Фиалки-фиалочки, или тяжела и неказиста жизнь Пак Чанеля

Чонин выглядит хмурым, хуже некуда. Весь день, с самого утра, с таким упорством хмурится, словно, честное слово, это приносит ему какое-то особенное, никому не понятное удовольствие. Это порядком раздражает, хочется его хорошенько пнуть, тоже с самого утра. - Сделай что-нибудь со своей рожей, умоляю тебя, - пробубнил Чанель, не выдержав этого мракобесия. - Ты очень, очень сильно меня бесишь, господин Ким. Веселым, признаться, ты куда приятнее. Естественно, эта невинная просьба нисколечки не подняла настроение явно планирующему получить роль мрачного древнеиндейского вождя Чонину. Но снисходить до ответа он не соизволил, только что-то рыкнул и отвернулся. Вот и весь разговор. Для таких, как Пак Чанель подобное настроение, да еще и затянувшееся сверх всякой меры (по его личной шкале возможного и вероятного), просто невозможно. Он не в силах понять, какого, собственно, черта, человек, по собственному желанию, тратит свою единственную и неповторимую жизнь на такую чушь, как плохое настроение. Веселиться куда плодотворнее. Так то для людей, - мысленно оправдывает он приятеля, - для простых смертных. А кто их разберет, этих вечно сикось-накось непонятных ребят, вроде Чонина, или, например, Исин-хёна. Тот, правда, совсем плохонький, совсем непонятный, и вообще, единорог еси, так что не надо даже пытаться понять, и забивать себе голову. Хотя, стоит признаться, с Чонином несколько обидно: обычно тот веселый и горазд на всякие забавы, что как раз по душе Паку. Но, видно, сегодня не его день, и развлекаться придется самостоятельно. Потому что даже приятель, друг-дружочек Ифань умотал к своей незабвенной (и никем не понятой, если на чистоту) возлюбленной, Кристине. На некоторых, слабых духом, таких как Тао, Кристина наводила суеверный ужас. Наводила, наводит и явно будет наводить, потому что к подобной фифе не привыкнешь, и к ее закидонам тоже. Ифань, впрочем, кажется, от нее в полном восторге, возможно, они прибыли из одной галактики и теперь намертво склеились на почве землячества. Чанель не против, пусть у друга-дружочка будет хоть какая телочка, лишь бы он доволен был да не бесился от бушующего либидо, но вот сегодня его отсутствие вообще не кстати. На остальных надеяться вообще нечего, тьфу на них, лишенных духа (не)здорового авантюризма. Стоит только посмотреть, например, на Чунмена, вообразившего себя Матушкой Природой из недавно просмотренного мультфильма и теперь любовно поливающего по этому случаю купленные в ближайшей лавке фиалки. Паку хочется закричать во весь свой голосище, что-то вроде "окстись, друг, тебе только двадцать два года, какие фиалки, мсье, пошли побузим немного!", но делать это попросту бесполезно, поэтому Чанель молчит. Или, например, на крошку Минсока, который пусть и самый старший в компании, но вышивает крестиком по схемам для юных школьниц, или дам бальзаковского возраста. КРЕСТИКОМ. ВЫШИВАЕТ. На пяльцах, иголкой и ниточками пастельных тонов. Чанель всякий раз, как видит эту содомию, хватается за голову, и сваливает куда подальше. Минсок, серьезно, нормальный мужик, и выпить может, и поржать, и шутки понимает. Но, правда, почти всегда молчит, словно воды в рот набрал. И, конечно, пока он не дома. Просто магия какая-то: вот идешь с ним по улице, ржешь, заливаешься, девчонок обсуждаешь. А как порог дома перешагнешь, то видишь буквально метаморфозу: на миловидном круглом лице воцаряется блаженное выражение, и вот, господин Ким уже ничего не видит и не слышит, устремив всего себя в свою комнату, где лошадки, цветочки и дворцы в райских кущах. Хотя, если честно, иметь такого кореша довольно забавно. Есть, о чем рассказать за пределами обширной, но очень тесной компании. Отчаявшись повлиять на хоть сколько-то позитивные перемены в выражени лица Чонина, Чанель поплелся на кухню в размышлении чего-нибудь эдакого поесть. Настроение в миг взлетело до отметки "зачетное", потому что там обнаружился восседающий на табуретке, как на насесте, помятый и сонный Лу Хань. Лу Хань - это наркота в чистом виде, его веселушечек даже Чанель порой не понимает, но с ним точно не соскучишься, с этим китайским лазутчиком, (безуспешно) выдающим себя за милашечку и ангелочка, прямо сюжет для рукоделия Минсока. - Здорово, Лу! - Чанель буквально засиял широкой лыбой, тыкая на кнопку кофеварки и поворачиваясь к приятелю. - Йо. Это дуцкое словечко, гадким паразитом въевшееся в лексикон каждого из их компании, Лу произносит по сто тысяч раз за день, и оно может быть эквивалентно чему угодно. Сейчас это, видимо, приветствие. Чанель, разглядывая старшего из китайской диаспоры, начал подозревать неладное, потому что тот не спешит ни улыбаться, ни вообще идти на контакт с разумной (Чанель любит себе льстить) жизнью. - Да что ж такое! - Не выдержал Чанель и принялся корчить рожи. Это возымело некий эффект, и Лу, перестав изображать сушеный, очень кислый абрикос, засмеялся. - Так-то лучше. А то я испугался, что вы все сговорились. - Минсок меня не любит, - ни с того, ни с сего накуксится Лу Хань, выпячивая нижнюю губу, как маленькая девочка, - он выставил меня за дверь со словами, что у него свидание с какой-то древней принцессой. Сначала я озверел и хотел убивать, а потом я понял, что он опять за свое. - Последнее прозвучало особенной, полной страдания и отвращения, интонацией. - Знать бы, кто поставляет ему это дерьмище, вот я бы попрактиковался в изощренном убийстве! Я же всем запретил давать ему эти чертовы ниточки и тряпочки!.. Вышивальщица! - Неожиданно грозно рявкнул Лу в сторону спальни старшего, и полез за сигаретами. Чанель рассудил, что безопаснее будет отойти подальше, потому что Минсок из своей спальни что-то ответил. Поэтому, чтобы не попасть в эпицентр ядерной катастрофы, Чанель схватил свою чашку кофе и поплелся дальше. С кем бы повеселиться?.. Можно, конечно, сунуться к Кенсу, но это совсем, совсем не безопасно. Кенсу, конечно, парень забавный и, что совершенно бесспорно, неповторимый, что всегда подогревало в Чанеле нездоровый интерес, но неповторимость его зачастую чревата. Синяками, например, а то и асфиксией, потому что господин До страсть, как любит душить. Ему бы в средневековом Лондоне родиться, вот был бы маньячина! Но, поскольку в данном перерождении жизнь несчастного не предусматривает возможности безнаказанных изощренных убийств, Кенсу закисает и вынужденно сублимирует в легкое шутливое насилие. Любимых мишени у него две - все тот же не сильный духом Тао, которого напугать раз плюнуть, и как раз Пак Чанель. Почему - одному богу известно, но факт остается фактом. Поэтому Чанель решил, как всегда, к Кенсу не лезть, пока окончательно не припечет. Есть же еще варианты, с кем поразвлечься. Не может же судьба быть настолько несправедлива к невинно жаждущему увеселений человеку. - Опять страдаешь от неразделенной радости, хен? - Поинтереовался не пойми откуда взявшийся Ким Чондэ, на ходу дожевывая тост с густым слоем перцовой пасты. Чанель невольно сглотнул, глядя на еще один образчик волка в овечьей шкуре. Нет, Чондэ классный. Вот на самом деле классный, и глаза у него хитрющие, мама не горюй. Чанель таких обожает, признаться. Таких в целом, и Чондэ в частности. Но у того, как и у каждого в их компании, есть свои закидоны, такие закидоны, что хоть стой, хоть падай, и прикрывай голову. С виду этот парень та еще милашка. И ведет себя, чаще всего, как хороший донсен, послушный и воспитанный, никому не мешает, а очень даже наоборот. Шутки шутит отпадные, пресс Чанеля - наполовину заслуга именно Чондэ (столько ржать просто невозможно, но Чанель старается). Но есть и пара, так сказать, страстишек, столкновение с которыми буквально выбивает почву из-под ног любого, мало-мальски адекватного человека. Если честно, совершенно спокойно его воспринимают только два человека (точнее существа) - Джан Исин и Кристина. Да, даже Ифаня порой передергивает! Например, Чондэ ест кочудян ложками. Просто так, как десерт, за обедом может умять половину упаковки. Он намазывает эту адскую пасту на все: от хлеба до овощей, от мороженого до рамена. Вот честно! В связи с этим Чанель подозревает в нем связь с весьма серьезными демонами. Ко всему прочему, Чондэ просто по страшному любит выпить чего покрепче. Пьет он лошадиными дозами, напитки сочетает самыми невероятными способами, и никогда, никогда не испытывает похмелья. Последнее, конечно, обиднее всего. Нет, мир не идеален и в нем нет совершенства, как и справедливости. - Типа того, - кисло промямлил Чанель, устремив взгляд в пустую стену, лишь бы не созерцать поедания невероятно острой дряни. - Все какие-то мрачные, Ифань свалил к своей фее, Чонин злой и мрачный... - Ой ли, - лукаво протянул Чондэ, облизывая пальцы. Чанель моментально встрепенулся, навострил уши и посмотрел на младшего с живым интересом. Тот только махнул рукой, мол, иди за мной, и давай тихо. Чтобы не спугнуть. Лицо у него при этом приняло выражение тех самых демонов, которые ему покровительствуют. Чанель тут же подхватил настроение и, на цыпочках, отправился в недалекое, но будоражущее приключение. В гостиной, куда его привел огнедышащий демон, по началу не обнаружилось ничего сверхинтересного, разве что Чунмен, склонившись над столом, ковыряется в своих цветочках. Но, присмотревшись, Чанель слегка ошалел: рядом с Матушкой Природой пристроился никто иной, как вьетнамий Маугли, as known as Ким Чонин. Причем, что поразило Чанеля до глубины его бездонной души, последний весь обратился в слух и внимание, выслушивая тихую лекцию о фиалочках. Чондэ нехило пихнул Чанеля в бок и выразительно зыркнул, чтобы озадаченный Пак узрел, как двое у цветочного горшка пасторально и ужасно миленько держатся за руки. ЧТО ЭТО!!! - завопило все внутри Чанеля. Он проморгался, но картинка никуда не исчезла. Пришлось, дабы не раскрыть своего инкогнито, спешно ретироваться в коридор. - Что это?! - Уже вслух, но шепотом завопил Чанель. - Гомофобия не красит человека... - Словно в пустоту заметил Чондэ. Чанель насупился. - Никакой я не гомофоб, мне вообще плевать, просто это же самая нелепая пара в мире! - И это говорит человек, лучший друг которого утверждает, что прилетел из другой галактики, да еще и встречается с Кристиной... Чанель потер щеку. Ну и дела творятся в Датском Королевстве. Но хоть стало повеселее. - Скоро тут все заголубеет... Спорим, это все проделки Ханя? Чондэ прыснул, но успел зажать рот ладонью. - Волшебная пыльца с его витвистых рогов... Про рога тоже получилось смешно, учитывая ненависть Лу к хобби своего парня. Чанелю порядочно полегчало, и он, в порыве сердечной благодарности, прижал хрупкого Чондэ к груди. - Я люблю тебя! - Ой, прости, ты не в моем вкусе, жертва волшебной пыльцы! - Чондэ загоготал, довольный своей шуткой, и Чанель расплылся в широчущей улыбке. Иногда все же жизнь поворачивается к нему приятными местами. Впрочем, вскоре Чондэ засобирался на дополнительные занятия (в воскресенье!!!), и Чанель снова остался один и без развлекушечек. Кто там еще остался... О Сехун! Ооо, это не парень, а сокровищница, честное чанелевское! Надо было сразу отправляться именно на его поиски, и не ломать себе голову тяжким вопросом, об кого бы повеселиться как следует. - Хуни! - Чанель ввалился в комнату младшего, ненароком забыв постучать. Вообще-то, это совершенно в манере Пак Чанеля, поэтому все обитатели пятого этажа злосчастной (по многим, а точнее - двенадцати причинам злосчастной) всегда и в любом состоянии ко всему готовы, и алгоритм действий прост: либо запирай двери, либо не ходи голым, не шали под одеялом, не мацай подружку... Словом, не делай ничего предосудительного, ничего из того, что не должно стать достоянием общажной общественности (Пак Чанель не трепло и не болтун, просто любит поднимать всем настроение отличными, а главное, правдивыми историями о соседях). - О Сехууун! Чанель просунул свою немного кудрявую (потому что феном надо волосы сушить, а не набегу, чтобы лежали нормально!) голову в дверной проем, и очень тщательно осмотрелся в поисках хозяина скромных апартаменов, желательно - искомого, а не трусишки Тао, который мало того, что слаб духом, так еще и разговорчив сверх меры. Нет, Чанель поболтать никогда не против. На корейском, можно даже попыжиться с английским... Но тавийский язык, да еще и с четким китайским акцентом - это выше его сил и понимания. Поэтому Цзытао он старается избегать. В этот раз госпожа Фортуна решила повернуться к страждущему хоть каких увеселений Чанелю привлекательным местом, в тот момент, когда Пак опустил взгляд вниз. - Хо-хо, - молвил Чанель, притворил за собой дверку и подошел к мирно торчащим из-под широкой (составленной из двух односпальных, ух, содомиты!) кровати ногам, облаченным в веселенькие разноцветные и вопиюще непарные носки. - Хо-хо, - повторил он весело, и щекотнул левую пяточку. - Сехууууни?... - нараспев протянул он и щекотнул еще разок. - Выбирайся, это я. Я, это Чанели-хен, твой любимый хен. Пятки, упорно игнорировавшие щекотки, наконец, слегка зашевелились, а из-под кровати послышалось слегка напряженное "Один ли ты, хен?". Заверив младшего в собственной единственности и исключительности, Чанель потянул ноги, ухватив за лодыжки, и вскоре принялся дуть в запыленного и явно нервного Сехуна. - Что стряслось? - Трагичным шепотом спросил Чанель, явно переигрывая. - От кого ты прячешься, дружочек? - Понимаешь, - Сехун, широчущий в плечах, и, пожалуй, слишком узкий в талии, еще раз подозрительно оглядел комнату, только после этого сдул с челки последний клочок пыли, и грустно вздохнул. - Понимаешь... Тао. Чанель только округлил глаза, и прижал огромные ручищи к груди. - Что? Неужели, потерял свой любимый браслетик, и велел тебе найти его именно под кроватью? Эдакая придурь вполне во вкусе этого создания. Сехун кисло усмехнулся, и шмыгнул носом. - Все намного хуже, Ёлли-хен. Все намнооого хуже. Дело в том, что вчера я немного припозднился... И, на свою голову, дурак несчастный, вообще не пойми зачем соврал, что был в библиотеке. А он, как на зло, сам там был, меня искал, и не нашел! - Чанель сочувственно похлопал любимого малого по плечу: его фантазии вполне достаточно для того, чтобы в красках представить, что значит жить с вот этим вот существом в леопардовую пятнышку. Такое и убить может, особенно, впав в эмоции. А Цзытао, поскольку духом слаб, из этих самых эмоций толком и не выпадает вообще. - Йо-хо-хо, приятель... - Этим дело не кончилось! Когда он проорался, и я уж было подумал, что все обошлось, ни с того, ни с сего приперся, звеня предательскими копытцами, господин Исин, и с порога заявил, мол дескать, ты у Бэкки в комнате забыл носочки, я решил по пути тебе их возвернуть. Скотина однорогая!!! Чанель сглотнул. Вот это, конечно, беда. Если эти две... два... двое сцепятся, в смысле Тао и Бэкки, наверное, университетской администрации придется срочно подыскивать новый корпус, взамен оставшихся от этого руин. Пока дива диву передивит, да еще и на почве (не бог весть какого, да и Бэку точно не нужного, но все же) парня... Ложись, фашист, кидай гранату. Все очень, очень плохо. Чанель даже сглотнул, для вящей демонстрации сочувствия. - И... И как ты выжил? Сехун сокрушенно повесил голову и неуверенно пожал своими плечищами. - Сначала Тао вылетел из комнаты, после чего по коридору прокатился возмущенный вопль о том, что, цитирую "кое-кто сошел с ума, потому что уважающему себя Бен Бэкхену малолетние башни ни в одно место не уперлись". Не то, чтобы я понадеялся, что Тао это успокоит, но все же, это могло бы хоть кааапельку его утихомирить. Впрочем, этого не произошло. Он вернулся, а дальше все как по сценарию: обвинения, заламывания рук и даже немного слез. В общем, я подлый изщменщик, лгун и предатель. Нет, - он опередил вопрос Чанеля, явно застывший у того в глазах, - бросать меня не стали... В этот раз. Просто велели скрыться с глаз долой, и ушли на тренировку, видимо, постигать дзен. А поскольку в данный момент вся наша компашка в наличии, попроситься мне не к кому, а спать хочется, вот я и полез под кровать. Чанель немного помедлил, а потом расхохотался. Потому что вот эта история бесспорно тянет на первое место в общажных хрониках последних лет. Сехун вообще просто сокровище, Чанель всегда это говорил. - Надо было прийти прямо к Исину, мол, выдал меня, паршивец, теперь спасай, укрой своей радужной гривкой. - Чтобы Тао окончательно рассверипел? Ты же понимаешь, что я должен быть у него на глазах, вопреки требованиям, чтобы являть собой воплощение скорби и самобичевания... А я даже ничего плохого не сделал! Мы с Бэкки, серьезно, готовили мой доклад по долбаной истории! А у него раковина протекла в комнате, пол мокрый был, вот я и положил намокшие носочки на подоконник! - Умом Цзытао не понять, логичной мыслью не измерить, - филосовски заметил Чанель, и потащил слабо упирающегочя Сехуна вон из общаги. Прошлявшись в ближайшем парке почти до вечера (почти до окончния тренировки некоторых истеричек) и купив в ближайшей лавке букетик каких-то лютиков, Чанель отправил страдальца обратно на минное поле его странной и нелогичной любви. Да и сам, погуляв еще немного и поболтав по телефону с предателем Ифанем (на заднем плане Кристина слишком четко сказала "Елли, если честно, у него тут голая женщина в постели", после чего пришлось спешно попрощаться), он отправился в сторону родной и любимой общаги. Крови на полу в коридоре не было, все двери были на месте, жильцы в животном ужасе не прятались по углам. Стало быть, все закончилось мирно. Чанель бухнулся на кровать в своей комнате, вкратце пересказал Чонину приключения сегодняшнего дня, с радостью отмечая, что тот в совершенно прекрасном расположении духа (ах, фиалки-фиалочки!). - Чонина... - позвал Чанель, когда понял, что ему не уснуть, - пошли, купим соджу и полезем на крышу, а? Душа требует приключений. OWARI