Взаимопонимание

Лихт по определению не мог ненавидеть. Он был способен на неукротимый гнев, на жгучую обиду, на нервозность. Но не на ненависть. Он внушал сам себе, что до глубины души ненавидит Лоулеса, но тот сам провоцировал Лихта и впоследствии попадался под его горячую руку. – Исчезни, чёртова крыса! – скривился Лихт, в очередной раз срываясь на беззаботность и легкомыслие Лоулеса, которые тот предпочитал не снимать со своего лица наряду со своей глупой улыбкой. – Не злись так, Ангел-чан, – попытался подойти к нему Лоулес, на что Лихт замахнулся, готовый вот-вот ударить злополучного вампира. Их отношения всегда были немного странными. Лоулес потакал ему, хотя мог с лёгкостью получить своё, стоило ему лишь немного разозлиться. Он всегда помнил, что, как бессмертный вампир, он был намного сильнее Лихта и мог без особых усилий уничтожить его, сломать, заставить подчиняться и даже не сметь рот открыть, но Лоулес не делал этого. Он сам не знал, почему. Наверное, он думал, что в таком случае уже привычный Лихт перестал бы быть тем самым Лихтом, которого изначально увидел Лоулес и захотел сделать своим хозяином. Очередной концерт – и Лоулесу уже было не важно, в какой точке мира они находились теперь. Была ли это Англия или, может, Париж? Название города ничего ему не давало. Сидя в клетке в своей крошечной форме милого ёжика, он рассматривал город, где уже начинало смеркаться, а весёлые огоньки вывесок на домах начинали загораться, освещая просторную улицу. Лихт не сказал ему, в какое место они сейчас держали путь – видимо, не посчитал нужным делать этого. Зайдя в освещённое ярким и богатым светом здание, Лихт направился к огромным дверям лифта. Лоулес подумал, что это был отель, в котором, вероятно, остановился его хозяин. Вампир видел много похожих по строению зданий, поэтому предположил, что его мысли были верны. – Останешься здесь, у меня через час концерт. – Зайдя в номер, Лихт открыл клетку, выпуская ежа наружу. Лоулес в развалочку вышагивал метр за метром, чувствуя маленькими лапками махровый ковёр, а после посчитал верным принять свою истиную форму, ведь на поддержание облика животного так же уходила часть его сил. – Фух, наконец-то мы прибыли. – Лоулес размял плечи и сладко потянулся ввысь, вытягивая конечности. – Кто по-твоему нёс тебя до этого места всю дорогу? – Лихт запустил в него подушкой, которая как нельзя лучше первой попалась под его руку. – Успокойся, Ангел-чан, не нервничай, у тебя ведь концерт. – Лоулес смог-таки поймать подушку, брошенную Лихтом со всей своей человеческой силой. Лихт пы­та­лся ненавидеть его. Он счи­та­л, что это де­лало его сильным. Он старался забыть всё на свете, но перед глазами так же продолжал стоять этот вампир. Лоулес же чувствовал его недобрую ауру, не понимая, чем заслужил такое отношение к себе. Всему виной была злость и раздражение, и чаще всего – без причины. Связавшись со своим менеджером по телефону и договорившись о встрече, Лихт отбросил мобильное устройство в сторону кровати и, не сказав Лоулесу больше ни слова, вышел из номера, с силой хлопнув несчастной и ни в чём не повинной дверью. Лоулес ещё некоторое время стоял посреди комнаты, обдумывая дальнейшие действия. Подняв брошенный телефон Лихта, вампир открыл карту, вычислив местоположение, чтобы развлечься и прогуляться по улицам города, пока Лихт был занят своими делами. Но на самом деле, у Лоулеса не было особого желания куда-то идти в этот раз. Его настроение безвозвратно пропало. Сев на диван, Лоулес раскинул руки в стороны, облокотившись головой на мягкий бархат. Глухая тишина не нарушалась ни одним посторонним звуком, давая вампиру время для раздумий. Он думал о том, чтобы заявиться на концерт Лихта, ибо сидеть в номере было скукой смертной, но вряд ли Лихт бы обрадовался его появлению, поэтому этот вариант он решил отбросить. Закрыв глаза, он всё же решил дождаться хозяина, ведь Лихт приказал ему оставаться здесь. Быть может, когда он придёт, то у Лоулеса появится сила и энергия, чтобы выйти на главную площадь. Лихт вернулся обратно через пару часов – Лоулес услышал, как хлопнула входная дверь, а после в гостиной появился его хозяин. – Всё закончилось, Ангел-чан? – Вампир посмотрел на него снизу вверх, сидя на диване. – Захлопнись, я устал. – Лихт потёр пальцами переносицу, а другой рукой пытался согнать Лоулеса с дивана, словно назойливую муху. Сервамп подчинился, освободив ему место. Не так он представлял его возвращение. Лихт всегда уставал не меньше этого, но, тем не менее, у него всегда оставались силы на словесные перепалки с вампиром. Лоулес был разочарован. – Ангел-чан перетрудился? – начал подкалывать его вампир, растягивая слова и подступая ближе к парню. – Чёртова крыса, как же ты меня достал! – отмахнулся от него Лихт, предпринимая тщетные попытки заснуть. На самом деле, его про­калы­ва­ла со­весть. И с каж­дым пе­рево­дом взо­ра на обиженного Лоулеса, смотревшего на него такими печальными и пронзительными алыми глазами, он чувствовал свою вину намного сильнее. Ку­да же уле­тучился весь негатив и ненависть? Мо­жет, это не были его настоящие чувства? Может, он не ненавидел Лоулеса на самом деле? Сейчас его Сервамп беспокоился о хозяине и спрашивал вполне обычные вещи, которые можно было спросить в этом случае. – Хорошо, тогда я пойду, – уже без тени легкомыслия произнёс Лоулес, решив оставить парня отдыхать. – Подожди... — Лихт схватил его за руку, как только тот хотел развернуться и направиться к выходу. – Останься. Лихт чувствовал, что вампир непонимающе смотрел на него, но сам не решился встретиться с ним взглядом. – О, тогда заставь меня, Лихт-тан, – прошептал Лоулес, нагнувшись к нему и опалив горячим дыханием его ухо. – Не забывайся, крыса! – выпалил Лихт, а его усталось как ветром сдуло. – А что? Ты ведь сам попросил меня. – Лоулес сел на край дивана рядом с ним. – Считай, что тебе показалось. – Он отвёл от него взгляд, не желая лицезреть отчего-то довольное лицо Лоулеса. – Ты редко что-то просишь у меня таким образом, – он улыбнулся, облокотившись на грудь хозяина подбородком, подперев его руками. – Поэтому я просто обязан тебя послушать, – как на автомате отчеканил Лоулес. Лихт подумал, что, возможно, ему пора было прекращать постоянно шпынять вампира без повода и пересмотреть к тому своё отношение. Это было чудом, что Лоулес вообще терпел его каждодневные замашки. Друзей у Лихта не было как таковых, поэтому он мало что осознавал о нормальном общении, и какая-то часть его души была рада, что хотя бы этот вампир оставался с ним, пусть и имел от этого свою личную выгоду. Но, возможно, за всё то время, что они провели вместе, между ними образовалось... взаимопонимание? Лихт думал, что он не мог ненавидеть Лоулеса. Злиться на него – да, но не ненавидеть.