черны, как и у спящего хозяина этой квартирки, но его пальцы не так прекрасны. Они не такие тонкие. Они грубые, мужские, узловатые, на подушечках которых несколько мозолей от игры на гитаре. Его кожа на лице не настолько белоснежна, покрываемая небольшой щетиной. Пак Чанёль не настолько идеален как тот, от одного вида которого встаёт не только член, но и всё естество.       Пак Чанёль одержим. Он одержим этим милым созданием и боится даже прикоснуться к нему, чтобы не выпачкать своей грязью его белую, тонкую, почти прозрачную кожу. Но ему мало его касаться. Он хочет взять парня сладко, томно, долго и мучительно. Он мечтает испытывать себя на прочность, раз за разом выбивая стоны из этого маленького тельца. От одних мыслей кожа покрывается мурашками, а в штанах детородный орган дёргается, радуясь мыслям своего хозяина.       Чанёль слишком долго наблюдал за этим парнем. Он выучил его распорядок дня. Он знает все места, где бывает младший, что любит, чем питается, есть ли у него друзья. Чан никогда не думал, что один лишь взгляд и пара слов превратят его в одержимого сталкера. Но что случилось, то случилось.       А всё началось две недели назад, когда колокольчик входной двери зазвенел и сообщил о новом клиенте, вошедшем в секс-шоп. Пак Чанёль, владелец и продавец в одном лице, вышел из-за кассовой стойки и поприветствовал клиента. Каково же было его удивление, когда перед ним возник невысокий, смущающийся парень лет двадцати с румянцем на щеках. Он тихо мямлил себе под нос что-то неразборчивое, отчего Паку пришлось нагнуться чуть ли не вплотную к сладким устам этого парня. На мгновение клиент замер и с удивлением посмотрел в глаза высокому, черноволосому парню, что так нагло посмел вторгнуться в его личное пространство. Но Бэкхён не стал кричать и отталкивать от себя того, кто насквозь пронзал его своим взглядом.       Он инстинктивно облизал свои губы, что послужило красной тряпкой для быка — Чанёля, которого хорошенько тряхануло, и поспешил сообщить цель своего прихода. Пак ещё долго следил за молодым телом, стоящим у витрины фаллоимитаторов и анальных пробок. Он мысленно представлял, как наблюдает за этим стройным парнем, пока тот развлекается со своей новой игрушкой.       Смотря в спину уходящего и смущающегося молодого юноши, Чанёль понимал, что не сможет больше спокойно жить, если не попробует его на вкус. Он не в силах будет вставать по утрам и приходить на работу, открывая свой магазинчик причудливых игрушек. Он должен сделать всё, чтобы заполучить в свои сети эту золотую рыбку.       Он проследил за ним до самого дома. Чанёль быстро узнал номер квартиры, пристрастия и привычки своей цели. Он наслаждался наблюдением за ним, каждую ночь надрачивая свой орган, прокручивая в голове образ хозяина длинных пальцев и чёрных волос, выстанывая его сладкое имя. Пак стал одержимым и с каждой такой дрочкой понимал, что потерян для себя. Он понимал, что хочет оказаться в узком проходе маленького, хрупкого покупателя с застенчивыми глазками цвета мокрой земли. И вот теперь он был в шаге от исполнения своей заветной мечты.       Чанёль аккуратно, словно бабочка, присаживается на край кровати подле спящего парня и продолжает изучать его. Он невесомо касается кожи от локтя до запястья, задыхаясь от возбуждения и такой близости. Он словно наркоман, перед которым лежит дорожка кокса, и стоит всего лишь нагнуться и втянуть в себя дозу, которая принесёт кайф и эйфорию, но он медлит, мучая себя.       Нет, Пак Чанёль не мазохист. Он просто боится. Всем своим телом, душой и мозгами боится спугнуть это крохотное великолепие, которое спит и даже не подозревает, что тот, о ком он грезил последнее время, сейчас тяжело дышит над его спящим телом.       Да, Бён Бэкхён никогда не встречал таких сексуальных и притягательных мужчин. Он не верил в любовь с первого взгляда, но в похоть пришлось поверить, ибо никак по-другому нельзя было объяснить то, как дёрнулся его небольшой член в штанах, когда к нему подошёл высокий стройный хозяин секс-шопа.       Бэк помнил, как сердце слегка приостановило свою работу, а потом зашлось как бешенное, разнося со скоростью света по венам кровь, а следом за ней и возбуждение. Желание охватывало низ живота младшего, и он покрывался пунцовым слоем краски, стыдясь такой внезапной реакции.       В тот день Бэкхён ушёл из магазина с покупками, которые ночью использовал по назначению, каждый раз выстанывая незамысловатое, но жутко сладкое имя «Чанёль», которое прочитал на бэйджике. Эти чёрные буквы, напечатанные простой латиницей, засели в мозгу младшего, как и образ ушастого мужчины, который, словно туман, окутал собой его мысли.       Тихий скулёж заставляет взрослого мужчину дёрнуться и застыть на месте, боясь даже сделать вдох чуть громче, чем следует. Он не сводит взгляда с маленького хрупкого комочка, который свернулся и поджал коленки к животику, тихо поскуливая.       «Наверное, что-то снится» — думает про себя Чанёль, умиляясь такому поведению. Ему кажется, что сон не из приятных, и решает помочь младшему избавиться от этого наваждения, прикасаясь кончиками пальцев к его виску, чтобы после положить всю ладонь на его голову, слегка перебирая пальцами шелковистые чёрные волосы.       Так и хочется запустить руку в густоту волос, оттянуть немного назад и впиться губами в сладкие розовые уста, что так манят и не дают возможности оторвать от них взгляда.       Чанёль наклоняется почти вплотную. Между их губами буквально сантиметр и он ощущает на своей коже размеренное дыхание младшего, опаляя своим его кожу. Его пальцы чисто машинально зарываются в макушку спящего. Он рычит от удовольствия, когда тонкие волоски щекочут каждую фалангу пальцев.       Он не знает, как сопротивляться этому притяжению. Они словно два магнита, тянущиеся друг к другу. Абсолютно разные, как плюс и минус, но сила притяжения заставляет задыхаться. Один высокий, взрослый, сильный и грубый. Второй маленький, хрупкий, добрый и ещё совсем парнишка. Но это не мешает им хотеть друг друга.       Если бы не непонятное сумасшествие, которое привело Чанёля к кровати Бэкхёна, то они так и продолжали бы мастурбировать друг на друга, шепча или выкрикивая имена того, кто заставлял напрягаться и выбрасывать наружу очередную порцию белёсой жидкости.       Но сейчас магниты слишком близко и они не смогут оторваться. Их тянет, и это не физика, а химия. Между ними самая настоящая химия, в которой нет нужных элементов, но если их соединить, то грянет взрыв. И они соединяются.       Чанель накрывает губы младшего своими, тут же задыхаясь и находясь на грани обморока от ощущения исполнения мечты. Понадобилась всего секунда, чтобы спящий парень распахнул свои веки и в полнейшем ужасе уставился на того, кто прожигал его своим взглядом чёрных глаз, параллельно проходясь кончиком языка по нижней губе, делая её влажной.       — Ты, — в шоке выдыхает из себя Бэкхён с последними остатками кислорода и округляет глаза ещё шире, когда слышит в ответ:       — Я.       Это не сон. Это не может быть он, хотя младший не раз просыпался в своей кровати с ощущением дискомфорта в трусах, который быстро приходилось убирать подручными средствами или просто рукой, что уже слишком досконально выучила член младшего.       Они смотрят в глаза друг другу, боясь даже моргнуть, чтобы при раскрытии глаз не оказаться снова в одиночестве. Они изучают лицо напротив, сканируя каждую клеточку, каждую эмоцию, каждое подрагивание ресниц.       — Это не сон? — тихо произносит Бэкхён, боясь спугнуть того, чьё имя за последние дни повторял больше раз, чем своё за всю жизнь.       Чанёль полностью засел в его голове, сооружая там своё царство, ибо трон уже был, на котором и восседал главный герой эротических снов младшего. Но сейчас он был прямо перед ним и ему казалось, что сон не может быть настолько реален, но страх говорил об обратном.       — Нет, — отвечает ему старший, не двигаясь и не сводя своего взгляда с его глаз, в котором уже плещется возбуждение на пару с испугом. — Я реален и могу доказать тебе это, — его бархатный голос преобразуется в миллион бабочек, что щекочут своими мягкими крылышками, вымазанными в пыльце, ушки младшего и тот чуть ли не стонет прямо в лицо нависшего над ним парня.       Бэкхён закусывает губу, быстро обдумывая свои дальнейшие действия, но не успевает что-либо предпринять, так как Чанёль решает быстрее и переходит к активным действиям. Младший не оттолкнул, не закричал, не ударил, а значит, стоит рискнуть, что Чан и делает.       Медленно, немного боязно он снова проходится влажным язычком по зубкам, словно прося выпустить из оков нижнюю губку, что скрылась во рту младшего. Тот быстро реагирует, приоткрывая рот и выпуская сладкие уста наружу, по которым уже танцуют пухлые губы старшего.       Он расцеловывает каждую, начиная с нижней и переходя на верхнюю, заканчивая нежным и медленным поцелуем в арку купидона. Он видит, как шире открывается ротик младшего, из которого виднеется самый кончик розового язычка, и ему пришлось собрать все свои силы, чтобы не простонать во весь голос от этого девственного рта.       Мужчина снова нагнулся к лежащему снизу парню и аккуратно проник своим языком в приоткрытые губки, слегка касаясь самым кончиком кончика другого. Он не знал, что младший тоже сходит с ума от этих ощущений, даже не задумываясь о том, как этот высокий парень, плод его сексуальных мечтаний и мокрых снов, оказался в его квартире.       Бэкхён чуть приподнял голову, высовывая свой язык вперёд и сцепляясь им с языком старшего. В следующее мгновение крышу снесло обоим, так как один был в восторге от того, что его не оттолкнули, а второй от того, что его ласкал тот, о ком он мечтал, представляя на месте своих рук его, когда каждую ночь вертелся на белоснежных простынях, доводя себя до пика.       Танец, не подвластный описанию, вершился на кончиках языков. Они сплетались, ласкали, вылизывали друг друга, обмениваясь новыми дозами слюны. Чанёль решил прервать эту медленную и томную муку и впился губами в губы старшего, буквально засасывая их. Руки уже смело залезли под майку Бэкхёна, касаясь идеально гладкой кожи, от которой сердце ухало в пятки. Он даже представить себе не мог, что этот маленький зверёныш окажется настолько приятным на ощупь.       Бэкхён таял от прикосновений сильных рук, пытаясь совладать со своими желаниями и не прокричать в голос, чтобы его, наконец, трахнули. Жёстко, грубо, властно.       Он хотел отдать свою девственность этому человеку и не ждал от него нежности, которой старший одаривал его.       Бэк несмело, трясущимися то ли от страха, то ли от возбуждения руками обхватил шею Чанёля, притягивая к себе чуть ниже подбородка. Он разорвал их поцелуй и закинул голову, раскидывая свои черные волосы по большой и мягкой белой подушке.       Чанёль быстро понял желания младшего и впился жадным поцелуем в девственную шею, оставляя алый след на тонкой коже, которая уже блестела от пота. Он весь горел и желал, чтобы этот пожар утих, на смену которому придет полное удовлетворение и наполненность спермой Чанёля.       Сладкие, влажные, звонкие поцелуи покрывали открытые участки шеи и ключиц, до которых позволяла дотянуться ненавистная на тот момент майка. В руках у Чанёля было сливочное мороженое, которое таяло под жаром его языка, и он собирал каждую капельку, вылизывая и наслаждаясь вкусом младшего.       Но терпеть больше не было сил, и он, приподнимая одной рукой Бэкхёна, стянул с его головы майку и бросил куда-то в сторону. Следом полетела и его одежда, высвобождая накаченное тело любовника.       Бэкхён, словно заворожённый, смотрел на твердую грудь, и кубики пресса мужчины, что тяжело дышал, также жадно изучал его девственное, ещё совсем молодое тельце. Плоский животик, аккуратные коричневые сосочки, тонкие руки и совсем юношеские плечи — всё сводило старшего с ума. Он был будто ангелом во плоти, который спустился с небес и попался ему на пути, захватывая разум и здравый рассудок.       Бэкхён водил руками по накаченному телу Чанёля, ощущая под ладонями, как напрягается от его прикосновений каждая мышца. Это заводило, и доказательством был стопроцентный стояк в чёрных боксерах младшего. То, что старший был в таком же состоянии, доказывал огромный бугорок на его джинсах.       — Сними, — на выдохе произнес Бэкхён, указывая на джинсы, и Чанёль повиновался.       Он встал на колени и одним махом стянул с себя лишнюю одежду вместе с бельём, открывая взору младшего его эрегированный орган, который по размеру не уступал самым большим фаллоимитаторам, которые видел Бэк в магазине при последнем посещении.       Младший тихо охнул, прикрыв ладонью рот, боясь представить, как такой аппарат поместится в его девственной попке. Он боялся, что будет жутко больно, но осознание того, что Чанёль будет в нём, уводило этот страх на зданий план.       Чанёль решил не снимать последний элемент одежды младшего в виде чёрных боксеров, что немного удивило последнего. Вместо этого он наклонился к груди Бэка и взял в плен своего рта твердую горошинку соска, лаская её языком и слегка втягивая в рот. От этих манипуляций младший оторвался от поверхности кровати и выгнулся в спине, тихо постанывая и запуская свои пальцы в волосы старшего. Они были на ощупь не такими шелковистыми, как у самого хозяина длинных пальцев, но понимание того, что Чанёль рядом и ласкает его, не давало концентрироваться на чём-то другом, кроме горячего языка, который уже прокладывал влажную дорожку от левого соска к пупку.       Звонкий чмок в самый центр впалого животика, и Бэк смеётся, ёрзая под старшим.       — Щекотно, — улыбается он на удивлённый взгляд Чанёля, на что получает очередной поцелуй туда же.       Чанёль целует медленно, мучительно, желая растянуть удовольствие и сделать так, чтобы эту ночь младший запомнил на всю жизнь. Он не догадывается, что тому хочется как можно скорее перейти к десерту и получить дозу боли, смешанную с удовольствием, от которой он перестанет дышать и уйдёт в мир эйфории.       Чан успел пожалеть, что не освободил подрагивающий орган от ненужной ткани и снял их с каким-то остервенением, злясь непонятно на кого. Небольшой, аккуратный член предстал перед ним, сочащийся естественной смазкой, которую так и хотелось слизать, что он и сделал.       Язычок юркнул по самой головке, собирая желанную капельку, и Бэкхён одарил уши Чанёля первым стоном. Больше нет сил терпеть, и старший берет в рот этот небольшой орган, вбирая его до основания. Он втягивает щеки, создавая необходимую узость во рту, и начинает методично двигать головой, каждый раз мысленно улыбаясь, когда слышит не приглушённый ничем стон младшего.       Тот же готов отдать душу дьяволу, только что бы это действие не прекращалось. Он чуть не плачет от удовольствия, которое разрядами тока проникает под кожу. Ему ещё никто никогда не делал минет, и он вообще смутно представлял, что от него может быть так замечательно.       Бэкхён задыхается, когда Чанёль нажимает языком на уретру, при этом двигая рукой по всей длине. Он выцеловывает каждую венку, каждый миллиметр, и младшему кажется, что тот сам стонет от своих же действий.       Так и есть. Чанёль готов кончить только от осознания, что отсасывает этому ангелу, на которого не раз дрочил будучи дома, на работе или в общественном туалете. Одна только мысль была способна поднять его аппарат и призвать хозяина к позорным действиям, которых он никогда не чурался, но сейчас хотелось овладеть этим тельцем, а не ходить с небывалым возбуждением.       Чан боялся, что не успеет войти в узкое лоно, как позорно кончит, разочаровав при этом младшего. Он старался держаться до последнего, понимая, что назад дороги нет и у него нет права на ошибку или оплошность. У него в кармане джинс было кое-что припрятано, и он решил, что пора вводить в дело тяжёлую артиллерию.       Все ещё не отрываясь от члена младшего, он нащупал рукой свои джинсы, ибо он положил их заведомо недалеко на край кровати. Нащупав нужную вещь, он вынул следом за ней маленький тюбик смазки и щелкнул колпачком. Лишний звук прошёл мимо ушей младшего, так как тот находился сейчас на грани состояния невесомости в космосе и вообще не способен был что-либо слышать кроме своих стонов, звонко отталкивающихся от стен комнаты.       Чанёль смазывает игрушку, которую рассудительно взял из своего магазинчика и прикладывает самым кончиком к сжатому девственному колечку мышц. Он не думает спрашивать разрешения, ибо знает, что младший любит всякие игрушки.       Первый шарик легко проникает в лоно любовника, и Бэк охает, ощущая, что в него что-то ввели. Он поднимается на локтях и смотрит на своего мучителя, который продолжает двигать языком по члену, при этом что-то просовывая в его задницу. Он удивленно тянет бровки вверх и смотрит на Чанёля.       — Ты же любишь всякие игрушки, — говорит тот и отрывается от члена младшего, чтобы насладиться удивительным зрелищем, как анальная цепочка, состоящая из пяти шариков разного размера, пропадает внутри Бэкхёна.       Когда Бэк понимает, что его ожидает, он откидывается назад на подушку и покорно ждёт, пытаясь расслабиться и принять шарик побольше. Следом за первым входит второй, а там и третий. Четвёртый шарик ещё больше растягивает нежные стеночки младшего, от чего тот уже еле дышит. Последний, пятый шарик не спешит попасть в тело Бэка, так как Чанёль лишь слегка надавливает им на дырочку и отпускает, надавливает и отпускает. Ему до безумия нравится смотреть, как попка Бэкхёна готовится принять в себя последний чёрный гладкий шар. Чан мучает ещё несколько секунд и вводит его в тело Бэка, следом засовывая и свой палец.       Младший охает и прогибается в спине, ощущая после прохладных шариков горячий палец. Он чувствует, как Чанёль проталкивает цепочку вглубь, в итоге упирая самый маленький в комочек нервов, который от первого же прикосновения пускает по телу ток в двести двадцать, и Бэкхён стонет, буквально возвышаясь над кроватью, опираясь на неё лишь затылком и пятками.       Чанёль довольно улыбается, двигая уже двумя пальцами и смотря, как мечется младший. Ощущение, что он в агонии. Его тело словно покрывает огонь и сжигает каждую клеточку, отправляя душу в ад, в горящий котел, но сладкие поцелуи старшего внизу живота возвращают его к реальности, назад, на кровать.       Бэкхёну кажется, что он умирает и снова восстаёт из небытия. Он никогда не думал, что такое удовольствие вообще возможно потому что оно ни в какое сравнение не входило с теми ощущениями, когда он сам проникал в себя пальцами.       Анальная цепочка давила на нежные стенки и простату всеми шариками, от чего оргазм был настолько близок и осязаем, что, казалось, можно протянуть руку и схватить его, чтобы он прошиб всё тело молнией и отправил почивать в мир Морфея до самого утра, восстанавливать силы и собирать разум по кусочкам.       Но не только Бэк ощутил приближение оргазма. Пак был опытным любовником и сразу смекнул, что малыш под ним вот-вот сойдёт с дистанции. Чанёль с характерным звуком достал из младшего пальцы, а следом потянул за кончик цепочки, доставая шарик за шариком, заворожённо наблюдая, как колечко мышц выталкивает игрушку наружу.       Грусть, тоска, пустота нахлынули на Бэкхёна, и он жалобно заскулил, приподнимая бёдра и жаждя почувствовать в себе член старшего, размер которого был явно больше самого крупного шарика на цепочке или двух пальцев. Он понимал, что ему будет больно, но хотелось от этого не меньше.       — Малыш, — прошептал Чанёль на ушко лежащего под ним парня, от чего тот вздрогнул и посмотрел на него широко открытыми глазами.       Он уже и забыл, что хотел продолжать танец их тел. Сейчас ему казался совершенством голос старшего, который обращался к нему так нежно и мягко. Ещё никто не называл Бэка малышом, и от этого одного слова мурашки бегали по коже, словно бегуны на коротких дистанциях.       — Скажи снова, — прошептал Бэк, помещая свои руки на крепкие плечи мужчины.       — Малыш, — покорно повторил Чан и наклонился к самым губам. — Мой малыш, — Бэкхён ощутил еле заметные касания губами к губам и не успел он сказать в ответ «твой», как распахнул глаза и рот в немом крике, царапая всё те же плечи своими отросшими ноготками.       Пак вошёл сразу, одним махом, на всю длину, сходя с ума от узости прохода и того, как сильно сжимал его член младший. Было даже немного больно, но осознание того, что ты первый, кто прокладывает ему дорогу к удовольствию, добавляло пикантности.       Чанёль решил не ждать, пока Бэк привыкнет к его размеру, а стал медленно, но уверенно двигаться, растягивая узкие стеночки, дабы обоим было хорошо. Несколько солёных капель потекли по щеке младшего, но Чан успел их слизать своим язычком, прося глазами прощение.       — Я просто уже не мог терпеть, — тихо признался он, а Бэк понимающе кивнул, стараясь расслабиться.       Он хотел, чтобы боль ушла, а на её место пришло удовольствие, но Пак вводил член слишком медленно, не попадая по нужному месту. Бэк начал ёрзать, пытаясь поменять угол проникновения, и Чан не сразу понял такое поведение, но когда услышал глухой стон, сразу осознал свою ошибку и, решив всё исправить, сделал более уверенный и рваный толчок прямо по тому месту, по которому секунду ранее прошлась его головка.       Стоны, хрипы, крики окутывали комнату, заставляя даже соседей пойти нервно курить на балкон своей квартиры, но им было на всех плевать. Сейчас существовал только их мир, созданный желанием и похотью. Здесь вместо земли была кровать, вместо неба потолок, вместо пения птиц их стоны и шлепки голых тел друг о друга, а вместо солнца - довольные улыбки. Они были единственными жителями этого мира, и им никого больше не надо было. Они идеально подходили друг к другу, наслаждаясь соприкосновением тел.       Чан ритмично двигал бёдрами, вводя свой орган в лоно младшего, заставляя того молить о пощаде, но старший его не слышал. Он продолжал проникать всё глубже и глубже, ощущая головкой тупик внутри Бэка.       — Чанёль, пожалуйста, — проскулил младший, и Чан на секунду замер, не понимая, откуда он знает его имя, но решает подумать об этом после, восстанавливая свои действия и желая довести до оргазма обоих.       Широкая ладонь легла на небольшой член младшего и начала надрачивать в такт движениям. Понадобилось всего пара фрикций, чтобы Чанёль услышал на сорванном голосе своё имя, разлетающееся по комнате и отбивающееся от стен. Он почувствовал, как сжалось все внутри Бэка, а именно его член, который еле двигался в узком проходе, и ему хватило лишь трех движений, чтобы кончить в любовника, обжигая своей спермой его раздражённые стенки.       Чанёлю не хотелось выходить из рая, а Бэкхёну не хотелось выпускать из себя. Они оба пытались привести дыхание в норму, но сердца стучали в бешеном ритме, не давая парням прийти в себя.       Мужчина оперся на локти, что находились по обе стороны от головы Бэкхёна, и глубоко задышал прямо ему в губы, ловя каждую эмоцию на вспотевшем лице младшего. Они не хотели разрывать ту ниточку, что их связывала. Страшно было даже закрыть глаза, ибо каждый до сих пор думал, что это сон.       Бэкхён отдышался первым, улыбаясь и проведя кончиками пальцев по щеке старшего.       — Откуда ты такой взялся? — спросил младший, ощущая, как в нем дёрнулся член Чана, который уже начал твердеть и увеличиваться.       — Из твоих снов, — ответил Чанёль и накрыл своими губами губы Бэкхёна, подаваясь бёдрами вперёд, намекая на второй круг.       Иногда сны бывают реальностью, а реальность превращается в сон.       Они любили друг друга всю ночь и заснули, так и не разорвав свои объятия.       Они — эрогенные зоны друг друга.       Чанёль его мужчина, а Бэкхён — его малыш.       И кто сказал, что не бывает любви с первого секса?