Придворные игры

      Нет, Лорканн знал, что Дом Первой стихии всегда отличался прямолинейностью… Однако все равно поразился, прикинулся оглохшим на момент, выпавшим из реальности, занятым собой или мысленными каскадами заклинаний больше, чем собеседником — пусть понимает в силу собственного разумения.       Которое Лорканну сейчас виделось весьма хилым.       — Что, простите? — посмотрел пытливо в зеленые глаза чудака, по странному стечению обстоятельств являвшегося отцом короля.       — Я говорю, милсдарь придворный маг, при Дворе вас, пташку воздушную, в вашем крылатом виде и не наблюдал, кажись, никто! Вы, видно, опасаетесь чего или стесняетесь, но мне-то по дружбе-то можно сказать! По секрету!       И заподмигивал глазом со страшной скоростью.       Лорканн устало вздохнул. Отец нынешнего короля, которого звали Ливом, но более известного по прозвищу «Счастливчик», не отличался особенно большим умом или магическими способностями, вдобавок, считал, что вроде как легкомысленный и как будто бы ветреный воздушник плохо влияет на сына и короля.       А потому пытался подрывать авторитет придворного мага при любом — удобном и неудобном — случае. Полагая, что придворный маг и типичный воздушник об этом не догадывается и близко.       Лорканн посмотрел прямо в глаза простоватому хитровану, лелея мысль сложно нагрубить, все равно ведь не поймет, когда усталого мага осенила более изощренная идея. Заодно и выяснится, кто докапывается до верхушки активно в этот сезон. Все одно свою природу скрывать стало невозможно.       Пусть Звездочеты не уставали напоминать о необходимости найти и уничтожить черного грифона, фигурировавшего на их схемах небес в качестве возможного и пугающего короля, теперь Лорканн вырос и вполне готов был сопротивляться любым предсказаниям и обстоятельствам. Учитывая и помня, разумеется, скорбный конец белого грифона — судьбу которого предсказали раньше и которому не повезло родиться в столице, прямо в королевской семье Дома Четвертой стихии. Лишь после гибели несчастного, всеми ненавидимого также из-за предсказания создания, Звездочеты дочитали про черного грифона.       Лорканн был уверен, что уничтожь они черного — на смену ему вестником бедствий придет какой-нибудь кровавый. Или, там, прозрачный. А может, радужный. Но у придворного мага существовал свой очень личный интерес в том, чтобы новые предсказания не появлялись. Умирать черный грифон, именуемый в виде ши Лорканном, вовсе не собирался.       — Только если вам и по большому секрету! — он ухватил собеседника за рукав, притянул к себе поближе, оглянулся сколь мог подозрительно. — Прошу, не смейтесь и никому не говорите!       Отец короля кивнул, весь дрожа от волнения и нетерпения передать скандальную новость дальше. Грифон с трудом справился с желанием закатить глаза.       — Я превращаюсь в относительно небольшую темную птичку, понимаете, не хотелось бы, чтобы все догадались…       И убогое воображение сразу же подкинуло только один вариант:       — Ты превращаешься в воробья?!       Ему показалось или это был восторг?       Лорканн неопределенно пожал плечами.       — О, сочувствую мальчик, сочувствую, — прошептал заговорщически, с подмигиванием, — птенчик!       Лорканн покивал, сделал вид, что верит в жизнеспособность своей тайны, и поспешил дальше.       — Воробушек, ну надо же, такой страшный, а воробушек! — эхо зала легко доносило удаляющийся вместе с раздражающим земляным голос.       Придворный маг улыбнулся, довольно сверкая бледно-голубыми, почти белесыми глазами: говорить лишнего не потребовалось, недалекий неблагой сам придумал новость, сам в нее поверил и совершенно сам догадался осчастливить ею всех встречных.       На следующий день половина Двора шушукалась, присматриваясь к профилю Лорканна, его рукам, ногам, стати, выправке, несомненно находя в нем «что-то мелкоптичье». Придворный маг делал вид, будто не слышит, однако не отказал себе в удовольствии долго и недобро заглянуть прямо в зеленые глаза болтуна. Тот поспешил скрыться. Лорканн удовлетворенно улыбнулся.       Счастливчик, как и было положено строением его удачи, пребывал в счастливом же неведении относительно происходящего. Затеял было охоту, но Лорканн успел друга перехватить на полпути, убедив, что по этому времени года лезть на побережье Хрустального моря — смерти подобно!       Парочка придворных скуксились, но выражение лица в доказательство замысла не поставишь, поэтому им Лорканн просто очаровательно улыбнулся из-за плеча вновь отвлекшегося короля. Улыбаться из-за Счастливчика получалось отменно — стоя в тени, грифон сверкал белесым льдом глаз, а так как друг и король был много ниже, Лорканна было видно всегда. И он видел тоже всех. Что производило неизменно удручающее Двор впечатление.       Как грифон и ожидал, вскоре на нем попрактиковали заклинание насильного оборота. Предварительно обложив переодетыми стражниками с сетями и булавами.       В узком коридоре.       Без окон.       Закрывающемся с двух сторон на двери с замками.       Грифон не мог мечтать о большей удаче.       В спину ткнулось копье, а сразу за ним — заклинание. Лорканн принципиально не стал закрываться щитами, отталкивать оружие и вообще суетиться. Устал он. Очень устал жалеть нарывающихся, обладающих настолько скорбным умом и приземленными потребностями.       Заклинание подхватило внутреннюю сущность, вывернуло, выкрутило, но боли не было — Лорканн не сопротивлялся. Раз им так втемяшилось увидеть придворного мага в его истинном облике… Свобода выбора в Неблагом королевстве есть у всех!       Крылья привычно оттянули спину, лапы крепко уперлись в полированный пол, когти стукнули по узору, хвост с тремя длинными шипами и двумя едва проклевывающимися, подрастающими, скребнул позади.       — И где тут воробушек?.. — вопрос повис в воздухе.       Лорканн хмыкнул про себя и распахнул глаза.       Нападающие явно побледнели и спали с лица.       — Ти-ихо-ти-и-хо, птичка, — один из них начал отступать к дверям, чтобы отомкнуть замок и сбежать.       Лорканн приоткрыл клюв, клацнул им со смаком, выдвинул когти на всю длину и рванулся за противником.       Тело радовалось битве, сам Лорканн радовался, что наконец размялся в полную силу. Правда, при этой полной силе противники очень быстро кончились. То есть, противники в сознании.       Лорканн тяжело вздохнул: стоило бы изничтожить их сразу и всех одним махом, но он разглядел под одеждами стражей королевства сочетание цветов Дома Первой стихии. Лив расстроится, если перебить за один раз всех его обожаемых и весьма многочисленных кузенов. Как выяснилось, кузенов вдобавок еще и честолюбивых.       Придворный маг постарался утешить себя в этой ситуации — кто-то может умереть от потери крови… Опять же, будет, кому в красках живописать, насколько Лорканн «мелкоптичий»! Это же слово такое придумать надо! Творцы недобитые!       Он хлестнул хвостом перед тем, как обернуться собой, а кто-то из недобитых застонал, умоляя о пощаде.       Лорканн тяжко вздохнул, пригладил окровавленными не по локоть, но по запястье точно, руками волосы, придавая своему привычно аккуратному облику пугающие черты.       Ну хоть что-то обязано было измениться!       Может, у кого-то ума прибавится?       Сам отомкнул замок, не торопясь, не обращая внимания на кровавый след и продранную в паре мест мантию, дошел до ближайшего поста.       Хладнокровно изложил ситуацию, потребовал всех арестовать, подлечить и приготовить к завтрашнему утру — король будет разбираться в произошедшем.       И ушел. Вот просто взял и ушел! Не порываясь объяснить, почему он, придворный маг, такой довольный и в кровище.       На следующее утро настроение у Лорканна было великолепным: вчерашняя стычка выявила заговорщиков, подрезала языки сплетникам и даже грозила раскрыть Счастливчику глаза на истинную причину многих родственных пожеланий. Вроде тех же заманчивых предложений прогуляться без доспехов по берегу Хрустального моря в сезон штормов и безумия хрустальных тварей.       Ну действительно, почему бы и нет?       Лорканн яростно поколотил подушку, представляя на ее месте кого-нибудь из многочисленной и амбициозной родни короля. Пар выпустить удалось. Потом придворный маг, вспомнил, что он именно маг по роду своих занятий, интриган — все же вынужденное хобби. Проверил составы в лаборатории, порадовался, что схема на полу успела напитаться за прошлую ночь лунным светом, убедился, чтобы крыша была закрыта на день — касание солнца к незавершенным лунным рунам стало бы губительным для них.       Не успело светило особенно высоко подняться над горизонтом, как Лорканн уже подбадривал сонного Лива, по ходу дела излагая свою версию вчерашнего происшествия. Друг так проникся, что подавился кашей, чуть не организовав успешное покушение сам себе.       Лорканн тяжко вздохнул и от души ударил Счастливчика по спине.       Переживал король, однако, стоило отдать ему должное, не о придворном маге, а о своем старом друге. Возмущение Счастливчика было искренним, изумрудные глаза горели благородным негодованием, он спешил как следует наказать кузенов!       А потому, когда их привели в тронный зал, выстроили перед троном в оковах и оставили напротив короля, Лорканн даже удивился, что Счастливчик жалостливо вскрикнул.       Хотя, вообще-то, этого стоило ожидать. Тем более — ему.       Придворный маг тяжело приналег плечом на спинку трона, за которым по обыкновению стоял, и обратился глазами к спектаклю «Прекраснодушный и благородный король судит несчастных заговорщиков, которые раскаиваются и не хотели, а также клянутся больше так не делать».       Спектакль разворачивался как по нотам: кузены голосили, жаловались на Лорканна, пускали слезы, хлюпали носами, оскорблялись на обвинения и предлагали вспомнить общие голоштанные годы. Где не было, не было пакостного воздушного, не иначе как волшебством подобравшегося к нему! Их дорогому, любимейшему кузену! Они хотели только сделать сюрприз!       Лорканн прикрыл глаза свободной рукой, растер лицо, посмотрел на разжалобившегося короля, однако, не командующего пока всех развязать. Поэтому счел нужным хмыкнуть различимо в общем гомоне.       Горячо любящие родственники как по команде притихли.       — Вообще-то «пакостный воздушник» тоже здесь, — укоризненно оглядел зеленоглазых, жалея, что не убил вчера в горячке боя. А мог бы сейчас просто извиняться перед Счастливчиком и утешать короля. Не-эт, надо было пощадить. — Спросите их, ваше величество, как они додумались напасть на меня всей кучей и вооружиться сетями на мелких птиц. С намерением явно не поймать, а убить.       Выразительно вытянул широкополую незастегиваемую мантию вбок — там зияла прореха.       — Да! — король вспомнил.       Лорканну захотелось снова скрыться за ладонями и как следует растереть лицо.       — Да! А зачем вы напали на Лорканна? Ну пусть вы им не довольны! Но это же не повод! — прошел мимо всей шеренги, заглядывая каждому в глаза.       Кузены потупились.       — Убивать моего придворного мага и друга — плохой сюрприз! Вообще, убивать кого-то очень плохой сюрприз! Извинитесь перед Лорканном и пообещайте больше так не делать!       Кузены уставились на Лорканна, Лорканн уставился на кузенов.       На сей раз выдержка придворному магу отказала, он спустился с возвышения, приблизился к королю и обвиняемым, отчего те нестройно подались назад. Лорканн на них не смотрел, он смотрел в изумрудно-незамутненные глаза друга.       — Ты серьезно? Ты это серьезно? Они пытались меня убить, а ты требуешь от них извинений?       Счастливчик нахмурился, озадачился, потер подбородок двумя пальцами.       — Конечно, нет, мой дорогой друг! Извинения — только первая часть их кары! — кузены побледнели. — Потом они должны будут убраться в той части дворца и помогать тебе этак с год в любых подсобных работах!       Лорканн скрипнул зубами и бросил на земляных такой взгляд, чтобы они поняли — им достанется наряд по кухне. Круглогодичная чистка котлов, что-нибудь такое.       — А если бы я и впрямь оказался ожидаемым воробьем, а они бы меня убили? — злость просилась на волю, руки сами сжимались в кулаки, Лорканн поспешил скрестить их на груди.       — Это было бы ужасно! Даже думать не хочу! — испугался и замахал руками друг непритворно. — Эти шалопаи тебя не ранили?! Мы вечно играли с ними в детстве, так что частенько расквашивали друг другу носы, представляешь, мне даже один раз чуть голову не отсекло!       Счастливчик засмеялся, а Лорканна вдруг посетило озарение.       — И часто вы так, — окинул оценивающим взглядом кузенов, — играли?       — Ой, да всякое бывало, вот Прутт чуть было не лишил меня обеих рук, не подрассчитали, с кем не бывает, а Прэтт, — Счастливчик подхватил Лорканна под локоть и подтащил к съежившемуся земляному еще меньше ростом, чем сам Счастливчик. — А Прэтт едва меня не убил совсем! Я был на волосок от того, чтобы меня рассекло напополам! Это детские забавы в Доме Первой стихии! Никто не хотел тебя убивать!       Лорканн по-новому посмотрел на своего друга, еще раз оценивающе — на его родню, а потом высказался в таком же бодром тоне, как и сам король:       — Это с тех пор прозвище «Счастливчик» заменило тебе имя?       — Точно! — тот аж засиял, прищелкнул пальцами, радуясь пониманию. Обернулся к кузенам. — Я же говорил вам, он классный! Только зря вы так сразу с ним играть решили по-нашему!       Пока король говорил, Лорканн еще разок встретился взглядом с каждым из кузенов. Дети земли отводили свои зеленые глаза, справедливо опасаясь придворного мага, который запросто мог казнить их за многократные попытки убить их кузена и короля. Попытки, продолжавшиеся много лет. Неудивительно, что прозвище прилипло к другу намертво — такое содрать только смертью!       Счастливчик!       Что же было в его фигуре такого, чтобы он мешал родне с детских лет, грифон сказать бы навскидку не взялся. Да, Лив умел быть раздражающим, не всегда понимал все сразу, а чтобы понимание пробилось к нему целиком, приходилось прилагать усилия, но он был верным и преданным другом, незлобивым и проверенным. Лорканн пообещал себе разобраться и отложил мысли на потом — король активно дергал его за рукав, деятельно добиваясь внимания.       — Погоди, погоди, ты сказал, они считали тебя воробьем? Нет, правда? Тебя — воробьем? — судя по голосу, Счастливчик опять собирался рассмеяться. Отвернулся к кузенам. — Вы считали его воробьем?       Нестройный хор ответил «да», потом «да это тоже шутка была», «очень смешно, так, кузен?».       — Первостатейно смешно, нет, правда, черного грифона — воробьем! — и покачал головой, посмеиваясь, не обращая внимания, как бледнеют окончательно кузены. — И смотрите, правда я здорово придумал, что вы просто отмоете тот зал от крови? Зная Лорканна, наверное, там много, да и вы бледноваты! Но он вас пощадил, здорово, да, здорово? У него же такие когти! Вдыщ!       Подцепил одну кисть придворного мага, махнул ей в сторону кузенов, которые постарались придать своим лицам выражение радости.       — Это ты здорово придумал, а я им еще воспитательных работ подкину, они по большей части на высоте, я же воздушник, а земляные не умеют летать, — Лорканн мило улыбнулся, — но это, наверняка, вопрос удачи.       — О, точно, хорошо, что напомнил! — король оживился. — И поклянитесь еще, что не будете шутить или как будто серьезно покушаться на меня! Нет, это весело, но иногда так неожиданно, я даже не успеваю проснуться!       Придворный маг вдруг подумал, что, возможно, знает не обо всех покушениях на своего друга и короля.       — Ты мне потом расскажешь? — просьба была нетипичной, и друг вполне мог отказаться…       — О, конечно! Я просто не думал, что тебе интересно! — тот оживился, не отпуская руку, пошел к трону, уселся, и все же отпустил Лорканна, вновь занявшего свое место при Дворе и короле. За троном. — Так вот, дорогие кузены, вас, конечно, потом отпустят, наверное, а пока потрудитесь на благо королевства! Тут не место шуткам! Тут прямо о королевстве думать надо!       Земляные переглянулись, покивали, видимо радуясь, что их не казнили сразу или не отдали Лорканну на съедение.       Сам Лорканн, осерчалый от родственной кровожадности, не был в этом так уж уверен. Питаться кузенами друга он, конечно, не планировал, но сделать их жизнь мучительной — очень даже!       Дождался, пока осужденных выведут из зала, склонился чуть ближе:       — А про воробья, Лив, придумал твой отец, — вот это было правда смешно, и тут Лорканн присоединился к Счастливчику, когда тот захохотал.       — Я знал, что у старика хорошее воображение! Но чтобы тебя в воробья! Первостатейно смешно! — утер слезы, угомонился, стал серьезным, насколько вообще мог вне поля боя. — А это ничего, что я сказал про грифона? Прости, я не подумал, ты же просил ничего не говорить, но раз ты с ними пошутковал, они наверное в курсе?       — Это ничего, Лив, ничего, теперь все должны узнать, теперь можно. Черный грифон может стать очень страшным королем. Предсказание в силе, сказки читаются и перечитываются каждый день… Надеюсь, теперь все подданные будут беречь твою жизнь больше.       Лив рассмеялся снова:       — Ну до чего глупое предубеждение! Они просто тебя не знают, Лорканн!       — Не знают, да и не стоит узнавать, Лив, меня все устраивает! Хотя бы почти не мешают заниматься магией…       — И как ты не загибаешься от скуки над своими формулами и рунами? — глаза Счастливчика загорелись новым энтузиазмом. — А давай вместо этого разобьем парк? Будет, чем занять кузенов, ты почертишь свои любимые руны еще масштабнее, я развлекусь с силой земли. Ну, не делай такое лицо! Что может случиться плохого?       Лорканна преследовало нехорошее предчувствие, шея почему-то зачесалась сразу в семи местах, глаза прострелило болью от яркого света, но возразить королю толком было нечего.       — Уговорил, займемся парком, только давай обойдемся на этот раз без чудовищ!       — Как скажешь, как скажешь, мой мудрый придворный маг! — воодушевление никуда не исчезало, что начинало изрядно пугать. — Интересно, а что будет, если посадить в землю пластинку доспеха?       — Я тебя прошу, Лив, не проверяй! Уверяю, ничего хорошего!        Возвращаясь мысленно к тому моменту много позже, Лорканн понимал, что будучи тогда лишь придворным магом, как в воду глядел. Однако черному грифону предстояло стать неблагим королем — звезды не лгали, а грифоны никогда не рождались просто так.       Его путь к трону начался с одной неприметной железной семечки, в истинно неблагой час посаженной в колдовскую землю парка.