Совсем другая история

      Это было абсолютно возмутительно! Ее, урожденную аристократку, дочь герцога Таринского, невероятную красавицу, по которой сохнет половина двора, сплавить в какой-то монастырь! И ведь не просто сплавить, а отдать на обучение. Зачем, дракон их раздери?! Чему ее могут научить замшелые старикашки?! Но против воли отца не попрешь. Крисания уже давно выяснила, что никакие истерики на любимого папочку-герцога не действуют. Но, всезнающий Гелиос, как же это несправедливо!       — Ты готова, Крис?       — Да, папа.       — Отлично, карета уже ждет. Сейчас Том отнесет твои вещи и поедем.       Девушка проводила хмурым взглядом слугу, спешащего с маленьким сундучком в руках. Только самое необходимое. Никакой одежды, обуви, украшений, косметики и еще кучи других, так нужных любой нормальной девушке, вещей. «Дурацкий монастырь, дурацкие правила, дурацкое предсказание!» — с яростью подумала Крисания.       — Милая, ты идешь?       — Конечно, папа. Девушка покорной тенью последовала за отцом.       Карета ехала томительно долго. Храм светлого бога Паладайна, в котором Крисании предстояло провести весь следующий год, находился в пяти милях от города, в глубине одного из многочисленных ущелий. По сути своей от монастыря он отличался исключительно названием. Будущая жрица устало откинулась на мягкую спинку сиденья и бездумно уставилась в окно, вспоминая, с чего начался весь этот кошмар. Примерно неделю назад в Палантас на ежегодный праздник по поводу завершения Войны Копья прибыли жрецы Паладайна. Они, как и прежде, проповедовали на главной площади слово божье, наставляли заблудшие души на путь истинный и помогали людям сделать правильный выбор. Крисания уже и не помнила точно, зачем именно подошла, но как только один из служителей ее заметил, поднялся такой крик. Жрецы падали на колени и славили своего бога. Девушку подхватили под локти и втащили на помост, непрерывно вознося хвалу Паладайну и радуясь, что Избранная наконец нашлась. От дальнейшего унижения ее спасли слуги. Они пригрозили ополоумевшим жрецам позвать стражу и быстро увели свою госпожу домой.       А вечером в особняк заявился Элистан. Этот белобородый старик среди служителей светлого бога считался главой и все серьезные вопросы решал исключительно сам. Отец заперся с Элистаном в кабинете, и два часа они что-то обсуждали, точнее, что именно Крисания догадывалась, а вот результат разговора стал для нее полной неожиданностью. Глава покинул кабинет в прекрасном расположении духа, улыбнулся девушке на прощание, сообщив, что будет рад видеть ее в храме, и ушел. Затем появился отец, сухо сообщил, что у Крисании есть неделя на то, чтобы собрать вещи, после чего она на год отправится учиться жречеству в храм Паладайна.       Состояние, в которое ввергло девушку заявление герцога, можно назвать одним словом — шок. Весь вечер Крисания проходила неприкаянным духом, а ночью долго ворочалась, пытаясь уснуть. На утро же совершенно разбитая выслушала от своей служанки последние сплетни, от нее же узнала и о пророчестве. Как говорили, Элистану еще во времена Войны Копья явился Паладайн и велел своему служителю найти женщину, которая станет истинной жрицей, единственной избранной богом. Она сама придет к служителям света, и вспыхнут их медальоны при ее приближении. Вчера на площади все люди заметили яркий свет, разгоревшийся на груди у каждого жреца, когда Крисания взошла на помост.       — И теперь весь город считает меня избранной?       — Именно так, госпожа. И народ уже любит вас и верит, что вы принесете нам свет и благо!       — Спасибо, Тэя, ты свободна. Служанка с поклоном вышла. Крисания упала лицом в подушку.       — Как же все плохо! — с отчаянием простонала она. — Ну почему именно я?! Почему бы Паладайну не придумать себе другую избранную?! Никто ей не ответил. Даже бог, который вообще-то ее избрал, остался безучастен.       И вот теперь девушка сидела в семейной карете и ехала в храм, отец расположился напротив, холодный и равнодушный. Далеко не сразу, но Крисания поняла причину такого отношения. Герцогу было стыдно. После Войны Копья жрецы получили огромный авторитет, и когда Элистан потребовал отдать избранную, отец просто ничего не смог ему противопоставить и теперь до боли в сердце переживал за судьбу своей единственной дочери, но не хотел этого показывать, дабы не напугать ее еще больше. Герцог действительно любил свою наследницу.       За окном показалось очередное ущелье, карета резко повернула, колеса загрохотали по белому мрамору главной дороги. Вот уже показались белоснежные стены, за которыми виднелся дивный сад. Кучер осадил лошадей. Герцог вышел сам и подал руку дочери. Крисания спустилась и настороженно осмотрелась. Позади была дорога, петляющая среди покрытых мхом камней и вереска; по обеим сторонам возвышались серые скалы, уходившие высоко вверх. На фоне этих великанов девушка вдруг почувствовала себя очень маленькой и ничтожной. А впереди стоял светлый храм. Густая листва диких яблонь и садовых груш почти закрывала от глаз пришлых сияющее белое здание с серебристым куполом. Этот неясный волшебный свет манил Крисанию, звал ее войти, ощутить прохладу мраморных плит, опустившись на колени, и молиться, неистово молиться своему Богу, зная, что он услышит, ответит, даст силу, какую не давал боле никому.       — Теперь я действительно уверен, что ты избранная. Наваждение спало. Крисания с удивлением узрела перед собой Элистана. Глава улыбался.       — А раньше не верили? — вспомнила о прозвучавших словах девушка.       — Жрецы могли и ошибиться. Впрочем, об этом после, мы и так задержались. Идем, — и старик направился к воротам. Крисания неуверенно оглянулась. Кареты не было. И отца не было. Только на земле стоял маленький сундучок с вещами.       — Идем, избранная, — поторопил ее Элистан. И Крисании ничего больше не оставалось, кроме как подхватить пожитки и последовать за главой.       Вблизи светлый храм оказался еще красивее, и будущая жрица уже понадеялась, что сейчас войдет в него, но почти у самого входа Элистан неожиданно свернул налево и зашагал в сторону другого здания, серая крыша которого мелькала среди листвы. Всего пара минут, и девушка увидела длинный двухэтажный дом, по-видимому жилой. Цветов возле него почти не было, а рядом, на веревках, сушились чьи-то вещи.       — Макберет! — на крик Элистана из дома выбежала немолодая уже женщина и замерла, ожидая поручения. — Я привел новую послушницу, найди ей свободную келью, выдай одеяния и объясни, что к чему, — велел жрец и тут же развернулся обратно к храму. Макберет смерила Крисанию подозрительным взглядом:       — Из высокородных, да? — наконец спросила она. Тон девушке не понравился, но ответить все же пришлось:       — Я дочь герцога Таринского.       — Туговато тебе придется, — хмыкнула жрица, жестом веля Крисании идти следом, — у нас слуг нет, все сами делаем. Стирка, уборка, готовка — все своими ручками.       Девушка ошарашенно замерла, а потом и вовсе сжала кулаки, прожигая возмущенным взглядом спину идущей впереди женщины. Стирка? Уборка?! Она, единственная наследница герцога Таринского, должна будет стирать белье?! Против готовки, как ни странно, возражений не было, ибо, молитвами своей нянюшки, готовить Крисания все же умела. Другое дело, что не любила, и, как и отец, не считала подобное занятие достойным наследницы.       — Ну, что встала? — ворчливо поторопила Макберет. — Я с тобой весь день носиться не буду.       Девушка подавила свою ярость и, нацепив излюбленную маску ледяного презрения, зашагала дальше.       Старшая жрица, прекрасно заметившая все эмоции, промелькнувшие на лице подопечной, лишь насмешливо взглянула на нее и ничего не сказала.       — Твоя комната, — женщина распахнула одну из дверей, — одежду и обувь сейчас тебе принесу. Купальня на первом этаже, левый коридор от входа, не заблудишься. Если что-то потребуется, обращайся ко мне. Обед через час, не опоздывай. Все, осваивайся. Макберет вышла, а Крисания обвела комнату страдальческим взглядом. Келья была совсем маленькой и почти пустой. Узкая койка, стул и тумбочка — вот и вся мебель. Пол был деревянным, возле кровати обнаружился тоненький коврик, а на противоположной стене - небольшое оконце в деревянной раме, на тумбочке нашлись кувшин и тазик для умывания, стены же и потолок утомляли своим белым цветом. Никаких рисунков, орнаментов, украшений. Все просто и строго. Замка или засова на двери тоже не оказалось. Даже щеколды не было. Невозможность запереться Крисанию добила. Девушка упала на кровать и тихо заплакала. Ей уже было плохо в этом месте. И она не представляла, как жить в нем целый год. Про обед Крисания все же не забыла, кое-как умылась и вдруг вспомнила, что ей не объяснили, куда идти. Однако проблема решилась: девушка просто последовала за другими жрецами, логично предположив, что кормят всех в одном месте. Многообразием блюд обед не отличался, зато был вкусным и сытным. Сидели все, к слову, за одним большим столом, кто где захочет, невзирая на положение в духовной иерархии. После обеда к Крисании подошел Элистан и сообщил, что помимо общих для всех послушников занятий он также будет уделять ей время. Радоваться этому или огорчаться, девушка пока не знала, но все же поблагодарила жреца за оказанную ей честь.       — Еще рано возносить благодарности, — мягко улыбнулся глава, — я пока ничему тебя не научил и не научу, если на то не будет благословения Паладайна. Зайди в храм, Крисания, посмотри на своего бога. Теперь уже послушница покорно кивнула. Какое-то странное чувство, похожее на вдохновение, охватило ее, и чем ближе Крисания подходила к храму, тем сильнее оно разгоралось.       Под белоснежные своды она шагнула уже в состоянии эйфории и увидела его. Своего бога. Крисании показалось, что при виде нее суровый мраморный лик Паладайна смягчился. Девушка неловко опустилась на колени у подножия статуи и обратилась к богу, как умела, не зная молитв и псалмов, просто прося услышать.       — Я ждал тебя, дитя, — раздался голос, — ждал много лет, и вот ты наконец здесь.       — О, Паладайн! — выдохнула послушница.       — Я рад слышать тебя, Крисания, и видеть в своем храме, но я чувствую, тебя что-то мучает. Спрашивай, не бойся, — продолжил голос. Девушка опустила глаза и задала вопрос, ответ на который жаждала получить уже давно:       — Почему я? Почему ты избрал меня?       — Ты мне понравилась, — ошарашил бог, — гордая, упрямая, умная, и к тому же красивая. Мне будет приятно отвечать на твои молитвы. Крисания в изумлении замерла. Подобные слова она была готова услышать от одного из своих многочисленных ухажеров, но никак не от Паладайна.       — А жрецы?..       — Им такие аргументы не подойдут, — голос вздохнул, — пришлось добавить великую цель.       — Но я…       — Единственная твоя цель — занять место главы. Элистан уже стар, ему осталось недолго, и я хочу, чтобы после его смерти моих жрецов вел не менее достойный человек.       — Мне казалось, Элистан еще полон сил.       — Сейчас да, но я бог и вижу дальше тебя.       — Значит, все, что от меня нужно, просто верить?       — Я всегда знал, что ты умная девушка. Крисания поднялась с колен.       — Теперь я буду приходить сюда часто.       — Я буду ждать.       Из храма послушница вышла в каком-то странном умиротворенно-счастливом состоянии, когда уже не важно, как плохо тебе жилось до этого, сейчас все хорошо, а дальше будет и того лучше. Наверное, именно поэтому Крисания не сразу обратила внимание на собравшихся у храма жрецов.       — Посвященная, — Элистан склонился в поклоне, остальные последовали его примеру. Девушка замерла, не понимая, что происходит.       — Ты говорила с богом, — глава выпрямился, — мы слышали его голос. Он никогда лично не общался ни с одним из нас, а тебя посвятил в свои тайны.       — Вы слышали все, что он сказал? — напряглась послушница.       — Мы не слышали слов, Посвященная, но чувствовали присутствие своего бога.       — И зачем вы здесь собрались?       — Что он сказал тебе, Крисания, был ли доволен нами и людьми Палантаса?       — Он ничего не говорил о людях и о своих жрецах, только указал мне прилежно учиться и чаще бывать в храме, — вывернулась девушка.       — Достойно исполни его волю, — склонил голову Элистан, и жрецы начали расходится. Крисания облегченно вздохнула. Как-то слишком бурно началось ее ученичество.