Август 1963-го

Семнадцать лет - эгоистичный возраст, когда ты думаешь только о себе. Тебе кажется, что перед тобой открыт весь мир, что ты сможешь всё, особенно, когда ты заручён поддержкой родителей. Таким был и я, Адам Джексон, предпочитающий, чтобы меня звали Эй-Джей.* У меня были немаленькие амбиции и совершенно не было друзей, но, если честно, я не слишком страдал от этого. Наверное, потому, что до этого не сильно-то и представлял, каково это, иметь рядом товарища, которого можно было бы посвятить в свои тайны и секреты. И хотя, подружиться со мной хотели многие из моего класса (догадываюсь, в первую очередь потому, что у меня часто водились карманные деньги), в моём окружении мне было скучно - все были настолько правильные, что у меня от них зубы сводило. В моей семье я был единственным ребёнком - мать родила меня в тридцать семь, и родители постоянно тряслись надо мной, пытаясь дать мне достойное, по их мнению, воспитание. На тот момент считалось, что достаток нашей семьи был выше среднего, и хоть я и не считал, что родители посадили меня в золотую клетку, иногда всё же моя душа требовала чего-то бунтарского, но всё это пресекалось на корню. "Это в тебе говорят гены, - сказала как-то моя мать. - Твой дядя Джо в юности был тем ещё сорванцом. Но ты другой, Адам. Мы потратили столько средств и сил, чтобы дать тебе приличное воспитание, так что в скором будущем мы хотим тобой гордиться." И я продолжал жить своей спокойной и чертовски скучной жизнью. Но потом произошло кое-что, о чём я не могу забыть и теперь, спустя пятьдесят с лишним лет. Я чувствовал, что эта поездка что-то навсегда поменяла во мне, и для меня это было очень важно. А ещё я временами вспоминаю один странный случай, до этого я и не задумывался, что такое может быть. Теперь я иногда задаюсь вопросом: "А было ли это на самом деле или это просто был плод моего воображения?". Но обо всём по порядку. Это случилось летом 1963 года. За несколько месяцев до того, как в Далласе был убит президент Джон Кеннеди. И за полтора месяца до смерти большинства участников моей истории. Тот год выдался щедрым на мрачные события, стоит заметить, но те две недели, проведённые мной в штате Миссури, я отношу к одним из самых лучших воспоминаний. Началось всё с того, что в начале августа мои родители должны были уехать в командировку по работе, и решили отправить меня в гости к тёте Беверли, дяде Джо и моему кузену Карлу, который был на год меня старше, в небольшой уютный городок Либерти. Таких городов очень много в Штатах, и жизнь в них течёт совсем не так, как в мегаполисах. Там чувствуешь себя более... живым, что ли. На тот момент мы жили в Нью-Йорке, в районе Бронкс. Тогда он ещё не был так заселён латиноамериканцами. Я с детства привык видеть Ист-Ривер, Вулворт-билдинг, Бруклинский мост и иже с ними, и даже не мог представить, что поеду в какой-то незнакомый мне городок, где, судя по рассказам матери, и воздух чище, и трава зеленее. Сейчас, в двадцать первом веке, я понимаю, до какой степени изменился тот Нью-Йорк, в котором я родился и вырос. В сороковых, пятидесятых и шестидесятых годах он был намного меньше, чище и тише, но и тогда он казался мне самым большим и оживлённым городом в Америке. Я помню то утро, когда за завтраком родители сказали мне эту новость. - Послушай, Эй-Джей, - отец свернул "Нью-Йорк таймс", которую читал до этого. - Мы с матерью решили, что хватит тебе торчать этим летом в городе. Только есть небольшая проблема: для юношеского лагеря в качестве отдыхающего ты уже взрослый, а вожатым быть ты не хочешь. В этот четверг мы уже улетаем в Калифорнию, и вчера вечером мать подала прекрасную идею, куда устроить тебя на то время, пока мы будем в командировке. Ты помнишь своего двоюродного брата Карла Мюллера? Я пожал плечами, ковыряясь вилкой в тарелке. Шесть лет назад он, вместе со своим отцом, моим дядей Джо, приезжал к нам на неделю. Я не помнил, как мы проводили время вместе и было ли нам весело, но наверняка было, ведь детям несложно найти друг с другом общий язык. Мать как-то говорила, что и мы летали к ним в Миссури, но я тогда был совсем маленьким, и этого я не помнил точно. - Вчера твоя мать позвонила своему брату Джо, и они с Беверли не против, чтобы ты приехал к ним, - продолжал отец, отпивая кофе. - Сегодня я куплю тебе билет, можешь собирать свои вещи, - он говорил, не спрашивая, а утверждая. И я не стал спорить с ним, я очень редко спорил с родителями, точно так же, как и они друг с другом. И иногда я даже считал, что мы почти идеальная семья. К тому же, я подумал, что развеяться и сменить на время обстановку на самом деле не помешает. Вдруг из этого выйдет что-то интересное? - Может быть, хоть друзей себе наконец-то найдёшь на восемнадцатом году жизни, - добавил отец и усмехнулся. Тут я с ним немного не согласился. - Заводить друзей в другом городе это глупо, я считаю, - уверенно сказал я. - Я же буду находиться там только две недели. * * * Через два дня после того разговора я высадился в аэропорту "Элтон Хэнсли" в Фултоне, штата Миссури. Когда я вышел к автовокзалу, поправляя на плече ремешок от сумки с вещами, то первым делом поискал взглядом расписание. Двадцать минут спустя, заплатив пятнадцать центов, я уже трясся в междугороднем автобусе с надписью "ФУЛТОНСКИЙ ЭКСПРЕСС" вверху лобового стекла. Я смотрел в окно, за которым солнце готовилось к закату и где проносились красивые пейзажи провинциальной местности. Двое мужчин, сидящие в конце салона, курили, и я приоткрыл себе окно. В пути я насчитал три заправочные станции и два мотеля для автомобилистов, один из которых стоял под тенью красивых величественных вязов. В моём штате такие деревья не росли. Когда я добрался до Либерти, на улице уже почти стемнело, и мне пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть в сумерках встречающих меня. Дядя Джо заметил меня первым и пару раз нажал на клаксон. Я обернулся и увидел его рядом со стареньким "Студбекером". - Привет, племянник. Давненько мы не виделись. - Дядя Джо пожал мне руку и взял у меня сумку, закинув её в багажник. - Как добрался? - Вместе с перелётом это было очень долго, - улыбнулся я, потягиваясь и разминая шею. Дядя Джо кивнул, садясь на водительское сиденье и открывая мне дверцу со стороны пассажирского. - Садись. Надеюсь, мы успеем до того, как ужин остынет. Тётю Беверли я не помнил совершенно, но почему-то именно такой её и представлял. Среднего роста, в теле, с пышными каштановыми волосами, уложеными как у Мэрилин Монро. Она обняла меня, спросила как поживают родители, а затем отправила мыть руки и пригласила за стол. Карл пришёл домой позже, когда мы уже пили чай. Конечно, он очень изменился, но всё же его можно было узнать. Мы пожали друг другу руки, и я неловко улыбнулся. Мне казалось, мы не виделись с ним лет сто. - Опять шатаешься допоздна, - дядя Джо опустил газету, кидая взгляд на Мюллера. Тот проигнорировал его слова, открыл кран с холодной водой и, наклонившись, сделал пару глотков. - Надеюсь, ты не собираешься втягивать Адама в вашу хулиганскую компанию? - снова обратился к нему дядя Джо. Мюллер закрыл воду и обернулся к нам, вытирая губы тыльной стороной ладони. - А ты как думал, папа? - в его голосе слышалась ирония. - Научим его курить, играть в покер на деньги и кадрить девушек, а потом ограбим банк и вместе смоемся в Техас. Я во все глаза уставился на него. Конечно, и дураку было понятно, что он говорил не серьёзно, но в каждой шутке ведь есть доля правды. И я думаю, в этом случае правда заключалась в том, что эти парни весело проводили время вместе. "Ох чёрт, завтра же обязательно расспрошу его обо всём и попробую напроситься куда-нибудь вместе с ними!" Думаю, мои родители были бы в шоке, узнай они, как именно их всегда примерный сын, которому внезапно надоело быть таким примерным, задумал провести этот "отпуск". Спать меня положили на диван в гостиной. Я уже задремал под убаюкивающий стрёкот цикад, когда вдруг в относительной тишине ночи раздался довольно громкий и пронзительный гудок. Я резко поднял голову с подушки, повернувшись к окну. Оно было приоткрыто, и светлые занавески слегка шевелились от движения воздуха. - Это поезд, - зевая, отозвался Мюллер, проходивший в это время по коридору в свою комнату. Он остановился в дверном проёме и заглянул в холл. - Ходит тут днём и ночью, перевозит уголь или что-то вроде того. Здесь недалеко железнодорожный тоннель, и когда поезд подъезжает к нему, всегда гудит, а то вдруг там кто-нибудь шарится. Карл развернулся и скрылся из виду, а я снова улёгся на подушку, натянув лёгкое одеяло до подбородка. Не знаю, как Мюллеру, уже наверняка привыкшему к этому звуку, а мне он показался несколько зловещим. Я повернулся на другой бок и закрыл глаза. Я подумал, что неплохо было бы сделать несколько фотографий на память с помощью моего "Полароида", который я предусмотрительно взял с собой, и показать их потом родителям. Я заметил, что здесь кругом была красивая местность. * * * Рано утром дядя Джо и тётя Беверли уехали на работу, а в одиннадцатом часу и Карл явно куда-то навострил лыжи. Я заволновался - сидеть целый день, да даже если и несколько часов дома одному не хотелось совершенно, а город я не знал и погулять один не мог. - Эй, ты куда собрался? - я подошёл и схватил его за плечо. Мюллер чуть поморщился, и я поспешно отпустил его, поняв, что немного переусердствовал. - Я иду к своим друзьям, - ответил он, опустившись на одно колено и начав зашнуровывать ботинки. - На сегодня у нас запланировано кое-что. Я громко выдохнул, подумав, что мне обязательно нужно пойти с ним. - Я тоже хочу! - выпалил я. - Карл, пожалуйста, не бросай меня тут одного! Можно, я пойду с вами? Я хочу познакомиться с твоими друзьями! "Ведь своих-то у меня и нет," - чуть было не вырвалось у меня, но я вовремя прикусил язык. Мюллер покосился на меня, а потом выпрямился и задумался. - Ну пожалуйста, - снова попросил я. - Ладно, - протянул он, наконец, правда, не слишком уверенно. - Только вот что я тебе скажу... Не знаю, может быть у вас в вашем Нью-Йорке в порядке вещей хлопнуть приятеля по плечу и спросить "Хей, как там дела у твоего старика?" или что-нибудь в этом роде, но тут лучше так не делай. По крайней мере, в нашей компании точно, они не любят такие вопросы. А если всё же сделаешь, то не удивляйся, когда, например, Лоусон ответит тебе: "Я бы хотел, чтобы он горел в аду". И не стоит рассказывать, как вы с дядей Майклом ездите на бейсбол по выходным, на всякие прочие развлечения, и что он купил тебе твою пятьдесят седьмую "Шеви" на шестнадцатилетие в прошлом году. - Почему? - я искренне удивился. Мы с отцом и правда иногда ездим на бейсбольный матч на уикэнд, а ещё бываем в зоопарке, вместе мастерим что-нибудь и просто хорошо проводим время. Я любил своего отца и не видел ничего плохого в том, чтобы рассказать пару историй из своей жизни и спросить о том же у моих новых приятелей. Честно признаться, у меня даже промелькнула мысль, что Карл мне немного завидует, ведь жили дядя Джо и тётя Беверли не так хорошо, как мои родители. - Потому что не всем повезло так, как тебе, ясно? Будет похоже, будто ты хвастаешь, а это не самый верный способ завоевать расположение, - пробурчал Мюллер и оперся плечом на вешалку. - Ладно, я думаю, ты должен кое-что знать, чтобы потом не задавать лишних вопросов. У Норта из родителей есть только мамаша, вечно пытающаяся устроить свою личную жизнь и которая и сама, как она однажды ему сказала, не знает точно, кто его настоящий отец. Здорово, правда?.. Винсент живёт с отцом, который стал любителем зависнуть в местом баре после того, как его жена, Джессика, погибла в автокатастрофе пять лет назад. У него есть только два "режима", полностью противоположные друг другу: когда он трезвый, то в строгости не уступит и эсессовцу, а когда подшофе - плевать хотел абсолютно на всё. У Лоусона имеются оба родителя, но лично я бы предпочёл, чтобы меня лучше забрали в приют. Его мать заведует отделением в местной больнице, почти никогда не бывает дома и не обращает внимания на всё, что происходит там в её отсутствие. Его отец вбил себе в голову, что Ричард ему не родной, из-за того, что он не похож ни на него, ни на Марту, и всю жизнь изводит его по этому поводу. А также любит выпить, поорать и порукоприкладствовать, особенно когда он в плохом настроении, а оно у него, как правило, только и варьируется от "неважного" до "очень плохого". Карл потёр переносицу и в заключение добавил: - Как ты уже мог понять, здесь на уикэнд всей семьёй не ездят и машин никому не дарят. Свой "Форд" Лоусон этим летом купил себе сам, и если ты всё же хочешь похвастаться своей "Шевроле", то тогда уж соври, что ты тоже сам на неё заработал. Я молча слушал, пытаясь переварить полученную информацию. Верно кто-то заметил, что жизнь познаётся в сравнении. Да, сейчас я и правда понял, насколько хорошо я жил, считая это скорее не даром Божьим, а чем-то само собой разумеющимся. Я не мог и представить, что мой отец способен хоть раз ударить меня и чтобы мать не спросила, как прошёл мой день. А о том, чтобы потерять кого-то из них, я не хотел и думать. Я тряхнул головой, почувствовав себя несколько неловко. - Хорошо, я не буду ни о чём спрашивать и рассказывать о себе слишком много. Врать и сочинять будет совсем некрасиво, поэтому про машину я не скажу. Мюллер кивнул, сунув руки в карманы. - Ну вот и договорились... Вообще-то, наша команда устоялась ещё двенадцать лет назад, и мы не принимаем в неё других людей, особенно, чувствую, этого не оценит Винсент. Но всё же ты не просто посторонний человек, тем более, что это всего на пару недель. Если ты понравишься Лоусону и он решит, что ты можешь остаться, то Винсу придётся с этим смириться. - А что, если этот Винсент в самом деле будет против? - я всё ещё чувствовал себя немного неловко. Мюллер отмахнулся. - Не беспокойся насчёт этого. Если честно, он и меня немного недолюбливает, считает, что я трус. Но мнение Лоусона он уважает и ничего против не скажет. Вообще-то он нормальный, только, скажем так, чуточку ревнивый и слегка безбашенный. Мы прошли пару кварталов, и остановились возле невысокого деревянного забора, отделяющего нас от аккуратно подстриженной лужайки и небольшого двухэтажного дома с черепичной крышей. У крыльца дома росли цветы на клумбах, а за ним виднелось картофельное поле, как и у большинства здешних домов, как я успел заметить. - Это дом Лоусона, - сообщил мне Мюллер, открывая калитку. - Мы собираемся у него только когда дома нет его чокнутого папаши. Дэвид рассказывал, как однажды в него чуть не прилетел стул. Конечно, отец Ричарда швырнул его не в Норта, просто с пьяных глаз их с Лоусоном не трудно спутать, но приятного в этом всё равно мало. - Да уж... - пробормотал я, поёжившись. Но тут Карл вдруг хлопнул себя по лбу и резко обернулся ко мне. - Ох, я же забыл зайти в магазин! - и на мой вопросительный взгляд, пояснил: - Вчера я проспорил Винсенту пару банок содовой. Ну, сам понимаешь, дело принципа и всё такое... В общем, я быстро сбегаю до магазина, он тут не слишком далеко. А ты иди без меня, хоть пока познакомишься. Я замотал головой, но братец уже выскользнул за калитку. - Да ты не бойся, они тебя не укусят! - отозвался он. - Скажешь, что пришёл со мной. Я проводил его взглядом и вздохнул. Ладно, нельзя показывать себя трусом, ведь я же не такой. Надеюсь, что не такой. Дверь оказалась чуть приоткрыта, и я зашёл в дом, хотя позже у меня и промелькнула мысль, что лучше надо было нажать на звонок. В прихожей я заметил три пары высоких чёрных кед с эмблемой "Конверс" сбоку. Со стороны улицы на открытое окно запрыгнула полосатая кошка и удвивлённо уставилась на меня круглыми янтарными глазами. Я почесал её за ухом, а потом сделал глубокий вдох и тихонько прошёл к гостиной. В довольно просторном и уютном холле я увидел двоих парней с причёсками рокабилли и одетых соответственно - в тёмные джинсы, подкатанные снизу, и чёрные футболки. Со спинки дивана свисали три кожаные куртки. Один из парней, широкоплечий шатен, устроился на ковре на полу, скрестив ноги по-турецки, и пытался настроить портативный радиоприёмник. Стройный блондин сидел в кресле, закинув ноги на журнальный столик и листая "Либерти ньюс". Не знаю почему, возможно, от этой расслабленной и уверенной позы светловолосого парня, у меня само собой вырвалось: - Привет! Ты Ричард, да? Шатен, возившийся с радиоприёмником, резко обернулся и, заметив меня, удивлённо округлил карие глаза, а блондин убрал в сторону газету и поднял взгляд. - Нет, я Кори, - ровным голосом сказал он и окинул меня прохладным взглядом прищуренных голубых глаз. - А ты кто такой? - Я Эй-Джей. Приятно познакомиться! - выпалил я, слегка улыбнувшись, и сунул руки в карманы, чувствуя себя не в своей тарелке от его взгляда. Чёрт, и где там Карл?.. Блондин не улыбнулся в ответ. Он переглянулся с шатеном, а потом поднялся с кресла и скрестил руки на груди, явно собираясь сказать, что таких не знает и чтобы я проваливал отсюда, но шатен его опередил. - Ты, наверное, ошибся домом, чувак, - сказал он вполне дружелюбно, тоже вставая на ноги и разминая шею правой рукой. - Откуда ты взялся? - Я пришёл сюда с Карлом Мюллером, вот только он отлучился в магазин. Я думаю, он сейчас подойдёт, - я кашлянул, переминаясь с ноги на ногу. В одно мгновение у меня промелькнула мысль, что если вдруг эти парни решат со мной подраться, то запросто отделают меня будь здоров даже в одиночку, потому что я в жизни ни с кем не дрался. А для них, могу поспорить, это было делом привычным. Но я тут же отмёл эту мысль, потому что пока нападать на меня никто не собирался, это точно, особенно более дружелюбный шатен. - С Мюллером, говоришь? Я повернулся на новый голос и увидел высокого брюнета в тёмно-синих джинсах с кожаным ремнём и белой футболке с чёрной окантовкой на вырезе. Он стоял, облокотившись плечом на косяк двери, ведущей из кухни. В правой руке брюнет держал дымящуюся кружку с чаем или кофе, и не сводил с меня изучающего, чуть насмешливого взгляда зелёных глаз. Его левую бровь пересекал шрам от старой травмы, из-за которой она оставалась практически неподвижной, в то время, как правая слегка приподнялась. Я подумал, что, если бы увидел его сразу, то ни за что не ошибся бы. Он ещё не назвался, но я с первого взгляда понял, что именно он Ричард Лоусон, про которого Мюллер успел немного рассказать по дороге, а не шатен, возившийся с радиоприёмником. С мужской точки зрения дать описание другому парню трудно, но я мог точно сказать, что он был красивым. На минуту у меня даже промелькнула мысль, что, будь я девчонкой, я бы неприменно пустил слюни. - Да, Карл мой двоюродный брат, - я тряхнул головой, распрямляя плечи и отвечая брюнету таким же уверенным взглядом. - Я прилетел сюда из Нью-Йорка, в гости на две недели, и мы с Мюллером подумали, что, возможно, я мог бы это время побыть с вами. Кори фыркнул. - Нам не нужны новые люди, ясно? - заявил он, продолжая смотреть на меня несколько неприязненно, а потом снисходительно добавил: - Тем более, могу поспорить, ты не умеешь и ладонь в кулак сжимать. Тут он был прав наполовину: сжимать кулак-то я умел, вот только ударить бы ни разу не успел. Честно признаюсь, на какое-то мгновение мне захотелось стереть это презрительно-снисходительное выражение с его симпатичной мордашки, о чём я чуть было не сказал вслух, но вовремя одумался. "Это нормальная реакция, - сказал я себе. - Если так подумать, действительно, на кой чёрт я им сдался?". Я уж было подумал, что придётся торчать две недели в одиночестве, но тут мой язык сделал всё за меня. - Может быть, ты и прав, Кори. Но я совсем не против, чтобы вы меня научили, - неожиданно и просто сказал я, пожав плечами. - Я был бы очень рад провести с вами эти две недели. Блондин удивлённо приподнял брови, явно не ожидая такого ответа. Я перевёл взгляд на Лоусона и заметил, что теперь он смотрел на меня с некоторой долей интереса. Брюнет ещё пару секунд поразмышлял, а потом поставил кружку на комод и шагнул ко мне, оказываясь напротив. - Ричард Лоусон, - он протянул мне ладонь. Я чуть замешкался, вспомнив, как Мюллер сказал, что Лоусон не любит, когда его кто-то касается, и посоветовал лишний раз в порыве дружеских чувств не хлопать по плечу и всё такое прочее. Но сейчас он сам протягивал руку, и я всё же пожал его прохладную ладонь, чуть улыбнувшись. - Адам Джексон. Но мне больше нравится, когда меня называют Эй-Джей. Лоусон кивнул. Он достал из-за уха сигарету и постучал ею о ребро ладони, сложенной в кулак. "Какое своеобразное движение..." - мысленно заметил я. - Так ты из Нью-Йорка, Эй-Джей? Расскажешь про Манхэттен и Бруклинский мост? - Ричард вдруг улыбнулся, демонстрируя идеально ровные белые зубы, и я подумал, что улыбка у него приятная и искренняя. Помню, как первым делом Лоусон решил сменить мне имидж. Брюнет обошёл вокруг меня, окидывая взглядом с ног до головы, а потом снова встал напротив и скрестил руки на груди. - Не обижайся, но ты выглядишь как болван, - заявил он. - Это в Нью-Йорке сейчас так одеваются? Я пожал плечами, заводя руки за спину. Такие ботинки, жёлтые слаксы и клетчатые рубашки стали модными чуть позднее, после 1965 года, как и причёски "под Битлз". Просто так нравилось одеваться моему отцу, и, глядя на него, и мне. В 1963 году же ещё многие были в моде 50-х - рокабилли, бриолинщиков и Элвиса Пресли. Если честно, сейчас, в двадцать первом веке, оглядываясь назад на те времена, мне кажется, что касается причёсок и одежды, пятидесятые были самыми стильными. И в течение моей дальнейшей жизни я никогда более не следовал за модой, не отращивал волосы в шестидесятые, не отпускал бороду и не носил клёш в семидесятые, и так далее. За то время, что я был в Либерти, я довольно хорошо узнал мою новую компанию, и я более чем уверен, что если бы Лоусон дожил до того момента, когда новая мода шестидесятых окончательно вступила в свои права, он бы только поморщился и сказал, что свой стиль ни за что и ни на что не променяет. Ричард потёр переносицу, размышляя, что можно сделать со мной. - Если ты хочешь быть с нами, тебе нужно и выглядеть соответсвенно, - сказал он. - Как тебе это нравится? Я закивал головой, улыбаясь. Мне вдруг жуть как захотелось сменить мой привычный и уже надоевший имидж, а точнее, его отсутствие. То, что я обычно носил, я бы имиджем всё же не назвал. Когда вскоре из магазина пришёл Мюллер с банками содовой, мы все отправились в парикмахерскую, где за пятнадцать центов мне соорудили на голове причёску, от которой я пришёл в восторг. Я даже пожалел, что не делал такую раньше, ведь она мне очень шла. А после мы перебрали мою сумку с вещами. Лоусон остановил свой выбор на тёмных джинсах и светло-серой майке. За неимением кожаной куртки я надел чёрную джинсовую, а кеды, которых у меня не было, заменил ботинками, но всё равно то, что я увидел в зеркале, вкупе с причёской, мне очень понравилось. Даже Кори, до этого смотревший на меня как на какого-то чудика, одобрительно хмыкнул. Как и говорил Мюллер, он на самом деле был очень даже неплохим, только привыкал ко мне несколько дольше, чем остальные. Первая неделя пролетела как в сказке, и почти всё, что придумывал Лоусон, я делал в жизни впервые. Мы ходили в кинотеатр "Парамаунт" на ночной сеанс (раньше я бывал в кино только днём, а то мать бы волновалась), прыгали с тарзанки в реку, поджаривали маршмеллоу на костре и пели песни под гитару, задавали трёпку парням с Холмс-стрит. Дэвид Норт тогда сообщил мне по секрету, что ещё полтора месяца назад, когда промышлявший здесь маньяк-клоун ещё не прикончил Стэна Джонса, между ним и Лоусоном были самые настоящие бои не на жизнь, а на смерть. Увидев моё удивлённое лицо при упоминании маньяка, шатен добавил, что я могу не волноваться, потому что этого чувака уже казнили на электрическом стуле в какой-то там тюрьме в тысячах миль от нас. Но самым запоминающимся событием первой недели стали гонки на взятых напрокат кабриолетах по пустому шоссе всё с теми же парнями с Холмс-стрит. На мой вопрос "А почему мы не можем сделать это на твоём "Форде"?, Ричард посмотрел на меня, как на полного дилетанта и сказал, что когда над головой нет крыши, ощущения совсем другие. И он оказался чертовски прав, потому что вопил я тогда явно громче всех, и больше от страха, чем от восторга. Никогда не забуду те ощущения, бешеную скорость, бьющий в лицо ветер и то, как сидевший впереди меня Винсент, когда машина вошла в поворот, высунулся из окна чуть ли не наполовину и швырнул в ответ смятую жестяную банку из-под содовой, прилетевшую прямо в лоб одному из чуваков из "вражеского" кабриолета, который минутой ранее кинул мне в плечо точно такую же банку. Когда мы пересекли финиш, Лоусон затормозил так, что автомобиль занесло, а моё сердце едва не выпрыгнуло из горла. Мои новые друзья с победными воплями выпрыгнули из салона, давая друг другу "пять", но тут же вспомнили про меня и великодушно отодрали мои пальцы от ручки двери, в которую я намертво вцепился. Чуть позже, когда я пришёл в себя, я со смехом сообщил им, что если с такими развлечениями мне всё же удастся остаться в живых до конца моего "отпуска", то я точно об этом никогда не забуду. Так незаметно быстро и весело прошла первая неделя. А вот потом случилось кое-что странное. В середине второй недели, во вторник или среду, точно уже и не помню, ближе к вечеру по каналу Эн-би-си транслировали бокс. Мы собрались в доме у Кори Винсента, потому что его отец был на сутках, запаслись поп-корном и зависли у экрана телевизора. Уже в самом начале ни у кого не было сомнений, кто победит в этом поединке. - Уууу! - разочарованно взвыл Винсент, откидываясь спиной на диван и наблюдая, как Дик Тайгер наносит почти не сопротивляющемуся Тому Кейсу удар за ударом. - Да моя бабушка отделала бы этого Тайгера лучше! Норт повернулся к нему. - Но у тебя же нет бабушки, чувак! - хохотнул он. Блондин невозмутимо пожал плечами. - Ну, так вот отделала бы, если бы была, - заявил он. Выражение лица Лоусона красноречиво передавало его мысли по поводу происходящего на экране. Иначе говоря, ему было откровенно скучно. Брюнет убрал в сторону свою чашку с поп-корном, к которой он даже не притронулся. - У меня есть идея. Поехали на реку рыбу ловить! - неожиданно предложил он. Все тут же повернулись к нему, и первым как всегда отреагировал Винсент. - Ты гений, Ричи. Поехали! - блондин вскочил с дивана и метнулся из гостиной в кладовку, начиная чем-то греметь там. Я так и не понял, по какому принципу брюнету приходили эти все его идеи, например, ведь бокс и рыбалка вообще никаким образом не были связаны, но мне тоже, как и остальным, всегда это нравилось. - Тогда я сбегаю домой за удочкой, - сказал Норт, подоходя к телевизору и выключая его. Из кладовки показалась светловолосая голова. - Так они все здесь, болван, - насмешливо фыркнул Кори. - Забыл что ли, как мы после прошлого раза оставили их у меня? Я смущённо кашлянул. - Ребята, тут такое дело... - протянул я, и тут же все присутствующие вопросительно уставились на меня. - В общем, если честно, я никогда не был на рыбалке. Я не умею ловить рыбу, и удочки у меня нет. На минуту в гостиной воцарилось молчание, а потом Ричард махнул рукой. - Ничего, всё когда-то бывает в первый раз. Удочку мы тебе найдём, и вот увидишь, ничего сложного в этом нет. Ко мне подошёл Дэвид с пустой консервной банкой. - Пойдём возьмём в сарае лопату и накопаем на заднем дворе червей для наживки. Надеюсь, как пользоваться лопатой ты знаешь, - добродушно усмехнулся он. Вот уж не знаю, то ли это от того, что новичкам на самом деле везёт, то ли просто рыбы в водоёме было много, но я за небольшое время поймал с десяток. И, конечно, радовался как дитё малое. Когда мы собрались уезжать, я вспомнил, что в салоне "Форда" валяется мой фотоаппарат, который я взял с собой. Я сделал несколько снимков местности, так как всё вокруг приводило меня, городского жителя, в восторг. А потом я заметил что-то вроде отверстия пещеры, расположенное несколько выше по течению и на высоте примерно в двадцати ярдов от уровня реки. - Что это? - я повернулся к остальным. Ричард пожал плечами. - Не знаю, я в этом месте раньше никогда не был. - Он вдруг хитро улыбнулся. - Но мы можем сходить и посмотреть. Когда мы все взобрались на склон и подошли ближе, я решил, что пещера производит довольно мрачное впечатление. - Интересно, здесь кто-нибудь живёт? - спросил Мюллер, с опаской осматриваясь. Лоусон повернулся к нему, изогнув правую бровь. - Ага, а как же! - С серьёзным выражением лица сказал он. - Вампиры, оборотни и тринадцать призраков. Ты что, не знал? Винсент и Норт тихонько засмеялись. Вдруг из тёмной глубины пещеры донёсся вой. Я почувствовал, как по спине побежали мурашки. Судя по выражению лица Мюллера, ему тоже стало не по себе от этого звука. Но эту троицу, похоже, было совсем не просто напугать. Они с ухмылками переглянулись, а потом Кори запрокинул голову и завыл очень даже жутковато. Его голос отозвался эхом, а когда оно стихло, то из пещеры снова послышался вой, как и в первый раз. - Эй, да это всего лишь ветер там шумит! - фыркнул Лоусон, переводя взгляд на нас с Мюллером, и в его зелёных глазах была насмешка. Со стороны пещеры снова послышался шум. Теперь он был похож на взмахи стремительно приближающихся крыльев. Потом раздался резкий писк, и летучая мышь, вылетевшая из темноты пещеры, взвилась в небо. Мюллер, мимо которого она пролетела, вскрикнул и прикрыл голову руками. - Храбрец Львиное Сердце, - прокомментировал Винсент, наблюдая, как летучая мышь метнулась в сторону леса, намереваясь скрыться в чаще от солнечного света. Я сразу вспомнил, как братец сказал мне, что Кори считает его трусом. И, судя по всему, не без оснований. Мюллер смущённо кашлянул, выпрямляясь. - Летучие мыши переносят бешенство, - сказал он. Чтобы хоть как-то сгладить этот неловкий момент, я неожиданно предложил: - А давайте сходим в лес, я никогда по лесу не бродил. Может быть, там есть Индейская трубка. Моя преподавательница биологии была бы в восторге, если бы я привёз ей парочку засушенных экземпляров. Норт обернулся ко мне, хлопая ресницами. - Что такое Индейская трубка? Я придал себе важный вид. О да, ботанику я очень любил. - Это такие цветы, - стал объяснять я. - Они похожи на вылезшие из-под земли розовато-белые косточки. Они растут на остатках гниющих растений, поэтому ещё их называют трупными цветами. Ричард усмехнулся. - Миленькое название, - он развернулся и стал спускаться по склону к реке, где мы оставили машину, и где начинался лес. - Ладно, пойдём, поищем. Вокруг росли удивительные старые деревья. По мере того, как мы шли, лес постепенно густел и стало заметно темнее. Я взглянул вверх, на переплетение ветвей над головой и сказал: - Надеюсь, мы не заблудимся. Дело в том, что эти цветы растут лишь в тёмных местах и больше похожи на грибы, чем на растения. Лоусон обернулся назад. - Нет, не заблудимся, - уверенно сказал он. - Я думаю, в наших лесах сложно потеряться. Но я не спешил с ним соглашаться, так как думал, что лично я без труда и в трёх соснах заблужусь. Винсент вдруг наклонился и сорвал какой-то маленький бело-жёлтый цветок, притаившийся между двумя замшелыми камнями. - Это льнянка, - сказал он, рассматривая его. - Красивый, правда? - Очень! - иронично отозвался Норт и со смешком добавил: - Бабка-цветочница! Кори прищурил голубые глаза. - Идиот! - фыркнул он. - Блондинка! - весело парировал шатен. - Придурок! Я шёл, опустив глаза, выискивая нужные мне растения и краем уха слыша их дружескую перепалку, чтобы, как говорится, не терять из вида. Но в один момент я вдруг перестал их слышать. Я поднял голову, обернулся и попытался разглядеть кого-нибудь за огромными стволами. Странно, но никого не было. - Ох чёрт... - пробормотал я, а потом крикнул: - Эй, ребята! Ричард! Кори! Дэвид! Эй, ауу!.. Вы где? Они словно растворились в воздухе. Я глубоко вздохнул и стал вспоминать, откуда мы пришли. Определённо, слева. Хотя, нет, скорее справа. Вот же!.. Я застонал и пнул носком ботинка какой-то старый, торчащий из земли корень, а потом пошёл, как я думал, назад, продолжая время от времени звать кого-нибудь по имени. Треск ветвей за спиной заставил меня резко обернуться. Никого. Я дёрнул плечом и снова пошёл вперёд, но как только я сделал пару шагов, позади зашуршали листья. Я не повернулся, а только прибавил шагу. И снова услышал этот шум. Треск ветвей и шорох листьев. - Эй, это уже не смешно! - крикнул я. - Хватит меня пугать! Но как я ни пытался рассмотреть хоть кого-нибудь, скрывающегося за деревьями, я никого не видел. Вдруг кто-то схватил меня за плечо. Я подскочил как ужаленный и резко обернулся. Передо мной стояла девушка. На вид она была младше меня, я бы дал ей лет шестнадцать. Светлые локоны и тёмно-карие глаза, странное сочетание. Я удивлённо смотрел на неё, а она разглядывала меня. Просто стояла и разглядывала. Не говоря ни слова. Я заметил, что на ней надето довольно странное платье. Я, конечно, не разбирался в женской одежде, но такое платье я видел в одном старом фильме, очень старом. Следовательно, сейчас такие устарели, хотя чёрт их знает... - Привет! - наконец сказал я, решив нарушить это неловкое молчание. Девушка улыбнулась уголками губ, а потом присела на большой старый корень и стала застёгивать расстегнувшийся ремешок на туфельке. - Давно я тут никого не видела, - сказала она и подняла на меня взгляд. - Ты живёшь где-то поблизости? - спросил я, неловко переминаясь с ноги на ногу. - Ну, можно и так сказать, - кивнула незнакомка, а потом встала и сделала реверанс. - Я Венди Миллс, а как зовут тебя? - Адам Джексон, но лучше Эй-Джей, - пробормотал я, а потом глупо хихикнул. - Извини, я не могу приподнять шляпу в знак приличия, потому что у меня её нет. Венди улыбнулась. - Ты здесь один, Эй-Джей? - вдруг спросила она. Я стал оглядываться, надеясь увидеть хоть кого-нибудь из моей компании. - Нет, я был с друзьями. Но потом они вдруг словно пропали... Венди посмотрела на небо и вдруг её лицо стало серьёзным. - Вам нужно уходить отсюда. Скоро совсем стемнеет. Я приподнял брови. - Почему? Потому что в сумерках сложнее найти дорогу? Я и так заблудился, - вздохнул я. Венди шагнула ко мне и схватила меня за руку своей прохладной ладонью и потащила за собой. Не успел я удивиться и спросить, что происходит, как она вывела меня на какую-то тропинку. - Иди по ней вон туда, - она указала направление. - И поживее. Когда увидишь своих друзей, уходите отсюда до того, как солнце окончательно сядет. Я ничего не понимал. - Подожди, а как же ты? Ты не пойдёшь? - я обернулся и увидел, что девушки больше нет рядом. Лёгкий ветерок зашевелил траву и листья на деревьях и кустарниках, и тут же стих. Я почувствовал, как по спине пробежала целая толпа мурашек. Я развернулся и кинулся бежать по тропинке. Вырулив из-за ствола большого старого вяза, я в кого-то врезался и отпрыгнул от неожиданности. - Спокойно, Эй-Джей! - Ричард успокаивающе поднял ладони. - Ты куда пропал? Я оглядел присутствующих, а все четверо удивлённо смотрели на меня. - Эээмм... - я откашлялся. - Я не знаю, что произошло, но я просто перестал видеть вас. Наверное, свернул куда-то не туда. Я был в раздумьях, рассказывать ли им о том, что видел, или нет. Наверняка они сочтут меня чокнутым... Да, если честно, я и сам не мог объяснить это. - Не нашёл свои цветы? - спросил Винсент, а когда я отрицательно мотнул головой, хмыкнул: - Мы тоже. Но зато набрели на какое-то заброшенное и очень старое кладбище. Представляешь, судя по датам, там хоронили ещё в середине девятнадцатого века! Я снова поёжился. Жуть какая!.. - Не хочешь посмотреть? - как ни в чём не бывало предложил мне Лоусон. Я замотал головой. - Давайте уйдём отсюда поскорее! И лучше сделать это до темноты! - заявил я, и, развернувшись, быстрым шагом, пошёл в сторону деревьев, сквозь которые был виден свет готовящегося к закату солнца. Чуть позже, уже сидя на заднем сиденьи "Форда", я обернулся назад и смотрел в заднее окно, как отдаляется этот жутковатый лес. Я тогда подумал, что никому не расскажу о том, что видел. Чтобы это ни было. А ещё мне пришла мысль, что гулять по лесу мне теперь долго не захочется. * * * За день до моего отъезда тётя Беверли решила испечь яблочный пирог и приготовить имбирный пунш. "Жаль, что ты уже уезжаешь," - сказала она, нарезая яблоки тонкими ломтиками. Да, мне тоже было жаль. Хоть я немного и соскучился по моим родителям, но я не мог не признаться, что здесь, вдали от суеты и высоких зданий, я чувствовал себя хорошо. Я шёл из магазина, прижимая к себе бумажный пакет с некоторыми ингридиентами для пирога, которых не хватало тёте, когда вдруг услышал несколько удивлённый вскрик. Я остановился, повернул голову на звук и понял, что проходил как раз мимо дома Винсента. - Отстань от меня, чёртов придурок! - донёсся из открытого окна голос блондина, и тут же он заливисто засмеялся. Я с любопытством подошёл вплотную к изгороди, отделяющей меня от двора моего обретённого этим летом приятеля. - Нет! Не надо, пожалуйста! Я больше не буду!.. Аа!.. - потом короткий вскрик и снова смех, но теперь уже в два голоса. Конечно, я не мог видеть, что происходило в гостиной, потому что окно было почти полностью завешано шторами. Но тут послышались звуки возни и, спустя несколько секунд, из окна вылетел небольшой ковш и приземлился на траву в паре ярдов от меня. Не успел я удивиться, как распахнулась входная дверь, и на террасе появились Ричард и Кори. Блондин упирался, смеясь и повторяя "Нет! Нет!", а Лоусон стащил его за собой на лужайку и стал подталкивать к большой вагонетке, доверху наполненной водой, уже наверняка прогревшейся под солнцем. - Нет! - в который раз вскрикнул Винсент, когда они оказались вплотную к ней. - Боишься испортить причёску, Кэссиди? - хохотнул Лоусон и, подхватив блондина под плечи и колени, поднял его на руки и бултыхнул в воду прямо в джинсах и майке. Кори тут же вынырнул, вставая на ноги и откидывая со лба мокрую чёлку. Вода доставала ему до пояса. Блондин плеснул в друга водой, но тот ловко увернулся, продолжая смеяться. - Ах ты!.. - весело крикнул Винсент, но не договорил, потому что брюнет вдруг тоже запрыгнул к нему, и они стали плескать друг в друга водой, хохоча и иногда даже уворачиваясь. Я вдруг понял, что, несмотря на незаметно появившуюся на губах улыбку, мне стало грустно. Завтра вечером жёлтый автобус с надписью "ФУЛТОНСКИЙ ЭКСПРЕСС" на лобовом стекле увезёт меня в другой город, в аэропорт, а после - я улечу на самолёте домой, в Нью-Йорк, где я снова буду один. Мне будет не с кем вот так же дурачиться и весело проводить время вместе. Чёрт возьми, я ведь даже ни разу не прыгал в воду в одежде! Лоусон и Винсент наконец-то заметили меня. Кори вроде бы даже смутился, что их вдруг застали за таким ребяческим занятием, а Ричард весело крикнул мне: - Что смотришь? Тоже хочешь искупаться? - Да, хочу! - Неожиданно для себя ответил я. Брюнет указал взглядом на калитку, и я вошёл, оставив пакет на траве где-то посередине двора. Я колебался лишь какое-то мгновение, но потом всё же схватился правой рукой за бортик и прыгнул в приятную прохладную воду. В меня тут же полетели брызги, я засмеялся и стал отвечать тем же. Ничего страшного, если тётя Беверли меня немного подождёт. * * * Родители встречали меня в аэропорту. Я увидел их ещё издалека и помахал свободной рукой, держа свою сумку с вещами в другой. Сначала мать словно не узнала меня, удивлённо оглядывая, а потом обняла, прижимая к себе. Отец похлопал меня по плечу и взял мою сумку. - О Боже, как же ты изменился всего за две недели! - воскликнула мать, отстраняя меня от себя и снова оглядывая. Ей было непривычно видеть мою новую причёску, которая стала для меня уже привычной и родной, и моё лицо, покрытое лёгким золотистым загаром от частого нахождения на улице. - Ты как-то... повзрослел! Я кивнул, улыбаясь. Я чувствовал, что на самом деле словно стал старше. - Ну как тебе в Миссури? - спросил отец. - Понравилось? Я кивнул. - Дома я вам обязательно всё расскажу. Мы пошли к припаркованой машине. Мать норовила схватить меня за руку, но я отводил её в сторону. - Мам, ну мне же не десять лет! - я снова улыбнулся. - Извини, - вздохнула она. - Я просто очень соскучилась по тебе. В тот момент я лишний раз подумал, какие всё таки замечательные у меня родители. Вспомнились слова Мюллера, когда он только вёл меня знакомиться с остальными. "Не всем повезло так, как тебе, ясно?" - Я люблю вас, - сказал я, повернувшись к родителям. - Я очень вас люблю. Отец с матерью переглянулись и удивлённо уставились на меня. - Что это с тобой, Эй-Джей? - спросил отец. - Последний раз ты говорил нам такое в детстве, наверное. Что это с тобой? Я пожал плечами. - Просто я понял, что вёл себя как идиот. Теперь я считаю, что нет ничего такого в том, чтобы говорить это своим родным каждый день. Ведь я на самом деле вас люблю. * * * Ещё до того, как я взял эту чёртову газету в руки, меня посетило какое-то странное чувство. Я до сих пор не знаю, как это объяснить, но я словно заранее знал, что ничего хорошего я там не прочитаю. - Пап, это не "Нью-Йорк таймс". - Я кивнул на газету на комоде. Отец выпрямился, потирая посницу. Пару часов назад он приехал с очередной командировки, на этот раз из штата Миссури, и теперь разбирал свои вещи. - Да, - он повернулся ко мне. - Я купил её в Джефферсон-Сити почти перед самым отъездом. Ещё даже не успел прочитать. Возьми её, если хочешь. - Отец снова нагнулся над чемоданом. Я взял газету и ушёл к себе в комнату. С тех пор, как я вернулся домой из поездки, прошло почти два с половиной месяца, и мне было интересно почитать новости их штата. Я стал листать её, ища страницу или колонку Либерти. И я нашёл. "Трагедия в железнодорожном тоннеле". Заголовок мне сразу не понравился, но я всё же стал читать дальше: "..Двадцатого сентября после полудня в железнодорожном тоннеле поезд сбил чёрный пятьдесят пятый "Форд". Трое погибших - ученики старшей школы Либерти, восемнадцатилетние Ричард Лоусон, Кори Винсент и Дэвид Норт. Единственный выживший - Карл Мюллер - был помещён под наблюдение психиатров на трое суток. На вопросы "Что здесь произошло?" и "Как тебе удалось остаться в живых?" не отвечает. Также в тоннеле был найден мёртвым некий Уэйн Норман, тело которого тоже сильно пострадало при взрыве. Шериф Росс считает..." Больше я не читал, уставившись на напечатанные чёрно-белые фотографии. Двадцатого сентября. Это случилось три недели назад. - Не может быть! - пробормотал я, выпрямляясь. - Ох, чёрт!.. Ещё два месяца назад все четверо провожали меня остановке, когда я садился на автобус. Мы тогда пожали друг другу руки и пообещали когда-нибудь встретиться вновь. Несколько минут я посидел в прострации, а потом кинулся к телефону. Набрав код штата Миссури, а затем номер Мюллеров, я приложил трубку к уху, сильно сжимая её пальцами. Я услышал пять гудков, прежде чем мне ответили. - Слушаю, - тихий и какой-то отстранённый голос. Я глубоко вздохнул. - Карл, привет. Это Эй-Джей, - я оперся спиной на стену. - Как твои дела? - Ммм... - протянул он, словно думая, что ответить. - Послушай, я сейчас прочитал газету, и... Это ужасно! Пожалуйста, расскажи мне, что с вами произошло? Я должен знать! - я чуть ли не крикнул в трубку. На том конце провода послышалось какое-то тихое шуршание. - Я не хочу вспоминать об этом, это было страшно. И Лоусон в тот день вконец рехнулся... - Всё так же тихо отозвался он, но тут же его голос стал более громким и встревоженным. - Но вот что я тебе скажу. Я тоже должен был умереть, но не умер, и теперь они злятся на меня за это! - Кто? - опешил я. Мюллер понизил голос почти до шёпота. Взволнованного шёпота. - Они. Они теперь демоны. И они сказали, что так не должно было случиться и они придут за мной. Я видел их во сне на третью ночь после всего этого, и Лоусон сказал мне: "Мы придём за тобой". Я не знаю, когда именно это случится, но я уверен, что случится точно!.. Мне страшно! Я запустил пальцы в волосы надо лбом. Боже, да бедняга самым настоящим образом рехнулся. И как только его выпустили из дурдома через три дня? - Успокойся, - пробормотал я ему. - Я понимаю, тебе тяжело, и, может быть, тебе стоит побеседовать с психологом?.. Мюллер хмыкнул. - Ты мне не веришь. Я знаю, не веришь и считаешь меня чокнутым. Но я говорю правду, вот увидишь! - он сказал это и положил трубку. Я стоял и слушал гудки, ощущая, что сейчас сползу по стенке от всего прочитанного и услышанного за сегодня. Мюллер не умер вскоре после этого звонка и не через год или два, нет. Гораздо позже. В возрасте сорока пяти в конце сентября 1990 года в том самом злополучном железнодорожном тоннеле. Было ли это совпадением? Не думаю... Когда мне, как единственному родственнику, позвонил коп из Либерти и сообщил об этом, я сразу вспомнил наш разговор, хоть он и произошёл двадцать семь лет назад. Я так и не знаю, что произошло там оба раза. Да уже и не уверен, что хочу знать. У меня остались мои воспоминания о том августе шестьдесят третьего, когда я поменял моё мировоззрение и пересмотрел ценности. И этим я был обязан нескольким людям, которых я помню, словно это всё было вчера, а не пятьдесят три года назад. Ещё у меня есть фотография, сделанная на моём "Полароиде", запечатлевшая нас пятерых рядом с чёрным "Фордом" модели 1955 года с нарисованным пламенем над передними колёсами. Я храню её в самом конце семейного альбома. Недавно во сне я видел их. Всех четверых, даже Мюллера. Лоусон улыбнулся мне так же, как и в первый день нашего знакомства, и я подумал, что даже если Мюллер тогда и не ошибался и с ними на самом деле было что-то не так, то теперь определённо нет. - Мы умерли во второй раз двадцатого сентября в 1990 году, - сказал мне Лоусон, словно прочитав мои мысли. - Теперь всё хорошо. Ты пойдёшь с нами, дружище? Тогда я сказал ему, что у меня ещё не закончено кое-какое дело. Некоторое время назад мои десятилетние правнуки-близнецы пересматривали альбом и увидели эту старую фотографию. Они спросили меня, кто эти парни, почему фотография чёрно-белая и почему у них такая странная машина. И мне захотелось перенести на бумагу нашу историю, чтобы они могли прочитать её. Но теперь я это закончил и, кажется, я знаю, что я отвечу ему, когда мы снова увидимся в моих снах. THE END. ____________________ *Сокращение от имени Adam (A) и фамилии Jackson (J).