кошки-мышки

Проводить время вместе, шатаясь по угловатым улочкам ночного города — романтично; но Че Риму подобное кажется слишком противоестественным. Его не волнуют даже извечные упреки, исходящие от рыжеволосого, старательно нащупывающего в темноте ускользающие пальцы. Че Рим считает, что это неправильно. — Долго ты еще собираешься торчать здесь? — Голос Ю Ри, будь он проклят, младший всегда узнает еще издали, вжимаясь натруженным лбом в парту и непонимающе прикрывая глаза. Их встречи никогда не проходят по запланированному порядку. Первые минуты, ковыляя позади широкой спины одноклассника, Че Рим неспешно вздыхает, обдумывая очередной план побега, заведомо характеризующийся лишь одним словом — провальный. И не потому, что он сам так думает. Просто Ю Ри, давным-давно прознавший о темных замыслах новоявленного любовника, решительно придвигается ближе, свободной рукой обнимая его за плечи и невзначай касаясь волос. Младший похож на бродячую кошку: шипит, извивается и недоверчиво озирается по сторонам; упорно отгораживается от единственного человека, которому известны все его слабости. Ю Ри считает, что это неправильно. Че Риму становится не по себе, когда ладони старшего скользят по его пояснице, неспешно замирая на талии. Он сцепляет пальцы в замок, наклоняется чуть ниже и, кончиком носа ведя по выступающим ключицам, целует полыхающую щеку напротив. Парню тут же хочется провалиться сквозь землю, ведь с каждой подобной выходкой, выбивая почву из-под дрожащих ног, Ю Ри заставляет его ощущать стыд за собственные мысли и желания, цветным калейдоскопом мелькающие перед глазами. Противостоять самому себе, изо дня в день проигрывая обстоятельствам — образ жизни. И старшего, нагло сменившего его ориентиры, Че Рим до скрежета в зубах ненавидит. Вот только сделать ничего не может, ведь страшно настолько же сильно, насколько и желанно. — Надеюсь, что твой идиотизм не передается воздушно-капельным, — Ю Ри недовольно морщится, когда младший нагоняет его, виновато склоняя голову, — успокоился? Они оба считают, что это правильно. Че Рим не находит иного выхода — винит во всем старшего. Но где-то внутри, выпуская коготки, болезненно щиплется сострадание и ярчайшее осознание собственной неправоты. Он понимает, что своим поведением лишь усложняет их мифические отношения, которые и вовсе были построены волей случая. Беда лишь в том, что Ю Ри — человек не из робкого десятка, так просто не отступит. — Прости меня, — сказанное дается Че Риму гораздо легче, чем ожидалось. Он, не замедляя шага, неловко перехватывает чужую руку, кончиками пальцев сползая к ладони и обхватывая ее своей. — дай мне привыкнуть, ладно? И Ю Ри даёт. Ведь Че Рим — его персональная мышка.