В клетке со зверем

Тепло, безопасность, умиротворение — все это так легко найти в объятьях любимого человека. Эти несколько часов в родительском доме, несмотря на все свалившиеся на меня несчастья и передряги, были самыми спокойными в моей жизни. Более того, никогда раньше мне не было так хорошо, как рядом с Максимом. Я проснулась незадолго до того, как зазвенел будильник. У меня было всего несколько минут, чтобы просто смотреть на спящего мужчину, который стал для меня таким важным. Объятья ослабли, и я ловко развернулась в его руках. Теперь наши лица оказались друг напротив друга, и я могла рассмотреть Макса так близко, как не получалось раньше. Длинные черные ресницы, густые брови, нос с небольшой горбинкой, пухлые губы и грубая щетина, в которой иногда просматривались седые волоски; на лбу и под глазами уже появились морщинки. Макс был по-мужски красив, все изъяны лишь подчеркивали эту красоту и словно являлись необходимой ее частью. Но вот раздалась мелодия будильника, и я тут же закрыла глаза, чтобы не быть уличенной в своем преступлении. — Танюш, пора вставать, — ласково прошептал он, поглаживая мою щеку теплой ладонью. — Привет, — притворно сонным голосом поздоровалась я, не сразу понимая, что перешла на «ты», — простите, то есть, добрый вечер. — Все в порядке, — улыбнулся Максим, а мое сердце замерло от того, с какой нежностью он посмотрел на меня, — думаю, что после всего, что между нами произошло, «выкать» уже неуместно. Ты стала мне другом, и я хотел бы отплатить тебе тем же. — Уже отплатили. Вы так много сделали для моей семьи. — В таком случае, предлагаю перейти на «ты», точнее, я уже давно это сделал, а вот ты… — Это как-то неудобно, — смутилась я, понимая, как это будет выглядеть в глазах Максовых служащих. — Почему? — Что скажут ваши работники? Лиза, Василиса, Салим такого не позволяют. — Но никто из них не делал того, что ты. Никто так далеко не заходил, не кричал на меня, не обзывал мерзавцем… Да, я все это помню. — Черт, как стыдно… — Послушай, я не это имел в виду. Просто у нас с тобой так все сложилось, что наши отношения получились более неформальными. Я доверяю тебе, ты многое обо мне знаешь. Не вижу ничего дурного, если мы перейдем на «ты». — Все же это нехорошо. Нас могут не понять. — Тебя волнует именно это? — И это в том числе. — Тогда предлагаю так: когда мы наедине, обращайся на «ты», когда при других, то исключительно как к боссу. — Хорошо, Максим. — К тому же, все это мы обсуждаем, обнимаясь, лежа в постели, — ехидно проговорил босс, не собираясь выпускать меня из объятий. Тут же я осознала пикантность ситуации и постаралась отодвинуться от Макса, но он не дал, — да ладно тебе, я же пошутил. Ничего такого. Не больше, чем друзья. — Нам нужно вставать, — серьезно сказала я, стараясь делать вид, что вся эта ситуация нисколько не задела. — Ты права. Мы выехали из Тулы ранним вечером и прибыть в Москву планировали как раз к окончанию времени посещений в больнице. Максим договорился с Сергеем Борисовичем, что меня пропустят к отцу и маме. Доктор рассказал, что моему папе лучше, он чувствует себя сносно, хотя и переживает по поводу операции. Маму разместили в гостевой палате, и она даже немного поспала. После этого телефонного разговора я немного успокоилась, хотя тревога за папу не прошла окончательно. — Максим, вы потом вернетесь домой? — Нет, Таня. Я останусь с тобой в Москве. Вам с мамой может что-нибудь понадобиться, к тому же, у меня самого сейчас дела в столице. — Спасибо, что вы так заботитесь… — Опять ты начинаешь? Во-первых, здесь никого нет и можно обращаться по-простому. Во-вторых, прекращай благодарить меня. Ты сделала не меньше для меня и моей дочери. Лучше скажи, ты думала, где остановишься? — Да, на Профсоюзной есть мини-отель, я там жила перед новым годом. — Хорошо, что ты уже об этом подумала, но тебе не придется жить в гостинице. У меня в Москве квартира, так что… — Нет, — перебила я Максима, понимая, что все слишком хорошо. Теперь и я начинала думать, как моя мать, что после всего этого буду чем-то обязана боссу. И пусть мне была приятна его забота, пусть я сама хотела большего, нежели просто деловые отношения, во всем этом было что-то неправильное. Возможно, потому что у Макса не было ко мне романтических чувств? — Да не пугайся так, — рассмеялся начальник, — там две спальни и гостиная. У тебя будет своя комната. Я действительно не понимаю, зачем снимать номер в гостинице, когда есть, где остановиться. — Все это как-то слишком… Чересчур. Понимаете? — Понимаешь. Мы же друзья, — поправил он. — Максим, мне бы не хотелось злоупотреблять вашей, то есть твоей благосклонностью. Мне неловко от этого. — Мне было неловко от того, как я поступил тем вечером. Если бы не Владимир, не знаю, чем бы все кончилось, — серьезно заговорил Максим, не отрывая при этом взгляда от дороги, — ты тогда меня простила. Более того, постаралась понять и поддержать. Хочешь знать правду? Я чувствую свою вину за случившееся и только так могу немного облегчить ее. Помоги мне… — Помочь? — Да, не отвергай то, что я для тебя делаю. Дай возможность искупить вину. — Хорошо. Теперь мне стали понятны мотивы Максима. Его забота обо мне и моем папе — искупление греха. И пусть он делал все это не только для меня, но и для себя, я все равно не могла считать это эгоизмом. Как и планировали, мы приехали в центр Бакулева поздним вечером. Мне удалось переговорить с Сергеем Борисовичем, справиться о состоянии отца и даже зайти к нему ненадолго. Папа выглядел несколько лучше, чем утром в больнице, но был все так же слаб. Первым делом он спросил меня про Максима. Конечно, мама рассказала ему о том, почему операцию будет делать лучший кардиолог центра Бакулева. Как и мама, отец настороженно воспринял помощь моего начальника, но немного успокоился, когда я объяснила, что никакие личные отношения, кроме взаимоуважения, нас с начальником не связывают, и он поверил. Пообещав навестить папу на следующий день, я оставила его отдыхать. Гостевая палата, в которую разместили маму, скорее напоминала гостиничный номер. Небольшая койка, благодаря яркому белью, совсем не выглядела, как больничная. Мягкий диван, два кресла и столик с чайными принадлежностями создавали что-то вроде небольшой гостиной. Мама уже спала, и я решила ее не будить. Чтобы она не волновалась, я оставила записку, где внаглую соврала, что остановилась в гостинице. Все то время, что я была с родителями, мой дорогой начальник ждал меня в холле первого этажа, правда, не один. Компанию Максиму составляли двое крепких мужчин в черном. Как только я увидела всю эту компанию, по коже пробежал мороз. Максим заметил меня и сказал что-то своим бугаям, и те сразу ушли, бросив на меня какой-то странный взгляд. — Все в порядке у родителей? — поинтересовался Максим, будто не замечая моего хмурого вида. — Да, мы можем ехать. — Насчет этого… У меня дела, так что поедешь без меня. Не беспокойся, тебя отвезут ребята, — он кивнул в сторону тех парней, и у меня сердце ушло в пятки от ужаса. — Не стоит. Я… я могу добраться сама, — чуть ли не заикаясь, проговорила я. — Уже поздно, а до метро идти прилично, так что не спорь, — настаивал Максим, подавая мне пальто. — Спасибо, но я лучше прогуляюсь. Погода сейчас нормальная, на улице не темно, кругом фонари, — просовывая руки в рукава, тараторила я, стараясь убедить босса пустить меня одну. — Таня, мои ребята на первый взгляд не очень приятная компания, но они совершенно нестрашные. Тем более, тебя не тронут. У них приказ охранять тебя, как зеницу ока. И я сдалась. Я уже поняла, что убедить в чем-то Макса практически невозможно. После всего, что было, и того, что произошло между нами, у меня не было оснований ему не доверять. Босс усадил меня в машину к незнакомцам, лишь кивнув на прощание. До места мы добрались достаточно быстро. Один из мужчин вызвался проводить до квартиры. Он провел меня в подъезд, представил консьержке и вручил ключи от входной двери. Жилище Максима располагалось на пятнадцатом этаже новостройки одного из спальных районов столицы. Как ни странно, это не был элитный дом, и сам район не относился к числу дорогих. Квартира босса оказалась достаточно просторной. Две спальни и кухня-гостиная. Выбрав комнату поменьше, я закинула туда свои вещи и направилась на кухню. Судя по единственному заплесневелому кусочку колбасы, в этой квартире давно никто не жил. Максим не предупредил, когда вернется, но я решила встретить его горячим ужином. Еще подъезжая к дому, я заметила круглосуточный «Седьмой континент». Не мой любимый магазин, но там точно можно было найти что-нибудь на ужин. Отлично выучив вкусы босса, я купила именно те продукты, которые он предпочитал. Еда готовилась до поздней ночи, и только к часу все было на столе. Максима все еще не было. Не хотелось идти спать, не дождавшись его. С кружкой горячего чая я переместилась в гостиную, но вскоре сон все же взял верх. Меня разбудил звук поворачивающегося ключа в двери. Сперва я не поняла, где нахожусь, а когда сообразила, в гостиную ввалился Максим. Он не заметил меня и прошел прямиком к бару, по пути сбрасывая с себя обувь. Выпив залпом стакан воды, он повернулся ко мне и дернулся, испугавшись. — Черт, Таня! Ты что тут делаешь? — Я хотела дождаться вас. То есть тебя… — Не стоило, — раздраженно процедил он, стягивая с шеи галстук. Только сейчас я заметила, что Максим одет иначе, чем утром. На нем был строгий черный костюм и белоснежная рубашка, волосы зачесаны назад, а лицо гладко выбрито. — На кухне ужин, я подумала, что ты голоден. Я запекла утку. — Я уже поужинал, — холодно произнес он, — ты здесь не в качестве прислуги, так что не стоит мне готовить. — У меня даже мыслей таких не было, я просто… — И ты мне не жена и даже не любовница, чтобы дожидаться, когда вернусь. Я предложил тебе здесь жить, но это все. Нас обоих это ни к чему не обязывает. — Конечно, — пытаясь не разрыдаться от невыносимой боли, отчеканила я. — В таком случае, я в душ и спать. Ты тоже ложись. Уже поздно. Максим прошел мимо меня в ванную, и я уловила запах алкоголя, сигарет и приторный аромат женских духов. Конечно, как я не поняла сразу? Он был с женщиной. А я, глупая, размечталась… Утро наступило раньше, чем я бы хотела. После вчерашнего мне безумно не хотелось встречаться с боссом. Я не понимала его. Откуда такие перемены в настроении? Сейчас он ласковый, обходительный, а в следующий момент ни во что меня не ставит. Обидно и больно. К сожалению, отсиживаться в комнате я не могла, пришлось выйти. Гостиная пустовала, а в комнату Макса дверь была закрыта. Судя по всему, мужчина еще не выходил. Я наспех приняла душ и прошла на кухню готовить завтрак. После вечерней «беседы» мне совершенно не хотелось ухаживать за Максимом, но все же я решила не оставлять его без еды. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила на кухонном столе наполовину съеденную утку и грязную посуду в мойке. — Я дико устал, поэтому не убрал вчера, — с порога заявил босс, который, судя по его виду, только что проснулся. — Ясно, — отрезала я и повернулась к плите, будто Максима не было рядом. — Утка получилась на славу. — Ага, — раздражало, что Макс вел себя так, будто ничего не произошло. Разговаривать с ним совершенно не хотелось, вот только босса это не останавливало. — Что у нас на завтрак? — На завтрак? — я окончательно разозлилась его наглости, — у меня будет яичница с ветчиной и овощной салат, а у вас… то есть, у тебя, то, что сам приготовишь. Я же не прислуга, не жена и даже не любовница! — Обиделась? — Максим, ты — мой начальник, я — твоя подчиненная, с чего мне обижаться? — Я был груб вчера. Непозволительно груб, — виновато проговорил мужчина, усаживаясь за стол, — извини меня. Просто я никак не ожидал, что ты встретишь меня таким образом. Понимаешь? Я был не готов. Это напоминало… В общем, ты не обязана была готовить мне. — И поэтому ты решил меня обидеть? — Я разозлился, хотя не должен был. Черт… Простишь меня? Максим выглядел таким виноватым, что мне стало его жаль. Остатки гордости твердили, что нельзя так просто прощать его поведение, нужно оставаться неприступной. В сердце болью отдавалось осознание того, что вчера после того, как обнимал меня, он был с другой женщиной. Но я не могла противостоять его дьявольскому очарованию. — Яичницу с ветчиной будешь? — Только если к ней сваришь кофе и сделаешь салат, — расплылся в довольной улыбке демон. — Куда же без кофе и салата? — вздохнула я. — В таком случае, я в душ. Позавтракали мы в непринужденной дружественной атмосфере, будто действительно не было ничего этой ночью. Я с трудом могла представить, что еще недавно так сильно злилась на Максима. — Максим, завтра Люси должна вернуть Софи, а мы здесь, — вспомнила я, когда мы садились в машину. — Я позвоню ей и попрошу оставить принцессу еще на несколько дней. Думаю, она не будет против подольше погостить у мамы. — Мне кажется, что это верная позиция. Я о том, что ты больше не препятствуешь их общению. — Это все ты. — Я? — Да, ты дала мне понять, что эгоистично лишать принцессу общества матери только потому, что я злился на Люси. — Я рада, что ты это понял, — улыбнулась я, а на душе стало так тепло от его слов. — Давай позвоним Люси, — он достал телефон и установил его в подставку на приборпанели. — Ты хочешь позвонить сейчас? — удивилась я. — Да, а что такого? — Вдруг Люси поймет, что я здесь, с тобой. — И что? — Максим, она и без того думает невесть что. Прошу, не надо. — То, что думает Люси — ее проблемы, — раздражился Макс и нажал на вызов, устанавливая телефон на громкую связь. Весь разговор Максима с бывшей женой я старалась сидеть как можно тише. Сам Макс понимал мое смущение и, к счастью, не выдал моего присутствия. Во всяком случае, сначала. Когда Люси закончила благодарить бывшего супруга за оказанное доверие, телефон попросила Софи. Малышка рассказала папе про приключения ее Пончика, а потом поинтересовалась, как дела у меня. — Спроси у нее сама. Таня рядом, — ухмыльнулся босс и бросил в мою сторону ехидный взгляд. — Таня, как твои дела? — радостно заголосила малышка. — Все хорошо, милая, вот только мой папа заболел, но скоро он поправится, и я вернусь. — А ты знаешь, Пончик уже так вырос. Когда ты приедешь, мы будем с ним гулять и познакомим с Кайлой и Мустом. — Мне кажется, нашим большим овчаркам не стоит знакомиться с твоим щенком. — Они не подружатся? — разочарованно спросила девочка. — Давай не будем рисковать, — ласково ответила я. — Так, принцесса, мы с Таней поехали в больницу, так что нам пора. Позвоню тебе вечером. — Хорошо, папочка. — Пока, моя принцесса, я люблю тебя. — И я тебя, папочка. И Таню. — До скорого, малышка, — попрощалась я. — Пока, Таня. — Таня? Она с твоим па… — дальше мы не услышали. Максим нажал на сброс вызова, не давая Люси договорить. — Черт! Теперь твоя бывшая жена нафантазирует небылиц. — Не волнуйся ты так! Я поговорю с ней. — Ты ведь сделал это специально? — меня как ушатом холодной воды окатили, — специально решил позлить Люси? — Не говори глупости. — Но это так! Тебе захотелось ее задеть. Машина с визгом затормозила. Мы съехали на обочину, и Максим резко повернулся ко мне. Он был разъярен. Я даже не заметила, как произошла в нем эта перемена, ведь минуту назад Макс был любящим отцом, а теперь стал монстром. Казалось, он готов без зазрения совести свернуть мне шею. — Послушай меня внимательно, — устрашающе тихо заговорил босс, — у меня не было даже мысли задеть Люси. Хочешь знать правду? Я к ней равнодушен. Да, мне потребовалось много времени, чтобы понять это. Я прятался от нее, боясь, что в ней моя слабость, но это не так. Стоило нам встретиться, и я понял, что больше ее не люблю. — Максим… — Я это говорю тебе потому, что не хочу слышать подобных предположений. Тебе ясно? — Прости, — стушевалась я под его напором. — Чтобы больше не говорила подобную чушь, — он снова нажал на газ, и автомобиль выехал на шоссе. Остаток пути мы проехали в молчании. В машине возникла такая напряженная атмосфера, что можно было зарядить батарейку. Только у больницы босс заговорил: — У меня сегодня дела. Могу задержаться. Не надо меня ждать, но если оставишь в холодильнике что-нибудь съестное, буду благодарен. — Хорошо, — криво улыбнулась я и хотела выйти, но босс остановил меня, схватив за руку, — что? — Ничего. Просто держи меня в курсе ваших дел, а домой возвращайся на такси. Не экономь, — я кивнула в знак согласия, — удачи, Танюша. — Спасибо, и тебе. В больнице жизнь вовсю кипела. Врачи куда-то спешили, рядом суетились медсестры, посетители и пациенты удрученно прохаживались по коридорам. Я как раз поднялась на нужный этаж, как меня окликнули. Сергей Борисович чуть ли не бежал в мою сторону. — Татьяна! Как хорошо, что вы уже приехали! — Что случилось? — испугалась я, глядя на запыхавшегося врача, который никак не мог отдышаться. — Николаю Борисовичу стало хуже. Мы готовим его к срочной операции. Сейчас вы нужны матери, у нее истерика. В один миг все прочие мысли вылетели из головы. Все потеряло значение, кроме папы. Доктор тащил меня по коридору в сторону операционной, но я с трудом различала дорогу, то и дело натыкаясь на людей или мебель. — Вы же сказали, что ему лучше? Что случилось? — Такое бывает. Татьяна, мы сделаем все возможное. Мы остановились у широких синих дверей, за которыми был мой папа. Его готовили к операции. Я хотела зайти, просила Сергея Борисовича, но мне строго запретили. — Татьяна, прошу вас, успокойтесь! — настоятельно просил врач, — сейчас вы должны быть сильной. Вы нужны не только отцу, но и матери. — Мама? Где она? — только сейчас я сообразила, что мамы нет рядом.  — Мы дали ей успокоительное, она скоро подойдет, но ее лучше не оставлять одну. А теперь извините, мне пора. Сергей Борисович вошел в операционную. Через небольшие окошка я видела, как его готовят, надевая поверх формы еще один стерильный халат. Вскоре мужчина скрылся за ширмой, где лежал мой отец, а в этот момент в другом конце коридора появилась мама. Ее под руку вела медсестра, а она плакала, не переставая. — Мама! — я подбежала к ним и переняла ношу у медсестры, закидывая руку мамы себе на плечо. — Ми-ла-я, тво-й па-па… — истерика не давала ей нормально разговаривать, и женщина буквально выдавливала из себя слова. — Сейчас дадим ей сильное успокоительное, побудьте пока с Викторией Ивановной, — обратилась ко мне медсестра и, не дожидаясь моего ответа, побежала в сторону ординаторской. Я усадила маму на небольшой диванчик и принесла ей стакан воды. Как сложно было держаться… Отец, мама… Самые дорогие люди страдали, а я ничего не могла сделать. С трудом сдерживая дрожь в руках, я напоила маму, а через пару минут вернулась медсестра и сделала ей какой-то укол. — Вас будет клонить в сон, ничего страшного, — предупредила девушка, — можете немного подремать здесь. — Скажите, как долго длится операция по шунтированию? — поинтересовалась я. — Не могу точно сказать. Зависит от сложности. — Спасибо. Практически сразу мама задремала, хотя ее дыхание оставалось рваным. Смотреть на нее было невозможно. Я подошла к дверям операционной, стараясь хоть что-то разглядеть в окошко. Конечно, безрезультатно. Жуткое тревожное чувство накрыло меня, грудь сдавило и воздуха стало не хватать. Страшно. Очень страшно. — Таня! — окликнул меня Максим, он спешил ко мне и, судя по обеспокоенному лицу, уже все знал. Забыв обо всем, я бросилась в его объятья. — Максим, — выдохнула я. — Я здесь. Я с тобой…