Contra spem spero

Ну, что-то меня понесло в общем. Ох и понесло. Но да бог с ним. Надеюсь вам понравится) Regina Spector - Молитва (Б. Окуджава) Волк был невероятно красив. Такой белизны я пожалуй и не встречала никогда. И почему-то, эта махина размером с коня не вызывала у меня страха. Поэтому я аккуратно подняла свободную руку. Волк прикрыл глаза и уткнулся носом мне в ладонь. - Тебя ведь тоже назвать надо, а, великан? - тихонько спрашиваю аккуратно поглаживая волка по морде. Тот лишь невнятно мотнул головой мол «как хочешь». Сколько же тебя не гладили, малыш? Я не могла придумать ему имени. - Может Форест, а? - волк на секунду открыл глаза и посмотрел на меня как на умалишенную. Ну и фиг с тобой. Будешь Ульвом*. Все это время я думала, что жду когда Михаил закончит исцеляться и мы приберемся тут, а потом отправимся домой. Но оказалось, что я ждала когда он свалиться в обморок. Сказать что я перепугалась — ничего не сказать. Стянув с него кожанку и отбросив её в сторону, я разорвала его и без того порубленную футболку. Боже мой! Рана, и до этого выглядевшая не очень, теперь просто разрывала мне сердце. Казалось будто она уже несколько недель нагнаиваалась. Черт, черт, черт. - Слушай, а ты можешь нас перенести? - смотрю в изумрудные глаза. Ульв фыркает. Конечно он сможет. Я смотрю на Михаила в глубоком обмороке и на волка. Тот тяжело вздыхает и ложиться на землю. Я затягиваю ему на спину тушу Хранителя, сама сажусь за ней придерживая. Самое тяжелое — не зацепить рану. Ульв переносит нас прямо в центр моей гостинной. Нигде больше он просто не поместился бы. Я стаскиваю Михаила у него со спины на диван. Он стонет. Погоди, мой хороший, сейчас. Мне нужно закончить там. Опять заскакиваю Ульву на спину и он переносит нас опять в заброшенный парк. Так, поваленные деревья это дело такое. Нужно куда-то девать тело. И тут мой взгляд падает на то место где корчился не так давно волк. На земле лежит что-то скользкое, противное и грязное. Шкуру он что ли сбросил? Ну, её тоже нужно сжечь. Точно. Сжечь. - С тобой ничего не будет если я шкуру сожгу? - все, это каюк. Только сейчас я поняла что надо мной смеются меч и огромный белоснежный волк. Все. Пора в желтый дом. На бегу подхватываю голову Астель за темные волосы и кидая на бывшую шкуру волка мстительно усмехаюсь. Будешь знать, сучка. С телом было чуть потяжелее. Ну, было бы. Ульв закатил глаза и взяв его за шкирку одним невинным движением закинул его на кучу. Этот чувак нравится мне все больше и больше. Уже когда я собиралась поджечь кучу я заметила кое-что. Перстень. Этот перстень тоже был явно старше чем наш мир. Увесистый он тем не менее не был грубой работы. Вся резьба была выполнена очень четко и красиво. Пожалуй единственное украшение которое было равно ему по своей красоте — медальон Михаила. Черт, Михаил. Я быстро стянула перстень с руки демоницы и забрав меч, подпалила кучу «демонских отходов». Я была более чем хороша в этом деле теперь — тренировалась на газовой конфорке. А её трудно поджечь не поджигая при этом весь дом. Уцепившись за шерсть на загривке Ульва я ловко взлетела ему на спину. На самом деле заскакивать туда каждый раз не обязательно, но мне нравилось. Михаилу стало еще хуже. Я буквально слетела со спины Ульва на диван. Рана загноилась еще больше. Черт, что же делать, что же делать... Михаил застонал. Так. Соберись, Алекс. Водка. Нужно продезинфицировать. Телефон. Нужно позвонить кому-то. Из контактов у меня только Михаил, Почтальон и Габриэль. Михаил явно вне зоны, Почтальон — его босс, чего доброго отлучит. Набирая Габриэля я кинулась к холодильнику за водкой. Он взял трубку именно тогда, когда я на подлете к дивану откупоривала бутылку зубами. - Детка, давай чуть позже, я немного занят — на заднем плане играла музыка и слышался звонкий смех. - Габриэль, дела подождут. Михаилу рассекли спину мечом, рана выглядит просто ужасно и я просто не знаю что делать. Помоги, пожалуйста. Позади меня послышалось тихое шуршанье. Я отбросила телефон все еще пытаясь откупорить бутылку. Чертова водка, зачем её так упаковывать?! Габриэль забрал у меня бутылку и просто оторвал ей горлышко. - Неси иголку, леску и пласкогубцы маленькие. Я тихонько пискнула и рванула в ванну. Иголка у меня была всегда, леска осталась от прошлого парня — он увлекался рыбалкой. А вот с пласкогубцами мог выйти напряг... Хотя нет. На балконе, от прежнего хоязина квартиры должны были остаться. Черт, черт, черт. Я не заметила как активировался режим Хранителя. Я побежала за пласкобуцами просто с нечеловеческой скоростью. Габриэль уже обрабатывал рану. Куртка в которой он появился лежала где-то в углу комнаты. Наверное он кинул её не глядя. Я никогда не видела его таким. Сосредоточенный, губы плотно сжаты. Он действительно переживал за Михаила. А Хранитель... Я старалась не смотреть на него. И на то, как аккуратно Габриэль протыкает края его раны иголкой. Сначала с одной стороны, затем с другой. Я кстати не знаю что Габриэль с ней сделал, но она выглядит так же как и тогда когда демоница только ранила его. А потом ангел начал зашивать рану. Учитывая что она шла практически через всю спину, времени у него ушло много. Я же только протирала лоб на котором то и дело проступал пот и поила его водой. Когда он закончил я сидела на кухне и гипнотизировала чашку с кофе. Габриэль вытерал руки какой-то тряпкой подозрительно смахивающей на мою майку. Как будто мне сейчас было до этого дело. - Как он? Габриель кинул тряпку куда-то в сторону урны и вытащил сирагету. - Плохо. Сильно его. Давно не встречал оружие способного на такое. - А что делать? Габриэль затянулся и уставился в темное окно. - Я не знаю чем его отравили, поэтому ничего не могу сделать помимо того что уже сделал. Я не могу использовать магию. Я не знаю даже убьет это его или нет. Габриэль прислонился к стене, а потом просто сполз по ней усевшись на холодном кафеле. Я призимлилась рядом с ним уткнувшись ему в плечо. - И что нам делать? - Молиться — тихо ответил ангел выдыхая струю дыма. Я не знаю сколько мы просидели в этой беспокойной тишине. Было тихо пусто и печально. Когда солнце первыми робкими лучами заглянуло на мою кухню Габриэль встал. Потом помог подняться мне. - Я не могу остаться. Я действительно должен идти. - он поцеловал меня в лоб. Стало легче, но не намного. - И что мне делать? Габриэль поднял куртку и одевая её повернулся ко мне. Только сейчас я заметила что у него такой же медальон как и у Михаила — семь колец одно в другом. Только у Габриэля самым темным было четвертое от центра кольцо. А вот третье было каким-то серым. Меня осенило. Габриэль называл Михаила братом. Уриил погиб. До его смерти кольцо было нормального цвета. Значит, все семь колец означают братьев. Значит, у Михаила шестеро братьев? Тогда, если Габби его брат, почему он был так груб с ним? Хотя это может быть и из-за того что Михаил просто фирменный кретин. - Рану обрабатывай каждые два часа. Мягкой губкой смоченной в водке. Можешь просто бинтом обычным. Так... Я тебе сейчас принесу раствор — пускай у него на спине все время лежит компресс из этого лекарства. Старайся еще чтобы он не сильно перегревался. И... Говори с ним пожалуй. Или включи ему что-нибудь. Сейчас ему нужен ориентир, чтобы выбраться из мрака. И еще. Что у тебя в гостинной делает Старейший адский пес? Я уставилась на Ульва про которого просто забыла. Он тихонько лежал рядом с выходом на балкон, положив морду на лапы. Даже лежа, он был выше чем мой диван. Как про него вообще можно было забыть? - Эээ... Демон с которым мы сражались... Ну, она приехала на нем... А он еще такой противный был. Он не хотел меня убивать, но она ему приказала... Я отрубила ей голову... А потом я не смогла его убить. Габриэль уже кажется не слушал меня. Он повернулся к Ульву и присев на корточки уставился ему в глаза. А потом тихо и очень устало рассмеялся. - Ты еще и мечу Сальвадора имя дала? - Ну да. А какое это имеет отношение к Ульву? - Ты назвала его Ульв? - Габриэль не прекращал улыбаться — Он именно из-за этого меча и не хотел тебя убивать. Адский пес связан с мечом хозяина гораздо сильнее чем с хозяином. Особенно если этот хозяин — демон. Во-первых, у тебя был меч его совсем недавно погибшего хозяина, а во-вторых... Во-вторых, в тебе осколок души той что создала его. - Лилит? - Она... Она дала начало роду Адских псов. При ней они еще более или менее походили на волков или собак... Но после... Я думаю и перед тобой он предстал не в лучшем виде — я поморщилась. Не хотелось вспоминать — Он... Он действительно устал. Уже несколько тысячелетий он не был в своем истинном обличии. - А его истинное обличие? - Волчье. Ладно, мне действительно нужно идти. Габриэль уже собирался уходить когда я вспомнила кое о чем. Я дала ему меч Астель и её перстень. Ангел уставился сначала на меня, потом на реликвии, а потом наорал что я не сказала раньше. Чуть позже он вернулся с трехлитровым бутылем чего-то мутного и странно пахнущего и сказал делать Михаилу компрессы на спину из этой муйни. А вот дальше было трудно. Михаил неделю не приходил в себя. Только стонал изредка и пытался ворочаться. А я сидела рядом с ним. Я и Ульв с Томо. Странно кстати, что этот котяра, вообще не любивший чужих, признал волка. Теперь, когда Ульв был дома Томо устраивался у него на загривке и засыпал там урча. Странное животное. Волк стал мне родным. Я не представляла как могла жить без него. Он — как какая-то давно потерянная часть меня самой. Наверное, это из-за души Лилит. Но мне было все равно, я знала что он тоже рад был меня обрести. Мы с ним даже играли ненадолго на улице. Я кидала ему футбольный мяч, а он таскал мне его в зубах. Это было всего один раз за два дня и на пять минут — я не могла на дольше оставить Хранителя. Хотя называть его так теперь было странно. Я читала ему вслух. В основном классику, но один раз позволила себе почитать ему Брэдбери. Он успокаивал меня. Я даже нашла в интернете как кто-то на русском читает Лермонтова. Я ничего не поняла, но думаю ему бы понравилось. Наверное. Еще мы смотрели фильмы. Опять же, я не знала что он любит, поэтому ориентируясь на тот эпизод с Чаплином я включала ему старые комедии. Самыми новыми из них были «Достучаться до небес» и «В джазе только девушки». И спала я с ним на диване. С краюшку, чтобы ненароком не задеть рану. Хотя во вторую ночь я плюнула и устроилась прямо под брюхом у Ульва подвинув Томо. И еще у меня за это время появилась странная привычка разговаривать с ним. Обо всем. Я ругала его за дырку в стене, а потом рассказывала о своей школьной любви. В пятницу, то есть через четыре дня после произошедшего Михаилу действительно стало лучше. Рана наконец начала затягиваться, и его коже вернулась привычная аристократичная бледность. В субботу, его черты лица стали более мягкими. Они наконец-таки потеряли ту заточенную жесткость что так свойственна умирающим. Теперь могло показаться что он просто спит. В воскресенье ненадолго появился Габриэль, что-то пробурчал и снял швы. Рана действительно выглядела намного лучше. И Михаил сам выглядел намного лучше. Весь понедельник я рисовала его. Говорила с ним и рисовала. Рассказывала ему о скулах, о том как мы обычно выбираем натурщиков. А он чуть-чуть улыбался слушая мою болтовню. Или мне показалось? Я так и уснула на своем краюшке дивана, укрытая эскизами, с планшетником в обнимку. Каждый день я пыталась как-то разнообразить. Грустно наверное лежать когда все вокруг одинаковое. Единственное что изо дня в день было неизменно — я молилась. Я не знала есть ли Бог. Или боги. Я просто молилась. Я хотела верить что он мне слышит. Ведь здесь был на грани смерти его сын. В последнюю ночь мне спалось удивительно хорошо. Так хорошо мне не было давно. И тепло было очень. Я подумала что скорее всего это Томо. Ульв опять ушел по своим загадочным делам, поэтому кот спал со мной. А вот с утра я перепугалась. Я спала уткнувшись носом в грудь Михаила. Он же прижимал меня к себе словно плюшевого медведя. Сначала я испугалась что во сне перекатилась к нему и могла задеть рану. Но нет. Михаил лежал на боку и судя по довольной даже во сне роже ему явно было хорошо. Значит это он ко мне подполз? Слава богу. Я попыталась аккуратно выползти из импровизированной берлоги незамеченной и посмотреть как там рана. Ага, щас. - Ну, доброе утро — прямо над ухом прохрипел голос по которому я как оказывается скучала.