А у вас возникало ощущение пустоты осенью? Как будто что-то исчезло. Или даже не как будто. Смысл жизни утерян. Всё потеряло свой натуральный цвет, поблёкло. Весь мир — чёрно-белое кино, а ты в нём герой с печальной судьбой. Всё так чертовски драматично.
Бани шла по пустой сырой улице. Дождь уже прошёл, но всё ещё пахло сыростью. Ох, эта прекрасная свежесть после хорошей грозы. Бани любила этот запах, любила осень. В такую погоду она
обычно весело прыгала по лужам, забывая про свой возраст и про то, что она промочит свои кеды. Девушка уходила в свой собственный мирок, где всё было хорошо: никаких чёртовых стереотипов, никаких шаблонов и требований родителей. Ни-че-го.
Но в эту осень что-то пошло не так.
***
Впервые они встретились год назад. Тогда ЧонГук был несмелым и застенчивым мальчишкой. Он постоянно краснел и прятал смущённый взгляд за отросшей чёрной чёлкой. Частенько уходил в себя, и даже друзья не могли вывести его из такого состояния. Поэтому друзей становилось всё меньше и меньше. А после смерти Шуги,
его любимого лучшего друга, бедный мальчик впал в ужасную депрессию.
Ожидаемо, не так ли?
Гук зажигал сигарету, садился на землю или просто на корточки и говорил, говорил, говорил… Проблемы, события за неделю (интересные и не очень), какие-то глупые мысли — всем этим брюнет делился с портретом блондинистого парня. Когда сигарета догорала, парень поднимал голову вверх и что-то тихо шептал, стирая слёзы рукавом растянутой толстовки. Шуга был тем, кто понимал Куки без слов, он был частичкой его души. А теперь его нет. Вот нет, и всё.
Постепенно Гук смирился с потерей друга, продолжая раз в месяц приходить на кладбище «поразмышлять» о жизни. Иногда эти размышления были молчанием. Тяжёлым молчанием, когда хочешь что-то сказать, но не можешь. Это чертовски бесит.
Осенью на кладбище было особенно тихо.
Однажды, придя на могилу, Куки увидел у соседней свежей могилки девушку с букетиком из осенних засохших листьев. Она улыбалась сквозь слёзы. Хотелось бы так сказать, но нет. Лучезарная улыбка, и даже ни разу не маньячная. Девушка эта запомнилась ЧонГуку, и он, ожидая встречи с ней, стал приходить на кладбище каждое воскресенье. Но Бани он так больше и не увидел.
Спустя год к нему в класс пришла новая ученица. Да-да, это была та девчонка, Бани. Теперь он знает хотя бы её имя. Куки помнил о ней весь этот долгий год, сидя в парке на скамейке и всматриваясь в лица прохожих в надежде встретить её.
За этот год ЧонГук изменился: перестал бояться этого мира, перестал бояться людей в этом мире, ведь больше нет сильной спины Шуги, которая защитит его. Теперь защищаться нужно было самому.
Хм, а ведь так и появляются монстры… Ты слышишь это, чёртов сумасшедший мир?!
Понаблюдав за Бани неделю и поняв, что друзей она искать не собирается, он подсел к ней за столик на обеде.
Девушка посмотрела Куки в глаза и произнесла:
— Ты, кажется, ЧонГук?
— А ты Бани. Я впервые встретил тебя на кладбище. Там твои родители?
Девушка рассмеялась:
— Позитивное начало. Да, это мои родители, и они погибли в автокатастрофе.
Бани смотрела прямо в душу, пока говорила эти слова. Её зелёные глаза с рыженькой каёмочкой порабощали. В этих глазах Куки видел хрупкую улыбчивую девочку, скрытую за маской безразличия и уверенности.
— Извини, если задел больную тему. Я сожалею, — опустив голову, проговорил Гук.
Бани склонила голову набок, смотря в упор на Куки, сказала:
— Не жалей мёртвых — жалей живых.
Встала, улыбнулась, подмигнув напоследок, и вышла из столовой. После этого разговора Куки стал ходить за ней хвостиком. Бани была и не против. Гук был достаточно интересным собеседником, а самое главное, понимал, когда нужно помолчать и дать девушке отдохнуть от общения, которое забирало её жизненные силы. Не все созданы для общества.
ЧонГук думал, что такого не может быть. Она в точности как Шуга. Девушка пишет стихи, неплохо
читает рэп поёт, часто смотрит в небо, курит и, самое главное… она понимает его без слов, а он её. У ЧонГука
дежавю, а у Бани липкая карамель в душе. Полное fatality.
За какой-то месяц они стали лучшими друзьями. Она в шутку ревновала его, а Куки смеялся и называл её дурашкой, на что она надувала губки бантиком. Гука всегда умиляла эта реакция Бани. Его, вообще, всё умиляло в девушке и всё в ней нравилось. И он понял, что влюбился по уши.
В октябре ЧонГук всё же решился рассказать о чувствах. Было романтично. Они были у него дома. После просмотра фильма он сказал эти заветные слова. Бани встала как столб. Из её глаз полились слёзы. Куки испугался: он не ожидал такой реакции. Девушка же, увидев замешательство друга, подошла и крепко обняла его, уткнувшись носиком в шею и шепча куда-то туда же:
— Я тоже тебя люблю. Это похоже на сказку. Сказку для нас двоих. Не правда ли?
В душе Чона распускались цветы, а в голове витали только пару слов. А именно: «Бани любит меня». От ступора Гука отвлекают руки. И губы. Бани, стоя на носочках, взяла парня за подбородок и потянула вниз, касаясь желанных губ.
Девушка запускает руки под широкий свитер Чона и стаскивает его. Небрежно. Неловко. Снимает свою толстовку и возвращается к губам парня, спускаясь вниз к шее и чертовски больно кусая куда попало. Штаны и нижнее бельё оказываются на полу. ЧонГук наконец перехватывает инициативу и подминает Бани под себя. Её взгляд. Он так заводит. Парень старается быть нежным. Это её первый раз, у него — нет. Вводит один палец, два. Ласкает и старается не делать больно. Медленно вводит член. Бани шипит и морщится, а у Чона снова
дежавю. Перед глазами воспоминания. Пара резких движений, вскрик — и Гук всё-таки опомнился, сцеловывая слёзы девушки. Бани неуверенно толкается навстречу, тихо постанывая. Боль ушла. ЧонГук ликует, ускоряется, толкаясь всё быстрее. Его руки скользят по твоей груди, играясь с сосками. Губы скользят по твоим плечам, шее и ключицам, больно кусая, оставляя багровые засосы. Она выгибается, всё громче дыша, её грудь покачивается в такт толчков. Громкие стоны. Дрожь. От близости сносит крышу. Они одержимы. Чон выходит из девушки, и горячая густая струя спермы стекает по бёдрам Бани. Тяжёлое дыхание раздаётся в тишине. Бани устраивает голову на груди парня.
— А в душ? — девушка кусает за сосок и пропускает вопрос мимо ушей. — Хорошо-хорошо, понял, — он прижимает её к себе.
Они почти везде были вместе, понимали друг друга без слов, не говорили о вечной любви друг к другу — они молча это доказывали. То Куки принесёт цветы, которые он нарвал на соседней клумбе, то Бани нарисует Чона. Совместные сэлки, парные вещи.
Она сравнивала Куки с небом, везде следящим за ней, а он её — с рекой, не поддающейся контролю. И всё было бы хорошо…
Но в августе ЧонГук резко исчезает, не отвечает на звонки, не появляется дома. Его родители говорят Бани, что он сбежал из дома. «Они не умеют врать», — думает девушка, но не пытается допытаться о его местонахождении. Друзья тоже говорят, что ничего не знают, но Бани уверена, что всё-то они знают.
Весь сентябрь Бани ходит подавленной в школе и бродит допоздна по городу в поисках Куки. И друзья не выдерживают. Они хотят рассказать правду, куда делся ЧонГук, хотя он умолял не рассказывать.
На большой перемене они подходят к девушке и протягивают листок с адресом:
— Иди туда. Он просил не рассказывать о своём местонахождении.
Бани улыбнулась сквозь слёзы, обняла ребят и умчалась из школы, несмотря на то что до конца учебного дня ещё очень долго.
В адресе была написана больница. Бани предчувствовала что-то плохое в этом.
Примчавшись в больницу, девушка пошла к лифту. Нужный этаж встречает надписью «Отдел онкологии». Сердце Бани ушло в пятки. Тело покрылось мурашками и дрожало, глаза бедной девочки застилали слёзы, но она бежала по туманному и нечёткому коридору. «Засранец! Блядь, как он мог так? Сука!» — кричала про себя Бани. Влетев в палату, она увидела его родителей с красными и опухшими глазами, врачей, метавшихся у койки. Бани на ватных ногах дошла до постели Куки.
— Дурак… Почему не сказал? — по глазам стекали горькие слёзы. Ноги её больше не держали, и она упала на колени, взяв Куки за руку и ткнувшись в неё.
— Прости, — еле слышно прошептал Гук. — Бани, обещай не плакать, вспоминая меня. Я хочу, чтобы, вспоминая меня, ты улыбалась, как тогда, на кладбище в первую нашу встречу, — закрыв глаза, шептал он. — Улыбнись.
Приборы запищали, врачи засуетились и вывели семью и Бани из палаты. Девушка и мать сползли по стенке и заплакали, обнявшись. Спустя полчаса вышел измученный доктор и подошёл к ним.
— Дата смерти: 06.11.2014. Время смерти: 09:43. Я сожалею, — опустив голову, проговорил врач.
— Не жалейте умерших, жалейте живых, — обратилась Бани к доктору, вставая с пола и через силу улыбаясь. «Видишь, Куки, я улыбаюсь, как ты и просил», — подумала девушка, направляясь к мёртвому телу, чтобы навсегда запечатлеть его образ у себя в голове.
***
Бани не прыгала по лужам. Она медленно брела и вдыхала запах свежести. Она продолжала любить осень и смотреть в небо. Ведь небо — это Куки. Оно везде с ней, хоть и остаётся лишь сторонним наблюдателем. Бани продолжала жить, всё также уставая от социума. И, как обещала, вспоминая Куки, улыбалась.
Дурацкий стереотип про осень и драматизм. Но обстоятельства таковы. Режиссёр постарался. Ты всего лишь герой этого фильма с концом, который тебя не устраивает. Грёбанная пустота, грёбанный смысл жизни, а точнее, его отсутствие. Как трагично-то, блядь.
