Никогда, слышишь? Никогда

Этот мир ужасен. Да какой к гриверовой бабушке мир?! Глейд с Лабиринтом и миром назвать нельзя! Просто ловушка, просто тюрьма... - думал Ньют. Он никому не рассказывал своих мыслей и не давал никому даже намёка на то, о чём он думает. А думает он много о чём, пока не приходит Минхо. О. Этот парень просто спасение для него. Лекарство. Лекарство от депрессивных мыслей и суицидальных наклонностей. Спасение от этой утопии. Они вместе практически с самого начала. Просто Минхо увидел, что этому лучику солнца нужна опора, защита, спасение от этого злого мира. Не смотря ни на что этот светленький паренёк продолжал излучать только свет, добро, надежду, которой им так не хватало. Это мини-солнышко грозило затухнуть без чьей-нибудь заботы и опеки. И Минхо дал ему это. Всё началось с того, что он просто обнял блондина, что бы тот успокоился. Он настолько испугался, что у него началась истерика. Было просто не выносимо видеть эту неподдельную панику на этом красивом личике. Не выносимо - сказал тогда азиат и просто обнял его, успокаивая. Дальше всё продолжалось в том же духе. Когда Ньюту требовалась опора, Минхо становился ей, но не просто так. Ньют его тоже всегда поддерживал. Понимал, успокаивал и обещал, что всё будет хорошо. Обещал, когда у самого в голове был жуткий бардак. Ньют всегда переживал за Минхо. Помогал ему во всём. Когда азиат что-то не понимал, блондин ему объяснял. Когда у него самого срывалось с языка что-нибудь подобное "Да лучше умереть", Мин-Мин, как его в шутку называл Ньют, просто обнимал и затыкал поцелуем. Иногда это переходило в нечто большее, без чего они потом не смогли жить. И вот сейчас блондин вспоминает все эти чудные моменты в Глейде. Как они обнимались с Минхо, как им завидовал Галли, как Алби спокойно принял это и сказал, что это их выбор. "Главное не нарушать правила". Это всё-также слышится в голове голосом вожака. Вскоре появились профессии и кураторы. Ньют помнит, как радовался Минхо, когда ему сказали, что он главный. Потом тот конечно расстроился, когда узнал, что только среди бегунов, но всё равно был рад. Потом блондин стал бегуном. О! Как же Минхо тогда над ним ухаживал! То в порядке, это в порядке? - было единственным, что слышал парень в первое время. Но потом куратор успокоился, но первую неделю новоявленный бегун бегал только рядом с ним. Он всё время говорил, что это Мин-Мин так сильно переживает, не рассказывая никому правду, что он сам не хотел бегать отдельно. Но пришло время, когда пришлось. Пришлось уже бегать одному. Свой сектор, свой маршрут. Свои мысли. Мысли, которые убивают. От которых невозможно спрятаться. От которых есть только одно спасение. И это спасение - тот самый парень, который сейчас бегает по другому сектору. Тот самый парень, который может отключить все мысли одним лишь движением. Тот самый парень,.. В которого Ньют по уши влюблён. Да. Он признался себе в этом. Уже давно. А вот в том, что он скорее умрёт,чем останется без него... Это была всем понятная истина. Все понимали, что эти двое всегда будут друг с другом, всегда будут поддерживать друг друга... Как они сами как-то раз сказали: До последнего вздоха Ветер растрёпывает волосы, запутывается в складках одежды, находит выход и летит со свистом дальше. Отсюда можно увидеть практически весь Лабиринт. Даже Глейд. Ньют стоит на одной из стен. Вскарабкаться сюда было очень и очень сложно, он устал, у него на руках и нога мозоли, но он здесь. Стоит здесь, отдаваясь ветру, выискивая знакомый силуэт в другом секторе. Ха. Это так просто. Вон он сидит, прислонившись спиной к стене. Скорее всего на обед остановился. Ну да. По теням можно определить, что уже полдень. Значит обед. Как он докатился до такого? Как он решился сделать это? Ответ прост, как никогда. Просто надежда исчезла. Тупик. Они обследовали весь чёртов Лабиринт, все трещинки, но ничего! Они здесь навсегда! Им не выбраться отсюда! Просто потому, что выхода нет. Ньют до последнего старался верить в то, что он есть. Что они обследовали ещё не всё, но... Надежда ушла, помахав на прощанье ручкой. Минхо успокаивал его, говорил, что он хоть стену пробьёт, но вытащит отсюда его мальчика. А блондин просто плыл от этих слов. Но у каждой истории есть конец. Да пошло оно всё куда-подальше - думал он, стоя на краю. Краю стены, краю пропасти. - Главное, что бы он был в порядке. Что бы он жил дальше. Что бы он выбрался отсюда. Взгляд на Минхо. Тот, похоже, ощутил это и нашёл его опять же взглядом. Нашёл и... Испугался. Ведь этот идиот сейчас может упасть со стены! С этой чёртовой высокой стены! Он же.... Он же может... Нет. Вот этого куратор не может позволить. Собрав как можно скорей все свои вещи, он побежал. Побежал так, как никогда раньше. Ведь его мальчик, его лучик солнца запутался в себе и своих мыслях. Не смог больше держаться. А кто в этом виноват? Правильно. Мин-Мин. Потому, что он не заметил этого. Он думал, что всё в порядке, хотя всё летело к чертям. Собственно, как и Ньют. Проводив своего своего спасителя взглядом, блондин расправил руки и... Сделал один маленький шаг. Один маленький шаг, который Минхо не успел предотвратить. Не смог предотвратить. Хоть он и нёсся со всех ног, он увидел только полу-живое тело на полу Лабиринта. Дальше верх хотели взять эмоции. Хотелось лечь и расплакаться, но нельзя, ведь он ещё может быть жив. Утирая слёзы, подскочить к его чуть дышащему телу. Аккуратно взять на руки, поднять и что есть силы побежать в Глейд. Там медаки. Они помогут. И весь путь повторять: "Не смей, слышишь? Не смей умирать! Не оставляй меня, прошу. Ньютти, молю. Не умирай. Я сделаю всё, что хочешь, только не умирай."

***

Комната Хомстеда. Та самая, в которой держат пострадавших. Ньют очнулся с ужасной болью во всём теле. Но больше всего болела нога. Как будто её поломали в нескольких местах... А может и не как будто, только сломалась она при приземлении... Рядом сидит Мин-Мин. Его Мин-Мин, который держит его за руку, будто отгоняя кошмары, а сам еле спит. Всё время вздрагивает, как будто ему снятся кошмары, но стоит Ньюту чуть сильнее сжать его руку, как тот просыпается. Голова мигом слетает с локтя, на который она, похоже, упала. Глаза неверяще осматривают проснувшегося, а после руки осторожно, но крепко сжимают его в объятьях. По щекам потекли влажные дорожки слёз проходя мимо мешков под глазами. Минхо не спал три дня, ждал пока очнётся Ньют. В комнату заходили только медаки. Они осматривали блондина, проверяли всё ли хорошо, докладывали об этом куратору бегунов и уходили, оставляя кружку кофе, за которую азиат был очень благодарен. Но сейчас то, что держало его в Глейде, его личное солнце очнулось. Только с одним ужасающим диагнозом. Хромота. Её уже не вылечить, но сейчас не время для оглашения побочных эффектов после падения со стены. Не выдержав, Ньют тоже начинает плакать, обнимая Минхо. Так проходит пара сладостных минут, а потом Минхо говорит: - Никогда не смей больше так делать. Я же... Я же так волновался. Я не спал всё это время, думая только о тебе. Ты - моё всё, и я не могу тебя потерять. Никогда, слышишь? Никогда... И Ньют слышал. И сколько бы раз ему потом не хотелось повторить этот свой подвиг, в его голове всегда звучал этот голос, повторяющий одни и те же слова: Никогда, слышишь? Никогда...