***
Сара некоторое время боялась подойти к нему, хоть и не раз сталкивалась с ним в шумных компаниях. То она в упор смотрела на него и не могла глаз отвести, то наблюдала за ним из-за угла и мигом скрывалась, когда он поворачивался. Он уже и не сомневался, что нравится ей, но что-то пугало его. Она не вселяла доверия своим пристальным взглядом, она слишком аккуратно поправляла сползающие с переносицы очки; чересчур умело шпионила за ним, везде поджидала, а потом невинно так, будто ни к чему она отношения не имеет, шла своей дорогой. Сближение их проходило медленно и едва заметно. Сцена с чем-то упавшим стала традицией, и на долю парня редко выпадала возможность помочь упертой девушке управиться с грузом — обычно в этой роли выступала массивная стопка книг. Из этого факта парень вывел неоспоримое суждение о причине вечной загруженности — Сара не просто так носила эти тяжеленные фолианты, энциклопедии и сборники. Девушка была тем еще книжным червем, вследствие чего она могла буквально проглотить пятьсот напечатанных мелким шрифтом страниц книжного формата за сутки, если не меньше. То она читала наискосок, улавливая основную суть, то быстро водила длинным ногтем по каждой строчке, в задумчивости и неком гипнозе склонив голову, то в течение полминуты рассекала пальцем страницу пополам, стремительной ракетой прочитывая каждый абзац за считанные секунды. На третьей неделе знакомства, когда Сара начала победно ухмыляться и незаметно по-хитрому осматривать Алекса, парень предложил-таки помочь с грудой книжек по юриспунденции, смешанных с какими-то толстыми томами одинаковой расцветки. Это, как она сказала, якобы самое длинное в мире литературное произведение объемом приблизительно в пять тысяч страниц, которое она намерена прочитать. Только нести сразу двадцать семь томов было сложно, поэтому заказывала она их по очереди по девять штук, и первым местом прибытия была библиотека, из которой книги опосредственно попадали домой не без помощи Алекса. Это была первая примечательная деталь в ее поведении, которой даже названия не было: она обязательно добивалась чего-то через посредников, везде намечала паузу и постоянно предавалась размышлениям о более точном алгоритме действий. Чертовски идеальная точность во всем — вот название этой странности, только неофициальное. И странность эта доходила до того, что девушка прямо во время разговора зависала с каменным выражением лица, а уже после нескольких секунд раздумий — минимум девяти! — выдавала что бы то ни было в ответ, причем фраза всегда блистала остроумием. Это была оправданная цена времени, потраченного на божественную точность во всём. Если бы не другие особенности характера Сары, ее можно было назвать гением — и так думал не один Алекс, ибо мнение его разделяли все профессора в колледже, преподававшие у странной шатенки в очках. Александр был с ней хорошо знаком, так что общаться и пересекаться им приходилось достаточно часто. Точнее, с каждым днем их общение приобретало все более тесные рамки зачатков завязывающейся дружбы — внимание! — между парнем и девушкой. В то время Алекс уже приметил некоторые другие её странности: девушка носила линзы серо-фиолетового цвета, очки без диоптрий, а также от него не ускользнуло то, что от нее все время пахло угасающим призраком цитрусовой отдушки, будто одежда ее, несмотря на стирку и свойство запахов исчезать, сохранила этот аромат от стойких духов. Пирсинг брови и носа он за приметы не брал, хотя в колледже большинство ребят перешли на тоннели и татуировки, потому обычные проколы встречались все реже. По его мнению, это не заслуживало его внимания, как и сама девица в общем, но что-то привлекало его к ней. Что-то было такое особенное. Это можно назвать интересом к такой любопытной персоне с нестандартным мышлением и отсутствием по этому поводу комплексов. Только отсутствие оных из-за не то дьявольски милого, не то божественно ужасного поведения не на шутку выводило брюнета из себя всякий раз, когда Сара, уединившись с ним, бросала в его сторону весьма пошлые колкости, служившие толстыми намёками на ее искренний сексуальный интерес к парню. Именно это нередко его раздражало, пусть он и мастерски не выдавал этого, держал в себе постоянно. Она старалась как можно чаще оставаться с ним наедине, пройтись где-нибудь или даже прогуляться с ним до дома, дабы сблизиться еще сильнее и отпустить новую порцию сальных, но тонких и даже забавных шуток и замечаний. Все-таки было что-то, и Александр не мог упустить с собственных глаз свою нарастающую симпатию к девушке-гению.***
Как-то раз их общая знакомая прямо-таки выделила слово «очень», когда говорила о замкнутости девушки. Хотя она была права с какой-то стороны, укрытой от глаз посторонних. «Ага, как же», — ехидно подметил парень, пока Сара стояла у него над душой, чуть сбоку, и что-то искала в интернете. Все бы ничего, но поле зрения Алекса намеренно было наполовину занято её грудью. Случилось это не так давно, пару дней назад. От глаз парня в который раз не ускользнули длинные ногти, причем свои, даже не накрашенные. Особенно завораживающе, но немного пугающе выглядели пластинки на больших и указательных пальцах; на остальных ноготки имели более закругленную форму. Что странно, он и раньше обратил на это внимание, но в этот раз что-то щелкнуло в его голове, высвободив короткую фантазию, в которой эти самые ногти почти невесомо и едва ощутимо скользили по стволу его члена, приятно щекоча чувствительную плоть. Если верить слухам, то у этой странной девушки никогда не было парня, и она до сих пор девственница. И если кто-то, смотря на ссутулившуюся шатенку, которая каждый раз при чьем-то взгляде нервно сжимает ремешок сумки, мог только подумать, что этот пугливый моллюск, жалкое подобие настоящей молодой женщины, становится чуть ли не идеальным человеком за стенами колледжа, его бы сочли ненормальным. Говорят, что такие люди не выживают в обществе и оказываются растоптанными под ногами разъяренной толпы; либо становятся рабами общественности, подстраиваются под всех и вся, чтобы не оказаться изгоем. В этом случае театральный талант Сары исполнял очень важную роль и скрывал истинное лицо хозяйки от всех посторонних людей. Единственное, что смущало Алекса до сих пор, так это сопоставление двух фактов: во-первых, Сара на самом деле была «невинна» да нетронута; во-вторых, она до ужаса пошлая, что описывать стыдно; и, наконец, ни первое, ни второе не могли быть взаимосвязаны по определению. Во всяком случае, так велел стереотип о девственницах, которых представляли как скованных в поведении, но крайне благовоспитанных девушек из хороших семей. И Александр все время старался принимать позицию меж двух фронтов — колледжа, трындевшего обо всём подряд, и той маленькой группы людей, которые не велись сразу на слона, раздутого из мухи — то бишь, он пытался сохранять нейтралитет и не доверять полностью студенческим байкам, чтобы, если случится что-то непредвиденное, можно было перебежать на одну из двух сторон. Слухи или не слухи, но он предпочитал оставаться при своем мнении и не слушать кого попало. Ведь даже гением быть не надо, чтобы понимать, что все эти люди лично с Сарой знакомы не были, и это к их счастью. Такого человека терпеть было сложно. Алекс не мог понять умение этой девушки нацеплять две разные маски в нужной ситуации. Это было даже не лицемерие, а тот же актерский талант притворяться. Вопрос только один: кем же она притворялась? А кем была на самом деле? Безобидной пугливой овечкой? Или в меру стеснительной пошлячкой максимального уровня? Из размышлений его нагло вытолкнул голос Сары. — Алекс, надо поговорить! «Черт…» — В таком случае отойдём, — парень перевесил сумку-почтальонку с правого плеча на левое и отвернулся. Далеко они не ушли, просто завернули за угол и встали вплотную к стене здания. — Так о чем ты поговорить хочешь? Щеки ее залил румянец, губы девушки тронула кроткая улыбка, взгляд косо упал на что-то в углу. Студент эмоций своих не показал, хоть и был несколько озадачен и даже не знал темы вопроса, но уже готовился к чему-то ужасному, поскольку очкастая редко просила его о чем-то. — Я понимаю, что это очень неприлично, да и мы только лишь хорошо знакомы, — Сара осмелилась поднять на него широко раскрытые глаза; вслед за щеками порозовело лицо, — но я хочу, чтобы ты был у меня первым! Просьбу она таки прокричала, благо никто мимо не проходил. Между двумя повисло неловкое молчание: Алекс был шокирован, Сара выжидала ответа, кусая краснеющие губы и сминая подол юбки. Напряжение студентов ежесекундно накаляло воздух все сильнее и сильнее. Ошарашенный парень не мог найти слов, чтобы ответить как можно спокойней и не выдать своё волнение. Девушка перед ним встала на цыпочки и приблизилась к нему впритык, состроив нетерпеливую гримасу. Отказа она явно не могла принять. Хотя что там — девушка просто просит лишить ее девственности. По-дружески. И как бы нелепо это ни звучало. С одной стороны, Александр может все-таки отказаться, и она, вероятно, понурив голову, пойдёт восвояси. Но она может и обидеться и даже разозлиться на него из-за такой мелочи. «А может рискнуть? В этом же ничего страшного нет, а ты с ней уже долго общаешься. Что она тебе сделает, если сама же и просит переспать с ней? Ничего!» — парень, несмотря на полную уверенность в выгоде для себя, разрывался между согласием и отказом. Что-то внутри давило на него и кричало, что в этом резком предложении есть свой маленький безобидный подвох. — А!.. — Сара мигом сунула ему под нос три презерватива и, нахмурив брови, убрала их обратно в сумку. — Без каких-либо обязательств. Ты и я. И пусть это останется нашим маленьким секретом, иначе все тампоны и вагинальные свечи, которые я смогу найти дома, окажутся в твоей заднице. — Хорошо, да, конечно, с радостью! В этом плане Алекс намеревался молчать рыбой, поскольку ему такой проступок тоже репутации не добавит — друзья засмеют. Скажут, мол, никого больше уломать не смог, только пугливую девственницу, которая и слова в ответ выдавить из себя не может. Но, черт побери, сейчас перед ним стояла очень даже милая и веселая девушка, от которой перламутрово-оранжевой аурой исходит тонкая неприметная харизма, втайне околдовывающая любого незнакомца. Алекс невольно сглотнул вставший в горле ком и рвано закивал, скользя тусклыми голубыми глазами по телу шатенки. Лицо его стало пунцовым вслед за щеками собеседницы. Но то же чувство внутри подсказывало, что он впопыхах ляпнул лишнего. Явно. Он слишком мало подумал над этим предложением, дурак. — Прежде, чем уйти, скажи-ка кое-что, — парень заметно поник оттого, что не обдумал это заманчивое предложение, которое может оказаться розыгрышем со стороны этой чересчур веселой и пошлой девушки, которая могла приготовить что угодно. — Ну? — лицо ее расплылось в милой детской гримаске, от улыбки на щеках расцвели разной глубины ямочки. Брюнет замялся, рука привычно потянулась к затылку, дабы пальцы взъерошили чутка отросшие темно-каштановые волосы. Не любил он, когда Сара становилась такой спокойной и нереально милой и, что удивит любого — настоящей, такой, какая она есть на самом деле. Такая Сара вынуждала Александра сдаваться перед чарующим обаянием искренности. От мимолетного шока он уже отошел, и осталось обычное удивление, смешанное с толикой неподдельной радости. Все же он не был безразличен к Саре, хоть и немного странным образом уделял ей внимание — обычно молчал, когда она что-то говорила, и просто смотрел на нее издалека, или же возмущался из-за ее шуточек, спорил с ней о ерунде да сам пытался как-то смутить ее. Хотя сказать, что они хорошие знакомые — слишком мало сказать. Они по праву могли называть друг друга друзьями. — Признайся, я же нравлюсь тебе. Ну же! — теперь от прежнего изумления и следа не осталось; Алекс был полон энергии, чтобы добиться своего и заодно выполнить поначалу озадачившую его просьбу подруги. И все же что-то осталось странное. Но чувство это уже отошло подальше. Девушка вновь зарделась, но ничего не сказала, а лишь схватила парня за ворот рубашки и, крепко поцеловав в щеку, поскорее унесла ноги с места их короткого свидания, дабы все тщательно приготовить.***
— Я не знаю, будет ли он против, но без тебя будет уже не так интересно, — девушка отточенным движением пальца оттянула нижнее веко и начала с завидным упорством вытаскивать вторую линзу. Спустя пару минут мучений задуманное таки удалось, и Сара недовольно покосилась на свое отражение. Если с первым глазом — левым — все было нормально, то правый раскраснелся так сильно, будто студентка целый час плакала именно им. Томми* приклеил маленькую пурпурную закладку на нужной странице и захлопнул толстую книгу, подняв наконец свой усталый взгляд на сожительницу и близкую подругу. Та прискакала домой в хорошем настроении, точнее прилетела на воображаемых крыльях успеха, что не укрылось от пепельноволосого. Только он хотел открыть рот и что-то сказать, как Сара перебила его, начав стягивать с тела футболку. — Корни отрасли, тебе надо бы покраситься, а то выглядишь жутко, Том, — на спинку кровати полетели голубые джинсы, а на голову Томми мягко приземлились розовые кружевные трусики, за ними того же комплекта бюстгальтер. Все это время музыкант откровенно рассматривал свою партнёршу, но волю мужскому инстинкту не давал, мастерски сдерживая его внутри.***
Познакомились они по чистой случайности: Саре тогда срочно нужны были деньги, а Томми остро нуждался в квартире для проживания — имевшихся на руках денег от гонорара за недавно записанный альбом могло хватить, чтобы снять хорошую квартиру со всеми удобствами, что басист и сделал, увидев выгодное предложение в интернете. Впоследствии Сара переняла несколько нестандартное хобби своего квартиросъёмщика — с головой окунулась в культуру BDSM и начала практиковать это многогранное увлекательное занятие вместе с соседом по комнате. Когда же финансовые проблемы отошли на второй план, а студентка снова начала получать материальную поддержку от родителей, она четко заверила своего пепельноволосого приятеля, что отныне он будет жить с ней без всяких формальностей, документов и ренты. Бесплатно, сытно, за ее счет, но на его широкие мужские плечи возлагалась нестандартная обязанность — каждую ночь погружаться с ней всей душой в атмосферу BDSM-игр. Никакого секса, никакой романтики, никаких чувств — только дружба, ролевые игры и немного садо-мазо. Конечно, иногда они пропускали «учебные» ночи и попросту ложились вместе спать. Вместе с дружеской связью к ним пришло глубокое доверию друг другу, которое напрочь отбрасывало смущение и неловкость. Никто не стеснялся: оба делали все, что хотели, обнажались так, как хотели и не позволяли проявлять какие бы то ни было чувства друг к другу. Сара отлично держалась и лишь испытывала к нему сильную теплую привязанность, а вот Томми, как и Алекс, старался не показывать своих более чем дружеских побуждений. Пусть сердце временами страдало от ноющей пустоты, гитарист все равно радовался тому, что симпатичная ему девушка рядом. Даже если бы Томми приложил к этому вселенское усилие, то все равно не смог побороть внутри себя вполне объяснимую ревность к некоему Александру, который прямо здесь завтра будет трахать его соседку, что пепельноволосый сам давно хотел сделать.***
Пока Сара молча рассматривала себя, водя маленькими ладонями по женственно мягкому телу, Том не без задней мысли сам в упор наблюдал за ней: как руки ее ложатся на крупные ягодицы, очерчивают бедра и выступы тазовых пластин, опускаются к полноватым ляжкам и вновь поднимаются, но уже к тонкой талии с мягким животом, далее к миниатюрной формы тяжёлым грудям с бледно-розовыми сосками, а потом останавливаются чуть выше, в области ключиц. Не отрывая глаз от собственного отражения, девушка громко вдохнула и так же выдохнула с капелькой скептицизма, после чего свела груди вместе, а пальцами зажала твердеющие соски; ореолы чуть потемнели. Парень все так же внимательно наблюдал за ее движениями. Мягкой бесшумной поступью она приблизилась к постели и крепко ухватилась цепкими пальцами за кромку футболки парня и начала медленно поднимать ее, любуясь изящным ненакачанным телом худощавого паренька, после стянула ее совсем и надела на себя. Томми собрал вещи студентки с постели и сложил в шкаф; Сара уже успела исчезнуть из комнаты, не издав ни шороха.***
Алекс должен был придти ближе к ночи. Сюрприз уже был готов как никогда — смиренно стоял рядышком с зеркалом и косо смотрел на Сару, поправляющую отросшее каре. Металлические шипы на ошейнике слабо поблескивали в свете лампы; за окном некстати пошел дождь. Рука Томми потянулась за висевшим на зеркале искусственным венком, но Сара ловко отскочила от зеркала и призадумалась. — Ты не против, я-то знаю. А вот как его не шокировать? — пепельноволосый удрученно вздохнул, слушая свою собеседницу поневоле. — Если он понравится тебе, поцелуешь его? На этом вопросе что-то внутри басиста сорвалось. Его всегда удивляла излишняя прямолинейность подруги. Ладно, если то, что она перед ним делает все, что ей вздумается — это просто доверие, правда очень сильное. До того сильное, что Том чувствовал себя избранным рядом с крохой, которая совершенно не стеснялась его. Она могла говорить все, что захочет, и спрашивать все, что придёт ей на ум. Пусть даже некоторые вопросы в самом деле смущали ее соседа. Он не будет подавать виду, лишь бы она чувствовала себя уютно рядом с ним. — Если ты этого так хочешь, то да. Все ради тебя. Будто предчувствуя, девушка прислонилась к двери спиной и начала молча ждать. Взгляд ее скользил по всей прихожей: сначала она в упор смотрела, как сквозняк играет с дверью в ванную комнату, потом своим излишне пристальным взором буравила дыру в Томми и зеркале, а в конце небольшого круга глаза ее огибали стены и потолок. Неизвестно, какой по счету круг она уже завершила, но в дверь позвонили. Томми скрылся за дверь в спальню, а Сара, впустив гостя в коридор, предложила для начала чаю, чтобы уже за ним рассказать о маленьких формальностях этой ночи, которую они проведут втроем. — С кем?! — Алекс смотрел на подругу глазами-блюдечками, нервно взбалтывая чай в кружке. В который раз он был обескуражен чем-то неожиданным со стороны девушки. «Какого черта я сюда притащился?!» — С Томми. Я иногда зову его Томом. Он в спальне, но, скорее всего, прекрасно слышит нас. Хочу сразу спросить. Ты только не пугайся. Если ты не захочешь, то ничего не будет, но Том мог бы помочь нам с атмосферой, — Сара подняла глаза к потолку и сжала губы в тонкую полоску, подыскивая нужные слова. — В общем, я и Том увлечены культурой BDSM. Я могла бы тебе предложить провести эту ночь соответствующе, как бы тебе захотелось. Алекс поморщил нос и то ли в сдержанном порыве отвращения, то ли в хорошо скрытом страхе сдвинул брови и потёр образовавшуюся между ними складку, после чего приложил всю ладонь ко лбу и начал массировать иски. Неоднозначный жест был понят сразу. Шатенка осторожно отпила из своей чашки, но поставить обратно на стол ее не успела — внезапный громкий хлопок входной двери до того напугал студентку, что за доли секунды о чашки остались лишь осколки на полу, а все ее содержимое едва не ошпарило ноги Сары, лишь громко шикнувшей от боли. Смачно выругавшись, она быстро собрала осколки, тут же полетевшие в мусорное ведро, и стремглав помчалась в прихожую за тряпкой.***
Два звука, что почти эхом разнеслись по полупустой квартире — хлопок и звон — заставили Сару задуматься обо всём, что должно было произойти. Всё в голове перевернулось, и назрел-таки хороший вопрос — стоит ли отдавать себя парню, сидящему сейчас на ее постели, которую делила она все же с Томом, убежавшим по понятным причинам. Если сравнить пару месяцев и год, то в выигрыше остается Томми — родной молчаливый Томми, что позапрошлой ночью медленно наматывал на запястье поводок, закрепленный на ошейнике девушки Александр все это время молчал и как-то потуплено смотрел на нее, пока она сминала в чуть дрожащих руках футболку пепельноволосого. Липкой массой обволакивала неспокойное сердце Сары постепенно зреющая ненависть. Она с каждой секундой все больше понимала, что отвратительно отнеслась к чувствам эмоционального музыканта, коим ему положено быть. На миг она закрыла глаза, и перед ней развернулся маленький полупрозрачный мир недалёкого прошлого, в котором самым настоящим громом раздается изъезженная, но ничуть не бессмысленная фраза незнакомки с какой-то скудной выставки: «Любому творческому человеку нужна всего одна женщина: Муза, и та, которая будет играть ее роль». Сара решительно разжала напрягшиеся ладони, собрала волосы в хвост и так же быстро, как и Том, рванулась к выходу, оставив вновь шокированного и смущенного Алекса в квартире. Механизм не пережил такого сильного толчка ногой, и дверь наглухо закрылась, так больше и не поддаваясь каким-либо попыткам открыть ее. Брюнет оказался взаперти.***
Благо, фонари еще горели, и девушка не бежала в кромешной темноте. В голове она молниеносно перечисляла места, в которых мог бы сейчас находиться ее непревзойденный соседушка. Как ей думалось, он не мог уйти далеко. Даже убежать. Сначала она оббежала всю парковку вокруг жилого дома, после помчалась вниз по улице, по направлению к одному из множества маленьких скверов. Этот представлял из себя маленькую аллею, кончавшуюся скамейкой под раскидистыми ветвями молодого дуба. По дороге не встретилось ни одного человека, ни одного ночного бродяжки, которому завтра некуда спешить. В эту ночь город действительно спал под легким покрывалом не душной, но тёплой весенней ночи. К удивлению Сары, Тома в маленьком уголке не оказалось, хотя, если посмотреть на это место с другой стороны, то парень не очень-то и любил его. Он больше предпочитал места, где можно хорошо разгуляться, но причиной тому была самая обычная способность общаться с людьми. Потому он не любил уединяться, тем более в каких-нибудь таких скромных нишах большого мира, закипающего от груза бытовых тягот. Следующим местом, где мог оказаться музыкант, был маленький парк с детской площадкой. В самом неприметном уголке стоял старый телефонный аппарат, уже непригодный к использованию. Парень позволил обнаружить себя сидящим подле старого ветвистого ясеня. — Том… — сердце девушки начало биться быстрее от нескрываемого волнения. Сейчас на нее исподлобья смотрел явно не тот крашеный парнишка, которого она с радостью приютила под своей крышей. Это был кто-то другой, совершенно не похожий на высокого сутулого музыканта, который от обаяния своей подруги, стало быть, забыл о своей запылившейся басухе, смиренно стоящей сейчас все в том же углу в квартирке. Брови Сары жалобно изогнулись, рот приоткрылся. — Я тебе честно скажу: мне он не нравится, — в опустевших темных глазах плескалась твердая невозмутимость; она же показала себя в равнодушном взгляде из-под опущенных век и в чуть заметной ухмылке. — Пошли домой, Томми. Просто пошли домой. И давай забудем об этом, я не знаю, что на меня нашло, — девушка медленно подходила к нему так, будто он был маленьким котенком, которого надо поймать и спугнуть. В точку вспомнив что-то печальное, она выдавила из себя пару слезинок, которые должны были закрепить ее и без того искренние слова. — Ты мне так дорог, что я даже описать не смогла бы. Я чувствую, что бы должны быть рядом друг с другом. Теперь она все же привлекла капельку его ускользающего внимания. Быть может, эти фразы не самые правдивые, пусть они не сказаны полностью от чистой души, пусть они выдуманы, но в каждом слове, в каждом жесте, в каждом движении Сары была доля правды, так хорошо скрываемой за театральной маской стеснительной студентки, что так непринужденно и легко протягивает руку сидящему напротив нее парню. Нежная улыбка тронула полные бледные губы, вновь на щеках появились ямочки. Не дождавшись прикосновения мозолистой руки Тома в ответ, шатенка сжала пальцы, с силой впиваясь ногтями в кожу, и меланхолично посмотрела на немого собеседника сверху вниз. — Я люблю тебя. После повисшего в воздухе полуминутного молчания Сара оказалась в неуклюжих объятиях гитариста, запустившего тонкие длинные пальцы в ее волосы. Одно колено студентки оказалось между ног басиста, уже возбудившегося не то во время разговора, не то чуть раньше. С уст сорвался сдержанный полустон, когда шатенка начала тереться пахом о бедро парня. Губы его плавно скользили сначала по ушной раковине, потом по маленькой мочке, а затем перемещались на шею — и так с обеих сторон по очереди, пока потертые подушечки пальцев оглаживали податливое тело под просторной нежно-розовой футболкой. — Я тоже, — губы парня в этот раз легли на приоткрытые плечи, оставив там небольшой краснеющий засос. Спустя секунды футболка оказалась отброшенной в сторону. Томми не мог удержаться, чтобы не припасть лицом в ложбинку между налившимися грудями и вдохнуть щекочущий разум запах юного женского тела, находящего прямо сейчас в его руках, скользящих по изгибам талии и стана. От возбуждения исчезали все мысли в голове, приятное тепло разливалось по всему телу от паха до кончиков пальцев; все мышцы безотказно напрягались под действием нарастающего желания. Откидываясь в блаженной неге на траву, парень не сразу смекнул, где они собираются предаться плотским утехам от внезапно пробудившейся страсти и чего им сейчас не хватает. Девушка, нависнув над другом, призналась тому прямо в губы, что кондомов с собой она не брала. Вмиг Томми перевернулся и почти невесомо коснулся своими устами ее и, не углубляя поцелуй, аккуратно прикусил нижнюю губу. Ласки возобновились, теплое дыхание парня вызывало стаи мурашек; джинсы оказались приспущены, ноги шатенки обвили узкую юношескую спину, ногти впились в кожу под рубашкой, оставляя красные полосы и следы. Шорты девушки остались висеть на одной ноге, почти спадая наземь. Оба были смущены тем, что приходится отдаваться страсти прямо в парке ночью, пока остальные люди либо занимаются тем же, только в уютных кроватях, либо спят там же, либо готовятся к следующему дню, опустошая холодильники и изводя запасы энергетических напитков. Но никто не решился сказать и слова; в накалившемся воздухе снова почувствовался остаток от некогда яркого и насыщенного запаха цитрусов, сопровождающего везде и всегда его обладательницу. Только в этот раз аромат чувствовался совсем по-другому — более свежий, чуть терпкий, как смазка девушки, парой капель размазавшаяся по внутренней стороне бедра. Не менее приятный и щекочущий ноздри, отчасти бодряще горьковатый — таков был запах девушки, сбивчиво дышащей под весом его тела. Белья под шортами не оказалось, ровно как и под спавшими с узких бедер джинсами не оказалось боксеров. Напряженная до предела плоть парня настойчиво упиралась в промежность, головка касалась налившегося кровью клитора. Девушка из интереса и неопытности коснулась ладонью ствола пениса, мягко прочертила пальцами линии вдоль всего члена и, изящно проведя указательным по уздечке, легонько впилась ногтями в свободную от обрезанной крайне плоти головку, на что парень недовольно шикнул на ухо партнёрше и вобрал в рот исколотую мочку уха. Сердце в груди Сары бешено колотилось, кровь прилила к начавшим пульсировать вискам, дыхание полностью сбилось от волнения сделать что-то не так, пока парень терся членом о ее возбужденную плоть меж покрасневших раскрытых малых половых губ. На какой-то секунде этой имитации Сара поддалась бедрами вперед, побуждая парня начать. Руки она свела на его шее, прижимая Томми как можно ближе к себе. Сначала едва ощутимо вошла головка, таким образом готовя девушку к резкому толчку, сорвавшему с губ болезненный стон, перешедший в тихий вздох от медленно подступающего удовольствия от ощущения наполненности внутри. После нескольких отрывистых толчков плоти все глубже и глубже парень выходил почти полностью из девушки, затем вновь вгоняя член почти по основание — насколько позволяла глубина. На каждой такой фрикции Сара вся сжималась одновременно и от ноющей боли при толчке в шейку матки и от удовольствия, вызванного этими не самыми приятными ощущениями, и громко шептала нечто нечленораздельное, больно царапая спину Тома. Друг другу в глаза они пытались не смотреть — так стыдно было, и даже понять нельзя, за что именно. Это могло быть и странное поведение девушки, и позорный побег парня, испугавшегося той картины, что не раз заставляла просыпаться его в холодном поту; это мог быть их горячий секс в парке под звездным небом, подсвеченным еще горевшими уличными фонарями. Пепельноволосый толкнулся в последний раз, как показалось девушке, и вышел. — Ver le bas! ** — в отличие от многих других ночей, в этот раз голос его был спокойным и нежным. Обычно эта фраза всегда была четко снята с языка властным тоном, а за ней следовали шлепки по ягодицам, когда Сара удобно устраивалась на постели по-собачьи. Сначала это были несильные похлопывания руками, а вот потом, когда на заднице девушки появлялись ярко-розовые отметины, в дело шел черный флогер и вслед за ним того же цвета стек с фаллоимитатором в качестве рукоятки, который использовался лишь однажды; кнут парень ни разу даже в руки не брал из страха сделать полюбившейся ему девушке слишком больно. Вместо всего этого музыкант вошел в шатенку двумя пальцами, заимствуя немного смазки, и начал разрабатывать колечко сфинктера, вынудив свою верную рабыню выгнуться в позвоночнике. Всем телом Сара попятилась назад, опираясь руками о толстый ствол дерева, и, не смея сказать лишнего, попросила гитариста продолжить. Отказать он не мог оттого, что так жалобно и мило была произнесена просьба. Снова парень начал совершать размеренные глубокие фрикции в том же ритме. Одной рукой он себе в удовольствие растягивал анус подруги, а другой массировал колышущуюся от грубых толчков грудь. Изо всех сил Сара сдерживалась, чтобы не закричать от удовольствия на весь парк, когда тело ее свело в судорогах бурного оргазма. Не желая упускать тонкую нить экстаза, девушка начала мастурбировать все так же держась рукой за старую шершавую кору. Короткий поток спермы залил ее ягодицы и спину, несколько капель попало на шею. С каждым усиливающимся круговым движением пальцев плоть ее содрогалась в новых приятных спазмах, куда более сильных, чем сама разрядка, отчего ноги непроизвольно сводились вместе. С каждым новым затихающим стоном уходило напряжение в низу живота, все мышцы расслаблялись, тянуло ко сну. Томми удовлетворенно выдохнул, поцеловал девушку в лоб и натянул обратно джинсы.***
Когда парочка изволила помириться и направиться домой, Томми пытался запечатлеть в памяти все произошедшее как можно точнее, чтобы потом повторить. Он даже немного жалел, что родился парнем, ибо его подруга до сих пор наслаждалась угасающими отголосками экстаза, потому и шла медленно, держа платиноволосого за руку. Единственное, что напрягло обоих, это запертая дверь, за которой, несомненно, сидел Алекс, подавший голос на попытку молодых людей отпереть квартиру. И еще назрел вполне логичный вопрос: как без телефона вызвать слесаря посреди ночи.