Непоследовательные действия

— Дырку над тобой в небе, Макс! Ты можешь сосредоточиться? — Джуффин даже трубку изо рта вынул. Струйка розоватого дыма, вырвавшаяся из чашечки, изогнулась в форме вопросительного знака. — Неа, — флегматично отозвался я, кроша печенье для Куруша, сидевшего на подлокотнике моего кресла. — Мы занимаемся этим делом с дурацкими говорящими замками уже вторую неделю, и за это время, заметьте, я спал не больше суток. Не понимаю, зачем вам понадобилось издеваться над моим организмом? Все наши коллеги уже разошлись по домам, а вы меня мучаете… — Потому что я великий злодей, Макс, не забывай об этом! — усмехнулся шеф. — К тому же, в отличие от других, ты все-таки спал и, как ты изволил любезно выразиться, целые сутки. Вот, к примеру, леди Меламори у нас девушка хрупкая и ей полагается отдых за то, что она столько времени носилась по городу… — А я, по-вашему, не носился?! — взвыл я. — Между прочим, моими стараниями все полицейские всегда оказывались на месте вовремя — я чуть амобилер не угрохал, стремясь доставить на место преступления целый взвод. Спасибо, что генерал Бубута ехал отдельно — думаю, с ним я был бы не настолько любезен и напугал беднягу до Последнего Дня года… — Это ты можешь, Макс… — шеф покивал. — Вспомнить, хотя бы, как ты голыми руками рвал ни в чем не повинных людей тогда, на пляже… тебя можно понять. Ты связался не с той компанией. — И крест свой бережно несу… — я уныло повесил голову, пряча улыбку. — Не знаю, о каком кресте ты толкуешь и куда, собственно, нужно его нести, но, так и быть: даю тебе пару Дней Свободы от Забот. Все равно толку от тебя… — Видимо, по возвращении мне придется броситься в пекло или отрастить себе вторую голову, — уже открыто улыбнулся я. — Иначе с чего вы были бы так щедры? — А ты проницателен, сэр Вершитель. Действительно, по возвращении из отпуска тебя ждет страшная кара… — Джуффин с удовольствием затянулся, продлевая паузу. — К примеру, пара-тройка партий со мной в «крак». Или чего похуже. Я пока не решил. — Что ж, раз перед смертью все равно не надышишься, — вздохнул я, — то я, хотя бы, попытаюсь довольствоваться тем, что есть. — Постарайся не исчезнуть на радостях, — отозвался Джуффин. — Ты мне еще нужен. Я вышел из Управления, с удовольствием вдыхая теплый вечерний воздух. Солнце село не более часа назад, и небо на западе еще оставалось светло-зеленым. В нем светились крошечные звезды. Я неторопливо пошел домой, старательно разглядывая разноцветные камешки мозаичной мостовой. Уж что что, а эта моя любимая игра никогда мне не надоест — не так уж много мне нужно для счастья, оказывается. Впрочем, не успел я далеко отойти от Дома у Моста, как мою молчаливую безмятежность прервал тихий, но настойчивый голос в голове. «Макс, ты сейчас очень занят?» Впрочем, я был даже рад неожиданному нарушителю спокойствия. Сэр Шурф Лонли-Локли один из немногих людей, которому я рад в любое время суток, как бы плохо или хорошо мне ни было. «В данный момент, — таким же вкрадчивым тоном отозвался я, — я направляюсь в свои покои с целью выпить кружечку камры. Компания приветствуется, а уж твоя — особенно». «Я рад, что ты столь гостеприимен в этот вечер, Макс. В другой раз я обязательно воспользуюсь твоим предложением… однако сейчас я хотел бы попросить тебя о помощи». Это прозвучало так спокойно и равнодушно, что я вздрогнул, а оба моих сердца с удесятеренной силой заколотились о ребра. Зная Шурфа, можно было ожидать чего угодно: точно таким же тоном он мог объявить о внезапном конце Мира и невозможности спасения. Мой друг очень редко просил меня о помощи, а я, избалованный его незыблемостью и несокрушимостью в моих глазах, на такие его просьбы тут же начинал тревожиться, потому что никак не мог взять в толк, что помощь может заключаться не только в убийстве полчища Мятежных Магистров, затеявших охоту за его головой. Поэтому я ответил не сразу, но вложил в свой вопрос столько эмоций, что мой собеседник на другом конце безмолвного канала наверняка поморщился. «Что случилось?! Ты в порядке?!» Я ожидал какого угодно ответа, но то, что я услышал, меня просто потрясло. Буквально выбило почву из-под ног. «Да не то чтобы… видишь ли, Макс, я заболел». Череда ужасающих образов тут же пронеслась через мою бедную голову. Первым делом вспомнилась, почему-то, эпидемия анавуайны, и целых несколько секунд я с содроганием думал о том, как мой бедный друг лежит в луже коричневой жидкости из собственной растекающейся плоти, не задумавшись, правда, о том, в какой чертовой вурдалачьей заднице он смог заразиться. Шурф, видимо, угадал мои мысли. «Не стоит драматизировать. Я просто простудился. Ничего серьезного», — видимо, от моей паники у него начиналась чесотка в левой пятке. «Еду к тебе немедленно!» — выпалил я, развернулся на сто восемьдесят градусов и пулей понесся к своему амобилеру, оставленному в начале улицы Медных горшков. Таких гонок улицы Ехо уже давно не видели — кажется, колеса несчастного транспортного средства выбивали искры, соприкасаясь с камешками мостовых. Через пять минут я уже ворвался к нему домой. Шурф ждал меня на пороге. С первого взгляда я определил, что выглядит он как обычно; разве что кончик носа слегка покраснел, да на плечи наброшено теплое шерстяное лоохи — такое же безукоризненно белоснежное, как и все остальное. Шурф, увидя явное облегчение на моем лице, флегматично произнес: — И зря ты так разволновался, Макс. Пора бы уже привыкнуть, что ничего плохого со мной случиться не может. — Ну, конечно! — взвился я, некстати вспомнив наше путешествие на изнанку Темной Стороны и его попытку истаять прямо у меня на глазах. — Как тебя вообще угораздило заболеть? — Ну, факторов множество, — отозвался мой друг, поднимаясь за мной по винтовой лестнице в свой кабинет. — Вчера, как ты помнишь, мы довольно долго находились на берегу Хурона, пока ловили преступников, и вокруг меня вечно крутился один маленький, но очень назойливый ветерок. Сначала я не придавал этому никакого значения — все-таки, наше дело требовало большой сосредоточенности. Мне пришлось изрядно поработать правой рукой, обездвиживая наших подозреваемых для доставки в Дом у Моста, поэтому отвлекаться было некогда. А затем я почувствовал легкое недомогание… — Ясно, — констатировал я. — Можно сказать, что ты сгорел на работе. Видишь, даже на тебя найдется управа. Но ты мне вот, что скажи: неужели знахарские приемы не работают? Насколько я знаю, ты прекрасно умеешь справляться с простудой — столько раз меня лечил! Неужели сейчас ничего нельзя сделать? — Не мели чепуху, Макс. Конечно, я могу вылечить себя за минуту. Просто в последний раз я болел еще до того, как стал послушником Ордена Дырявой Чаши, и, признаться, совершенно забыл, каково это — болеть. Тот случай, когда сэр Джуффин открыл с моей помощью дверь в Хумгат, не в счет. Я смотрел на него, широко разинув рот. Мыслимое ли дело: безупречный Шурф Лонли-Локли, Мастер Пресекающий Ненужные Жизни дал себе заболеть только потому, что это, видите ли, интересный опыт! — Скажи, а у тебя в планах никаких других экспериментов над собой нет? — ехидно осведомился я. — Ну, скажем, голову себе отрубить или руку, чтобы посмотреть, как оно бывает? Ну, чтобы я просто знал, к чему готовиться. — Не преувеличивай, Макс, — вздохнул Шурф и неожиданно чихнул. — Так, а ну-ка, быстро в постель! — поражаясь собственной наглости, скомандовал я. — Если уж решил познать все прелести болезни, то лучшего кандидата в помощники тебе не найти. Я тебе устрою «сладкую жизнь», вот увидишь! — Этого я и добивался, — мой друг усмехнулся краем рта и послушно прошествовал к гнезду из одеял в дальнем углу кабинета. — Не хотелось бы, чтобы Хельна увидела меня в таком состоянии. Мне пришлось опечатать двери Малым Заклинанием Отталкивания, чтобы ей ни при каких обстоятельствах не захотелось войти сюда. — Он помолчал. — Звучит глупо, да? — Нет, — честно отозвался я. — На моей родине, кстати, это отличный способ устроить себе выходной. — Собственно, из твоих же собственных рассказов о твоей родине я сделал вывод, что ты крупный специалист по лечению болезней без магии. Тут я крепко призадумался. Конечно, в прошлой моей жизни мне довелось повидать многое. Многие болезни, сваливавшиеся на меня, мне приходилось лечить самому, большинство из них — переносить на ногах. Однако я не считал себя специалистом в данной области. Скорее уж наоборот. — Мне стало интересно, как в таких случаях обходятся без магии в твоем Мире, — объяснил Шурф. — Собственно, поэтому я попросил о помощи именно тебя. — Ага, — проворчал я, — чтобы я изображал из себя заботливую мамочку, а ты лежал в постели и говорил: «Я самый больной на свете Карлсон, кормите меня вареньем!» — Кто этот больной Карлсон и почему его надо кормить вареньем? — поинтересовался Шурф. — Да так, — хихикнул я. — Одно упитанное привидение с мотором… — Дырку над тобой в небе. Я уже, по наивности, думал, что слухи о безграничной фантазии Вершителей сильно преувеличены. А оказалось, что нет… — Ты еще многого о нас не знаешь, — злорадно отозвался я, присаживаясь на край постели и укрывая моего друга пушистым одеялом до носа. — А это для чего? — с интересом спросил он. — Мне довольно жарко. — Терпи. Ты должен хорошенько пропотеть, чтобы вся зараза вышла. — Хорошо. Если хочешь, я могу применить согревающее заклинание… — Нет уж! Если решил лечиться без магии, то, будь добр, лечись до конца. А я сейчас буду испытывать на тебе народные методы… — с этими словами я полез в Щель между Мирами. Первым делом я, конечно, вытянул целую охапку зонтиков — куда без них! Затем, как следует сосредоточившись, мне удалось выудить огромную банку малинового варенья, термос с чаем и, под конец — огромный вязаный белый шарф. — Приподнимись, — велел я своему другу. Шурф повиновался, с интересом наблюдая за тем, как я перевязываю ему шею и грудь. — А вообще, — сказал я, — самый верный способ это натереться мятной мазью. Обычно бабушки натирают ею своих внуков… — я мысленно пустил слезу о своем далеком детстве, где имело место данное событие. Впрочем, мне оно не особенно понравилось. — Что ж, если это поможет… — серьезно отозвался Шурф. Я хмыкнул и снова занялся Щелью между Мирами. Через несколько минут я триумфально вытащил оттуда целую банку «Доктора Мома» (пардон за скрытую рекламу). Шурф понюхал содержимое и одобрительно кивнул. — Давай. — Нет уж, это ты давай, — вздохнул я. — Разматывайся. Или ты решил, что я буду тебе лоохи мазать? — Тебе не кажется, что твои действия несколько непоследовательны? — с иронией спросил мой друг, развязывая шарф. — А что поделать? — я виновато развел руками. — Я ведь не знахарь, да и от старой своей жизни на исторической родине давно отвык… — Никогда не знаешь, где пригодятся старые навыки, — серьезно ответствовал Шурф. Распахнул лоохи и задрал тонкую скабу до подбородка. У меня на секунду остановилось дыхание, а оба сердца дали сбой. Чего угодно я ожидал от Шурфа, но только не этого. А он лежал передо мной, как ни в чем не бывало, отрешенно глядя в потолок. Я сглотнул и торопливо нанес мазь на ладонь. Затем, стараясь не смотреть вниз, принялся растирать его грудь. Впервые за время жизни в Ехо я пожалел об отсутствии одежды на застежках и штанов — по крайней мере, в нашем, столичном обиходе. Впрочем, чувство неловкости почти сразу же сменилось восхищением. Мой друг был невероятно красив. Не удивительно — он ведь был самым настоящим потомком эльфов, прекрасных и грациозных. И чего это я так завелся? — мысленно спрашивал я себя. Видал же его в разных видах… «Нет!» — тут же взвыл истерический голос в голове. — «Таким ты его точно никогда не видел». Действительно, Шурф Лонли-Локли, несмотря на то, что мы очень часто с ним общались, всегда был образцом строгости и безупречности. Голым я его ни разу не видел — даже когда мы вместе жили в Кеттари и делили один гостиничный номер — да что там, одну постель и один сон! Я перебрался повыше и внезапно почувствовал легкие толчки под ладонью: это билось его сердце. Ровно и размеренно, подчиненное тому же безупречному ритму, которому он подчинил самого себя. Мне бы так, — подумал я. Несомненно, научившись усмирять свои части тела, я стану самым великим колдуном вселенной. — Ты так и будешь держать руку? — поинтересовался Шурф. — Это какой-то особый ритуал? — А… — я покраснел, осознав, что за размышлениями остановился. Руку слегка покалывало холодком. Я быстро продолжил манипуляции, борясь с внезапно нахлынувшим, ясным, как день, пониманием: Шурф живой человек. Конечно, я видел своего друга в разных видах, в том числе и на Темной Стороне, и даже на волосок от смерти… но только теперь я полностью и окончательно удостоверился, что он просто человек, из плоти и крови, с невероятно нежной кожей, кстати… тьфу ты. Я поспешно убрал руку и закрыл баночку с мазью. Мой друг снова привел себя в надлежащий вид, и я помог ему замотаться шарфом. Мои пальцы задержались на его шее чуть дольше, чем следовало, и Шурф адресовал мне вопросительный взгляд. Не знаю, что со мной стряслось. Вид его полуобнаженного тела до сих пор стоял у меня перед глазами. Рука по-прежнему ощущала живое тепло его мягкой кожи. Совершенно неожиданно для себя я почувствовал странное возбуждение. И непонятную тоску, примостившуюся где-то в подреберье. Едва соображая, что делаю, я склонился над Шурфом и мягко поцеловал его в губы. Я ожидал чего угодно — вспышки белого света (хотя мой друг снял свои смертоносные перчатки), удара, возмущенного окрика, наконец. Но вовсе не того, что Шурф аккуратно привлечет меня к себе и нежно поцелует в ответ. — Макс… — совсем близко я увидел серые глаза с расширенными зрачками — широко раскрытые и — клянусь мечом Менина! — счастливые. Я попытался отстраниться, не в силах мгновенно переварить случившееся, но Шурф мягко удержал меня. — Если ты сейчас же… не отпустишь меня… я умру… — прошептал я. Крепкие руки, сцепившиеся на моей спине, тут же разжались. Я отпрянул, ошарашенно глядя на сэра Лонли-Локли, такого безупречного, надежного во всех отношениях… и, как оказалось, совершенно бессовестного. Как раз в моем вкусе. Глаза его смеялись, хотя внешне мой друг по-прежнему оставался невозмутимым. — Знаешь, Макс, — задумчиво сказал он, — в этой вашей медицине что-то есть. По крайней мере, мне уже гораздо лучше. Он явно пытался спасти меня от неловкости. Спасти от самого себя. — Иногда я принимаю на себя чужую боль, — вздохнул я. — Наверное, в этот раз тоже так получилось. — Интересная практика, — заметил Шурф. — Возможно, ее стоит применять почаще. Я так и не понял, издевается он или нет. Мой друг невозмутимо открыл банку с вареньем и запустил в нее палец. — Ну это уже черт знает что! — выдохнул я. — Кажется, ты действительно заболел. Ты ешь варенье руками? Мир сейчас перевернется! — Ну почему же… — Шурф сдержанно улыбнулся краешками губ. — Мне кажется, в меня вселилась твоя ребячливость. Да и за ложкой идти в нашей ситуации довольно затруднительно, ты не находишь? — Ну ты даешь! — я нервно рассмеялся. — В таком случае, давай сюда, я тоже хочу попробовать. — Сначала отними, — флегматично отозвался Шурф. Такой наглости я от него не ожидал и потянулся за вареньем. Шурф ловко ухватил меня за руку, и в следующий миг я уже лежал рядом с ним, обалдело моргая в потолок, в объятиях таких опасных и вместе с тем таких ласковых и теплых рук. Я повернул голову и встретился с ним взглядом. В серых глазах, обращенных на меня, вспыхивали веселые искры. — Так ты это специально? — внезапно догадался я. — Ну и жулик же ты! Заманил меня, беспомощного, в свое логово и… — я не выдержал и заржал в голос, снимая потрясение. — Не бойся, — тихо сказал Шурф, когда я успокоился. — Твой порыв вполне понятен. И приятен. Имей в виду, все останется только между нами… — он не успел договорить — я прильнул к нему и заставил замолчать очередным поцелуем. Как я мог быть таким слепым? Видимо, у меня действительно что-то начало получаться на ниве самосовершенствования — столько истязать себя дыхательными упражнениями и совершенно проигнорировать тот факт, что все это время он мне нравился, этот бессовестный Мастер Пресекающий Ненужные Жизни, эта Истина в последней инстанции, которая с сегодняшнего дня стала единственной незыблемой истиной в моей жизни. — Только, боюсь, мы не управимся в один день, — деланно вздохнул я. — Простуда обычно так быстро не проходит. — Теперь уже, наверное, можно воспользоваться магией… — задумчиво произнес мой друг. — Зачем? Джуффин как раз дал мне два Дня Свободы от Забот! — я улыбнулся и вновь потянулся к нему.