Ты нравишься мне, Тетсуро

— Что бы ты сказал мне, если я бы сделал татуировку на руке? — внезапно прервав стук колес и свистевший в открытых окнах вагона ветер, спросил Куроо. Обычно он всегда любил позадавать Кенме вопросы, когда они едут в поезде и обязательно в тот момент, когда блондин проходит последнюю миссию уровня, чтобы перейти на следующий. И почти всегда Кенма думал над вопросом и проигрывал, но не сегодня. Их молчание длится еще несколько минут, пока приставка не издает противный пищащий звук, обозначавший конец игры. Откинувшись на спинку сидения, Козуме сдается, запрокидывает голову, прикрывает веки и вздыхает. Тетсуро бросает взгляд на приставку: в ней все те же знакомые очертания пиксельного монстра. Неужели Кенме так и не удалось пройти этот уровень с начала недели? — Я бы сказал тебе, что это очень опрометчиво, — наконец, отвечает Кенма, прервав размышления Куроо на счет приставки. — М? — подняв голову, Тетсуро замечает на себе пронзительный взгляд зелено-желтых глаз. — Я думаю, она будет совсем небольшой, — торопливо начинает объяснять капитан, — чуть выше локтя. Я уже даже выбрал рисунок и… — Куроо, — прерывает его Кенма, и темноволосый парень изумленно глядит на связующего. — Тебе не нужно делать тату. Мне нравится твоя кожа, какая она есть. Тетсуро ощущает, как вся кровь, что есть в его теле, обильно приливает к лицу, и видит, что Кенма смутился, осознав, что его слова вышли совсем не в том свете, в каком они представлялись ему еще в голове. Блондин отводит взгляд, хмурится и качает головой. — Я не… это имел в виду, — мямлит он, вновь впиваясь в приставку глазами. — Я знаю, — отвечает приятно удивленный Тетсуро. Не часто Кенма говорит ему такие слова, и Тетсуро, слегка съехав с сидения спиной, подставляет лицо блуждающему по вагону ветру. Козуме нравится его кожа. Подняв ладонь и растопырив пальцы кисти, Куроо критично осматривает руку, крутя ее перед своим носом. Снова раздается пищащий звук. Кажется, Кенма еще не отошел от смущения, потому что он не поднимает глаз, а движения его пальцев становятся беспорядочными и неуверенными. Куроо щурится, а затем сдается и закрывает глаза, потому что неожиданно появившееся солнце слишком слепит их. Он медленно вдыхает приятный, свежий, наветренный воздух раскаленного вагона. Он слышит, как Кенма нажимает на кнопки старой приставки, потому что новую случайно выронил из рук Лев. Он ощущает бедром тепло парня. И хотя они сидят в вагоне только вдвоем, Козуме все равно сидит слишком близко. Улыбнувшись, Тетсуро слышит, как жужжит замок школьной сумки Кенмы, и как тот, тяжело вздыхая, убирает дорогую игрушку. Открыв глаза, он видит профиль сидящего блондина, который немигающим взглядом уставился на противоположный ряд сидений. «Снова думает о чем-то», — подумал Куроо, скрестив руки на груди и вновь закрыв глаза, решив не мешать парню. Через некоторое время он чувствует давление на своем плече. Разлепив черные ресницы, он слегка поворачивает голову и видит, что Кенма, вымотанный тренировками и подготовкой к предстоящим экзаменам, прислонился головой к его руке. Он знает, что Козуме всегда хватает всего пары минут, чтобы крепко заснуть. Разумеется, если он не играет до раннего утра в приставку. Открыв глаза, Куроо старается не засыпать. Он слушает ровное, хотя иногда едва различимое в свисте ветра и стучании колес поезда, дыхание Козуме. Он чувствует, как равномерно тот опускает и поднимает плечи в такт движению его диафрагмы. Он чувствует, как рука парня, обхватывает его руку, когда поезд делает резкий крюк перед тем, как вновь ехать по прямой. Но когда вагон трясет, Козуме раскрывает глаза и поднимает их на Куроо, который тоже смотрит. Он пронзает его своим кошачьим, холодным и гордым взглядом, и Тетсуро целует его, слегка приподняв подбородок пальцами. Невесомо, едва задев чувствительные, словно пленка фотоаппарата, губы. — Тетсуро, — Кенма снова смущенно опускает взгляд и отстраняет от себя Куроо. — Я хотел сказать, что… «… что мне нравится не только твоя кожа. Ты нравишься мне, Тетсуро», — именно так прозвучало это в голове Козуме, когда он едва смог овладеть своими мыслями после этого недолгого прерванного сна. — Что? Кенма выпрямляется, поправляет волосы и молчит. Он скажет ему, обязательно скажет это, но не сегодня.