Я, Он и Она

— Я всегда знала, что ты меня любишь, но не стоит каждый раз при встрече заставлять меня мокнуть!       Звучит довольно двусмысленно, вам не кажется? Вот и я думаю, что это не лучший момент, с которого стоит начать эту историю. Да и к тому же, история ведь совсем не об этом и не о том, почему я никогда не любила пить кофе из бумажных стаканчиков. Хотя стоит отдать должное, Starbucks знают толк в приготовлении такого ненавистного мне напитка. Но, как я уже сказала, история совсем не об этом, поэтому, чтобы лучше разобраться во всём, мне стоит начать с самого начала, а именно, вернуться в далёкий 2005 год. Да, хорошее тогда было время и тогда меня только интересовал мой диплом о высшем образовании и Стэн Бьюкен, по которому я сохла ещё с первого курса, а четыре года, это скажу я вам приличный срок! К тому же, в то время у меня были прекрасные отношения с семьёй, а моя старшая сестра была моей самой лучшей и верной подругой. И знаете, если бы у меня был выбор начать всё сначала, то, пожалуй, я бы отказалась что-то менять. Хотя, нет, тогда, в 2005, я бы всё же не перекрашивала волосы в медный блонд. Май, 2005 год       Я завела будильник на половину седьмого, боясь проспать, но в итоге, к своему удивлению, встала на двадцать минут раньше и просто рассматривала потолок, пока не раздался звон будильника. Никогда не любила заводить будильник на телефоне, это жутко неудобно, да ещё и надо попасть на нужную кнопочку, чтобы потом его отключить. И к тому же, буду откровенной, меня всегда раздражали эти стандартные мелодии. Ну, кому понравится просыпаться под пение птиц или шум водопада. Всё же лучше старый бабушкин заводной будильник, трель которого слышит даже мой старший брат, который уже вторую неделю кочуется у нас дома. Ставлю сто баксов на то, что он опять завалил экзамены и его оставят на второй год. Опять.       Сладко потянувшись, я повернулась на бок и тут же зажмурилась от яркого солнечного света, который пробивался через прозрачную тюль. Должно быть, забыла закрыть окна на ночь, но иначе я бы просто не смогла спать в такой духоте. Но, даже не смотря на ужасную жару, я всё равно не могла заснуть всю ночь. Всё время думала о том, что сегодня буду говорить экзаменационной комиссии, сто раз прокручивала в голове сценарий своих действий и каждый раз — полная лажа. — Ванная занята! Кто не успел, тот опоздал! — весело прокричал мой старший брат и послышался звук закрывающейся двери.       Джино, зараза такая, просила же его вчера не занимать очередь! Со злости метнула ни в чём не повинного плюшевого мишку в стену и хлопнула рукой по пуховой подушке. Босиком я прошлёпала к зеркалу и слегка взлохматила свои тёмные кудри. Мама всегда удивлялась, как так получилось, что только у меня была такая кудрявая шевелюра, в отличие от моих брата и сестры. Напевая под нос свою любимую песню, дабы взбодриться, я переоделась в джинсовые шорты и белую майку, а волосы заколола бирюзовой заколкой и парой невидимок, чтобы на глаза не падала чёлка, которую я отращиваю уже три долгих месяца. Закинув полотенце на плечо, я вышла из комнаты, даже не заправив постель. А зачем? Всё равно ведь потом вечером опять её раскладывать, чтобы спать ложиться. Перепрыгивая ступеньки, я почти что влетела на кухню, где уже завтракали родители. — Доброе утро, — бодро поприветствовала я родителей и звонко чмокнула отца в щёку, — ой, пап, ты колючий. Я со смехом потёрла щеку и села за стол, закинув ногу на ногу. Пока мама пыталась пожарить блинчики, я схватила с вазочки спелое красное яблоко, откусив сразу чуть ли не половину, громко чавкнув. — Марлен, — тут же пристыдила меня мама, даже не обернувшись, но я-то знаю, что она опять состроила свою рожицу и закатила глаза. Она всегда так делала, когда была мной недовольна. А она всегда мной недовольна. Да, я не отрицаю, что я немного неряшливо себя веду, но мне двадцать три и мне ещё можно так себя вести! По крайней мере, папа меня всегда оправдывает перед мамой, а она ругается, что он выделяет меня из нас троих. Папа лишь всегда отмахивается, но это так, я всегда была папиной любимицей, в то время, как мама не чаяла души в моей сестре Дэннил…, а Джино просто любили все, хоть он и заноза в одном месте, но только он всегда может своими шуточками разрядить любую обстановку. — Извини, — и, встретив взгляд папы, я уже мягче добавила, — мама. Отец одобрительно кивнул, и я ему улыбнулась. Он отхлебнул кофе и поправил очки на переносице, прежде чем спросить: — Ты уже подумала над тем, что будешь говорить комиссии? Ну. Э-э-э. Пап, ну вот зачем ты режешь меня без ножа. — Гхм, — невнятно я что-то пробубнила и потупила взгляд. Я-то придумала, что говорить, но не уверена, что ты оценишь мою брань, папочка. Отец посмотрел на меня через стёкла своих очков и покачал головой. — Надеюсь: ты знаешь, что делаешь, — просто ответил он, а мне уже заранее стало стыдно. Вот почему родители отправили меня учиться именно на офтальмолога и именно в то учебное учреждение, где работает друг отца. Никогда не любила ходить в должниках, но каждый раз, когда мистер Буковски вызывал меня на лекциях, у меня даже потели ладошки, настолько я боялась дать неправильный ответ или получить даже тройку. Я всегда пыталась выжимать из себя последние силы, чтобы получить этот диплом, о профессии которой никогда не мечтала. Сколько себя помню, хотела связать себя со сферой шоу-бизнеса, но родители сразу пресекли мои желания, не оставив нам с Джино и шанса. А вот Дэннил повезло, она у нас начинающая актриса и уже даже снялась в спин-оффе под названием «Джоуи». Роль, конечно, эпизодическая, но стоит ведь с чего-то начинать. Сейчас она со своим парнем Полом снимает квартиру в Лос-Анджелесе, а в октябре они планируют сыграть свадьбу. — Я погладила тебе блузку и подготовила тебе свою юбку-карандаш, ну ту бардовую, которая тебе нравится, — сказала мама и поставила передо мной порцию свежих блинчиков, политых вишневым сиропом. — Спасибо, мам, — искренне поблагодарив её, я легко улыбнулась. Она лишь погладила меня по голове и села рядом, как на кухне появился Джино. — С добрым утром, семья, — весело поздоровался он, щеголяя в одних шортах. — Соблюдай манеры и надень футболку, — сразу отчитала его мама, на что я улыбнулась, отправляя в рот половину блинчика. Сладкий сироп тут же капнул мне на майку, и пока мама не увидела, я попыталась вытереть его салфеткой, но сделала лишь хуже, размазав по всей ткани. Обреченно вздохнув, я попыталась прикрыться рукой. — Мам, ну все свои же, — недоумевал Джино, а затем он посмотрел на меня, — у Марлен вон вся майка красная и ничего же. Предатель! Мама повернулась в мою сторону и ахнула. — Фто? Я не спешиально, — начала я оправдываться с набитым ртом. Отец пытался скрыть улыбку, попивая кофе и увлечённо читая утреннюю газету. Брат хохотнул и показал мне большой палец. Мама лишь обречённо вздохнула и махнула рукой. Джино прям со сковородки начал уплетать блинчики руками. — Ну что, мелкая, нервничаешь? — поинтересовался брат, довольно улыбаясь. Я сжала в руках столовые приборы с такой силой, что аж костяшки побелели. — Она справится, — утвердительно ответил за меня папа, в утверждение даже покачал головой. — Она же у нас молодец. Ох, папа, мне бы твою уверенность. Оставшийся завтрак прошёл в тишине, слышался лишь звон вилок. — Всё было осень вкусно. Спасибо, — протараторила я и помчалась в ванную комнату, дабы наконец-то привести себя в порядок. Когда я вернулась в комнату, то увидела на вешалке идеально выглаженную белую блузку и юбку-карандаш чуть выше колена с карманами по бокам. Рядом стояли новенькие чёрные лакированные туфли на квадратном устойчивом каблуке. Одевалась я медленно, боясь застегнуть не на ту пуговицу блузку. Волосы решила завязать в высокий конский хвост. Полностью одевшись, я накинула сумочку на левое плечо и схватила чёрную папку с моей дипломной работой. Спускалась я тоже медленно, считая каждую ступеньку. Их оказалось тридцать две. Не знаю почему, но я боялась. Меня переполнял страх и неуверенность. Внизу меня уже ждал отец в тёмно-синем костюме, мама была одета в белое платье ниже колена, которое подчёркивало её утончённую фигуру, Джино был в тёмных джинсах и белой рубашке. Я неуверенно перенималась с ноги на ногу. — Ну, вот она я, — попыталась разрядить обстановку. Не получилось. — Эй, правда, всё же будет хорошо. Успокаивала… их? Или себя? Сама не знаю. — Конечно, всё будет хорошо. Ты же Марлен Эверли Граул! По-другому и быть не может, — подбодрил меня брат и ободряюще сжал моё плечо. Я ему улыбнулась и обняла за плечи, уткнувшись носом в шею, вдыхая запах его парфюма. — Пора ехать, — коротко бросил отец, и я кивнула. Сжала напоследок руку мамы и вышла следом за отцом. Ярко светило солнце и поэтому этот день должен был стать просто самым лучшим в моей жизни. Папа, как настоящий джентльмен, открыл передо мной переднюю дверь автомобиля, в который я села чуть не ударившись головой. Отец тут же занял водительское место и повернул ключ зажигания. Я пристегнула ремень безопасности и слегка недоуменно на него посмотрела, выгнув бровь. — Я могла сесть за водительское место. Что скрывать, ездить на машине я любила. Родители обещали купить мне автомобиль, когда я получу диплом. Всё-таки стану самостоятельной, как никак. Ехали мы в полном молчании. Только у папы постоянно звонил телефон, что меня уже начинал раздражать его рингтон, который я сама же ему когда-то установила. Стоит отдать ему должное, он терпеливо отвечал на все звонки, то и дело извиняясь за опоздание. Мне стало откровенно неловко и я поёрзала на сиденье, пока мы стояли на светофоре. — Пап, я и правда могла поехать сама. У тебя всё-таки работа, — я всё же решилась на этот разговор. Отец постукивал большим пальцем по рулю, наблюдая за отсчётом, пока загорится зелёный. — Они могут справиться и без меня этот час. — Я заметила, — хмыкнула я, теребя в руках злополучную папку. — Я просто хочу удостовериться, что всё пройдёт нормально и не будет никаких проблем. Хочу быть уверенным в том, что… — Подожди, пап, я что-то не поняла, — я выставила левую руку вперёд, — ты собираешься им взятку дать что ли? Или как мне расценивать эту фразу? — Марлен, — начал спокойным тоном отец, — я лишь хочу удостовериться. Не то, чтобы я в тебе сомневался, но ты нервничаешь, — он кинул на меня мимолётный взгляд и подтвердил свою догадку, — можешь забыть или растеряться, а отношения с некоторыми преподавателями у тебя натянутые. — Стоп, — вот сейчас я действительно не понимаю, что он имеет в виду. Я положила папку на колени, повернувшись к отцу вполоборота, — я перестаю понимать суть твоих высказываний. У меня хорошие отношения со всеми преподавателями и вообще, кто тебе сказал такую чушь? Отец ничего не ответил и повернул направо, я уже успела заметить, как вдали виднелось здание университета. — Пап. — Марлен, это не самый подходящий момент. — Ну уж нет, сказал А, говори и Б. Автомобиль начал сбавлять скорость и вскоре вовсе остановился на парковке. Я не собиралась покидать машину, пока не дождусь ответа. Папа сдался под моим напором и устало потёр переносицу. — Иди на экзамен, Марлен. Я всё улажу. Я слышала, как меня звала моя подруга Аманда, видела, как приветливо махал Эндрю. Отстегнув ремень безопасности, я схватила папку и вылезла из машины, предварительно бросив пренебрежительное отцу: — Я всё равно узнаю в чём дело, отец. В твоих же интересах, чтобы я это узнала из твоих уст. Громко хлопнув дверью, я направилась к друзьям. Одной рукой я поправляла сумочку, а другой одёргивала юбку, которая подскочила. — Привет, Мар, — отсалютовал мне Эндрю, отчего я сразу поморщилась. Не люблю, когда коверкают моё имя. — Марлен, если тебя не затруднит, — я кивнула ему головой и повернулась лицом к Аманде. — Готова? — Как и всегда.       Она подхватила меня за руку, и мы направились к входу в университет, где уже столпились остальные студенты. В толпе я успела заметить нашего ректора мистера Буковски, который подбадривал студентов и, конечно, Стэна Бьюкена. Он нервничал больше всех, и я его понимаю, ведь он будет отвечать первым. Я не помню, как мы дошли до аудитории, но ноги меня явно не слушались, и я то и дело спотыкалась на ровном месте. Я успела уже пожалеть, что обула эти злополучные туфли. Аманда тут же села на подоконник, свесив одну ногу. Я лишь прислонилась к холодной стене в ожидании своей очереди. Эндрю пил кофе из картонного стаканчика, прислонившись к двери. — Смотри, шибанёт не по-детски, — поправляя очки, сказала Аманда, указывая ручкой на дверь. Эндрю лишь отмахнулся, попивая свой кофе. Я лишь хмыкнула и смахнула с лица непослушную прядь. Всё произошло так быстро, что я даже не успела ничего понять. Лишь мгновение и мои руки и шею обожгло горячим. Я зажмурила глаза и открыла рот, словно рыба, выброшенная на берег. Моя блузка промокла и окрасилась в дурацкий коричневый цвет. Я открыла глаза и встретилась с виноватым и обеспокоенным взглядом Эндрю. — Марлен, я… — Что ты наделал? — Прости, я… я не думал, что… — Мозгов у тебя нет, чтобы думать! — выкрикнула я, прикрываясь руками, дабы не светить нижним бельём. Аманда накинула на меня свой пиджак и, обняв одной рукой, повела в сторону уборной. Я шла по коридорам, всхлипывая. Вот чувствовала, что что-то произойдёт. Она завела меня в уборную, и я тут же прислонилась спиной к холодному кафелю. — Снимай блузку, её надо застирать. С таким пятном лучше в химчистку, а ещё лучше выкинуть. Всхлипнув очередной раз, я развела руки в сторону, обессиленно спросив: — В чём я теперь пойду? — Отдам тебе свой пиджак. Я всё равно последняя, успею потом переодеться. А блузку пока пойду в рюкзак спрячу. Ты умойся пока, переоденься.       Аманда забрала мою грязную блузку и оставила меня одну. Я застегнула пиджак на все пуговицы, но вырез всё равно был глубокий и выглядело это вульгарно. Я умылась холодной водой и потянулась рукой к карману, дабы достать салфетки. Рукой я нащупала флягу, а вынув её из кармана, смогла прочитать надпись «Всегда с тобой, на удачу». Открутив крышку, в нос тут же ударил запах спиртного. — Ого. — Эй, ты чего? — вернулась Аманда и увидела, что в руках я держу её флягу. — Нашла всё-таки. Я потупила взгляд и отдала ей её вещь. Аманда пожала плечами и сделала маленький глоток. — Будешь? — Не перед экзаменом же, — отмахнулась я. — Да ладно, для храбрости не помешает, тем более тебе успокоиться надо. Ничего страшного не произойдёт, если ты сделаешь пару глотков. Она протянула мне флягу и… я сдалась. Нервничала я безумно, а от пары глотков ничего не будет. Как же я тогда ошиблась. От переизбытка нервов, я выпила чуть ли не половину. Возвращалась я уже, еле передвигая ногами. Но пришла я вовремя, так как сразу назвали мою фамилию. — Граул, Марлен. Когда ректор увидел мой внешний вид, то он… удивился? Это мягко сказано. Но войти он мне всё же разрешил. Тяну билет. Номер четырнадцать. Пытаюсь прочитать вопрос и понимаю, что не могу. Да, я пьяна. Да, я облажалась. Мне дают время на подготовку, но мне хочется безумно спать. Проходит время и декан подзывает меня к себе. — Мисс Граул. Я смотрю на него затуманенным взглядом и пытаюсь не дышать. Сажусь напротив комиссии и ловлю их взгляд. Разочарование, шок, триумф? Они всё видят и всё понимают. Мистер Буковски поправляет очки и задаёт волнующий всех вопрос. — Мисс Граул, — он откашливается, так как его голос хрипит, — вы… вы пьяны? Я не отвечаю, опустив голову. По щекам текут дорожки горячих слёз, а мне нечего сказать. Мне стыдно? Нет. Мне страшно? Да.       В тот день всё координально поменялось в моей жизни. Именно с этого момента начинается моя история, когда прилежная дочь своих родителей — лучшая ученица курса была отчислена из университета за пьянство. Жалею ли я о том, что так получилось? Нет, ибо с этого дня началась история длиною в жизнь. История моей любви, которая изменила мою жизнь. И не только мою.