Бесконечная Бессонница

       Андрей не слишком заинтересован в положении дел в своем универе. Он спокойно коротал свою жизнь затворником на последних рядах на парах. Он проживает каждый день, который, как две капли воды похож на предыдущий без всяких конфузов и неприятностей. Парочка черных шуток, 3-4 пары в день и шумное, но чужое общежитие.        Майорову 21 и он надеется дожить до сорока.        Но отдушина в его жизни всё же имелась. Эта самая отдушина кидает сумку на парту и падает рядом с ним на скамью.        У его отдушины красивые синие глаза, привычка спорить с преподавателями и вечный бардак на голове. Его не заткнуть, если кто-то упомянет звезды или похвалит русскую комедию. От него пахнет имбирным печеньем и лавандовым отбеливателем для белья, когда он надевает ту белую футболку с логотипом «Muse». У его отдушины была привычка трепать собачку молнии на толстовке и кусать кожу на костяшках. У его отдушины было имя. Дмитрий Браташев.        — Как же я задрааался. — говорит он, уткнувшись лбом в холодную поверхность древесины.        Андрей мог бы его утешить или спросить. Мог бы хотя бы ноги убрать со стола, но это было не в стиле Майорова. Вернувшись к просмотру ленты «ВКонтакте», он решил подождать, пока друг сам начнёт изливать ему душу. Но Браташев молчал, глядя на него из-под прищура.        — Прости, кент, но я не твоя телка, чтобы по лунным фазам гадать, что происходит в твоей головушке, — тяжело вздохнул Андрей и убрал телефон в карман джинс.        Дима как-то странно улыбнулся и погладил голень своего друга.        — А ты бы хотел бы ей быть?        Дима был довольно умным и приятным в общении. Они могли часами болтать о чём угодно, травить байки и решать дилемму «Что же лучше? Доширак или роллтон?» Брюнет даже однажды поссорился с преподом по экономике, чтобы тот дал Андрею время на выполнение реферата из-за сломанной руки. В целом, он был прекрасным другом и товарищем, но у него был один минус. Все эти странные шутки и полу-намёки из-за которых их одногруппники странно на них косятся.        Горячее дыхание на щеке, сладкий аромат пряников и насмешливый шепот.        — Майор, ты же знаешь, что носить SUPERSTAR в 2к16 — это полный зашквар?        Зашквар — это когда твой приятель косит под пидора, а ты не можешь понять — нравится тебе это или нет.        Андрею нравилось, что Дима постоянно рассказывал ему о чем-то новеньком. Каждый раз, он кидает свой рюкзак и начинает свой диалог с привычного: «Короче, я вчера такое нашёл…» и всё. Его не заткнуть. Ничем. Даже если бы голая Кара Делевинь упала ему на колени, то он сначала закончил бы перечислять свои аргументы в пользу искусственного интеллекта.        Андрею нравилось, как Дима помогает ему с конспектами и вытаскивает его по учёбе, чтобы Майорова не забрали в армию. И чтоб отец пиздюлей не надавал. И чтобы в Краснодар не возвращаться. Да, и внеплановые занятия с Браташевым намного веселее, чем примитивная зубрёжка записей.        Андрею нравился тембр голоса брюнета. Как он улыбается. Нравились его причудливые родинки, россыпью разложившиеся по всему телу. Нравились его заумные шутки, так же, как и черный юмор про инвалидов. Нравилось многое. Возможно, что даже всё.        Дима ещё некоторое время обжигает своей близостью, смотря снизу вверх в глаза своего друга, а после отстраняется, смеясь и кидая что-то в духе: «Я же шучу, придурок.»        Браташев опять шутит.        А Майоров, кажется, влюблен.

***

       — Цыгане что ли совсем пить не умеют? — спрашивает Андрей, кивая в сторону развалившегося на полу Игоря Чекина.        Вечер пятницы они проводят на съемной хате Браташева, которую он снимает вместе с Игорем. Вообще-то, этот вечер Майоров хотел провести в компании «Блудливой Калифорнии» и баночки энергетика. Но как можно оставаться дома, если Дима пишет тебе смс с просьбой посмотреть с ним «Короля Льва» и поддержать за ручку на момент смерти Муфасы? Хотя Андрей боялся сам расплакаться на данном моменте, как в детстве.        В квартире его застала тоска, пьяный в стельку Игорь и непривычная чистота. Двушка в спальном районе, ставшая чуть ли не вторым домом, встретила непривычным холодом. Но все меняется.        Теплая ладонь на твоём плече сотрёт все невзгоды.        Чекин что-то промямлил в знак приветствия и уснул на коврике в комнате Димы. Браташев слабо бьёт его ногой под ребра, но парень на это никак не реагирует. Брюнет протягивает Майору бутылку пива, падая на разложенный диван и закидывая голову назад?        — Что с нами стало бы, если… — начинает свою тираду Дима, когда Андрей рядом с ним. Хорошо, что он снова начал свою научоп херню загибать. Пусть только говорит погромче.        Лишь бы Андрей не чувствовал напряжение в 4-х стенах.        Разговоры от далеких и холодных небесных телах переходят к морям. Андрей никогда не видел моря в живую. Представлял его себе, прикрывая глаза поздним вечером. Таким бескрайним, с серым отливом и с каменистыми пляжами, где волны, подобно пенистым лапам, покладисто гладят крутые выступы.        — Знаешь, я же из Армянска. У моих родителей домик у моря.- хмыкнул Дима.        — Я не знал, что ты армянин. — встревоженно сказал Андрей, окинув его с головы до ног.        — Это Крым вообще-то.        — Мне стоит вычеркнуть шутки про хохлов из своей лексики?        — Ну, вообще-то у меня русский паспорт. — сказал он, ударив его кулаком в плечо. — А во-вторых, с каких пор ты щадишь мои чувства? Ты в курсе, что так только пидоры делают?        — Ой, да иди ты. — улыбнулся Майоров и пихнул друга в ответ.        У них завязалась маленькая потасовка в ходе которой Андрей заехал Диме локтем в глаз. Браташев болезненно поморщился и ударил коленкой прямо в живот своего приятеля. Дима лежит под ним и Майор зажимает его запястья над головой брюнета.        Андрей думает, что сейчас самый подходящий момент. Он наклоняет голову к Браташеву, как вдруг тот одной фразой разрушает всё вокруг.        — Я уезжаю в Питер на этих выходных. Навсегда.        Майоров тут же выпрямился, облизывая пересохшие губы.        — Ты это серьезно? Но… Как же учеба?        — Мне не впервой забивать хуй на такие вещи. — пожимает плечами брюнет.        Все неправильно. Нет, нет, нет. Всё абсолютно не так должно было произойти. Санкт-Петербург? Холодный, ветреный и находящийся хуй-знает-за-сколько километров от сюда. Неужели они сейчас в последний раз в жизни видятся? Майор нервно сжимает в пальцах ткань футболки. Хотелось сказать многое. И сделать тоже.        Андрей наклонился к нему и поцеловал. Так легко и по-детски. Он хотел было уже оторваться от него, но Дима притянул его поближе за шею, тем самым углубляя поцелуй. Целовались они неловко, ударяясь зубами. Возникла эта неловкость то ли от быстрого развития событий, то ли от страха разбудить спавшего на коврике цыгана.        — Я немного переборщил с гейскими шутками, да? — шутливо спросил он, нервно отводя взгляд.        — Ты останешься?        За окном поют цикады. На полу сопит Чекин. Андрей разглядывает растерянное лицо брюнета. Так непривычно. Он впервые не знает ответа на поставленный вопрос.        Майоров уходит не дождавшись ответа на вопрос.        Воскресенье и суббота проходят в страхе перед понедельником. Нет, это не обычная неприязнь к начале новой недели, а настоящий страх перед неизвестным. Андрей боялся той пустоты под боком во время лекций. Это было страшно.        Понедельник. Первая пара. Три минуты до начала.        Браташев пунктуальный мудила. Он никогда не опаздывает.        Руки немного подрагивают. Майоров кусает губы, постукивает карандашом по столу и крепко-крепко зажмуривает глаза. Секундная стрелка на наручных часах отсчитывает время мучительно медленно.        Рядом падает сумка и раздается до того насмешливый голос над самым ухом.        — Короче, я вчера такое нашёл…        Наверное Майор никогда не был так счастлив.