Теперь (не) боюсь

Not so clear if I'm a simple spirit Or I'm flesh and blood... But I'm alive, I'm alive, I am so alive, And I feed on the fear That's behind your eyes. (C) Next2Normal, I'm alive POV Меркуцио Те, кто говорят, что умирать вовсе не страшно, являются просто невероятными храбрецами или непроходимыми глупцами. Это страшно. Очень. Страшно понимать, что то, над чем ты смеялся всю свою жизнь, оказалось совсем не смешным. Каждый вдох сейчас дается все тяжелее, в глазах темнеет, кажется, что вот он, конец...но ничего не заканчивается, за каждым вдохом следует выдох, а глаза все еще наблюдают за суматохой вокруг. Появляется ощущение, что все, что происходило до этого, вся жизнь, была понарошку. Тяжело и ужасно признавать, что к такому концу все и шло с самого начала и что именно ты сделал последний шаг в объятья смерти (звучит пафосно, а на деле просто безумно страшно). Когда твои лучшие годы должны были быть еще впереди, когда в жизни (теперь это не просто слово из пяти букв, а самое драгоценное чудо, ускользающее из рук) осталось столько всего неизведанного и не испробованного, когда ты понимаешь, что сам виноват в своей приближающейся смерти, становится только страшнее. Да, ты играл большую часть своей жизни с огнем, со смертью, но никогда бы и не подумал, что однажды выйти победителем не получится, что финал настанет гораздо раньше намеченного тобой срока. Ты завидуешь им, тем, кто жив, кто может дышать и любить, ненавидеть и мстить, сражаться и побеждать. И вот еще, в этот момент ты совсем не думаешь о живых, ты думаешь о себе и о той великой несправедливости, из-за которой умираешь сегодня ты, а не они. Как бы смел ты ни был, и сколько бы бравад ни слетало с твоих уст, тебе страшно. Ты проклинаешь всех, кто хоть как-то причастен к твоей смерти и ищешь виноватых, думая, что от этого станет легче, но легче не становится, наоборот, становится душно, бросает из холода в жар, и дышать все труднее. Смерть - это просто еще одно приключение...ха, ты бы рассмеялся в лицо тому, кто это сказал, если бы мог. Нет, смерть - это конец, конечная остановка человеческого существования, в ней нет ничего загадочного, манящего, прекрасного, в ней нет ничего, и это пугает еще больше. Ты пытаешься придумать сценарий, в котором бы все закончилось по-другому: сделать другой выпад, вовремя повернуться и отразить удар, не позволить друзьям вмешаться, а может даже хоть раз в жизни послушать Бенволио и просто не искать лишней ссоры с тем, кто фехтует лучше? Но нет, сейчас уже слишком поздно, ничего уже не изменить, и остается только смотреть, как туника окрашивается в алый цвет, глаза Бенволио становятся все печальней, а крики и судорожные попытки помочь все более тщетными. Стадия смирения и принятия не наступает - безумно хочется жить, так, как никогда до этого не хотелось, хочется цепляться за каждую секунду, жадно вдыхать воздух и лишь бы не закрывать глаза, потому что там пустота, темнота, забвение, там страшно. Главное – не закрывать глаза! И да, Меркуцио, ты же знаешь, что ты странный, ты любишь поговорить сам с собой? END POV Меркуцио Он странный, он истерично смеется смерти в лицо. ………………… POV Автора Страх и смерть. У них много общего, например, первая буква. Смешно? Не очень. Тибальт никогда и не отличался отменным чувством юмора, ему был свойственен сарказм и, может, сатира вперемешку с издевками, но не юмор, не смех, не счастье. Он ухмыляется. Такому человеку смерть должна быть совсем не страшна, он не может чего-то бояться в принципе, ведь это удел слабых, но вопреки всему Тибальт боится. В этот раз боится не за честь своей семьи, не за Джульетту и не за свои чувства к ней, которые не должны стать достоянием общественности, сегодня ему страшно умирать. Он так часто был близок к смерти, что, пожалуй, должен был встретить ее как близкого друга, но нет, сейчас он больше всего хочет жить, жить своей неидеальной жизнью, ненавидеть Монтекки, встречать рассвет и быть уверенным, что это не в последний раз, что завтра настанет, и он опять сможет пройти по улицам Вероны, сцепиться с ненавистным Меркуцио, сходить на скучнейший бал и слушать призывы герцога прекратить распри и так же, как и раньше, игнорировать их. Тяжелое детство приучило его скрывать эмоции, держаться с достоинством, не прощать обид и быть бесстрашным. Что ж, он всю жизнь соответствовал эти требованиям, а теперь можно позволить себе секундную слабость, о которой все равно никто не узнает. Он закрывает глаза, чтобы никто не увидел в них ни тени сомнения, сожаления и паники. Он ненавидел и презирал жалость, искоренил ее в себе и не позволял себе и помыслить, что ее можно испытывать к нему, а сейчас он признавал, что больше всего ему хочется, чтобы жизнь и судьба сжалились над ним и дали еще один шанс или не забирали этот. Он не думает, что в чем-то был неправ, что сам виноват в своем положении, нет, ни в коем случае. Просто, возможно, он мог бы чисто гипотетически проигнорировать очередной словесный выпад Меркуцио, возможно, ему стоило не обращать внимания на этого шута и дать шанс наследнику Монтекки объясниться или хотя бы быть готовым к неожиданному удару с его стороны. Тибальт прекрасно знает, что история не знает сослагательного наклонения, но конкретно в этот момент хочет, чтобы для него сделали там, наверху, исключение. Хочет, но знает, что этому не бывать. Он бы и рад сказать, что готов умереть, но обманываться на смертном одре не собирается. Он хочет жить, он даже готов на время забыть о вражде, готов сам уехать из Вероны, готов почти на все, лишь бы жить. Нет, это не слабость, это просто жажда жизни, которая усиливается с каждой секундой его ускользающей жизни. Тибальт ненавидит несносного племянника герцога, ненавидит Ромео, который, оказывается, знает, как держать шпагу, ненавидит свою семью за то, что сделали его таким, какой он есть, ненавидит жару в веронский полдень, от которой силы кончаются еще быстрее, ненавидит осознавать, что это и есть предначертанный ему конец, ненавидит саму ненависть, которой пропитана вся Верона, ненавидит смерть, которая уже ждет его. Тибальт прекрасно знает, что такое ненависть. Тибальту неведом страх. Почти. …………….. Бенволио боится, и в этом его сила. Он прекрасно знает, что такое страх, потому что испытывал его немало раз. Нет, не подумайте, что он трус, совсем нет. Он не боится ссор и стычек с Капулетти и не боится Тибальта. Бенволио боится, что однажды какая-нибудь из этих перепалок будет иметь гораздо более печальный финал, чем пара царапин и синяков. Он боится, что однажды кто-то падет жертвой этой безумной ненависти, боится, что однажды это будут его друзья. Ему страшно, что в один совсем не прекрасный день он не сможет помочь, не сможет успокоить, не успеет вмешаться и предупредить трагедию. Он боится, что друзьям, особенно Меркуцио, не хватит выдержки и здравого смысла, чтобы мирно разойтись, а не сцепиться с Тибальтом. Бенволио напуган тем, что новое увлечение Ромео кажется гораздо более серьезным, чем предыдущие и толкает кузена на необдуманные поступки, которые могут привести к непредсказуемым последствиям. Бенволио привык бояться не за себя, а за тех, кто ему дорог, за мир, добро и любовь. Возможно, он слишком хороший и слишком правильный для этого города, и ему невероятно тяжело жить не так, как диктует ему его доброе сердце, а как приказывает жить неписаный «кодекс» семьи, к которой он принадлежит. Бенволио боится, что однажды он не выдержит, сломается и падет жертвой этой всепоглощающей ненависти. Его пугает сама мысль о том, что он окажется прав в своих опасениях.Он понимает, что не сможет найти в себе сил жить, если с его друзьями что-то произойдет. А еще он боится этого своего страха и неплохо прячет это за маской некой легкости, небрежности и правильности. Бенволио не знает, что такое физиологическая смерть, не знает, как это, когда раны не позволяют двигаться и даже говорить, не знает, как страшно прощаться с жизнью, зато он прекрасно знает, как умирает сердце при виде лучшего друга, мучающегося в агонии, знает, что значит умирать от беспомощности и осознания собственной бесполезности, когда не можешь делать ничего, кроме как рыдать и молить всех богов о помощи и проклинать их же, понимая, что они ничем не помогут, что им плевать. Он живее своих павших друзей и врагов, но в то же время мертвее всех живых. Теперь он не будет бояться. Даже смерти. Просто не сможет - в его жизни было слишком много страха. ………… Неизвестно, были это проделки Королевы Маб или нет, но на следующий день Меркуцио и Тибальт впервые за все время своего знакомства просто прошли мимо друг друга без слов, угроз и насмешек, всего лишь встретившись взглядами, такими взглядами, которые бывают только у умудрённых годами жизни и потерь мужей, а не бесшабашных юношей. А народ Вероны, уже собравшийся посмотреть на очередной поединок двух вечных непримиримых врагов, был вынужден разойтись, не получив ни хлеба, ни зрелищ. Бенволио впервые за долгое время не боялся.