Легенда Темного озера

Гарри мчался через лес, едва разбирая дорогу. В ушах еще звенели проклятия дяди Вернона. «Порченый мальчишка, чтоб тебя оборотень сожрал, чтоб тебя ведьма уморила, чтоб ты сгинул навсегда в лесу!» А ведь всего-то уронил пирог — и не на пол же! Ну разломился, есть же все равно можно! Гарри запнулся о корень и растянулся во весь рост, тяжело дыша. Вокруг был вековечный лес: мох укутывал бурелом и стволы деревьев пышным зеленым одеялом, свисал до самой земли неровными клочьями, словно истлевшая одежда. Утоптанная тропа пахла сыростью. Гарри оглядел перемазанную рубаху и вздохнул: возвращаться в дом в таком виде нельзя, тетка живьем его сожрет не хуже любой ведьмы. Он встал и побрел к озеру. Нечисти он не боялся: от матери ему достался амулет, пропитанный муравьиным маслом холщовый мешочек с сушеной полынью, его еще сам Старый Альбус заговаривал. При мысли о давно умершей матери Гарри по привычке потянулся сжать амулет в кулаке и застыл — бечевы на шее не было. Он развернулся и помчался обратно, туда, где его подстерег коварный корень. Рухнув на колени, он обшарил мох и заросли папоротника у тропы, но нашел только большого жирного слизня. И тут он вспомнил, как дядя Вернон сгреб его за ворот рубахи. Наверное, тогда бечева и оборвалась. Гарри задумался, кусая губы. Домой возвращаться пока нельзя, да и рубаху надо выстирать. Придется сначала идти к озеру. Вот только без амулета… Он решительно тряхнул головой: ничего не случится, в конце концов, за всю свою жизнь он ни разу не видел ни одного сверхъественного существа. *** Тропа вывела его к поросшему осокой и камышом берегу озера. Гарри быстро разделся, выстирал, как смог, рубаху и штаны, разложил их сушиться на солнцепеке и прилег в камышовой тени. Вокруг стрекотали кузнечики, где-то неподалеку пела коноплянка, плеск воды о берег и шорох трав убаюкивали. Гарри сам не заметил, как задремал. Разбудил его сильный всплеск. Он открыл глаза и прислушался: казалось, что большая рыба бьет по воде хвостом. Перевернувшись на живот, Гарри подполз поближе к берегу и осторожно раздвинул толстые стебли камыша. Он едва сдержал вскрик: на горбатом камне футах в десяти от берега сидела самая настоящая русалка и раздраженно била хвостом по воде. Гарри слышал рассказы о русалках — обольстительных красавицах с длинными зелеными волосами. Он прищурился: русалка сидела к нему спиной, и ее зеленые, неровно обрезанные волосы едва достигали — удивительно широких для женщины — плеч. Гарри стало смешно. Вот уж недаром и тетка, и дядя, и братец Дадли называли его несуразным и порченым. Впервые в жизни он увидел самую настоящую нечисть — и та какая-то неправильная. Русалка вдруг развернулась, и смех застрял у Гарри в горле: это была вовсе не женщина. У сидящего на камне существа были не только широкие плечи, но и худощавая, совсем неженская грудь, большой крючковатый нос и пронзительные черные глаза. Глаза, которые уставились прямо на Гарри. — Ну-ка, ну-ка, — сказала «не-русалка» низким глубоким голосом, — кто тут у нас. Гарри будто заворожили, он забыл, как дышать, как двигаться, забыл, что нужно бежать или хотя бы отползти подальше от воды. В мгновение ока бездонные, затягивающие, словно в омут, глаза оказались прямо перед ним, лица коснулись влажные пальцы. — Ты пахнешь вереском, мальчик, — прошептал удивительный незнакомец и легонько прикоснулся губами к губам Гарри. *** — …Я потянулся к нему, клянусь, сам не знаю, что это было за наваждение, а он вдруг засмеялся, да так зло, и я вдруг увидел, какие у него страшные острые зубы, и меня словно ударило что-то. Я отпихнул его и кинулся бежать. Чудом сообразил, что одежда сохнет неподалеку, а то бы так голым и прибежал. — Гарри перевел дыхание и посмотрел на сжатый в кулаке холщовый мешочек. — Мой амулет нашелся дома на полу. Бечева оборвалась, когда дядя Вернон устроил мне трепку. Его лучшая и единственная подруга Гермиона, дочь мельника, смотрела на него округлившимися глазами. — Гарри… — прошептала она, — как думаешь, он тебя отпустил? — Что? Ты же слышала, я его отпихнул, — пожал плечами Гарри. Гермиона помотала головой: — Он тебе позволил. У русалок очень сильные чары, сам бы ты не смог их сбросить. Может, он специально показал тебе, что опасен. — Зачем ему это надо? Я был полностью в его власти, никакой угрозы ему от меня не было. Утопил бы и все. Гермиона поджала губы и задумалась. — Ты когда-нибудь слышала о русалках мужского пола? — не удержался Гарри. — Нет… Но… как-то же у них должны быть дети? — А я думал, что они заманивают и топят людей, чтобы те превратились в новых русалок, — поддразнил ее Гарри. — И потом я не заметил у него ничего… ну… Они оба покраснели и уставились в разные стороны. — Не снимай больше амулет, — наконец посоветовала Гермиона. *** Гарри сидел за дальним амбаром и задумчиво жевал колосок. Разросшийся куст малины надежно защищал его от зоркого взгляда тетки, которая непременно отвесила бы ему подзатыльник за безделье. Прошло уже несколько дней, но случившееся у озера никак не шло из головы. Загадка русалки-мужчины разжигала любопытство, желание все выяснить. Гарри вспомнил зеленоватые волосы и пронзительный взгляд темных глаз и поежился. Второй раз его могут и не отпустить. Он не признался Гермионе, но, поразмыслив, согласился с ней, что ему дали уйти. И эта тайна тоже его мучила. Он невольно коснулся губ, а потом стиснул амулет, отгоняя дурные мысли. — Га-арри! Где ты, остолоп? Съезди-ка на мельницу! Гарри выплюнул остатки колоска и поспешил к конюшне. *** На обратном пути в телегу забралась Гермиона. — Гарри, я спросила у бабки про русалку-мужчину, — взбудораженно зашептала она. — Ох, и влетело мне от нее. — За что? — удивился Гарри. — Она сказала, что мне не о нечисти нужно думать, а о муже, — опустила глаза Гермиона. — Все уши прожужжала мне, какой младший сын у кузнеца из соседней деревни. Будто я не знаю, какой он разиня да еще и рыжий. Ну, неважно, слушай. Я у нее выпытала. Ей еще ее бабка рассказывала, что в озере живет водяной. Только его не видел никто уже лет сто, поэтому, наверное, и забыли. Он… ну, вроде как мужчина, только на русалку похож. — Водяной? — повторил Гарри. — Погоди, но водяной же живет у вас, под мельничным колесом. Я слышал, что это вроде старик, да и на человека мало похож. Гермиона пожала плечами: — Может, в озере он другой. — И что, он тоже заманивает к себе людей? — Нет, он не заманивает, это забавы русалок. А он выбирает себе красивую девушку, и тогда она непременно топится, и он берет ее в жены. — Что значит выбирает? И почему она тогда топится? — Не знаю. Я тоже спросила, но бабка заплевалась и велела больше не спрашивать и даже не думать. — Значит, водяной. И что теперь? — Да ничего. Не ходи больше на озеро и амулета не снимай. *** Гарри навалился на журавль и с усилием опустил ведро на землю. — Осторожно, не расплескай там все! — окрикнула с крыльца тетка. Подняв тяжелые ведра, Гарри подошел к крыльцу: — Куда их? — Он глянул на ведро. Там, сквозь водяную рябь проступало лицо с крючковатым носом и пронзительными черными глазами. Гарри пошатнулся, ведра с грохотом стукнулись о ступеньку. Тетка что-то заорала, но Гарри не разобрал ни слова. Он с ужасом и изумлением смотрел на мокрые ступени, на лужу, в которой он очутился. По луже вдруг пробежала рябь, и на ногу плеснуло крошечной волной. Гарри попятился. Потом повернулся и побежал. *** Завидев берег озера, Гарри остановился и согнулся пополам, пытаясь отдышаться. Неимоверно хотелось пить, но с этим стоило подождать. Не скрываясь, он вышел на берег. На камне сидел водяной и ухмылялся. — Чего тебе нужно? — закричал Гарри. — Что за шутки? — Пришел, — протянул водяной. — Я знал, что ты придешь. — И почему это? — А ты подойди ближе, я шепну на ушко. — Водяной призывно махнул хвостом, так что брызги полетели в сторону Гарри. Гарри почему-то разозлился. — Думаешь, я боюсь тебя? Говори, чего надо? Водяной соскользнул в воду и подплыл поближе к берегу, так, что если бы не зеленые волосы, его было бы не отличить от человека. — Не боишься, так подойди. Гарри упрямо сжал губы и подошел к самой кромке воды. — Ну? Водяной покачал головой. — Ближе. — А сам-то что? В прошлый раз… — В прошлый раз было глубоко, а я не собираюсь ползать тут на мелководье, словно выброшенная на берег гигантская рыбина, — неожиданно рявкнул водяной и хлопнул по воде хвостом, подняв тучу брызг. — Не хочешь подходить, так убирайся. Гарри заморгал, а потом засмеялся. — Какой сварливый. Ладно, давай так. Я зайду по колено, так хватит? Водяной смерил его хмурым взглядом и кивнул. — Погоди, штаны закатаю. Только не плещи так больше, а то я весь вымокну. Гарри зашел в воду по колено. Водяной не сводил с него глаз, и от его взгляда по спине и рукам бежали мурашки. А, может, в этом была виновата холодная вода. — Ну? Водяной молчал. — Послушай, я тут не собираюсь стоять… — И тут водяной кинулся на него, цепко обхватил руками и потащил прочь от берега. Гарри в панике замахал руками и ногами. Нет, он ни за что не дастся, не позволит утянуть себя на дно. Он заехал по чему-то пяткой, водяной зашипел, и Гарри с головой ушел под воду. Его тут же вытащили, отплевывающегося и кашляющего, и бесцеремонно взгромоздили на что-то твердое. Гарри схватился за это твердое с отчаянием утопающего — ведь его же топили? — и тут низкий насмешливый голос произнес: — Вот так-то лучше. Гарри открыл глаза. Он даже не понял, когда успел зажмуриться. Он лежал на горбатом камне, а водяной, поставив локти на камень, довольно кривил губы. Гарри захлопал себя по груди в поисках амулета, и водяной приподнял бровь. — Это не сработает. — Ч-что? — Твой амулет не сработает. Ты позволил коснуться себя, когда был без него, и теперь он тебя не защитит. — И что? Ты меня теперь утопишь? — с вызовом спросил Гарри, глядя в черные глаза. По телу снова прошла дрожь. Водяной был совсем близко, от него пахло ряской, зеленые волосы висели мокрыми сосульками, на плечах блестели капельки воды, длинные пальцы с зеленоватыми ногтями расслабленно лежали на камне. — У тебя глаза цвета омута в полуденный зной, — невпопад ответил водяной и, опустив веки, глубоко вдохнул. — Я думал, что омуты — черные, — неуверенно отозвался Гарри, разглядывая длинные зеленые ресницы. Весь его запал неожиданно сошел на нет. Не открывая глаз, водяной покачал головой. — Ты — водяной? — спросил Гарри тихо. Водяной уставился на него, не мигая. Потом склонил голову, словно кивая. — Можно и так сказать. Я полукровка. — Я не понимаю. — Мой отец водяной, но я был зачат с живой женщиной. — Такое бывает? — ужаснулся Гарри. Водяной прищурился: — Испугался? — Я уже сказал, что не боюсь тебя, — упрямо ответил Гарри. Водяной хмыкнул. — У тебя имя есть? — спросил Гарри. Глаза водяного сверкнули: — Ты хочешь узнать мое имя? — Ну, раз уж мы с тобой тут толкуем, так почему бы не познакомиться. Водяной долго смотрел на него, словно это он, Гарри, был невиданным водяным чудищем, а потом ответил: — Северус. *** Дни понеслись, будто вспугнутые рыбки. Гарри ел, спал, выполнял поручения, молча выслушивал теткину ругань, терпел тумаки и тычки от дяди и братца. Жизнь казалась сном, странным и чужим. Только воспоминания о том, как гибкий сильный хвост обвил его тело, поддерживая, когда Гарри соскользнул с камня в воду, как в холодных объятиях водяного его бросило в жар, расцвечивали мир вокруг, возвращали аромат еде и сладость сну. Он снова пошел к озеру и долго сидел на берегу, сам не зная, на что надеется. Звать Северуса ему в голову не пришло, но тот все же и сам появился, и тогда Гарри предложил вместе поплавать и засмеялся в ответ на недоуменно поднятую бровь. Потом они сидели на теплом камне, Гарри разглядывал серебристо-зеленую чешую хвоста и думал, какая она на ощупь. А когда Северус спросил его, о чем он думает, Гарри покраснел, словно маков цвет, а Северус загадочно улыбнулся и плеснул по воде хвостом. *** — Что с тобой? Ходишь, будто в воду опущенный. — Гермиона вытащила кусок овечьего сыра и хлеб. — Будешь? Гарри рассеянно отломил горбушку и уперся затылком в стену амбара. — В воду опущенный, — повторил он, глядя на верхушки деревьев вдалеке. — Да. — Да что с тобой? — Гермиона внимательно посмотрела на него. — Ты… Ты же больше не ходил к озеру? Гарри сглотнул, забытая горбушка упала на землю. — Мне кажется, мы подружились, — признался он Гермионе. — С кем? — С тем водяным, с Северусом. Гермиона ахнула. — Гарри, откуда ты знаешь его имя? — Спросил его, — недоуменно пожал плечами Гарри. — Мы с ним разговаривали, ну я и… Гермиона схватила его за руку, до боли впившись ногтями. — Ты знаешь, что еще мне тогда сказала бабка? Имя водяного знает только его нареченная. — Ну… Э-э… — промямлил Гарри, пытаясь вырвать руку. — Я же не девушка, так что все в порядке. Гермиона покачала головой. — Не нравится мне это, Гарри. Зачем ты туда снова ходил? Разве ты не понимаешь, что с нечистью шутить нельзя! — Я не думаю, что это опасно, он не пытался меня утопить или заманить в воду… — Гарри вспомнил, как впервые очутился на горбатом камне, и стушевался. — Я снова поговорю с бабкой, — решительно сказала Гермиона. — Приласкаюсь к ней, скажу, что сын кузнеца мне нравится, и все вызнаю. А ты береги себя, пожалуйста. *** Гермиону Гарри, конечно, не послушал. К озеру его влекло непреодолимо, стоило чуть задуматься, как ноги сами несли его к заветной тропе. Стоило же оказаться рядом с Северусом, как Гарри будто вновь оживал и становился самим собой. — Эй, Северус, посторонись! — Гарри, смеясь, взгромоздился на толстую, нависшую над водой ветку ивы. Северус поднял голову и оскалился, показывая острые зубы, но Гарри знал, что он забавляется. — Прыгаю! — завопил он и сиганул в воду. Вынырнув, он весело потряс мокрой головой. Сильный хвост обвил его ноги, и он не смог сдержать дрожи. — Ты дрожишь, — тихо сказал Северус, склонившись к нему так близко, что его волосы мазнули Гарри по плечу. — Тебе холодно? — Нет. Я… Холодные губы прижались к его губам, чужой язык на секунду скользнул в рот, — и Северус отстранился. Закрыв глаза, он продолжал держать Гарри в объятиях. — Ты очень горячий, — наконец сказал он. Гарри невольно облизнулся. Он улыбнулся, хотя его трясло, а сердце пыталось выскочить из груди: — А ты холодный и мокрый, меня будто лягушка поцеловала. — В темных глазах блеснул гнев, и Гарри добавил: — Поцелуй меня еще раз. И Северус поцеловал его еще. И еще. И еще. А когда Гарри, совсем забывшись, скользнул ладонями по его спине и коснулся чешуи, Северус уронил голову ему на плечо и застонал. И тут наверху кто-то захихикал. Гарри дернулся, и если бы не удерживающий его хвост, ушел бы под воду. — Чш-ш, это всего лишь русалки. — Русалки? — Гарри вытаращил глаза. — Я никогда не видел русалок. — Он задрал подбородок и принялся вертеть головой, пытаясь разглядеть что-нибудь в зеленых листьях. — И это говорит мальчишка, который только что целовался с нашим принцем! — наверху заливисто рассмеялись. Гарри удивленно посмотрел на Северуса. Он ведь и правда только что целовался с водяным и… Что? — Принцем? — Мой отец — хозяин этого озера. — На мельнице тоже живет водяной, — зачем-то сказал Гарри. — Это старый хрыч Аберфорт, — посетовала русалка сверху, — тысячу лет без малого терпели его выходки, надеялись, что он женится и угомонится, да куда там, у него одни сомы на уме. Вот мы и выгнали его в падь под мельницей. Она вдруг рыбкой скользнула с ветвей в воду, и Гарри наконец увидел ее. У нее были темно-зеленые волосы и нечеловеческие глаза с вертикальными зрачками. Она подмигнула Гарри, и хвост Северуса сильнее сжал его ноги. Русалка захихикала. — Удачной охоты, Северус. *** Уже начало светать, когда Гарри возвратился домой. Губы горели от поцелуев, и его трясло, словно в лихорадке. Стукаясь о стены, едва соображая, он ввалился в амбар, вскарабкался по лестнице и упал в сено. Кто-то заворочался рядом. — Гарри? Гарри! — Гермиона? Что ты тут делаешь? — Гарри, где ты был? Я ждала тебя, ждала, ох, уже светает, мне нужно домой, пока не хватились. Слушай, — взволнованно шептала Гермиона, — бабка мне все рассказала. Я ей призналась, что моя подруга встретила водяного, и она все выложила. Представляешь, у нее была двоюродная сестра, старшая, она ее и не видела никогда. Но только эта сестра однажды встретила водяного. И как бы ни пытались ее привести в чувство, она все ходила, будто уже не на этом свете живет, запирали ее, хотели замуж выдать, а она все равно убежала и утопилась. И вот бабка от своей бабки знает, как это бывает. Водяной выбирает деву и целует ее, потом она должна спросить его имя, а потом сама спросить о поцелуе. И вот тогда она пойдет и утопится, хоть что ты с ней делай. Так что, Гарри, думаю, тут нам не о чем волноваться, но ты все равно лучше больше не ходи к озеру, а вдруг он русалок на тебя напустит или под воду утянет. Бабка мне строго-настрого запретила ходить к озеру и подругу велела отговорить, пока не поздно. — Поздно, Гермиона, — прошептал Гарри и мечтательно улыбнулся. — Что ты сказал? — Гермиона вдруг шумно принюхалась. — Чем это пахнет так? Болотной водой будто. — М-м. — Гарри, обещай мне, что ты не пойдешь к озеру. Скоро праздник, девушки будут женихов выбирать, все красавицы соберутся, может, и тебе кто-нибудь приглянется. — М-м. Гермиона обеспокоенно посмотрела на алеющие в предрассветном полумраке щеки Гарри и вздохнула. *** — Эй, поворачивайся, что ты ходишь, как неживой? Давай, давай, запрягай скорее, на ярмарке ждать не будут. Если я из-за тебя опоздаю и ничего не продам, то запру завтра в сарае на всю ночь, и пусть тебя ведьмы заберут! — Дядя Вернон довольно расхохотался. Гарри завязывал ремни, укладывал в телегу мешки, плед для вечно мерзнущей тетки, но видел только горящие черные глаза и слышал лишь плеск воды. — Эй! — Его грубо схватили за шиворот и тряхнули. — Да что с тобой, малый, захвати-ка плошку, воды на дорогу напиться. Вода. Гарри развернулся и, не чуя ног, пошел в сарай, где хранили всякую утварь. Вода, прохладная, как поцелуи Северуса. Окошко в сарае было совсем крошечным, свет туда почти не проникал, так что пришлось шарить по полке впотьмах. И тут тяжелая дверь сарая с натужным хрипом захлопнулась. Гарри обернулся и услышал, как продевают в петли замок. Он вдруг очнулся и кинулся к двери. — Вот так-то, малый. Посиди тут пока, проспись. Хватит по девкам бегать, вечно тебя не найти. Приедем — так уж и быть, выпущу. *** Гарри проспал весь день и проснулся, когда небо в окошке окрасилось яростно-красным закатным светом. Во дворе было тихо, дядя с теткой и братцем Дадли, наверное, остались ночевать в соседней деревне. Придется ждать до утра. Гарри устроился на полу поудобнее, прислонился к стене и закрыл глаза. Очнулся он, будто резко вынырнул из ласковой озерной глубины. За окном было совсем светло. Он взобрался на шаткий стол и выглянул в окошко. Тетка перебирала на крыльце ягоды, братец Дадли сидел рядом и лопал то, что не подходило для варенья. — Тетя! — крикнул Гарри. — Тетя, выпусти меня! — Ключ у отца! А отец на мельнице! — крикнул в ответ братец Дадли и захохотал, будто сказал невесть какую остроумную шутку. К вечеру Гарри совсем проголодался. За сутки с лишним ему удалось только выпить застоявшейся воды из забытого в сарае кувшина и съесть огурец, которым запустил в окошко братец Дадли. Смеркалось, вот уже и тетка с братцем засобирались к реке, на поляне у которой на праздник Середины Лета собирались окрестные деревни, а дяди все не было. Неужели его и правда решили оставить здесь на всю ночь? В праздник Середины лета никто не оставался дома, даже больные и немощные. Верили, что ведьмы, русалки и всякая нежить выходит из леса и может пробраться в дом. Гарри сжал в кулаке амулет. Нечисти он не боялся, но что если Северус будет его искать и не найдет? За окном совсем стемнело. Вдалеке завыла собака, за стеной вдруг послышались шорох и возня. Гарри замер, прислушиваясь, почти не дыша. Кто-то шумно обнюхивал стену под окном. Потом тихонько захихикали, по-старушечьи. — Пошла прочь, ведьма, — неожиданно раздался девичий голос от двери. — Разве не знаешь, чье это? — Ох, обозналась, — проблеял дребезжащий старушечий голос, и Гарри обмер: бабка Гермионы? Дверь распахнулась. На пороге стояла девушка в длинной белой рубашке. — Выходи, не бойся. Северус тебя заждался. Забыв обо всем, Гарри вскочил. — Где он? Девушка лукаво улыбнулась, и Гарри вдруг узнал ее — та самая веселая русалка. Только сейчас у нее были ноги, как у человека, а волосы стали рыжими. — Что ж ты, в такую ночь к своему суженому без венка пойдешь? Как можно? Смотри, я тебе принесла ветки ивы, папоротник и водяные лилии. Давай покажу, как плести. Когда они дошли до озера, венок был готов. — Вот еще рубашку переодень. — Она протянула Гарри тонкую, полупрозрачную рубаху. — Серебрянки ткали специально для такой ночи. А потом иди и опусти венок на воду. Гарри нерешительно оглянулся на нее, но она засмеялась: — Дурачок. Сам справишься, а я к подружкам побегу. — А у вас у всех ноги теперь? — окликнул ее Гарри, но она только захохотала в ответ и убежала. Гарри посмотрел на рубашку: серебристая тонкая ткань переливалась в лунном свете, будто паутинка. Казалось кощунством надевать такую рубаху и оставлять грубые штаны из нечесаного льна. Раздевшись догола, он натянул невесомую рубашку и пошел к берегу. Он зашел в воду по колено и опустил венок на воду. Девушки пускали такие венки по реке, но тот, кто был нужен Гарри, жил в озере. Он подтолкнул венок, и тот отплыл, слегка покачиваясь на безмятежно спокойной воде. Гарри следил за ним, пока он не растворился в темноте. Луна скрылась за облаком, и он всматривался в непроглядную ночь и ждал. Легкая волна плеснула по ногам, намочив край волшебной рубашки, потом еще одна. Впереди, в темной воде показалось что-то светлое. Белое, будто кожа. Из озера навстречу Гарри выходил человек. *** Гарри смотрел, не отрываясь. Северус стал совсем как человек: его волосы были темными, вместо хвоста появились ноги, между ног... Гарри вспыхнул и поднял глаза — Северус подошел вплотную и оказался на голову выше. В венке с белыми водяными лилиями он выглядел суровым божеством. — Пойдем. — Северус взял его за руку и повел к берегу. Они молча пошли вдоль воды. Ладонь Северуса была теплой и сухой, Гарри потянул его руку к губам и коснулся костяшек пальцев. Северус улыбнулся ему и настойчиво повторил: — Пойдем. Возле самой воды под раскидистой ивой русалки выстелили им ложе мягким мхом. Гарри снял с Северуса венок, Северус подул на его рубашку, и та слетела с плеч тонкой паутинкой. Поцелуи Северуса были обжигающими, тело — горячим, и Гарри до самого утра забыл о прохладной ласковой воде и сильном гибком хвосте. Вдалеке горел костер из их венка, и русалки еще долго водили вокруг него хороводы. Звезды уже побледнели, когда Гарри в последний раз выгнулся, ловя раскрытыми губами вздох Северуса. — Роса выпала, — раздался голос русалки. Тяжело дыша, Северус приподнялся и потянул Гарри из их убежища. — Омовение, — коротко пояснил он. На полянке за старыми дубами пышно рос клевер. Гарри лег на спину и несколько раз перекатился по мокрой траве. Северус поймал его в объятия и коснулся губами лба. — Можно мне с тобой? — прошептал Гарри, но Северус покачал головой. — Не смотри, — шепнул он в ответ. Затем встал и бегом бросился к озеру. А Гарри уткнулся лицом в траву, набрал полные кулаки клевера и заплакал. *** У озера было совсем тихо, даже рыбы не плескали. Гарри подождал немного и отправился в деревню. Домой он вернулся с первыми лучами солнца. У сарая стояли растерянные дядя с теткой и соседка, тетушка Фигг. — Как есть, русалки утащили. Думал, проучу непослушного мальчишку. Запер его да и забыл. — Замок ржавой трухой весь осыпался, тьфу-тьфу-тьфу, — сплюнула тетушка Фигг и вдруг заметила Гарри. — Утопленник! Утопленник вернулся! — истошно закричала она. Завизжала тетка. Дядя стал белее полотна. Он попятился и уперся спиной в стену сарая. — Тьфу, тьфу, уйди, уйди. Гарри стало смешно. — Да живой я. — Порченый! — закричала тетка. — Русалками порченый, сгинь! Гарри шагнул к ним: — Смотрите, я живой, теплый. Вот, возьмите руку. Тетушка Фигг и тетка взвизгнули. — Прочь! — вдруг страшно закричал дядя. — Сгинь, нечистый, и больше не приходи, живой ты или утопленный, на вилы подниму! Гарри покачал головой. — Прощай, тетя. Прощай, дядя. Он побрел к озеру, устроился там в камышах и уснул. *** Что-то щекотало щеку. Гарри отмахнулся, не открывая глаз, но вредная муха не унималась. Он хлопнул себя по лицу, спросонья не рассчитав, и ухнул от боли. Рядом раздался смешок. Гарри распахнул глаза и увидел Северуса. В руке у него была травинка. Гарри улыбнулся, и Северус прижался к нему горячим человеческим телом. — Трижды по девять дней я могу выходить к тебе и быть с тобой по-вашему, по-земному, — прошептал Северус, кружа кончиком пальца по подбородку Гарри. — А потом? — А потом я усну до весны. — Мы уснем, — твердо сказал Гарри. В бездонных черных глазах вспыхнула жажда, и Северус повторил: — Мы уснем. *** Так и повелось. У толстого дуба Гарри выстроил себе шалаш, обложил его мхом и выстелил папоротником. Там он спал с зари до полудня, пока Северус уходил в озеро. В деревню он больше не ходил, только однажды прокрался к мельнице, чтобы повидаться с Гермионой. — Возьми еще хлеба, Гарри, — причитала она, — ты же совсем прозрачный стал, что же это. — Кто это тут? — в каморку заглянула бабка Гермионы. — Пахнет так, будто… А-а, — ее морщинистое лицо совсем сморщилось, будто печеное яблоко. — Вереск, клевер и болотная водица. Ну здравствуй, подружка. Гарри вспомнил, как скреблись и хихикали возле сарая, и испуганно уставился на бабку. — Ух и глазища. Недаром ты так водяному приглянулся. Ни у одной девицы таких нет. — Бабушка, — вмешалась Гермиона, — а можно его как-то… обратно вернуть? Бабка скрипуче засмеялась: — Да ты посмотри на него. Какое там обратно. Отдал водяному венок, мальчик? Вижу, вижу, что отдал, не красней так. И не бойся меня, чего уже теперь бояться. Чем ты его кормишь тут? Ну-ка меда еще принеси, его водяному понравится. Она снова засмеялась. Гермиона вышла, а бабка придвинулась к нему ближе. — Недолго тебе осталось, так послушай меня. Неслыханное это дело, чтобы водяной мальчишку выбрал, но сестрица моя, говорили, всегда была своевольной, видно, сынок в нее пошел. Когда уйдешь к нему, не вздумай мою внучку сманить в озеро, понял? Гарри помотал головой. — Нет, ни за что! — Смотри мне, не погуби девку. *** — В деревне сейчас свадьбы, июнь зовут медовым. — Гарри заложил руки за голову и мечтательно уставился в небо. В теле была приятная истома, хотелось дремать. — Ты сладко пахнешь вереском, и твое семя слаще меда. — Северус положил голову ему на живот. — А ведьма с мельницы мне сказала, что от меня болотной водицей пахнет. — Гарри принялся перебирать темные волосы — Сильно пахнет? — Угу, даже Гермиона почувствовала. — Хорошо. Они замолчали. — А тонуть — больно? — вдруг спросил Гарри. Северус приподнял голову и настороженно посмотрел на него. — Мама тебе не рассказывала? Северус молча покачал головой. — Как я должен это сделать? Северус опустил глаза, и Гарри уже думал, что он не ответит, когда он хрипло заговорил: — За холмом, там, где высокий берег, возле старого тиса есть темный омут. Приди туда на исходе ночи, когда выпадет роса, позови меня по имени и бросайся вниз. Гарри вдруг стало зябко. — А ты бы хотел остаться человеком? — спросил он. — Но я не человек, — сердито возразил Северус, — а ты — теперь мой. Ты передумал? Он откатился подальше и теперь сидел на траве, раздраженно глядя на Гарри. — А если бы мы поменялись местами, ты бы прыгнул в омут ради меня? — настойчиво выспрашивал Гарри. Он и сам не понимал, что на него нашло. — Я — не человек, — упрямо повторил Северус. Он поднялся и пошел к воде. — Северус, погоди! Но Северус, не оглядываясь, вошел в воду, мелькнул серебристо-зеленый хвост, и Гарри остался один. *** Солнце было уже совсем высоко. Гарри поджидал Северуса, вытянувшись на толстой ветке, с которой любил прыгать в воду. Вдруг на опушке показались смеющиеся девушки. Гарри узнал одну из них — смешливую Лаванду из соседней деревни. На нее давно заглядывался братец Дадли. Девушки сбросили одежду и остались в длинных белых рубашках. — Айда голышом! — крикнула вдруг одна из них. — Мы тебя с русалкой спутаем, — засмеялись другие. — Вода теплая совсем! — крикнула третья. Весело гомоня, они скинули рубахи и залезли в воду. — Давайте сюда, поближе к ивам, чтоб с берега не увидел кто! Они очутились прямо под Гарри, который даже дыхание затаил, чтобы его не обнаружили. Он улыбался, глядя, как девушки плещутся и играют в воде, разглядывал блестящие капли и солнечные блики и совсем забыл о времени. И вдруг за завесой клонящихся к воде ветвей он заметил Северуса. Тот пристально и зло смотрел на него. Встретившись с Гарри взглядом, Северус нырнул, и вокруг девушек начала бурлить вода. Они завизжали, кинулись врассыпную к берегу, одна вдруг страшно закричала и скрылась под водой. Гарри спрыгнул с ветки и слепо поплыл в ту сторону, где девушка ушла под воду, и вдруг увидел ее огромные, полные ужаса глаза. Он потянулся к ней, но тут сильный хвост оплел его ноги и потащил прочь, в глубину озера. Отчаянно замахав руками, Гарри изогнулся и увидел Северуса. Вид у него был страшный: оскаленные острые зубы, дикие глаза, зеленые волосы, которые развевались вокруг головы, будто змеи. Их взгляды встретились, и Северус угрожающе щелкнул зубами. Очнулся Гарри на берегу. Небо затянуло низкими тучами, на ветру тихо шелестела осока, по озеру шла мелкая рябь. Дрожа от холода в мокрой одежде, он приподнялся и закричал: — Северус! Попытавшись встать, он упал и увидел, что ноги опутаны водорослями. Чувствуя подступающую панику, Гарри начал сдирать с себя склизкие стебли. В груди кололо, и он закашлялся. — Северус! Северус! Эй, кто-нибудь, русалки! — кричал он, пока не сорвал голос, но ему никто не отвечал. Пошел дождь, капли зашуршали по траве, заколотили по озеру. Гарри подполз к самому краю воды и зашептал: — Северус, пожалуйста, Северус, выйди ко мне. Северус. *** — Тихо-тихо, лежи спокойно. — Бабушка, лихорадка вроде спадает. — Спадает. Дай-ка мне еще настойки. Что-то прохладное прикоснулось к пересохшим губам, и Гарри благодарно застонал. — Выпей глоток. Горько? Ничего, вот, запей. Гарри обессиленно упал на подушку и открыл глаза. — Что?.. — Гарри, у тебя была сильная лихорадка, еле выходили тебя с бабушкой, — наклонилась к нему Гермиона. — Я тебя у озера нашла. — Озеро. — Гарри дернулся, но его тут же придержали сильные руки. — Куда собрался? Лежи, ты сейчас слабее котенка. Некуда тебе спешить. — Се… — Спит твой водяной. Все уже спят. Август на дворе. И ты спи, а то так до весны не дотянешь. Гарри провалился в сон. *** Он еще несколько раз урывками приходил в себя и снова проваливался в бред. Ему чудился Северус. Злой, угрюмый, он поднимал на озере огромные волны, мутная зеленая вода заливала лес, Гарри покорно шел на дно, но русалки выталкивали его наверх. К сентябрю лихорадка совсем спала, но Гарри сильно ослабел и выходил только посидеть возле протоки. Он подставлял лицо последним теплым лучам солнца и вспоминал лето: полуденный зной и душные июльские ночи, плеск воды, низкий смех, ласковые руки, мягкий мох. Бабка выходила, смотрела на него, цокала языком и говорила, что тоска не дает болезни отступить. — Чего ж вы там не поделили? Жених твой затопил все колодцы, попортил воду грязью и мусором. Три коровы утонули, а к озеру деревенские боятся даже подходить. Гарри молчал. — Вот непутевые, — вздыхала бабка. — Ладно, зимой поворожу тебе, а пока набирайся сил. Гермиона по секрету рассказала ему, что они с подружками ходили на озеро. — Только бабке не проболтайся, убьет, — шептала она, округляя глаза и оттого напоминая большую лохматую птицу. — Ходили все вместе, так не очень страшно. К воде даже не приближались, из кустов выглядывали. Это самый конец июля был, русалки из воды уже не выходили, потому мы и пошли. И мы слышали, Гарри, — ее глаза стали еще больше, — слышали, как кто-то плачет у горбатого камня. Не то зверь, не то человек. А потом плеснуло что-то в озере, и мы убежали. По ночам Гарри плакал тоже. Потом перестал, но в сердце поселилась глухая тоска, не дававшая дышать. На улице становилось все холоднее, зарядили частые дожди, Гарри подходил к колодцу и подолгу заглядывал в темную глубину. Однажды его застала у колодца бабка. — Что это ты задумал? — Просто смотрю. — А ты не смотри, не на что там смотреть. Если прыгнешь, там тебя ничего не ждет. Вот придет весна, проснется твой водяной, помиритесь, тогда и прыгай. Только не в мой колодец. Гарри даже наведался как-то к омуту. К самому краю подходить не стал, вытянул шею и посмотрел в темную манящую воду. Виски сдавило, в ушах раздался какой-то шепот, и Гарри отшатнулся. *** Зимой озеро так и не замерзло. Бабка охала, что водяной беспокойно спит, что год не удастся, а Гарри представлял, как Северус спит во дворце на дне озера, его зеленые волосы легко колышутся в воде, а за окном покачиваются водоросли. Он думал о том, что, если бы не глупая ссора, они бы спали сейчас вместе, — и зима казалась бесконечной. Но всему приходит конец, в воздухе запахло весной, люди стали готовиться к празднику Возвращения света. Снег растаял, показались первые робкие цветы. Гермиона, краснея, призналась Гарри, что собирается обручиться с сыном кузнеца из соседней деревни. В вечер праздника бабка принесла в каморку Гарри бадейку с водой, плошку молока и сушеную жабу. — Обещала тебе поворожить, помнишь? Смотри, это вода из озера и молоко от однорогой козлицы. Поставь-ка воду на огонь. Гарри вскипятил воду в котелке, и бабка, что-то бормоча под нос, вылила туда молоко. Потом цепко ухватила Гарри за руку, стиснула ладонь и кольнула иглой в самую мякоть. — Ай! — вскрикнул Гарри. А в котел уже упала капля его крови. — Как его зовут? — спросила бабка. — Северус. Бабка хмыкнула, пошептала что-то над жабой и бросила ее в котелок. — Не двигайся и молчи, — прошептала она. Гарри замер. Прошла минута, другая, за стеной что-то скрипнуло, и вдруг из котелка выпрыгнула живая жаба. — Открой дверь, быстро! — крикнула бабка, и Гарри молнией метнулся к двери. Жаба выскочила за порог и пропала. Бабка довольно улыбнулась. — Теперь она пойдет к нему и, пока он спит, нашепчет, что ты его любишь и ждешь. Все будет хорошо, мальчик, не горюй. *** Весна вошла в полную силу, зазеленели травы, зашумела вода в пади под мельницей. И в сердце Гарри постепенно расцветала надежда. С каждым новым солнечным днем приближался тот, когда проснутся обитатели озера. Гарри вспоминал, как впервые увидел Северуса на камне, и думал, как пойдет к озеру, и на этот раз у них все получится. Как-то к вечеру бабка заглянула в каморку и сказала: — А русалки-то уже проснулись. — Сердце Гарри загрохотало в ушах, но бабка не дала ему выбежать за дверь. — Погоди. Они хмурые и не выспавшиеся, и волосы у них обрезаны, а почему — не говорят. И про водяного не говорят. Завтра в полдень сходи к озеру, позови его. Авось, что-нибудь получится. Старой ведьме Гарри поверил и спать лег рано, чтобы поскорее наступило завтра. Но уснуть не мог, вертелся, чесался и весь измучился прежде, чем забыться зыбким сном. Среди ночи раздался стук в дверь. Гарри заполошно подскочил и сбил плошку с погасшей свечкой с кривоногого табурета — та так и заскакала по полу. За дверью стоял Северус. *** Гарри затрясло. Он ухватил Северуса за руки и втащил в каморку, а потом кинулся ему на шею. Зарылся лицом в совсем короткие, пахнущие ряской волосы… И Северус опустился перед ним на колени. — Прости меня, — глухо сказал он Гарри в живот. — Прости. Я не могу без тебя. — Северус, — ахнул Гарри, отстраняясь, чтобы заглянуть ему в лицо. — А как ты вышел на землю? Северус кивнул на свою длинную зеленую рубаху до пят. — Рубашка из волос русалок. До утра я буду человеком. Гарри упал на колени рядом с ним и принялся осыпать поцелуями холодные щеки. — Я так тосковал по тебе, — бормотал он между поцелуями. — Я узнал, как стать человеком насовсем, если ты этого хочешь, — лихорадочно шептал Северус в ответ. — Мне все равно, только бы с тобой. Помни, что я хочу быть с тобой. — По его щекам покатились большие прозрачные слезы. Гарри слизнул одну — на вкус она была, словно озерная вода. — Я хочу быть с тобой, — исступленно повторял ему Гарри, едва слыша, что говорит Северус, — с тобой. *** Гарри вздрогнул и проснулся. Он почему-то уснул на полу. Он растерянно огляделся. В комнате сильно пахло озером, водорослями, а возле него лежала какая-то бесформенная тряпка. Он приподнял ее двумя пальцами и увидел, что это клок пожухлой спутанной травы. Северус. Гарри бросился за дверь и судорожно огляделся. Небо на востоке начало сереть. Он выбежал к протоке, и тут его окликнули: — Эй, кого ищешь? Он оглянулся и увидел возле мельничного колеса страшного старика, обросшего травой и ракушками. Старик потянул носом и ухмыльнулся. — Чую, чую, кого ищешь. Приходил он ко мне. Спрашивал, как человеком стать. Я ему рассказал, но только дурак он, чтобы ради смертного на такое пойти. — Что он хочет сделать? — спросил Гарри. Сердце екнуло от нехорошего предчувствия. — Я тебе скажу, мальчик, может, ты отговоришь этого дурня. Тебе-то это все зачем? А меня старая ведьма голодом тут уморит или воду отравит. — Старик пожевал губами, рыгнул и выплюнул в воду лягушку. — Мы договорились, что сегодня на закате я отрежу ему язык и плавник на хвосте заговоренным ножом. И тогда он станет человеком. Гарри попятился. — Нет, нет, нет. — Вот и я ему сначала так сказал, потому что ни к чему хорошему это не приведет. Не умеете вы, смертные, ценить такую любовь. — Старик снова рыгнул. — Пора мне на боковую. Скоро рассветет. Гарри развернулся и посмотрел на бледнеющее небо. «За холмом, там, где высокий берег, возле старого тиса есть темный омут. Приди туда на исходе ночи, когда выпадет роса, позови меня по имени и бросайся вниз». Гарри сорвался с места. Он бежал, не помня себя, по мокрой от росы траве, наперегонки с рассветом. Завидев тис, он громко закричал: — Северус! Северус! Неподалеку раздался всплеск, из воды показался Северус. Тяжело дыша, Гарри смотрел в темные глаза: отчаяние мешалось в них с надеждой. И тогда Гарри улыбнулся ему и позвал еще раз: — Северус. Потом взглянул в непроглядную бездну и прыгнул вниз. Конец