В огромной гостиной, совмещённой с кухней, было слишком тихо. Летняя жара наконец спала, и Чондэ уловил запах грозы, приближающейся к Сеулу. Это не волновало его или, по крайней мере, не должно было: с очередным детективом на руках парень уютно примостился на мягком кожаном диване посреди комнаты. Да и внешний вид Чондэ не говорил о том, что он может отвлекаться на подобные мелочи. Аккуратно уложенные тёмные волосы, чистое лицо без единого намёка на щетину, белоснежная рубашка лишь с одной расстёгнутой пуговицей и только потому, что Ким дома, заправлена в бежевые брюки чинос, дорогие часы и исходящий аромат дорогого одеколона, - всё это говорило о том, что Чондэ - успешный мужчина, который в состоянии приобрести и содержать шикарный пентхаус с прекрасным видом на ночной город, но не позволяющий себе забивать голову несущественными проблемами.
Тем не менее он поднял голову, когда гроза перекрыла аромат книжных страниц и напрягся, прислушиваясь ко всем звукам. Конечно слух чаще подводил Чондэ, чем обоняние, но он смог ясно различить раскаты грома где-то далеко. Взгляд переместился на входную дверь, но вся напряжённость вдруг испарилась и мужчина откинулся назад, расслабленно закинув ногу на ногу, оголяя правую лодыжку, на которой всё ещё виднелся небольшой шрам.
Слабое стучание в дверь могло быть и простым плодом воображения, но жалобное поскуливание точно было реальностью - не такая больная или богатая фантазия у Чондэ. Добраться до прихожей понадобилось чуть больше десяти секунд, но сердце за это время успело развить бешеную скорость. Почему-то отрывок, в котором рыжий паренёк проскальзывает в его квартиру и молча устраивается у окна, не задержался в памяти Чондэ, но зато он ясно помнил те четыре минуты, которые он простоял за спиной Минсока, шумно втягивающего воздух, и ароматы ванильного латте, цитруса и корицы, причудливо смешавшихся вместе.
Паренёк сидел на полу, обняв себя за колени. Его летние шорты и майка с глубокими вырезами казались такими нелепыми и не подходящими под роскошь этой квартиры. Влажные волосы попадали ему в глаза, а пухлые и аккуратные губы в форме сердечка едва заметно дрожали. Кожа Минсока была непривычно бледной, и только мысль об этом вывела Чондэ из ступора.
На плечи неожиданного, но желанного гостя мягко упал тёплый плед в тон волосам парня. Мин хотел посмотреть на хозяина квартиры, но его взгляд остановился где-то на его коленях и снова вернулся к окну, за которым уже как из ведра лил дождь и хлестал ветер. Ручонки натянули плед на голову, а сам парень уткнулся подбородком в колени. Чондэ присел рядом и раздумывал минуты две перед тем, как достать из кармана платок и совсем чуть-чуть приблизиться к рыжему. Брюнет не хотел испугать Минсока - беднягу с кроличьим сердечком, давно убежавшим в пятки - но желание заботиться об этом маленьком чуде никуда не пропадало, а было всегда рядом. Вот только до этого Чондэ удавалось его игнорировать.
Напряжение Мина ощущалось слишком ярко. Сдавал его и резко усилившийся аромат цитруса. Младший Ким осторожно и почти невесомо коснулся щеки Минсока и стёр платком не высохшие капли дождя. А обонятельные рецепторы уловили усиленный привкус ванили и корицы, исходящий от рыжих волос старшего, его кожи, одежды... всего его. Этот аромат был чем-то неотделимым от Мина, его родным, его составляющей, отличительной особенностью. Чем-то, что будет преследовать Чондэ долго, если не до конца. И от этого не выйдет спрятаться, не получится забыть. Никогда.
Минсок улыбался. Чондэ наслаждался. Что-то в старшем завораживало и не оставляло равнодушным. Неподдельный страх во взгляде и по-детски счастливая улыбка на лице. Лишь дождь мог вызвать у Мина такой спектр эмоций. Он на самом деле искренне любил грозу, но ладошки непроизвольно тянулись к ушам всякий раз, когда раскаты грома были слишком близко. Живя на самом последнем этаже, в крохотной квартирке с выходом на крышу, парень был счастлив. Счастлив, ведь звуки уличной суеты были далёкими и не раздражали так сильно.
У Минсока слишком чувствительный слух, и лишь в квартире младшего он мог укрыться от грохочущего неба, не отказывая себе в удовольствии любоваться дождём, отчаянно пытающимся прорваться сквозь огромные окна. У Чондэ слишком чувствительное обоняние, и он честно не понимал причины, по которой так много людей любят запах дождя и мокрого после него асфальта. Для него он был сродни вони канализации, и лишь пряный аромат Минсока успокаивал и дарил безмятежность.
- Почему ты позволил себе промокнуть? Почему не пришёл сразу же, как только начался дождь? - Удивляться своему же голосу было крайне глупо, но за пару дней абсолютного молчания Чондэ успел позабыть, как он звучит.
- Просто так надо, - такому краткому и ничего не объясняющему ответу брюнет был искренне рад. Раз Минсок заговорил - значит принял. Значит у них есть по крайней мере одна ночь, а если повезёт - ещё и утро. Дождь каждый раз сводил их под одной крышей, и уже за это Чондэ был готов его полюбить, забыв о дрянном запахе.
С доминирующим ароматом ванили пришло доверие, и Минсок смиренно сидел, поджав к себе колени, смотрел в окно, позволяя брюнету сидеть слишком близко к нему. Настолько, что парень не столько ощущал, сколько слышал дыхание Чондэ возле оголённого плеча старшего. Напряжение утихло, а вместе с ним и яркий цитрус. Страх сошёл на нет. Улыбка стала шире. А мужчина - решительнее.
***
- Я могу сам, - голос Минсока звучал нерешительно, будто он боялся, что этим всё перечеркнёт. Чондэ плохо разбирался в людях и их эмоциях, но запахи были его коньком. И мужчине явно не нравился вновь этот появившийся аромат беспокойства и робости.
- Ты сильно промок под дождём. Горячий душ - лучшее, что сейчас может быть для тебя, - брюнет стащил прилипшую к телу майку с парня, оставив того сидеть в наполнившейся горячей водой ванне в одних боксёрах. - Потом заварю тебе чай.
Мужчина ничего не ответил на это неуверенное "Я могу сам", решив сделать вид, что вовсе ничего не слышал, а со стороны Минсока больше не было ни одного возражения. Вода расслабляла, а аромат корицы становился всё более ярким. Рыжий наслаждался. Наслаждался согретым паром воздухом, из-за которого слегка кружилось в голове, горячей водой, приятно обволакивающей тело по пояс, нежным и лёгким поглаживанием Чондэ по спине парня.
Брюнет тоже наслаждался. Минсок слышал это в его сбитом дыхании. Чистая и выглаженная рубашка уже местами намокла из-за неуклюжего случайного бултыхания старшего и была расстёгнута примерно до середины. Мин случайно опрокинул в воду бутылку, стоящую на углу ванны, и теперь всё было в пене. Вся комната прониклась неподдельной радостью старшего и тихим счастьем Чондэ, который, благодаря рыжему парню, был практически с ног до головы в белой пузырчатой и мыльной субстанции.
Уже ставший противным цитрус вновь появился, стоило Чондэ опустить ладонь на поясницу, окончательно портя белоснежность своей рубашки. Захотелось уйти, когда безжалостная правда "что в прошлом, то в прошлом" ясно отпечаталась в голове младшего. Казалось что вот-вот снесёт крышу из-за полного не соответствия желаний с возможностями в реалиях.
Неожиданности бывают двух основных видов: совершенно неуместные, разоружающие, полностью обезнадёживающие неприятности и приятные сюрпризы. Есть третий - окрыляющие неожиданности, в которые нет сил поверить или просто страшно, потому что настолько сказочно приятно, что ты практически чувствуешь боль, которая постигнет тебя, окажись это вдруг неправдой.
Теперь Чондэ был полностью мокрым, но интересовало его только то, что именно Минсок затянул его в ванну, и мужчина был точно уверен, что в этот раз это была не случайная неуклюжесть. Ваниль ударила по рецепторам, и такого доверия в глазах Мина брюнет не видел уже давно. Доверие, по-детски наивная и безукоризненная преданность, даже слепая вера в то, что его уж точно не обидят. А младший уже был не в силах вникать в происходящее. И не мог что-либо обещать.
Левая рука, которой Чондэ придерживал Минсока, чтобы его голова была над водой, начала ныть. Ведь Мин не был болезненно тощим, да и просто худым не был. Хоть всё ещё был мельче брюнета, но... этот чёртов цитрус. Неуверенность и нерешительность могли смело стать синонимами к имени парня. Робкий и отдалённый от людей он привык наслаждаться жизнью на своей уютной крыше многоэтажки. Обустроенная с уютом она стала любимым убежищем под открытым небом, и лишь такой всю жизнь обожаемый дождь свёл его с Чондэ, когда-то тоже обожаемым.
***
Спальня брюнета было слишком огромной для одного человека. Удобной одежды для Минсока не нашлось, поэтому парню пришлось надеть собственные шорты, успевшие высохнуть, и строгую рубашку Чондэ - приверженца классического стиля. Младший достал из шкафа чистое полотенце и швырнул его рыжему, а сам принялся насухо вытирать собственные волосы. Он посмотрел в огромное зеркало и увидел, как Минсок украдкой поглядывает на его... чёрт, обнажённый торс. Брюнета уже правда тошнило от цитруса, а старший топтался на месте у двери, глядя непонимающе на полотенце в руках и робко иногда поглядывая в сторону брюнета.
- Иди сюда, - Чондэ оказался возле старшего довольно быстро и схватил того за запястье. Потянуть Мина за собой не оказалось трудной задачей: он как слепой щенок шёл следом. И младшего радовала проявляющаяся вновь ваниль.
- Я могу сам, - в этот раз вышло ещё более неуверенно.
- Можешь, но не хочешь.
Не в бровь, а в глаз.
Чондэ уселся по центру кровати и снова потянул старшего на себя. Его удивительная податливость обескураживала. Брюнет подождал, пока Мин усядется между его ног к нему спиной. Выхватил из его рук полотенце и накинул его на рыжую макушку. Чондэ вытирал волосы парня очень осторожно, слегка массируя, наслаждаясь зарождающимся ароматом корицы. Минсок позволил себе расслабиться и слушал звук дождя, сопровождаемый биением сердца сидящего сзади Чондэ. И на какой-то миг оба подумали об одном: "Лишь бы погода оставался такой же чуть-чуть дольше".
Когда дождь закончится, Мин юркнет из квартиры, оставив аккуратно сложенную рубашку хозяина на краю кровати. Завтра они снова притворятся, что не знают друг друга и опять будут жить в своих мирах-убежищах, предаваясь воспоминаниям о прошлом и мечтам о том, чего никогда не будет в будущем.
- Не убегай, не сказав ни слова, - еле-еле прошептал Чондэ и прильнул губами к ещё слегка влажной шее, притягивая к себе как можно ближе и словно пьянея от такой яркой ванили.
- Это будет завтра, - мысленно ответил Мин, прикрывая глаза.
