***
С трудом вспоминая ноты, которые вместе с ним учил Каору, Синдзи провел сперва ладонью по блестящей, лакированной поверхности новенького фортепиано, которое с таким трудом ему удалось достать в обмен на работу над управлением Евой. Пальцы все ещё помнят игру, те счастливые секунды упоения в музыке, сидя рядом с седоволосым парнишкой, так широко улыбающимся при встрече с ним. Стараясь повторить все, о чем ему говорил и показывал Нагиса, Икари сжал руки в кулаки и повернулся к инструменту полностью. Ногами он осторожно надавливает на педали, а тонкие пальцы, пускай уже непрерывно дрожащие от воспоминаний произошедшего, казалось, совсем недавно, воспроизводят мелодию. Ту, с которой он связал свои самые чистые и светлые воспоминания. Те, которые он накрепко связал красной шелковой нитью со своей любовью. — Я был рожден для того, чтобы встретиться с тобой, — и Синдзи верил в эти слова. Верил даже в тот момент, когда собственными руками оборвал жизнь Каору, оставив единственным воспоминанием о нем рубашку и родимое пятно с его инициалами на запястье левой руки. Разглядывая красиво вычерченные буквы, значение которых он не понимал ещё полгода назад, мальчишка все сильнее и сильнее понимал одну простую вещь, сбившую его с колеи.Я скучаю по нему…
Останки красноглазого не были похоронены. Их сожгли. Уничтожили все, связанное с ним, поэтому Икари был рад как маленький ребенок, когда ему удалось стащить одну-единственную принадлежавшую ему вещь. И сегодня он, как думал, сможет встретиться с ним. Сможет вновь увидеть того, кем заполнены мысли и из-за кого он больше двух месяцев не садился в Евангелион, ведь на ладонях робота до сих пор не стерты пятна крови. — Эй, Нагиса-кун, — свет погашен. Свечи затушены. Подняв голову, Синдзи смотрит на чистый темно-синий купол, покрытый мелкими звездами, а вдалеке ему даже показалось, что он видит крошечные планеты, вроде тех, о которых ему в детстве рассказывал отец. — Пора? Он протягивает руки к небу и набирает в легкие как можно больше кислорода, а после задерживает дыхание. Шаг. Короткий, всего один. Он падает. Высота большая, ему кажется, что у него вырастают крылья. Его волосы развеваются от порывов встречного ветра, как и распахнутая рубашка. Синдзи не закрывает глаза, ведь ему хочется видеть, как он все быстрее приближается к земле. — Не думал, что ты решишься на это, — теплые, такие родные руки касаются его ладоней, вызывая теплую улыбку. Темнота не поглотила его, а оставила там, где он и был. Правда, уже не одного. — Нагис… — Я же просил называть меня Каору, — указательным пальцем седовласый закрывает губы Икари, но тот не может перестать улыбаться. Он счастлив. Даже несмотря на то, что больше ему не вернуться назад. Родимые пятна на руках парней сияют. Красным на запястье Синдзи и синим у Каору. И они оба смотрят на тело, которое в скором времени без слез и упреков сожгут, раскинув серый пепел над кроваво-красным океаном.