Первая игра

Тики смотрит на парня перед собой, и его брови невольно поднимаются все выше и выше. Этот мальчишка мастерски раздевает его и его друзей. А ведь шулерами они все были опытными, подкладывая мальчишке такие карты, что выиграть с ними было просто невозможно. Только вот этот седой паренек, что пришел отыграться за своего друга, явно тоже имел не малый опыт в карточном деле. Но понял это Микк слишком поздно. - Ладно, малыш, ты нас уделал, - Тики поправляет очки, кончиком указательного пальца и поднимается с пола вагона. – Я бы даже поучился у тебя некоторым фокусам. - Хм, всегда рад преподать несколько индивидуальных уроков, - у мальчишки оказывается абсолютно ангельская улыбка и дьявольский взгляд. После Микк еще долго будет думать о том, как это может сочетаться на одном лице, но в тот момент ему просто хотелось уткнуть это личико в пол. Боксеры плохо справлялись с тем, чтобы скрыть это его желание. - Тогда идем, малыш.

***

Аллен Уолкер. Малыш шепчет свое имя, когда Тики не выдерживает и вжимает его в деревянную стену вагона, стоило им найти укромное местечко. А Ною как-то уже было плевать, как зовут этого седовласого демоненка, куда больше его интересовала тонкая бледная шея, на которой было так просто оставить несколько засосов. Одежда на Аллене бесит. Особенно, если учитывать, что Тики стоит перед ним только в носках да нижнем белье. - Я собираюсь сейчас отыграться за все, малыш, - теперь это прозвище звучит не насмешливо. Нет, Тики удается вложить в это слово все свое желание, а также обещание несравненного удовольствия, которое он сможет доставить пареньку. И горячий язык, играющий с чувствительной мочкой уха Аллена, вырывает с уст парня судорожный вздох. - Знаешь, - Уолкер тихо смеется, цепляясь руками за плечи кудрявого брюнета, - кажется, я впервые не буду против. - Я даже не сомневался, - Микк снимает очки, которые жутко мешали в таком важном деле, как поиметь одного очень наглого шулера. После он впивается в губы парня, сминая их во властном поцелуе, а пальцами зарывается в короткие седые волосы, немного оттягивая их назад, чтобы его юный любовник запрокинул голову. - Как бы мне хотелось показать все, на что я способен, - теперь Тики проводит мокрую дорожку кончиком языка по кадыку парня, в то время как его свободная рука уже избавляет того от такого ненужного предмета одежды, как брюки. – Я бы растягивал процесс, чтобы тебе было очень хорошо. Чтобы ты забыл обо всем, кроме моего члена в своей заднице. Но, к сожалению, придется ограничится пробной версией. Иначе твои друзья могут начать волноваться и пойти искать тебя. А мы ведь этого не хотим. За всеми этими речами, от которых хотелось провалиться сквозь землю, Аллен и не заметил, как тонкие, аристократичные пальцы брюнета уже растягивают его. И легкий дискомфорт от этого процесса, никак не мог остудить пыл парня. Казалось, что губы Тики были везде. Они покрывали горячими поцелуями все тело Уолкера, плавя и заставляя потерять последнюю связь с реальностью. Особенно чувствительным оказалось место перехода нормальной кожи в изуродованную левой руки. Каждое касание языка Мика в этом месте заставляло юного шулера чуть ли не кричать от желания. Так Аллен и не заметил, как оказался вжатым лицом в свою рубашку, валяющуюся на полу, а сзади в него уже проникал Микк. Было больно, горячо, хотелось закричать и вырваться, но горячие губы обещали, что вот сейчас, еще немного, и плавящее душу удовольствие вернется в удвоенном размере. - Ох, малыш, ты просто охуителен, - прошептал Тики ему на ухо, прикусив хрящик. – Такие, как ты, просто созданы для того, чтобы их имели. Ласково, медленно. Я бы так и сделал. Ты бы совсем не почувствовал боли. Но.., - Ной проводит ладонью по лопаткам своего юного любовника, начиная медленно двигаться и вслушиваясь в слабые стоны, - мне почему-то нравится причинять тебе боль. И после этих слов Микк просто срывается. Его тонкие пальцы с невероятной силой сжимают накаченные бедра парня, чтобы тот и не думал сбежать от него. Тики просто вдалбливается в узкое тело под ним, не обращая внимания на то, что его малыш уже практически кричит при каждом движении. Главное, что эта узкая дырка так плотно его обхватывает при каждом движении, будто была создана богом специально для его, лорда Тики Микка, члена. Да и крики Уолкера совсем не похожи на болезненные. Кажется, люди, когда им больно, не говорят «Еще» и «Сильнее», слишком по блядски прикусывая красные губы и закатывая глаза. А уж про оттопыренную задницу и говорить нечего. В общем, малышу явно нравилось его положение. Иначе бы тот вряд ли с таким остервенением надрачивал свой член. После они долго сидели в этом закутке, пытаясь отдышаться. Аллен удобно устроился на коленях у Тики, с любопытством разглядывая его лицо. - Что такое, малыш? – Микк лениво потянулся, широко улыбаясь. - У тебя глаза желтые. Очень редкий цвет, - шепчет Уолкер, потому что голос он таки умудрился сорвать. - Я вообще очень редкий вид. Блин, курить охота, - Тики протягивает руку и берет с одного из ящиков свои очки. Только оставляет он их на лбу, просто чтобы не забыть потом. Удивлению Ноя не было предела, когда паренек с самым невинным видом вытащил из кармана брюк сильно помятую пачку сигарет. - Не рано тебе курить? – Микк прикуривает от масляной лампы, висящей под потолком. - Мне и трахатсья рано, но тебя это еще несколько минут назад не волновало, - фыркает Аллен, пожимая плечами. – Ну, я и не курю. Это Учителя, просто остались у меня. Еще минут десять они сидели молча. Тики курил, а Аллен прижимался к его губам в поцелуе после каждой затяжки, чтобы украсть каплю отравленного дыма. - Зачем тебе все это? – спрашивает Микк, когда они уже готовятся возвращаться к друзьям. Аллен, приглаживающий растрепанную седую шевелюру, смотрит на него непонимающе. - Я просто подумал, что хочу получить немного удовольствия. Последний горячий поцелуй. И они расстаются, каждый возвращаясь в свой мир. Поэтому поцелуй отдает табачной горечью.