О важности репетиций

- Я могу коснуться твоего сердца… - пальцы Айзена медленно вспарывают воздух, преодолевают расстояние и действительно касаются груди Ичиго. Тот, кажется, забыл, как дышать – в его глазах плещутся гнев, изумление и… что-то ещё? - Снято! – раздражённо кричит режиссёр и подбегает к ним. – Куросаки, что это за выражение лица? - Ой-ой, сцену мы вообще никогда не закончим, да? – Гин тянет вроде бы как и в шутку, но вроде бы как и разочарованно. – Я в курилку, убивать в себе лошадей… Изуру, сопроводишь меня? - Вы знаете, как я отношусь к курению, - царственно роняет «лейтенант» и удаляется. Гин, помедлив немного, всё-таки следует за ним под ехидные комментарии Мацумото, закутавшейся в меховое манто. Всё это Ичиго отмечает краем глаза и кончиком уха, если так можно выразиться, потому что режиссёр просто пыхтит от сдерживаемого негодования. Дамба эта не слишком крепкая и прочная, потому нет ничего удивительного, когда она буквально взрывается: - Это сколько же дублей делать, Куросаки?! Ты, что, школьница на свидании? Айзен делает вид, что его вообще ничего не касается. Он отходит в сторону, благодарно кивает статистке, набрасывающей на его плечи куртку – в тонком костюме и с открытой грудью ему очевидно нежарко - и уходит к тепловым пушкам, расставленным в зоне отдыха для актёров. Бьякуя Кучики одаривает его ледяным взглядом, вздёргивает бровь и цедит сквозь зубы – кажется, «Цвети…», а потом мужчины смеются и начинают говорить о чём-то своём. Ичиго Куросаки повезло не только получить главную роль в сериале Bleach, популярностью своей потеснившего даже таких монстров телевидения, как One Piece и Naruto, но и стать одним из самых узнаваемых «школьников» в Японии. Правда, на школу времени у него было очень и очень мало с тех пор, как сериал начал выходить – так что пожинать заслуженные плоды своей славы было как-то особенно и некогда. - Ты в пятый раз уже краснеешь! Это что такое?! Как ты себе представляешь – Айзен трогает Ичиго за грудь, толкает свой пафос, а Ичиго, вместо того, чтобы прописать ему в челюсть, заливается краской?! – продолжал разораться режиссёр. – О чём хочешь думай! О своей бабушке в душе думай! Но не красней! - Я Вас понял, - мрачно откликается Ичиго, которому разнос перед всем остальным актёрским составом не особо приятен. Деликатные коллеги, конечно же, сделали вид, что не слушают, но взгляд Айзена – задумчивый и тяжёлый – нет-нет, да и цепляет. - По местам! – командует режиссёр. Айзен передаёт стаканчик с недопитым кофе Бьякуе и возвращается на отмеченное едва заметным крестиком место. - Поехали. - Я могу коснуться твоего сердца… - бархатом ласкает ухо вкрадчивый голос Айзена. - СТОП! Сцену они так и не отсняли. Ичиго зло швырнул сумку, едва только переступил порог квартиры – в ушах ещё звенело ехидное «Sempai noticed me!». Гин, змея, выдал это под конец рабочего дня, когда Ичиго в очередной раз запорол сцену не вовремя появившимся румянцем, и каст просто грохнул. Работать дальше было бессмысленно. - Остряк хренов, - бушевал Ичиго. – Хрена он забыл на съёмках?! Всё, уже сдох – вот и иди к чёрту! На самом деле, конечно, это было не особо справедливо, поскольку Ичимару главным образом занимался звуковыми эффектами. С его специфической внешностью и голосом на одном актёрстве он далеко бы не уехал, к тому же у Гина хоть и был отвратительный характер, но присутствовало и неоспоримое достоинство – он всегда рад был помочь советом. Даже если о советах его и не просили. Он же с готовностью предлагал свои услуги молоденьким актёрам обоих полов на «порепетировать эту сложную сцену», за что один раз даже был бит. За советом к так ехидно осмеявшему его сегодня Ичимару Куросаки идти не собирался. Когда в дверь позвонили, Ичиго недоумённо покосился на циферблат наручных часов. Он собирался через полчаса идти спать, гостей в такое время ждать как-то непринято. Следующий сюрприз его ждал прямо за дверью. - А… Айзен-сан? – изумлённо открыл рот Куросаки. – А… что Вы здесь делаете? - Добрый вечер, Куросаки-кун. Я могу войти? – невозмутимо поинтересовался маститый актёр и вошёл в квартиру Ичиго, когда тот, забормотав извинения, пропустил его. -«Кошмар… у меня же свинарник…» - тоскливо подумал Ичиго, проводя гостя в гостиную. - У тебя очень уютная квартира, - вежливо заметил Айзен, скинувший обувь, но почему-то так и не снявший своего длинного плаща. - М… да. Хотите чая? – пытаясь сгладить неловкость, предложил Ичиго. Уголок губ Айзена дёрнулся. – Извините… кофе? Известный любитель чая на экране, Айзен в жизни к нему относился равнодушно и предпочитал кофе, потому многочисленные чаи, которыми его заваливали поклонники, зачастую буквально впихивал коллегам. Бьякуя, к примеру, не стеснялся и периодически интересовался новыми поступлениями в открытую. - Нет, спасибо… позволь мне объяснить цель своего визита, Куросаки-кун, - мужчина аккуратно снял пальто и устроил его на спинке дивана. Под пальто обретался сценический костюм – белые хакама, распахнутое на груди косоде… только меча не хватало, но это так, мелочи. - Э… было бы неплохо, - от неожиданности даже не стал пытаться симулировать вежливость Ичиго. - Я думаю, нам стоит немного порепетировать сцену, которая нам не удаётся, наедине. -«Нам – тебе-то всё удаётся», - с досадой отметил эту деликатность Куросаки. - Потому что очень сложно сосредоточиться, когда на тебя с одной стороны орёт наш уважаемый режиссёр, а с другой стороны дают ценные советы и комментарии коллеги, - невозмутимо продолжил Айзен. - Да… наверно. Мне тоже переодеться? – хоть сцена и была достаточно удивительной, но Ичиго решил положиться на старшего. Некстати вспомнилось «Сэмпай меня наконец-то заметил!». - Не стоит, - качнул головой Айзен, пальцами зачесал на лоб знаменитую прядку и коротко выдохнул, созерцая пол. Потом выпрямился, поднял взгляд и… - Я могу коснуться твоего сердца… Куросаки-кун. От неожиданности Ичиго даже отшатнулся. Он, конечно, и сам быстро входил в роль, но это… как-то поспешно. Почему-то подумалось, что, наверно, Айзен из роли так и не выходит в принципе. - Не дёргайся так, Куросаки-кун, - спокойно произнёс мужчина, не двигаясь с места. – Давай ещё разок. Я тебя не покусаю. - Я знаю, - почти свирепо отозвался Ичиго, помедлил немного и шагнул обратно, оказываясь поближе к Айзену. - Я могу коснуться твоего сердца… Куросаки-кун, - произнёс Айзен, протянул руку к его груди, чтобы показать, как он собирается коснуться, и Ичиго тут же вспомнил ехидный комментарий Гина «А знаешь, где моя вторая рука сейчас?». - Чёрт… извините, Айзен-сан! – парень скрипнул зубами. – Я сейчас… я пытаюсь собраться… - Ну и зря, - пожал плечами мужчина и, поймав удивлённый взгляд Ичиго, пояснил. – Расслабься… почувствуй персонажа. Поверь в то, что я собираюсь не просто коснуться твоего сердца – вырвать его из груди. И всё получится. - Давайте попробуем ещё раз. Сорок минут спустя Ичиго понял, что ненавидит своего персонажа, Айзена и вообще весь этот тупейший сериал про шинигами. - Знаешь, Куросаки-кун, - задумчиво протянул Айзен. – Мне кажется, у тебя образовался блок. - Какой ещё блок, - почти что огрызнулся Ичиго, переживающий из-за своих неудач. Старший актёр на это внимания не обратил. - Обыкновенный. Такое бывает. - И как с ним бороться? Знаете? Ичиго почти готов был услышать какой-нибудь размытый совет о расслаблении и том, что надо чувствовать героя, но Айзен неожиданно улыбнулся. - Знаю. Бороться с ним нужно ударными методами… чтобы этот самый блок пробить. Давай-ка ещё раз. Ичиго без особой надежды занял своё место и встал в ту самую уже ненавистную позу. Айзен шагнул к нему, протянул руку… - Я могу коснуться твоего сердца… - произнёс он негромко таким тоном, будто посвящал в какую-то очень непристойную тайну. Пальцы мужчины действительно коснулись груди Ичиго, скользнули чуть ниже, к сердцу… - Куросаки-кун… Ичиго почувствовал, как пылают уши, но Айзен подался ближе, свободной рукой притянул его к себе за талию и прижался поцелуем к его губам. За эту сцену кассовые сборы от фанаток их пейринга – а таких, к удивлению Ичиго, было немало – наверно, побили бы мировой рекорд. Но сейчас он не думал ни о фанатках, ни о пейрингах, ни, даже, о сцене, потому что всё это перестало существовать, когда… … когда этот безумный шинигами, возомнивший себя Богом, целовал его, пробиваясь настойчивым языком в рот, словно желая показать ему, Куросаки Ичиго, что и здесь мальчишке есть чему поучиться! -«Ну уж нет, Айзен», - с яростью подумал Ичиго, обхватил мужчину за талию, грубоватым рывком прижимая его к себе, и ответил на поцелуй со всей страстью, на которую был способен. - Снято! Браво! Замечательно! – восторгался режиссёр. Проклятая сцена наконец-то подошла к концу, что ознаменовали аплодисменты каста. - Хорошая работа, Куросаки-кун, - весело заявила ему Мацумото. - Замечательно постарался! – искренне поддержал её Гин. - Прекрасная сцена, я смотрел, затаив дыхание, - по обыкновению серьёзно заметил Кира. - Как ты добился таких прекрасных результатов, Куросаки-кун? – по губам Кучики бродило что-то, очень отдалённо напоминающее улыбку. - Репетировал, - кое-как попытался отговориться Ичиго. - Да, - неожиданно пришёл ему на помощь Айзен, тоже очень довольный, что со сценой они разделались. – Вы ведь знаете, Кучики-тайчо, всё дело в важности репетиций. - Я не обращался к тебе, предатель, - процедил Бьякуя, рассмеялся и мужчины отправились на перекур. -«Все дело в важности репетиций», - мысленно согласился с Айзеном Ичиго и взъерошил волосы.