Пока мы держимся за руки

Let me see you striped down to the bones. Я пытался выбить из тебя всю дурь и всё твоё притворство, но у меня ничего не выходило. Я почти сразу понял, что кулаками делу не поможешь, но не мог с этим примириться, и и продолжал избивать тебя, не в силах ни прикончить, ни пожалеть. У меня никогда не было стабильной золотой середины,ни для кого, но в твоем случае я не мог остановиться на ней, а затем- не мог закончить начатое. Let me hear you speaking just for me. Ты ведешь себя театрально-неправильно, навязываешь себе легкое равнодушие, и почему-то так притворно грезишь о самоубийстве с красивой женщиной. Совершенно ложно. Кого ты пытаешься обмануть этим навязчивым образом помешанного? Если бы ты действительно этого хотел, ты бы давно сделал это, потому что вокруг тебя всегда вились прекрасные девы. Я не верю, что у тебя нет причин плести эти бредни наркомана. Я не верю, что ты и в самом деле такой чокнутый. Я просто не могу понять, почему ты это делаешь. Let me see you by the real side. Покажи мне своё лицо. Покажи мне себя- настоящего, без дурацкой маски королевы-драмы. Я хочу понять тебя, дотянуться до тебя, коснуться, почувствовать, вдохнуть, прочитать как страницы из дневника. Как ты не поймешь, что у меня нет никакого злого умысла? Как ты не поймешь, что рядом со мной ты можешь позволить себе быть самим собой? Let me hear you crying just for me. Я так хочу что бы ты показал себя. Я так хочу видеть твою улыбку или твои слезы. Я так хочу видеть тебя, пока не видит никто больше. Как мне раскрыть тебя, если не силой? Как мне раскрыть тебя, но не убить? Опасно- я знаю- опасно. Но я не могу понять чего ты боишься, почему притворяешься, как змея? Может, ты не хочешь, что бы я видел? Может, тебе больно раскрываться? Слишком сложно. Ты опять ухмыляешься. Опять насмехаешься надо мной, опять эти старые издёвки. Ладно. Хорошо. Я не собираюсь больше применять силу. Вставай. Идем со мной. Я покажу тебе. Если ты хочешь, я покажу тебе лучший из миров. Если ты хочешь, я остановлю время для тебя. Дай мне руку, я покажу тебе мир, где на несколько часов всё будет принадлежать только тебе. Возможно это поможет. Возможно ты не поймешь. Ты удивленно усмехаешься. Странная и непередаваемая эмоция, как и все, что ты проявлял. Я бил тебя. Я кричал. Ты молчишь. Но сейчас я готов сдаться. Падать на колени перед тобой, расставляя руки- вот он, весь я. Но сначала я подарю тебе лучшую вечность в твоей жизни. Я сделаю все, что бы это было лучшим. Я сделаю все, что бы оно принадлежало только нам, а если ты хочешь- тебе одному. Да. Пожалуй это последнее, что я могу сделать. Я готов отдать тебе всего себя и всю свою жизнь, сбить костяшки в кровь, лишь бы ты дал мне хотя бы на несколько секунд увидеть... Почувствовать... Вдохнуть... Лишь бы ты дал мне хотя бы глоточек себя. Дай руку, идем. Солнце в зените и жарит как сумасшедшее. Дай мне руку, идём. У нас мало времени, но мы успеем. Садись в машину, мы отправимся в короткое, но дальнее путешествие. К чёрту ремни безопасности, мы едем за город. К чёрту вопросы, я не хочу на них отвечать. Имей терпение, ты сам всё увидишь. Come with me into the trees. Лесные заросли и дальние горы сменяют городскую копоть, трасса прямая и почти пустая. Хочется курить. Мы въезжаем в лес и становится темнее- высокие деревья с двух сторон нависают над нами. We'll lay on the grass, and the hours pass. Хорошо знакомое корявое дерево, сухое и почти безжизненное- сигнал к тому, что мы почти на месте. Продольные лесополосы находятся в километре друг от друга, параллельно разрезая лес на ровные прямоугольники. Столбик возле одной из них пронумерован 6468. Уже близко. Между этим и следующим столбиком есть один поворот- всего двести метров вглубь леса и накатанная дорога заканчивается перед оградой. Если это можно так назвать. Сарая и заржавевшая металлическая сетка, в нескольких местах поваленная на землю так, что переступить ее не составляет труда. За оградой- лес, нетронутый, такой каким он был. Он не охраняется, туда просто никто никогда не ходит. Там нет ни ягодников, ни грибных мест, а деревья и кусты слишком густы, что бы продираться через них. Мы сворачиваем, я останавливаю машину и выхожу. Чистый воздух бьет в голову не хуже алкоголя, тем более после сигаретного дыма и городской копоти. Ты выходишь тоже, выходишь и задаешь глупые вопросы, на которые нет ни смысла, ни сил отвечать. Переступаю через проломленную сетку и ты идешь за мной. Первые сто метров всё так же задаешь вопросы, но потом ты, кажется, наконец меня понимаешь и затыкаешься, покорно следуя за мной. Я знаю, сейчас ты не понимаешь зачем я это делаю, но у нас мало времени, а идти еще далеко. Пожалуйста, потерпи немного, мы можем поговорить и потом, а сейчас наслаждайся молчанием. Take my hand, come back to the land, Were everything ours... For a few hours... Я начинаю опасаться, что мы не успеем, а когда натоптанная мной тропинка становится почти незаметной в густой тени деревьев, а неба уже нет над головой, я беру тебя за руку и мы идем почти вслепую. Волноваться не о чем, я хорошо знаю дорогу. Только будь осторожен и не повыкалывай глаза о ветки. Ты снова отшучиваешься про то, что я решил тебя убить и спрятать труп в лесу. Мне не хочется ничего тебе отвечать, поэтому я молчу, только глухо рыкнув, предупреждая тебя о возможных последствиях твоей болтовни. Мы идем, и я с облегчением отмечаю просветы неба сквозь кроны, знакомые сухие стволы причудливых форм. Уже скоро впереди мелькнет поляна- мы прошли эту часть леса почти до середины. Между сухими кустарниками мелькает вода- бежит тоненький ручеек, извивается между камней. Он бьет ключом здесь неподалеку. Ты молчишь. Кажется, ты что-то понял. Это мой мир. Да, как ни странно, вдали от шумного города. Я нашел это место много лет назад,еще мальчишкой, и с тех пор посещаю его несколько раз в сезон дождей и в сезон летнего зноя. Я был тут много раз, я облазил тут все, каждый куст, каждую нору. Это мои места - те что роднее суетных, кишащих людьми будней. Мои границы простираются не очень далеко, метров семьсот на запад, по километра на юг и север, и два километра на восток, к ограде, если вести счёт от поляны. Много протоптанных мной тропинок решеткой пересекают эту местность. И в пределах этих границ я знаю каждый сантиметр леса,каждый куст и каждую нору, поверхностно, зрительно, но так хорошо, что найду любое дерево здесь, на ощупь. И в этом нет ни капли хвастовства. Бывало время, когда приходилось действительно полагаться только на свои руки и ноги, а не на глаза и уши,как я привык. Это место похоже на заколдованный лес, оно тянет меня сюда, тянет, а когда притягивает, заставляет сходить с тропинок и что-то искать, заставляет расширять знакомые границы. Наталкивает на мысли. Metropolis has nothing on this... Есть что-то трогательное в этом месте, как будто я здесь вырос. Этот лес полюбился мне больше всего. Временами я просто сидел на одном месте, почти без движения. Часами, наблюдая за одной, доступной моему взгляду, частью леса. Тогда я много видел и много слышал, и много узнавал. Мне это нравилось. Эта моя игра продолжалась до тех пор, пока я не чувствовал, что теряю свое тело. Тогда я потихоньку приводил его в движение, понемногу ходил. Впрочем я мог сидеть так сколько угодно долго, поглощенный своими мыслями, но всегда боялся, что не смогу заставить затекшие руки и ноги подчиняться разуму, и так и останусь тут навечно, врастая в его зеленую плоть. Я знаю, что не похож на человека леса, но это место так глубоко пустило в меня свои корни, что я наверное уже не смогу уйти от него полностью, забыть, будто ничего и не было. Поглощенный своими воспоминаниями, я и не заметил, как мы вышли на поляну. Я вздохнул с облегчением- мы успели. Солнце еще только клонилось к горизонту, и оставалось около двадцати минут до одного из самых прекрасных моментов, которые мог подарить этот лес. До заката. Каждый раз, когда я наблюдал закат именно отсюда, что-то во мне щелкало, как переключатель, и я становился свободным. Именно сейчас, подчиняясь законам этого мира, я мог сам сказать: это мой мир. Он не принадлежит мне, это не моя собственность, я не могу просто так прийти сюда и делать что захочу- шуметь, кричать, творить балаган. Это мой дом, мой мир, часть меня. И я подчиняюсь этой части. Я не могу без нее. Даже не так, это я- часть этого леса. Незначительная, но реальная. Я не знаю, в чем я утонул глубже- в этом лесу или в тебе. Take my hand, come back to the land... Let's get away just for one day. Я сбегал. От реальности- в сюда. В сюда, которое не совсем реально. В любом случае у этого "сюда" никогда не было ничего общего с моей обыденностью. Теперь нас двое. Двое сбежавших от реальности. Я все еще держу тебя за руку, а ты стоишь в недоумении. Ты хочешь задать очередной вопрос, но молчишь. Я молчу тоже. И есть ощущение, что мы понимаем друг друга без слов. И есть стойкое ощущение, что мы свободны. И есть такое трепетное, такое живое ощущение, что все что сейчас происходит- происходит только для нас двоих. Только для нас двоих молчат птицы, только для нас двоих садится солнце, только для нас ветер шепчется в листве деревьев, только для нас двоих поют цикады. Только для нас двоих это место дышит, только для нас двоих это небо, готовое упасть, держится из последних сил. Держится, пока мы держимся за руки. Держится, и озаряется огненным закатом. И только для нас двоих гаснет. И падает, падает прямо на нас, опускается своей синевой. А потом оно зажигает звезды- только для нас. Пока мы понимаем друг друга без слов. Пока мы держимся за руки. Пока мы любим друг друга. ...Come with me into the trees We'll lay on the grass and the hours pass Take my hand, come back to the land, Let's get away just for one day. Metropolis has nothing on this, You breathing in fumes I taste when we kiss. Take my hand, come back to the land Were everything ours for a few hours. Let me see you stripped down the bones Let me hear you speaking just for me Let me see you by the real side Let me hear you crying just for me Let me see you make decisions Without your television Let me hear you crying just for me...