Потому что ОН.

Я вывернулась и жестоких рук Томаса и подняла глаза как раз в тот момент, когда Эббот собирался выстрелить в меня из арбалета. Это было бы последнее, что я видела. Ненавистный взгляд Эббота. Но попасть в меня было не суждено случиться. Рот со скоростью света развернул меня на сто восемьдесят градусов, тем самым закрывая меня и открывая свою грудь для «распятья». Это самые ужасные секунды в моей жизни. Ничто не могло сравниться с той болью, которую я готовилась испытать в следующее мгновение. Перед глазами бежали кадры диафильмом - моменты с Ротом. То, как мы ужасно встретились и то, как он навсегда завладел моим сердцем. Судьбоносная стрела с железным наконечником из арбалета вылетела, и всё в этом мире остановилось. Я почувствовала спиной, как в сердце Рота вонзился железный, смертельный для демона, метал. Я почувствовала, как он выдохнул. Как он сильнее сжал мою руку. Как разбилось что-то огромное внутри меня. Это разбилось моё сердце. Вдребезги. Стоять там, спиной к спине и понимать, что… Я не могла продолжить даже в мыслях. Они не должны были оседать в моей голове. Но это происходило. Огромная дыра уже образовывалась внутри меня. Это как если бы на месте меня осталась лишь кожа, всё внутри будто выпотрошили и выкинули в открытый космос. Будто каждую кость сломали, будто он был моей опорой, и теперь без него я не могла стоять. Я развернулась не в силах смотреть ему в глаза. Я не хотела, чтобы он видел безнадежность в моих глазах. Потому что это была именно она. - Рот… - выдохнула я. И начала захлёбываться. Я ощущала, как сотни слезинок уже бежали из моих глаз наружу. - Нет, нет, нет… Рот! Смотри на меня. Смотри на меня! - мы падали, - Не закрывай глаза! Все хорошо.. Мы сейчас что-нибудь придумаем, и.. – тараторила я без остановки, но головой понимала, это конец. Нет никакой надежды. Абсолютно. Одна рука Рота держала меня, а другая уже безжизненно висела вдоль тела. Его взгляд становился туманным, а в том месте, куда попала стрела, под кожей уже горело сердце. Я развернулась, но горгульи уже взмыли ввысь. Я хотела поднять на воздух весь этот чертов мир и взорвать его. Мы рухнули на землю, и я положила его голову себе на колени. Я не могла рассмотреть его лицо из-за океана, хлынувшего и нашедшего выход в моих глазах. Я не могла его остановить. Я задыхалась, я не могла поверить в то, что сейчас происходит. Мне хотелось поставить на стоп и переиграть. Это не могло быть правдой. Глухой крик отчаяния огромным и тяжелым комом застрял у меня в горле. Я взяла его лицо в свои ладони и, поглаживала скулы, пока он делал последние вдохи. В глазах Рота не было ничего кроме облегчения и чувства грёбанного выполненного долга. -Ну вот, малышка, я как всегда был на высоте. – лёгкая натянутая улыбка коснулась его губ. Я не могла говорить. Закрыв рот ладонью, я просто беззвучно задыхалась от собственных слез. Паника. Невероятный ужас крепко засел во мне. Невера в то, что сейчас происходит забиралось глубже под кожу. А я держала на руках любовь всей своей жизни, которая пыталась мне сказать последние слова. Но Рот, даже умирая, был чертовым самовлюблённым придурком. - Лейла, я знал.. – я не дала ему договорить. Я просто не могла слышать эти слова. Гнев и горе бушевали во мне синим пламенем. - Нет, Рот, мы еще с тобой зададим всем жару. Помнишь, как в Токио в ту ночь? Ну же! – плакала и улыбалась я. Я сама не верила в то, что я говорю. - Лейла… -Нет.. - Я люблю тебя. Это просто всё, что я хотел сказать тебе и чего требует моё кончающееся время. Помнишь, как в ту ночь я поклялся, что мог бы отдать свою жизнь за тебя одну. Кажется, я выполнил обещание. - Рот.. Прошу.. – я рыдала и кричала, словно банши, почувствовавшая смерть за углом. Такую боль не описать. Не сравнить не с чем. Зачем он говорил такие слова! Почему бы ему не обмануть меня сейчас, сказать, что пара минут, и он будет как новенький. Почему, Господи!? Рот взял мою ладонь в свою и крепко сжал. У меня тряслись руки и я еще крепче в ответ сжимала его, чтобы забрать его боль. Чтобы на пороге смерти встать вместо него. Но этого не случиться. Бемби, его демоническая змея фамильяр медленно переползала с его руки на мою. Её объёмное изображение в виде татуировки развернулось на моей руке и низко поклонилось Роту, словно прощаясь. Я не верила своим глазам. - Защищай её, - Рот поднёс мою ладонь к своим губам и поцеловал её, а затем положил мою ладонь ему на грудь и расправил её. Это было абсолютным концом. Я обернулась назад, Николай и Леон стояли позади меня в крепком оцепенении. Никто не решался подойти. Никто не мог поверить, что все закончится так. Это же был Рот. Супер-рембо, черт бы его побрал. Когда я вновь посмотрела на Рота, его глаза были уже закрыты. Боль потери новой волной навалилась на меня. Каждая следующая секунда была хуже предыдущей. Я свернулась комком на груди Рота и хотела лишь одного. Чтобы меня оставили здесь одну. Мои длинные пепельные волосы разлетались от порывов ветра на крыше. Мои руки и одежда уже становилась мокрой от непрекращающегося потока слёз. Я кричала. В прямом смысле, и я не знала, что нужно было сделать, чтобы мне стало легче хоть на пол Ньютона. Я взяла его большую ладонь в свои руки и стала покрывать поцелуями. - Рот… Дьявол, ты несправедлив к нему. Я не знала, что стало со мной. Будто с каждой секундой угасания жизни в нём, во мне становилось все меньше жизненных сил и меня в целом. Сейчас я умирала вместе с ним. Я знала, что у меня мало времени, чтобы попрощаться. Это чертовски несправедливо! Ведь он исчезнет через пару минут. Я не надышусь, я не смогу, я не могу… Мои мысли снова перешли в рыдания. На его лице уже появились тлеющие частички, так, как горит тонкая бумага. Огонь забирал его прекрасное лицо у меня. Пепел превращался в золотую пыль. Его больше никогда не будет рядом со мной. Он больше никогда не улыбнется своей мальчишески-заговорщицкой улыбкой. Никогда не скажет мне ничего теплого и в то же время чего-то, в его стиле, пошлого и смешного. Он больше никогда не коснется меня. И самое главное, я больше никогда его не увижу. Ко мне приходило жестокое осознание. У меня болело горло. Грудная клетка изнемогала от тяжести, а глаза ни на секунду не становились сухими. Рот сгорал на моих руках. А я тлела рядом с ним. Я была готова лечь рядом с ним, всадить железный наконечник себе в сердце и умереть тут же. Напротив его. Но сначала я отомщу. Мои руки по локоть были покрыты звёздной пылью, это все, что оставлял Рот после себя. Так умирают демоны. Оставляя за собой лишь «звёзды». И мне не верилось, что у такого создания не было души. Это был самый самоотверженный человек, если его можно так назвать, которого я когда-либо встречала. Я любила Рота. Я люблю. За прекрасным всегда скрывается какая-то трагедия. Демона не понимают – путают с чертом и дьяволом, тогда как «Демон» значит «Душа» и олицетворяет собой вечную борьбу мятущегося человеческого духа, ищущего примирения обуревающих его страстей, познания жизни и не находящего ответа на свои сомнения ни на земле, ни на небе. Если мир с такой легкостью крошит зубы, изжевывает кожу, занашивает суставы, отбирает зрение, доводит мозг до маразма или склероза, то что же он проделывает с душой? Может быть, это было достоинство Рота – он не имел души. Но Рот страдал иначе – он имел сердце. Это было его наказание за неподчинение Боссу. Дьявол преподнес ему сердце как подарок. Но это была ложь. Это была ноша Рота. Зная это, Самаэль отправил его ко мне. Рот должен был убить меня в ту ночь в переулке. Но вместо этого он влюбился, тем самым руша клятву и отдавая свое сердце мне, а судьбу в руки Самаэля, который, потирая свои чёрные как смоль ладони, забирал сейчас у меня Рота в никуда, так как демоны не имеют души. И я была готова отправиться вслед за Ротом. Когда передо мной не осталось и частички Рота, я рухнула на спину, где пару минут назад лежал Рот. Вот секунду назад он лежал передо мной, и вот его нет. Рота нет. Я все еще чувствовала его тепло. Я смотрела на небо и ощущала гравитацию. И мне было бесконечно больно, потому что так, как я смотрела на звезды, так смотрел на меня Рот. Ощущала, будто карта звездного неба была вытатуирована на обратной стороне моей кожи, чтобы я могла найти в любой вселенной того, кто виноват в смерти Рота. Эббота. Никто и ничто не остановит меня. Даже ценой моей собственной жизни. Мне абсолютно нечего терять. Если быть четной, то я буду рада, что когда я покончу с Эбботом, то кто-нибудь со мной разберется. Вот только я буду умирать одна. Рот не придет погладить мои пухлые щеки и не вытрет слезу облегчения. Он не утешит меня. Он не придёт. На небе сияли первые звезды, и я понимала, что это конец истории. Конец меня. И я нисколько не преувеличиваю. И нельзя после такой любви жить дальше. Это не описать самыми красноречивыми словами в мире ни на одном языке. Это можно понять лишь пережив. Но жизни после нет. Для меня, по крайней мере, точно. Это был Рот – чертова любовь моей жизни. И без неё я - не я. Без него нет меня, и никогда не будет. Но сначала я покончу с виновными. Я все заплатила: до капли, до дна. Я буду свободна и буду одна. Как бы мне не хотелось, но бетон на крыше быстро остывал и тепло, оставшееся после Рота, проваливалось в никуда и мне хотелось туда же. Моё тело не грело это место. И мне казалось, будто во мне навсегда замерзли сострадание и человечность. Мне хотелось потратить целый век на месть. Мне хотелось ударить кулаком по бетону так, чтобы планета треснула и рассыпалась. Они все виновны в смерти Рота. Они все получат холодный презент от меня в виде мести. Невероятная злоба и гнев залегли свинцовым осадком внутри моей души. Я не хотела возвращаться в клан, да и меня там никто не ждал. Тем более после случившегося. И Эббота там не будет в ближайшее время точно. Он трус, он будет избегать меня. И он знает, что я способна на убийство, тем более что оно пойдет в счет мести за смерть любимого человека. Единственное место, которое меня всегда будет ждать, так это отель демонов на Палисайде. Там был дом Рота здесь на земле. Я была мазохистской. И идиоткой, это точно. Потому что я решила пойти именно туда. Я встала сначала на колени. Тело отозвалось жуткой болью. Как если бы все органы внутри были пронизаны длинными китайскими иглами. Меня тошнило, и я не могла сказать не слова, всё вокруг расплывалось. С превеликой тяжестью я встала на ноги. Не смотря на все это, я смогла легко обернуться в свою истинную форму. Мои огромные чёрные оперённые крылья были в полной готовности нести меня навстречу 12-балльному ветру, а вот я - та, которая маленькая девочка внутри, была сломлена и на самом деле, понятия не имела, что ей делать дальше. Я взглянула на то место, где лежал Рот, и огромный ком снова застрял и не давал мне дышать. Я сжала руки в кулаки и резко взмыла ввысь. Была уже глубокая ночь. Сколько же я пролежала там? И сколько воды омыло крышу небоскрёба, стирая ужасные события. Но я не собиралась их стирать. Я хотела помнить. Помнить, кем для меня был Рот и кто виновен в его смерти. Чтобы его имя навсегда отзывалось адом внутри меня. Я не хочу забывать. Я буду страдать, но сохраню Рота в сердце. Я старалась не смотреть на крышу того здания. Меня раздирало на части между двумя действиями: вернуться на крышу, лечь на то место, обернутся крыльями от всего мира и рыдать, рыдать, рыдать или лететь прямо в клан, ПРЯМО СЕЙЧАС и разнести его и не оставить там и мокрого места. Но я была слишком слаба морально. Я могла сделать необдуманное решение, и пострадали бы невинные существа. Моя ярость могла ослепить меня, а я не могла сейчас дать отчет своих действий. Я была разбита. Я летела на Палисайд, но всю мою сущность тянуло обратно, туда, где всё случилось. Скрипя зубами и глотая слёзы, я всё-таки добралась до места, где был дом Рота. Я приземлилась с черного входа, там меня ждал Кайман. Он сидел на земле, поджав колени к себе, и рыдал. Кайман рыдал. Я знала, что Рот был для него лучшим другом, и он сегодня также как и я потерял часть себя. Демоны чувствуют друг друга, так что я не удивлена, что он понял что случилось. Я вернулась в свою человеческую форму и присела рядом с ним. Я почувствовала, как Бэмби слезла с моей поясницы и поползла к нашим ногам. Она хотела быть с нами, она хотела горевать вместе с нами, участвовать в этом. Ведь Рот был ее хозяином и в то же время другом, а она его фамильяром и это обо всем уже говорило. Я глубоко вдохнула и почувствовала укол совести, ведь мы ничего не сказали Кайману, что собирались сделать. Возможно, если бы мы сделали это, то всё закончилось иначе. И я не была бы сейчас на грани самоубийства. - Кайман, прости… - я не могла подобрать слов. А что еще сказать? Во всем виноват Эббот и он будет отомщен точно таким же образом, как и убит Рот. И меня не замучает совесть, поскольку он растил меня. Сегодня он убил крон-принца Ада. Но прежде всего, он убил моего дорого человека. Он не имел на это никакого права и это не сойдет ему с рук. - Я почувствовал, - он тяжело вздохнул и тыльной стороной ладони вытер слёзы, - почувствовал этот момент. Я пережил это с ним, Лейла. Я слышал его мысли. И тут я оцепенела. - Ты слышал его что? - Когда демоны умирают, то дорогие люди той же крови слышат его мысли. Я была ошарашена. - И что..? – он не дал мне закончить. - Он думал о тебе, Лейла. Все время. Каждая мысль о тебе. Он думал о том, какая же ты чертовски привлекательная, когда плачешь, – я издала смешок сквозь слёзы. – Он думал о том, как бы ты не наломала дров, бросившись мстить всем и каждому за сегодня. Он мысленно сказал «Я люблю тебя» сотню раз. Я не считал, но мне так показалось, и это было слишком, знаешь ли, - я толкнула его локтем. – Ему было больно, Лейла, оставлять тебя. Видеть твои слёзы, видеть в твоих глазах безнадежность и страх, панику, боль. Он любил тебя. - Я любила его Кайман, - и тут же поправила, - Я люблю. - Что ты будешь делать? - Мстить всем и каждому, пока моя кожа не превратиться в золотой пепел. Иначе – пока не умру. Я нашла в себе силы подняться в его апартаменты. Я вошла в шикарно обставленный холл, где всё всегда «пахло» пафосом. Но не сегодня. Все демоны находившееся внизу вели себя тихо и скованно, что не характерно для этих существ, особенно для бесов. Некоторые демоны смотрели на меня с сожалением! И кто решил, что демоны – это абсолютно зло без капли сострадания. Кто живет в черно-белом мире, тот просто глупец. Я им была когда-то. Благодаря моей ненавистной чистоплюйной семейке. Я ненавидела их. Когда-то Самаэль говорил: «Я всегда был на стороне человека. Всегда встречал его страсти, сомнения и желания с распростёртыми объятиями. Мало кто в этом великом противостоянии выслушивал сторону Ада. До сих пор вы слышали только одну версию. А как всё было на самом деле, никто не желает знать. Из-за страха, что Большой парень его покарает. Трусы. Стражи Его самая большая ошибка». Я стояла перед дверью в апартаменты и не решалась войти. Должно быть, я примеряла тот объём боли, который собирался вывалиться на меня из этих дверей. Я дрожащими руками опустила ручку и вошла. И только Всевышний знал, что я испытывала сейчас. Я устремила свой взгляд на кровать и зажмурилась. Боже, помоги мне. Воспоминания хлынули потоком как ледяная вода, выбивая меня из колеи. Я сжала руки в кулаки и прошла к зеркалу-фотоскетчу, на котором мы последний раз запечатлелись с Ротом в полный рост. Я махнула рукой, и изображение нас появилось на экране. Мы улыбались и были сонными. Я была в черной рубашке Рота и прижималась к нему, пряча смущенное лицо в его плечо. Рот улыбался во все 32 и, смотря на него, я сама невольно улыбнулась сквозь пелену слез. Его улыбка была чертовски заразительна и вечно светилась как долбанный уличный фонарь. Он обнимал меня, крепко держа свою ладонь на моей талии. В такие моменты нам кажется, что так будет вечно, не смотря на то, что все мы прекрасно знаем, что это не так. Но люди бесконечно наивны. Мы всё равно так думаем. И не только люди. Так устроен мир. Всевышний подарил нам эту грёбаную надежду на то, что жизнь будет такой, какой мы ее придумаем. Я присела на колени и смотрела на фото. Мне стало невыносимо, и я повернулась к зеркалу спиной, опираясь на него, прижимая лицо к ледяному стеклу, будто так буду ближе к нему. Но зеркало ничего не отражало. Ни тепла, ни счастья. Лишь холодное фото. Я прижала колени к груди и думала. Когда мне плохо, я начинаю молчать. Я ощущала, как грудная клетка под тяжестью страданий тянется к низу. Мне хотелось вырвать это ноющее гнездо из себя и ходить с дырой внутри, мне плевать. И тут я поняла, что все-таки мне хотелось почувствовать пустоту вместо груза. Потому что его размеры становились невыносимыми. Но я быстро утопила эти мысли. Он ушёл и забрал с собой всё. Сквозь мысли я поняла, что снова рыдаю. Это никогда не прекратиться. Я уверена. Это будет продолжаться до тех пор, пока я не окажусь рядом с ним. Но где он!? Куда отправляют сгоревших демонов? И могла ли я быть уверена, что увижусь с ним там? Ведь я была наполовину демоном. И если мы будем в разных тонких мирах, если таковые существуют, то это будет моим проклятьем. Я буду вечной сущностью мятущейся в бесконечных муках. Когда мне плохо, я начинаю молчать. Всё было зря, без исключения. Сэм погиб зря – это самое важное. И весь ужас состоит в том, что за три дня я потеряла два самых близких мне человека. Мне настолько хреново, что меня сейчас стошнит. Мы не сделали то, ради чего мы вернулись сегодня в Нью-Йорк, мы не смогли. Господи! Да о чём я!? Рот убит! Его убили! И в Бостон я возвращаюсь одна. Я не смогу жить, зная, что где то в этом городе есть место, которое имеет возможность сплющить меня одним своим видом. «… Что я чувствую? Будто из моих лёгких выбили весь воздух и, нет возможности сделать следующий вдох.» Он не похож на остальных. Я сейчас говорю не только о демонах. Когда я его только встретила, то он был одним из тех, кто ведет себя так, когда теряет все и просто мечется по миру, пытаясь вернуть то, что когда то было у него в собственности. Но и в то же время, как будто ему нечего терять. Его сущность была такая тёмная… ЧЁРНАЯ. Сама бы ночь позавидовала такому оттенку. Но так его видели лишь остальные. Я к остальным не относилась. Я видела его насквозь. И это не связано с тем, что я могла видеть ауры. Порой, когда мы шли по 5 авеню, где все строения тёмного оттенка, мне казалось, что над ним проскальзывало что-то, что-то белоснежно белое. Как будто это было чистой случайностью, оно мелькнуло хвостом и снова скрылось. Или наоборот, это ЧТО-ТО билось сквозь черные грозовые тучи его барьера от остальных. И иногда у этого ЧТО-ТО это получалось, но всего на миг. А затем тёмные элементы своими длинными тонкими «руками» вбирали это внутрь себя и держали под строгим секретом. Никто не должен был знать, что это была душа. Никто и заподозрить не должен был, что Самаэль подарил Астароту не только сердце, но и душу. Никто. Только я. Я не могу позволить себе смириться и потому, друзья, готовлюсь к битве. Щиты достала, надела латы, наточила свои копья и мечи. А месть бить будет в барабаны и понесет боевое знамя. Темные тучи превращаются в небесные цветы, когда их поцелует свет. Но и я не была светом. Но его любовь заставляла светиться меня изнутри так, как не светит солнце в Пандемоне, там наверху. О счастье можно говорить минут пять, не больше. Тут ничего не скажешь, кроме того, что ты счастлив. А о несчастье люди рассказывают ночи напролет. Каждой мыслью я саморазрушаю себя настолько, что моя мраморная кожа пошла трещинами. И в самом деле, я не чувствую себя, лишь огромную впадину в центре. Это все, что мне доступно из чувств. Из этой впадины выползают твари похуже демонов – не превозмогаемая боль, миллиардотонное отчаянье и леденящий ужас. Если бы у меня был выбор, я бы предпочла пройти 7 кругов ада дважды, но только не тот сундук Пандоры. Когда я только встретила Рота, а на следующий день я сидела на уроке и мне пришли следующие строчки: «— они говорят что ты совсем пустой, но твои глаза я увижу в любой темноте. Запомни, я навсегда с тобой, я навсегда в тебе». Страница перелистнулась ветром на Аликанте в тот момент, когда он вошел в кабинет. В одну из ночей в Сан-Диего Рот процитировал строчки Бадлера: «Я тот, кто прячется в темноте. Но иногда я выхожу, чтобы увидеть твою улыбку. Я то, что ты можешь назвать кошмаром, но весь я обращен к тебе. Я монстр под твоей кроватью, когда ты не видишь, и оттуда никуда не уйду. Я монстр в твоем шкафу. Я демон. Мне плевать на это. И я тебя люблю». Рот был стар, как этот мир и до сделки с Самаэлем не имел доступа к высоким чувствам. И после того, как я услышала эти строчки, я поняла, куда он пропал предыдущей ночью. Он решил заглянуть в гости к Боссу и заключить сделку. Но что Рот отдал взамен – для меня до сих пор тайна. Это не даёт мне покоя. Я сама разрушаю себя, поэтому у остальных нет такой возможности, и пусть, это худший способ контроля, но единственный, что я знаю. Меня воспитывали стражи. И единственное, что я знала, что демоны – это плохо и их нужно убивать. Все изменилось. Люди, которых мы защищаем, в кавычках, действительно могут думать, что существует Ад и это и есть настоящая Преисподняя. Но самые ужасные вещи происходят здесь, на земле. И отнюдь не всегда из-за происков по сути безобидных бесов или, соглашусь, опасных суккубов. Но люди сами идут на это. По причине будь то отчаяние, злость или боль. Неважно. Нижние существа лишь слуги в огромной воронке событий в жизни человека. Ад – лишь обратная сторона, просто дом для этих существ, для Рота. Он рассказывал, что стражи очень, очень давно не были каменными горгульями. Это бывшие падшие ангелы и их «сыновья». Это те, кто пал и раскаялся, что ослушался Господа, те, кто впитал грех - поддержал Самаэля и кто просил прощенья. Господь дал шанс своим детищам шанс искупить вину – быть вечными слугами здесь на земле, обращаясь в камень, чтобы отчистить мир людей от тех существ, которым во времена падения «дали» свершить грех. Рот говорил, что Стражи – его самая большая ошибка.