Ночь темна

Джон чувствует колоссальную тяжесть на сердце, разливающуюся подобно бурному потоку холодной реки на Севере. Пустой Винтерфелл нуждается в заботе и уходе так же, как и он сам после магии Мелисандры. Так же, как и его сестра Санса. Мрачная и красивая, она гуляет в богороще, а снег падает на ее поцелованные огнем волосы. Джон думает, что судьба сыграла злую шутку: разве именно они должны были встретиться первыми? Он догадывается о том, что Санса отдала бы все на свете, чтобы быть рядом с Браном – маленьким братом с мечтой стать рыцарем. Джону стыдно, что он больше не мечтает вообще. После смерти прошлое виделось точно через мутное стекло, а эмоции от воспоминаний притупились. Робб, Бран, Арья, отец и даже леди Кейтилин – все они стали чем-то далеким и ускользающим сквозь пальцы, подобно песку. Отголоски грусти были лишь при мыслях о Сэме и… Игритт. Нет, пора оставить мысли о ней. Санса не была тенью и Джона это немного раздражало. Она была ярким мазком красок в новой точке отсчета – после Дозора. Это место мог занять Рикон, не отними его у Джона ублюдок Болтон. Как ребенок при рождении поглощает все новое, так и Джон впитал картины второй жизни сильнее всего. Не любящая его, далекая сестра – вот, кто первый появляется рядом. Они никогда не были близки с той принцессой из башни, ждущей своего рыцаря и копирующей свою мать. Призрак и Санса – единственные две нити, связывающие с прошлым – идут в замок, оставляя за собой снежные следы. Рука сестры часто касается белого меха – наверно, это ее успокаивает. Джон не знает почему следит за ней, вообще-то в этом нет никакого смысла. Он может спокойно подойти и поговорить или просто пойти в покои лорда Эддарда. Теперь они принадлежат ему и это пугает. «Ты не Старк», – кричали Короли Зимы в давних снах. За ужином они мало говорят. Санса переводит взгляд с лица брата на тарелку и улыбается уголками губ. Губы у нее красивые, Джон это заметил, еще когда она пила эль в Черном Замке. – Я хотел приказать слугам подготовить для тебя покои, – нарушает тишину Джон. – Только не знаю, какие именно. Может, твои старые? Он боялся задавать этот вопрос, чтобы не напоминать о Рамси и той комнате, где Санса провела многие ужасные ночи. – Возьму комнату Брана, – нервно поправляет волосы, – если ты не против, конечно. – Ты могла бы… Я уже говорил о комнате лорда Эддарда, она может быть твоей. Это было бы правильно. Джон смущен и спешит откашляться. «Убей мальчишку, и пусть мужчина родится». – И я уже ответила все, что думаю об этом. Не вдвоем же нам там жить, – она вдруг засмеялась. – Ты теперь Король Севера. Не отправишь меня замуж за какого-нибудь мерзкого Гловера – уже хорошо. Джон натягивает улыбку, мотает головой и делает вид, что шутка не кажется ему неудобной. Сквозь мутное стекло воспоминаний он вдруг видит картину прошлого: маленькая Санса у камина расчесывает шерсть Леди, а рядом с ней Бран. Словно пародируя Старую Нэн, она твердит, что северные демоны не достанут, если прятаться под одеялом. Джон сидит далеко от них – рядом с ним Арья и она в очередной раз громко жалуется на септу Мордейн. Приходится наклоняться как можно незаметнее вперед, чтобы послушать тихо поющую себе под нос Сансу. «Ты ничего не знаешь, Джон Сноу». – Это все из-за угрозы Иных, – оправдываться получается скверно. – Поэтому они все кричали. И пока не вернется Бран, законный наследник. Если вернется… Сестра вздрагивает от последней фразы – оба помнят «возвращение» малыша Рикона. – Будем верить. Санса встает из-за стола и прежде чем выйти из чертога целует холодными губами Джона в щеку с пожеланием «спокойной ночи». Однако ее прикосновение обжигает, оно напоминает о колоссальной тяжести посмертия, где побывал бывший лорд-командующий Ночного Дозора. Где-то в Винтерфелле все еще гостит лорд Бейлиш, и Джон думает о том, какие взгляды тот порой бросает на его сестру. Это вызывает досаду, злость и воспоминания о том, как удар за ударом он вытряхивал жизнь из Рамси Болтона. Во что превратилась его физиономия после кулаков Джона. Как бы себя повел Мизинец в таких же обстоятельствах? «Он помог нам, – размышляет Джон. – Он действительно помог и не дал нам умереть». Освободившись от бумажных дел слишком поздно, усталость валит с ног – сон легко принимает нового короля в свои объятия. Вьюга убаюкивает за окном точно мать, которую он никогда не видел и не увидит. Ночью Джон оказывается Призраком. Уютные покои освещает огонь свечей, справа он видит девушку у зеркала, расчесывающую свои длинные рыжие волосы. На ней ночная рубашка. На голых плечах виднеются старые синяки – уже пожелтевшие и проходящие. Она проходит к кровати, укрывается мехами и легонько стучит ладонью по подушке. – Призрак, – зовет тихий голос, – иди ко мне. Лютоволк послушно прыгает на кровать, ложится рядом с Сансой. От нее приятно пахнет. Он кладет голову на ее живот, а тонкие руки гладят белый мех. – Если накрыться с головой, все северные демоны тут же исчезнут, – тревожно шепчет Санса. – Все страхи растворятся в ночи. Но только в сказках… В действительности все демоны живы в нас. В богороще лорд Бейлиш хотел поцеловать меня. Он наклонился к моим губам, а я закрыла глаза и, – она всхлипывает, – представила Джона Сноу. Вот так, Призрак. Представила, что могла бы ощутить, если бы Джон Сноу поцеловал меня по-настоящему. Волк не обращает внимания на слова и мирно сопит, проваливаясь в сон. Джон просыпается в покоях Эддарда Старка, тяжело дышит и больше всего хочет открыть окно – впустить зимний свежий воздух в помещение. Он помнит свой волчий сон и Сансу в постели, некоторое время детально перебирает эти картины в голове. Собственное сердце грохочет не тише барабанов на пиру, но больше всего мучает тяжесть в паху. Недавний сон заставляет гореть щеки – как и нахлынувшее сильное возбуждение. Разливающийся груз на сердце после воскрешения, который так хочется забыть. Потому что кроме предательства тех братьев Дозора, есть еще одно – его собственное. О чем он не смог рассказать Мелисандре, когда та ошеломленно спрашивала в крохотной комнатушке Черного замка: «Что ты видел?..» Он видел трех огромных драконов в небе, покинутый всеми железный трон в снегу, глаза Брана на лике чардрева… Он видел ослепительную чистоту Зимы за окном и как Санса Старк прислоняется к стене в покоях отца, а Джон целует ее в губы, словно новобрачную. Обнимает за талию, прижимается теснее. Вот что показал Владыка Света. В чем не было сил признаться Красной женщине. Ибо ночь темна и полна ужасов.