Шетландский лес

Началось все с того, что я, будучи вынужденным остановиться в небольшом городке на Шетландских островах, постучался в двери таверны «Пёсья голова», что на Романской улице. О моей внешности нечего и говорить, она столь же ординарна, сколько внешность тысяч других людей, и вы ее вряд ли запомните, да и роли она никакой не сыграет. Старый трактирщик радостно встретил нового посетителя, осведомился о моем здоровье и посетовал на плохую погоду. Он был одет в клетчатую рубашку, застегнутую на все пуговицы, а лицо его покрывал слой жесткой щетины, от скул до самого подбородка. Я представился и заказал пинту эля; получив желанное пиво, в несколько жадных глотков осушил глиняную кружку. После пива я завязал с трактирщиком обыденную беседу, из числа тех, что заводят скучающие посетители пивнушек с гостеприимными хозяевами этих заведений. Я поведал трактирщику о том, что следовал из Глазго в Рейкьявик по одному важному делу, пока мой пакетбот не попал в шторм неподалеку от Шетландских островов. Капитан судна и чудом уцелевший остаток экипажа кое-как довели корабль до ближайшей гавани и принялись за его починку. Ремонт должен был занять одну-две недели, и в течение этого срока я вынужден буду проживать в этом же трактире. Все это время трактирщик хранил молчание, изредка поглаживая жесткую щетину. Наконец, после повторного вопроса о "значении названия паба", его глаза прояснились, и он, бесцветно улыбнувшись, ответил мягким голосом, будто говорил это в сотый или тысячный раз: - Паб, мистер Маркстоун, может быть в Шотландии или в Ирландии, где деревенщина напивается вдрызг и обсуждает, как их в очередной раз «незаконно» избили полисмены. А мое заведение носит имя таверны. Здесь я могу подать обед или предоставить страждущим выпивку за символическую плату. Прошу не хмуриться, мистер Маркстоун, я люблю это место, я вложил в него много сил и требую от посетителей уважительного отношения к нему. Ну а что касается названия, то с ним связана занятная история, уходящая корнями в далекое прошлое. В местных легендах, у нас, на островах, нередко фигурирует интересный персонаж, которого называют Вулвер. Может, слышали? Нет? Ну что ж, так слушайте. Это существо, подобно минотавру или кентавру, имеет часть человеческого тела, но голова его принадлежит животному. У Вулвера голова пса или волка. По поводу происхождения этой легенды я вам точно сказать не могу, но, опираясь на мои скудные знания местной мифологии, я могу предложить, что Вулвер – персонаж из древнегерманских сказаний. Он иногда рыбачит близ прудов, нелюдим (что вполне очевидно). Так вот. В свое время у моего отца было прозвище «Курт Пёсья Голова», что, как считали местные, отражало его драчливый и заносчивый характер. Имея намерения открыть таверну или иное питейное заведение еще в молодости, я решил связать эти два понятия, отдав дань уважения как своему покойному папаше, так и местным легендам. Вот, мистер Маркстоун, и вся забавность. Мы еще немного поговорили, затем я заказал горячий ужин, перекусил и отправился в свой номер, что был на втором этаже. Трактир «Песья голова» располагал всего десятком комнат на втором этаже, однако это малое количество лишь добавляло уюта заведению. Комнаты располагались перпендикулярно длинному коридору, на стенах которого были развешены дешевые репродукции картин, служившие скорее прикрытием старых обоев, нежели элементом декора. Остаток вечера и ночи я провел у себя в номере, подводя счеты, призванные упростить мою судьбу, когда я окажусь в Рейкьявике. Закончив бумажную волокиту, я обнаружил, что часы давно уж пробили за полночь. Спать не хотелось, потому я решился на ночной моцион, надеясь во время оного нагулять себе сон. Природа в этих местах и впрямь была великолепна. Сам город располагался на двух поросших кустарником холмах, которые разделяла быстрая речушка. По берегам реки свешивались крупные раскидистые деревья (едва ли не единственные деревья на острова), служившие приютом местным птицам. Таким образом, невысокие дома городка, казалось, утопали в зелени. Вверх по течению реки, чуть севернее самого города, находилось единственное достойное внимания предприятие городка, не считая таверны, - лесопилка. Она была довольно дряхлой и в скором времени грозилась просто рассыпаться в труху, но ее владельцу и городку она по-прежнему приносила стабильный доход и использовалась настолько, насколько позволял водоток. Именно к лесопилке я и решил направиться. Поздней ночью лесопилка была освещена светом луны и выглядела горбатым великаном, что прилег отдохнуть на берегу реки. Лунный свет вырывал из тьмы ветхое здание с покатой крышей, попадал на массивное водяное колес; свет прокладывал себе путь через заросли ближайшего леса, освещая куцый лесок из невысоких деревьев за лесопилкой. Засмотревшись на прекрасный вид, я не сразу заметил движение на противоположном берегу. Очень странным показалось мне это движение, ведь рыболовы обычно собираются на берегу незадолго до рассвета, а по моим часам до рассвета оставалось несколько часов, не меньше. Удивившись, я подошел поближе к берегу, чтобы тщательнее рассмотреть ту сторону. Я приблизился и едва не поскользнулся на мокром булыжнике, но успел заметить, что с того берега кто-то помахал рукой, словно некий старый друг приглашал присоединиться к рыбной ловле. Заинтересовавшись, я быстро прошелся до ближайшего мостика, перекинутого через речушку, и направился к таинственной фигуре, с твердым намерением узнать, что же происходит. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил на том же месте лишь несколько живых рыбешек, пойманных совсем недавно. Самого рыбака и след простыл. Едва я развернулся, чтобы сконфуженно направиться восвояси, как кто-то тронул меня за плечо. - Доброй ночи, мистер. – Добродушно заговорил незнакомец. - Не оборачивайтесь, иначе побежите отсюда со всех ног. Прошу меня простить, если доставил вам неудобства, пригласив вас сюда. Я давно не имел радости пообщаться с людьми, потому был бы признателен, если бы вы уделили мне немного вашего времени. Дрожа от страха, я по-прежнему думал, что это некий бродяга или разбойник, а лицо его сильно искажено какой-нибудь болезнью или шрамом. Я не мог не отметить странный низкий тембр его голоса. Подобного голоса, право, я и не слыхивал, низкий и гортанный, будто у пса. Несмотря на первое впечатление, голос скорее располагал к своему владельцу, нежели отталкивал. - Как я говорил, я не имею чести часто говорить с людьми, а тем более, как я предполагаю, не местными. Моя внешность зачастую заставляет людей дрожать от страха и бежать, бормоча молитвы себе под нос. Знаете, я привык к такому обращению, оно меня не пугает и не оскорбляет уже давно. Но мне бывает одиноко. Невыразимо одиноко и грустно. Я брожу здесь долгими ночными часами, ловлю рыбу - так и проходит моя жизнь. Мне редко удается встретить здесь людей: местные предпочитают не ходить по берегам речки в такое время, не желая нарваться на меня. Они бояться меня. Вот так, сэр, внешность может отталкивать людей. Никто, завидев меня, не хочет поговорить, а ведь я смог бы пересказать вам любое из сочинений Бэкона или обсудить проблемы колонистов в Новой Англии, если пожелаете. Свободного времени у меня вдосталь, иногда случается разжиться книгами. Но нет, куда там мне. Меня находят отвратным и страшным лишь по... нестандартному виду, не пытаясь понять меня. Наш пространный диалог длился еще около получаса. Наконец, незнакомец произнес: - Ну что ж, мистер. Я надеюсь, что не занял у вас много времени. Благодарю вас за учтивость, но вам и мне уже пора: скоро рассветет. Я был рад увидеть и поговорить с человеком. Доброй ночи, мистер. Все же прошу вас не оборачиваться вслед. На негнущихся ногах поплелся я к мостику, стараясь преодолеть жалкие десять-двадцать ярдов как можно скорее. По пути я проверил карманы, с удивлением обнаружил, что все осталось целым, и, на свое несчастье, все-таки обернулся назад. Мой взгляд зацепился за ту самую фигуру. Луна как раз вышла из-за ночных облаков и свет ее упал на фигуру. Мне хватило всего пары мгновений, чтобы рассмотреть незнакомца. Человеческое тело покрывал густой слой темно-синей шерсти, словно это был оборотень, хотя существо было одето в обычную бедняцкую одежду: простую рубашку и бриджи, что во Франции зовутся кюлотами. Ладно бы это, но мне не посчастливилось разглядеть его... лицо? Длинные мохнатые уши, темный псовый нос и сверкающие глаза. О, этот проницательный взгляд, словно у волка! Я был шокирован: будто древнее чудовище сошло со страниц средневековых бестиариев в прохладный шетландский лес! Осматривая его буквально несколько мгновений, я заметил, как незнакомец дернулся. Испугавшись до ужаса, я ринулся к холмам, стремясь достичь их до того, как существо, чью просьбу не смотреть на его… лицо я отверг, настигнет и разорвет меня на части. Не помня себя, я добежал до таверны, где только и смог, забравшись в свою комнату, перевести дух. "Неудивительно, - подумал я, - что с такой внешностью этого господина сторонятся люди". Даже учитывая то, что он выглядит, словно оборотень, я не мог не заметить, как учтиво и грамотно он разговаривал. Будь у него иной, более человечный вид, я уверен, он бы нашел себе место среди высокообразованных джентльменов этого городка или даже больше. Но увы, как бывает несправедливо Провидение, награждая Божьих тварей такими животными особенностями. Только сейчас я понял, как глуп был, думая, что этот незнакомец может причинить мне вред. Он создавал впечатления загнанного в угол существа, отчаявшегося в своем одиночестве животного с человеческой душой. Я бежал и оглядывался назад, чем наверняка глубоко оскорбил бедолагу. Оставшиеся несколько дней я провел неподалеку от таверны, не решаясь соваться к таинственному существу. Когда мне доложили, что пакетбот готов к отправке в Рейкъявик, я собрал все вещи и закрыл за собой дверь. На крыльце я наткнулся на несколько свежих рыбин, но не предал этому значения, свалив это на подарок трактирщика. Только сейчас, сидя дома и составляя эти записки, я вспомнил наш с владельцем разговор: никто в городке, несмотря на близость к морю, не ловил и не любил рыбу, к реке жители ходить боялись.