Мыльная ложь

      — Тсуруги, что ты… — Тенма удивленно смотрит своими серыми, порою наивными глазами на маленький бутылек у меня в руке, — Мыль…ные пузыри?       Тенма забавно приподнимает бровь, смотря то мне в лицо, то на руку. Ветер трепет его волосы, немного приподнимает футболку, оголяя загорелое тело. Красная ленточка капитана спала и сейчас выглядит не самым лучшим образом, но идеально сочетается с нынешним его внешним видом. Он забавно рассматривает меня, видимо не до конца понимая, зачем я купил столь детскую игрушку или же думает кому я ее подарю.       — Давно я не видел, — говорит, улыбаясь смотря мне на руку, — Но зачем они тебе?       Я не ответил, лишь слабо улыбнулся и посмотрел в небо. Солнце садилось, доказывая, что мы опять потратили целый день на тренировку и словно упрекая последние лучи направляя прямо в глаза.       — Пойдем на поле, — тихо сказал я, думая, встретим ли мы там кого-нибудь такого же любителя тренировок, — У речки, которое…       Тенма не понимая посмотрел, но зная, что я не слишком разговорчивый, не решительно кивнул.       — Но, Тсуруги, — Матсуказе неловко почесал затылок, — темнеет уже, фонари вот-вот включатся, и мяча с собой нет.       Я ничего не ответил, шагая в сторону моста «Молния», под котором собственно и находится футбольное поле. Тонкая красная футболка и накидка не грела совсем, и казалось с каждой минутой становилось все не уютнее. Комаров и прочей живности пока еще не наблюдалось, что определенно радовало.       — Тебя Сакура искала, — как обычно радостно сообщил Тенма, чуть наклонив голову так, что челка закрывала глаза, — Вся красная была, наверняка заболела…       Я опять промолчал, думая серьезно ли он не понимает, что с ней.       — Она попросила передать, — он вытянул из кармана помятую бумажку и быстро протянул ее мне, — извини, она немного помялась в кармане.       Я развернул, отмечая про себя, что в кармане она так «помяться» не могла, а рваться уж тем более. Неровный почерк, криво выведенные цифры, размазанная паста и…сердечки. Даже читать не стоит и так все понятно.       — А еще, — он виновато улыбаясь посмотрел, — Скоро заканчивается триместр и со следующей недели пойдут тесты, поэтому…       Я кивнул, зная к чему он клонит. Матсуказе Тенма не поправим, скажи ему, что завтра будут тесты, он все равно проведет весь день на поле и только вечером сядет за учебники и конспекты, и уснет, так и не вызубрив половину. Наверное, единственный способ заставить его поработать головой, а не ногами, это сказать директору, чтобы не выпускал его на поле, если оценки ниже среднего.Хотя скорее больше проблемы не от того, что он не учит, а записывает не внимательно, поэтому смысл текста искажается.       — Тогда я приду на выходных, — спокойно сказал я, — постарайся до этого времени, открыть хоть один учебник, желательно по химии, так как это первый предмет.       Он кивнул немного краснея от неловкости, а я же равнодушно заметил, что мы пришли.       — У тебя кофта с собой? — спросил я, снимая свою любимую накидку и аккуратно кидая ее на траву.       Тенма отрицательно мотнул головой, недоуменно смотря на меня и на мои действия, еще пока не совсем понимая зачем мне кофта и что я собираюсь с ней, и вообще делать.       Я сел на накидку и кивнув Тенме, чтобы садился рядом,       достал из кармана мыльные пузыри.       — Ты серьезно собираешься пускать пузыри? — Матсуказе удивленно смотря на меня, все же расположился рядом.       Я молча кивнул, осторожно открывая их на расстоянии от себя, чтобы в случае чего, не пойти домой мыльным и мокрым. Шарик катающийся в миниатюрном лабиринте, что был «заточен» в бутылек, был единственным, кто нарушает тишину. Тенма сначала внимательно следил за моими действиями с улыбкой на лице, а когда я надул первый пузырь, восторженно подпрыгнул и коснулся. лопая его.       — Непрочный, — грустно пробормотал Тенма, садясь обратно, — Такой большой, красивый, но хлипкий.       Я улыбнулся краюшками губ и снова принялся надувать пузыри.       — Красиво, — улыбаясь проговорил, — но слишком…волшебно. Чем они тебе так нравятся? Ты выглядишь расслабленным, когда надуваешь.       Я усмехнулся, дуя в кольцо, создавая тем самым множество маленьких пузырей, которые так красиво переливаются в тусклом свете фонаря.       — Дело не в пузырях, — спокойно ответил я, наблюдая как последние исчезают во мраке, — А в том, с чем они у меня ассоциируются.       Он не понимая на меня посмотрел, а потом как-то грустно усмехнулся, что не могло укрыться от моих глаз.       — А с чем? — он закусил губу, смотря куда-то в бок, грустно наклонив голову, — у меня… С людьми. Глупо наверное, да?       Я помотал головой, продолжая надувать пузыри, давая ему выговориться.       — Они красивые, блестящие, если представить себе человека, как этот пузырь, — он показал на самый большой, который я сейчас надул пузырек, — то он будет обаятельным, душой компании, но непрочным, пустым, лишь оболочкой. В нем ничего, лишь мыльная основа. Он не может чувствовать, что-то, у него нет моральных устоев и интересов, он просто плывет по течению, а когда выходит срок, просто лопается… Хотя нет, не с людьми, с чувствами.       — С чувствами? — удивленно переспросил я, совершенно не понимая при чем тут они, — Ты уверен?       Он вздохнул и снова помотал головой, отворачиваясь от меня. Наверное и сам понял, что сказал бред…       — А у меня с одним человеком, — грустно чуть улыбаясь сказал я, — Точнее чувствами к нему, отношениями между нами… Как мыльные пузыри…неустойчивые и хлипкие, но зато волшебные.       Он продолжил молчать, закусывая губу.       — Сакура?       Я усмехаясь мотнул головой, макая палочкой в мыльный раствор, а после дуя в колечка, снова вызывая стадо пузырей.       — Нет, — все же ответил я, — и если уж читаешь чужие письма — делай это незаметно.       Он покраснел и откинулся на траву, пряча глаза за челкой и темнотой.       — Я случайно, — тихо пробормотал он, — А если этот человек дорог для тебя, почему бы ему не признаваться?       Я не ответил, закрывая бутылек.       — Если он не знает о твоих чувствах, то получается все проведенные ваши моменты лож.       Я поджал губы, медленно вставая.       — Лож? Я не говорю ему, это не свидание, зовя на свидание. В чем лож?       Он тоже поднялся, внимательно смотря мне в лицо.       — Ты врешь, что хочешь быть просто другом, — с непривычной серьезностью ответил он.       Я хмыкнул, поднял с травы накидку и помахав рукой, собрался уходить, ответив:       — Он не спрашивает кем я хочу быть для него — я не говорю. Это не считается за лож, не договор просто.       Он опустил голову, а потом резко подошел в плотную, и поднялся на носочки заглядывая в глаза.       — Тогда кем ты хочешь быть для меня? — у меня сердце забилось чаще, а по лбу скатилась холодная капелька пота, — Я же и есть тот самый «человек»?       Я молчал пару минут, а потом отстранился от него и подняв школьную сумку с земли, пробормотал немного краснея:       — Пусть это останется мыльной ложью, — я вздохнул, — И я тогда не буду оставаться с ночевкой в субботу…       Он не понимая посмотрел.       — Мыльной ложью? — он забавно нахмурился, — Почему, оставайся…       Он снова улыбнулся, а я в этот момент понял, что наши отношения еще не «лопнули»…