Поцелуй русалки

Сколько бы ни было путей, развилок, обходных тропинок, Лен каждый раз возвращался к Нему. И, как ни странно, он каждый раз жалел. Но жалел не о том, что проводит время с Ним, а о том, что их отношения не смогут продолжаться столько, сколько им обоим бы хотелось. Ведь это очень трудно — любить того, кто и на сушу выйти не может, кто не сможет быть рядом с ним каждое утро, грабить очередной порт, захватывать новые суда. Но, как ни странно, Лен каждый раз возвращался. Каждый день он приходил к пустому берегу и ждал. Чаще всего недолго — парень оказывался рядом за несколько минут. Но бывало и так, что Лен ждал его больше десяти часов. В такие редкие дни он просто лежал на песке и смотрел на небо, изредка думая о том, что было бы, если бы этот парень был таким же обычным как и Лен. Возможно, так же пиратом. За этими мыслями, которые можно было назвать мечтаниями, он и коротал часы, пока в воде не начинала поблескивать желтым светом чешуя, а за этим блеском показывалась русая макушка. И после этого Лен снимал свой камзол, стягивал рубашку, снимал с пояса ремень с пистолетом и саблей, и заходил в воду. А потом они плавали, почти не вылезая из воды. Лишь Лен иногда выныривал, чтобы вдохнуть воздуха и после нырнуть обратно. А уже поздно ночью, когда луна начинала садиться за горизонт, отражаясь от слегка рябящей глади воды, Лен выходил из моря, а Барри каждый раз старался подползли ближе к суше, ближе к нему (насколько это было возможно с его хвостом), будто боясь отпускать его от себя. После этого Лен трепал мокрые волосы русала, целовал его в макушку или висок и уходил. Так продолжалось каждую их встречу, каждый день они расставались так, а на следующий встречались. И каждую чертову ночь, когда пират уходил, Барри казалось, будто его сердце разорвется — каждый раз ему казалось, что на следующий день Лен забудет о нем и не придет. Но каждый день он приходил. Около месяца они проводили дни вот так. В один такой же обычный день Барри спрятался за камнем, поджидая и надеясь испугать пирата, но Лена не было слишком долго — обычно он приходил именно к этому времени, когда солнце находилось в зените. Русал прождал его почти до ночи и, когда луна уже начала подниматься из-за горизонта, за камнями послышалось шарканье ног о песок. Барри затаился и стал ждать. Он ожидал чего угодно и кого угодно, но только не того что увидел: хромая, опираясь о большие камни, придерживая раненый бок, из которого торчал осколок стекла, по песку шел Лен. Пройдя еще немного и остановившись у моря, он не устоял и упал на колени. А теплые волны продолжали его омывать, словно в последний раз приглашая к себе. Быстро выплыв из-за камней, Барри подполз к пирату. — Лен! — русал притянул его ближе к себе, заключая в крепкие объятия, стараясь при этом не доставлять боли пирату. Леонард шумно и быстро вдыхал и выдыхал воздух, каждое движение причиняло боль и распоротый бок разгорался новой. — Встрял в одну... — снова шумный вдох и последующий быстрый выдох, - потасовку... — Тише. Не надо говорить. — Барри плакал, и слезы, скатываясь с щек, падали на штаны пирата, оставляя на них темные следы. Смотря вниз, на окровавленный бок и мокрый от набегающих волн песок, он думал о том, о чем думал в первую встречу с Леном — о том, чтобы вечно быть вместе. — Лен... — Барри взял лицо пирата в свои руки, при этом чуть отстранившись. — Ты ведь помнишь ту историю, про русалок? Про поцелуй и бессмертие? Последовал усталый кивок, и глаза Леонарда начали медленно закрываться, но после того как Барри ударил того по щеке, он снова приоткрыл веки. — Если ты хочешь... Я могу спасти тебя. Глаза пирата снова прикрылись, и, больше не ожидая ни секунды, Барри прильнул к его губам, после чего сразу потянул за собой в воду, не отрываясь от губ мужчины. В голове у Барри до сих пор звучала та фраза: Тот, кого поцелует русалка, никогда не утонет. Он не знал, поможет ли это, но попробовать было нужно, ведь то, как он полюбил Лена, стоило большего, чем обычный поцелуй, дарующий бессмертие. И на этот раз Барри был уверен, что Лен снова, в очередной раз, к нему вернется. End