Или:
— Tu es si belle… Votre lèvres, les yeux, le corps. Je veux que vous me aimes. (2*) Я непонимающе оглядываюсь на него, он резко отворачивается, делая вид, будто разглядывает картины, развешенные вдоль коридора. Он шепчет это так страстно, что мне, невольно, становится не по себе. Обычно таким эмоциональным шепотом в старинных фильмах признаются в любви, но в случае с таким странным парнем, как Уэй, я не могу говорить наверняка. — Итак, мистер Айеро, вопрос по поводу качества производимой Вами продукции все еще остается открытым, — Джерард быстро перевел непонятное мне бормотание. Французы так забавно коверкают мою фамилию, ставя ударение на последний слог. Уэй тоже в первую нашу встречу просил называть его не ДжЕрард, а ДжерАрд. Он утверждает, что это не только из национальных взглядов: ДжерАрд звучит элегантнее и аристократичнее. Я же улыбаюсь про себя, и продолжаю называть его просто Уэй. — Уверяю, нас регулярно посещает комиссия, и все наши рабочие прошли проверку на состояние здоровья. Джерард снова что-то быстро пробормотал с забавной трансформацией буквы «р», произнося ее через глотку, что походило на голубиное гоготанье. Французские старики яростно зашептались и выдали ответ, сразу же переведенный Джерардом. — Все ясно, значит, Вы не против, если к поверке качества продукции присоединится и наша комиссия? — Совершенно, — утвердительно ответил я. И вдруг, на мое колено, неожиданно опустилось что-то небольшое и мягкое, плавно и неторопливо поглаживая. Меня резко передернуло, сначала показалось, что меня начал домогаться мерзкий французский старикашка. Я поднимаю взгляд. Нет, у всех руки расположены на поверхности стола: кто-то нервно теребит бумагу, кто-то сложил пальцы наподобие домика, но большинство сидели как прилежные ученики во время урока. Лишь один человек спрятал руку под стол. Это был Джерард, удивительным образом сохраняющий непроницаемое выражение лица. Я снова взглянул на французов. Они о чем-то оживленно переговаривались; Уэй не счел это нужным переводить на английский. И что этому парню в голову взбрело? Рука уже добралась до внутренней стороны бедра, я непонимающе таращился на нее — со стороны, наверное, казалось, будто я обделался. Движение Джерарда были по-французски элегантны, спокойны и неторопливы — это придавало им особую эротичность. Всегда мечтал о сексе с французом… Стоп, о чем я думаю? Сейчас собрание, напротив сидят очень важные старики, самый младший из которых, наверное, старше меня лет на двадцать, не меньше. Пальцы Джерарда блуждают по моей ширинке, не меняя прежний темп. Интересно, если я что-нибудь ему скажу, французы догадаются? — Джерард, немедленно прекрати! Что за дурацкие игры под столом? Сейчас не время! — Дурацкие? Судя по всему, это очень даже нравится вам, мистер Айеро, — с придыханием прошептал он, краем глаза наблюдая за моей реакцией. Снова этот развратный шепот, как и в прошлые разы, но на этот раз я мог его разобрать, так как Джерард был лишен возможности говорить на родном языке. — Что все это значит, ты хочешь быть уволен? Ты переводчик, а не шлюха, черт побери, — я был бы действительно не против этого, но в другое время и в другом месте. Француз расстроился, но виду не подал, тихо ответив: — Для тебя я могу оказать и такую услугу… Уэй отстранился, напоследок сжав мою уже достаточно эрегированную плоть. Я протяжно вздохнул, закатывая глаза и кусая губу. Французы, видимо, сочли это за вздох ожидания, и снова заговорили, адресуясь ко мне. Но сейчас в моей голове был только этот проклятый Джерард со своими ловкими ручками и эротичным шепотом, уводящим меня из колеи. Он переводил, улыбаясь краем губ, поглядывая на меня. В конце собрания я вернул ему улыбку, всем видом демонстрируя, что наказания не избежать.***
И снова я в своем кабинете, но на этот раз не один. Я с силой толкнул Джерарда в комнату, с щелчком закрыв дверь на ключ. Парень немного испуганно и загнанно смотрел на меня расширившимися от удивления глазами, но я мог прочитать в них и старательно скрытое предвкушение. — Значит, секса хочешь? — начал я полушепотом, словно дикая пантера, медленно приближаясь к своей жертве. — Отлично, я обеспечу его тебе. Но боюсь, ты пожалеешь об этом. Джерард, зажатый между шкафом и мной, быстро облизал пересохшие губы, сразу налившиеся кровью, приобретая вишневый оттенок, склонился ко мне и своим сводящим с ума тоном прошептал: — Faire avec moi ce que vous voulez, le miel. (3*) Я снова ничего не понял, но по его тону было легко догадаться, чего он хочет. Я толкнул его на свое рабочее место. Стул отъехал к стене, встречая сопротивление и снова чуть выезжая вперед. В тот же миг я расположил колено у левой ноги Джерарда и с силой впился в его губы. Они были невероятно влажные и мягкие, легко скользили по моим, чуть приоткрываясь. Я немного удивился, когда он проник первым в мой рот. У него был вкус мятной жвачки, язык невероятно скользкий и изворотливый. По сравнению с ним, я казался неопытным в поцелуях, а мне ведь уже тридцать два. Он целовался жадно и голодно, щекоча языком небо и щеки. Когда его язык заключал в свои объятья мой, по телу пробегала приятная дрожь, отдаваясь теплом внизу живота. Я отстранился от критической нехватки воздуха. Жадными вдохами вбирал кислород, прикрыв глаза. Джерард смотрел на меня из-под полуприкрытых век. Его губы опухли и блестели, щеки раскраснелись, а волосы спутались. Значит так, француз, бросаешь мне вызов? Тогда сейчас узнаешь, на что способны американцы! Я всем телом вдавил его в стул, сдирая белоснежную рубашку и срывая алый галстук. Джерард тоже не сидел бревном, его руки скользили на уровне моих бедер, делая невероятные вещи, даже не касаясь паха, но принося безмерно наслаждение. Но на этот раз я решил не предоставлять ему свободы движений. Резко перехватив запястья у своих бедер, я свел их над его головой, перевязав замысловатым узлом из наших связанных галстуков, привязывая к спинке стула. Джерард снова поднял на меня свои темные от желания глаза и, приподнявшись, потерся о мою промежность. — Не сегодня, детка, это твое наказание, — улыбнулся я, приподнимаясь с его колен и чуть отходя назад. Мой переводчик выглядел сейчас великолепно, и как в прошлые разы я не замечал его привлекательной внешности? А возбужденный Уэй мог соблазнить всех натуралов на планете. Его соски напряглись, вызывающе приподнявшись розовыми бугорками, грудь быстро втягивалась и снова расслаблялась от сбивчивого дыхания. Глаза выжидающе таращились на меня, а из предельно закушенных вишневых губ стекала алая ниточка крови, смешиваясь со слюнями. Никто из моих коллег не мог похвастаться таким возбуждающим и развратным переводчикам. — А сейчас я покажу тебе, как доставляют удовольствие американцы, — Джерард непонимающе приподнял бровь, а я прошелся языком по его груди, оставляя влажную дорожку, стирая это наглое выражение лица. Я прошелся языком по бусинке его соска, глубоко засасывая его, от чего Джерард громко и гортанно застонал. Стены у нас были довольно толстые, с этим повезло. Почти непроницаемые, поэтому я мог без лишних предосторожностей слушать громкие стоны француза. Я покрывал его шею красноватыми отметинами, закусывая мочку уха, в поиске эрогенной зоны. Она обнаружилась под пульсирующей жилкой на шее справа. Он с новым стоном встретил мой язык, снова подавшись вперед, и я довольно улыбнулся в его шею. Круговым движением языка обвел его кадык, он быстро взлетел вверх и вернулся на место. Немного отстранившись и снова взглянув на него, я нырнул в ложбинки над его острыми ключицами. Джерард уже вовсю извивался, моля прекратить эту медленную пытку, и я, рассердившись, шлепнул его по бедру, получив в ответ тихое «Merde». (4*) — Allez, vite, vite! (5*) — почти кричал он, сжимая колени и выгибаясь чуть ли не «мостиком» в попытке прикоснутся ко мне, но я был достаточно далеко. Нет, буду ждать, пока не скажет на моем языке. Я разобрал сказанную им фразу, ведь язык секса у всех людей один. — Пожалуйста, умоляю! — воскликнул он на английском и я, больше не в силах сопротивляться возрастающему желанию, потерся о его коленку пахом, сжимая рукой его промежность. — Наконец-то! — воскликнул Уэй. Он был невероятно твердым в своих штанах, расстегнув его ширинку, я почувствовал, что еще пара прикосновений — и он кончит. Это испортит мой план, поэтому я достал из ящичка стола канцелярскую резинку и, сдернув его боксеры, несколько раз скрутил ее на его эрекции. Джерард поморщился, неудовлетворенно толкаясь в мою руку. — Погоди, mon cher (мой дорогой), — сказал я единственную известную мне фразу по-французски. Я отвязал Джерарда от стула и бросил на диван, лицом в подушки. Он вызывающе приподнял бедра, готовый принять меня целиком. Я, изнывая от желания, быстро сорвал с себя остатки одежды, дрожащими руками открыл свой тайный ящик, доставая оттуда смазку и презервативы. Джерард неудовлетворенно потерся о подушки, и я больно шлепнул его по заднице, от чего он чуть ли не подпрыгнул. Я нежно погладил розоватую отметину. Мой член уже начал побаливать, хотелось грубо ворваться в него, но я начал бережно подготавливать своего переводчика. Вынув пальцы, я снова, напоследок, лизнул его спину, от чего он мелко задрожал. Пот ручьями лился по моему телу, в кабинете стало невыносимо жарко. Я натянул презерватив и, закрутив до основания, легонько потерся о его ложбинку. Джерард подался назад так, что моя эрекция уткнулась в его сфинктер, от чего тот непроизвольно сжался. Я входил в него медленно, прислушиваясь к тяжелым и дрожащим вздохам. Внутри него было невероятно горячо и тесно. Я вошел наполовину и снова немного подождал. Джерард заерзал, бормоча: — Глубже, Diable, plus profond! (6*) Я разобрав его первую фразу, резко вошел до основания, начиная ритмично вбиваться в дрожащее тело. Время от времени мне все же удавалось попасть на простату, но я экономист, а не биолог, чтобы с точностью касаться именно этой точки. Оргазм приближался теплой волной, конечности начали слабеть, но тут Джерард дал о себе знать, сильно сжавшись вокруг меня. Я тут же вспомнил о канцелярской резинке и дрожащими пальцами начал срывать ее. Мужская плоть Уэя очень вздулась и пульсировала, я осколками сознания подумал о том, что поступил с парнем достаточно жестоко, ведь резинка почти полностью останавливает приток крови. И вскоре меня накрыл оргазм. Внутри будто взорвался фейерверк, искорки рассыпались по всему телу, даря неописуемое блаженство, давно я не испытывал такого сногсшибательного конца. Джерард достиг точки экстаза сразу после меня, он был гораздо громче, выкрикивая на французском: — Фрэнк, Je tʼaimе! Je tʼaime… (7*) Я быстро вышел из него, ловким движением развязывая узел на его руках. Джерард резко обернулся, прижимаясь ко мне обмякшим телом и крепко обнимая. Я невольно вздрогнул от этой неожиданной нежности. — Je tʼaime, — тихо, но очень нежно пробормотал он в мою шею, прикрыв глаза. — Ты же, все-таки, мой личный переводчик. Тогда, будь добр, переведи эту фразу, а то я тебя так никогда не пойму. — Вы мне нравитесь, — пробормотал Джерард, отчаянно краснея. — Уже очень давно. — Ну что ж, после все твоих попыток привлечь мое внимание, я не могу не уступить тебе. Тем более, мне всегда нужен переводчик с французского. — У нас и правда может что-то получиться? — с толикой грусти спросил Уэй, отстраняясь от меня и глядя в глаза. — Не знаю, но я всегда хотел встречаться с французом и узнать, что же такого вы находите в улитках и лягушках, — Джерард захохотал, снова утыкаясь носом в мое плечо.