Я тебя не оставлю

— Ты уже точно решил поступать в Токио? — спрашивает, наконец, Хару после долгого молчания, пока они с Макото в сумерках медленно бредут домой с тренировки. Волосы Мако, как и его собственные, еще немного влажные и тускло блестят под светом фонарей. Они оба ощущают эту приятную усталость в мышцах рук и ног, чувствует запах хлорки, въевшийся в нос едва ли не с младшей школы. Оба ощущают, как теплый воздух нежно касается их кожи, и как ее слегка пощипывает. — Да, — односложно отвечает уставший, хотя и улыбающийся Тачибана. Он смотрит вперед, переставляет одну ногу за другой, и Хару замечает все его движения: как он бросает быстрые взгляды на уже знакомые дома, стремясь заметить в них возможные изменения, как он вздыхает и слегка улыбается, сомкнув веки. — Что? — недоуменно вопрошает Хару, повернув в его сторону голову. — Ничего, — просто отвечает парень, продолжая таинственно улыбаться. — Да что же? — настаивая, снова спрашивает темноволосый пловец, остановившись. — Не пойду дальше, пока ты не скажешь мне, — чуть спокойнее, хотя и по-детски капризно добавляет он. Макото останавливается в паре шагах впереди, оборачивается и смотрит на Нанасэ. Он улыбается той очаровательной, сводящих с ума всех девчонок в школе и вне ее, убийственно милой улыбкой. Харука не может долго злиться, даже если бы сильно захотел. — Просто вспомнил, как раньше мы мечтали поехать на олимпийские игры и победить там, — опустив взгляд на мокрый асфальт под ногами от прошедшего чуть больше часа назад дождя, Харука тоже вспоминает и легко улыбается. — Мы были детьми, — вздыхает он, вновь идя вперед. Несколько минут они снова идут в молчании, и тогда Макото перестает улыбаться. — Я не верю, что мы так быстро выросли, Хару. И что все так быстро закончилось, — говорит тихо Тачибана, зарываясь взглядом в песок. Помимо влажных волос под светом фонаря сверкнули кварцевым блеском стоявшие в глазах слезы. Харука поднимает плечи и на секунду задерживает их так, потому что не в силах выдохнуть. И хотя его легким могут позавидовать обычные люди, сейчас они не слушаются пловца, отказываясь выпускать воздух. — Да, — отвечает Хару, но внезапно Макото бросается к нему и обхватывает его шею руками, прижимая к себе. От неожиданности слегка откинув корпус тела назад, Харука стоит неподвижно, не зная, как себя вести. Они стоят так несколько секунд: Мако, едва ли не всем телом нависшим над изогнувшимся с удивленным выражением лица Хару. — Я никогда не оставлю тебя, ты же знаешь об этом? — рядом с ухом воздух быстро нагревается, дает высвобождение словам, державшимся все это время в уме обоих пловцов. — Да, — шепотом отвечает Нанасэ, и его плечи, наконец, опускаются. Напряжение на секунду исчезает и высвобождает его тело. Но внезапно его воображению предстает уже знакомая картина, как постепенно Макото будет исчезать из жизни Хару, заливая их детские следы на невысохшем бетоне, вереницей сплетающиеся друг с другом, черной смолой. «Нет, нельзя думать об этом», — твердит он про себя, и на его глаза тоже наворачиваются слезы. Харука впивается в Тачибану руками, крепко прижимая к себе. Он не может потерять его, как однажды едва не потерял Рина. Он не позволит Мако оставить его. Он не даст ему уйти.