Его имущество.

- Дура. - Идиотка. - Жалкая. - Тварь. - Ничтожная, никчёмная Тсуна. Ударам, казалось бы, не было конца. Каждый, кому не лень, стремился нанести как можно более сильную травму. Тсуна не уворачивалась - знала, что бесполезно. Приходилось терпеть. Группа школьниц, от младших до старших классов, зажали Саваду в углу туалета и наносили один за другим удары. Из виска стекала струйка крови, а так же из носа, щеки и много ещё откуда. Самые прыткие умудрялись наносить удары предметами. Кто-то даже отрезал большую прядь волос, которые сейчас были, мало того, что сильно укорочены, так ещё и спутаны сильнее обычного. Некоторые пряди прилипли друг к другу из-за крови, попавшей на светлые локоны. По туалету разнёсся глухой стук тела о кафель. Упала. Ооо, тут-то и началось самое забавное. Её пинали: в лицо, в живот, топтались по ней. В общем, кто на что горазд. Дышать становилось всё труднее. Даже мыслей никаких не было. Тсуна лишь задавалась одним единственным вопросом: За что? За что её затащили сюда и начали избивать? Разве, она сделала что-то не так? Или, им просто отвратительно существование такой никчёмной девчонки, как она? Ответ получить было не дано. За всё это время девушка не проронила ни звука, даже не хрипела от боли, лишь нервно дёргалась. Со всех сторон сыпались оскорбления, банальные и придуманные впопыхах, постоянно повторяющиеся. Обидно? Да. Больно? Да. Страшно? Нет. Ей нечего терять. Так она думала, пока в голове, как назло, не проскользнул, быстро и ненавязчиво, силуэт мужчины в чёрном деловом костюме и чёрной шляпой с оранжевой полоской. Хамелеон - верный друг, гордо восседал на плече своего хозяина. Ухмылка, привычная и родная, как всегда овладевала губами второго. Интересно, какой будет его реакция? Злость? Ярость? Или, может быть, он будет рад? Рад, что нет больше никчёмной Тсуны и можно отдохнуть в своё удовольствие, освободиться от этого груза. Слёзы невольно брызнули из глаз, обжигая щёки, сплошь и рядом покрытые царапинами: глубокими и не очень. Снова удар, в спину. Послышался хруст костей. На этом моменте удары резко прекратились. Девочки, поняв, что явно перегнули палку, трусливо стали жаться к самой старшей из них. Она, видимо, и была инициатором и главарём. - Низука-сан, а если мы... Убили её? Она, кажется, не двигается,- послышался боязливый писк одной из школьниц. Стук каблуков о кафель эхом отдавался в голове, заставляя болезненно морщиться. Чьи-то холодные пальцы коснулись её запястья. - Пульс есть, значит, жива ещё. Но нам всё равно пора идти, а то ещё застукает кто. Я слышала, дисциплинарный комитет сегодня после уроков проверяет территорию. Снова боль, на этот раз вызванная множеством цоканьем каблучков. Она осталась одна, лёжа в полумёртвом состоянии на холодном кафеле туалетной комнаты. - Двадцать две ученицы средней Намимори зверски убиты. У некоторых пострадавших обнаружены множественные переломы, в том числе и черепа. Репортаж с места события... Тсунаёши слегка сощурилась от солнца, проникшего в комнату. Слух уловил информацию, сказанную по телевизору. Средняя Намимори... Её школа? Что произошло? Так много учениц погибли. Стало немного страшно. Дома, видимо, никого не было, так как не слышно ни воплей Ламбо, ни шума готовки. Только вода в душе включена. Десятая попыталась встать, но вышло не очень. В итоге, ей удалось лишь слегка приподняться на локтях. Её раны были обработаны, а на тумбочке стоял стакан с соком. - Уже проснулась, Тсуна?- репетитор с непринуждённым видом зашёл в комнату и кинул на свою кровать окровавленную одежду. - Р-Реборн?! Чья это кровь?- хрипло спросила Савада. Она бы закричала, только сил не было. - Это кровь тех, кто посмел испортить моё имущество,- подходя к кровати, на которой была Тсунаёши, небрежно бросил бывший аркобалено. - То есть... Тех девочек... Ты? - Да, я. Они сами напросились. Я предупреждал их ранее, чтобы они не приближались к тебе, но они ослушались. Непослушные игрушки немедленно должны быть выброшены. Столь жестоко. В стиле лучшего киллера. Но, как ни странно, сейчас это волновало девушку меньше всего. Она была необычайно рада видеть сидящего напротив неё Реборна. Так рада, что плюнула на всё и бросилась его обнимать. Хруст костей эхом отбился от стен комнаты. Кровь в некоторых местах просочилась сквозь бинты. - Никчёмная Тсуна,- лишь фыркнул мужчина, взяв со стола новые бинты. Интересно, почему эта дурёха не кричит от боли, как бывает обычно, а улыбается? Определённо, никчёмная Тсуна. Но только он имеет право так называть её. Только он имеет право делать с ней, что вздумается. А тех, кто будет задирать нос, ждёт мучительная смерть. Потому что она - только его имущество. Ничьё больше.