Роковая оплошность

Канато прижимает к груди лапку Тедди и пытается хоть чуть-чуть подавить чувство горя, какое он испытывал ещё с самой первой встречи с Муками. Ведь несколько дней назад, когда от любимого мишки осталась только горсть угольков с этой потерянной лапкой, он задал себе вопрос. И сейчас, перед воротами, которые вели в дом этих полукровок, он ожидал появления того, кто сможет ответить ему на него. Погода была пасмурной, пару часов назад прошёл дождь, который оставил после себя много грязи, слякоти и мокрой травы. Брюки Сакамаки были уже полностью измазаны в этой самой грязи, а рубашка, находившаяся какое-то время назад в самом чистом и аккуратном состоянии, была измята и выкрашена тёмными серыми пятнами. На левом рукаве, ближе к предплечью, красовался длинный порез, полученный по дороге через лес колючих кустарников, и, наверное, скоро вокруг него ткань обернётся в красный оттенок, ибо эта злосчастная ветка врезалась прямо в руку, полоснув по коже своей острой колючкой, оставляя длинную царапину, набухавшую с каждой минутой. Волосы тоже были в таком же «прекрасном» состоянии. Мокрые, взъерошенные, вселяющие в душу неприятное впечатление. Если их соединить в единое целое с грязной и изорванной одеждой, а потом добавить то хмурое выражение лица, которое не отходило от Канато с самого начала его пути, то получится настоящий зомби. И этот самый зомби сейчас держался своими бледными руками за ворота, терпеливо и, в каком-то смысле, печально ожидая своего давнего возлюбленного. Он молниеносно убрал лапку Тедди в карман своих брюк и всмотрелся в туман, пытаясь разглядеть двери особняка Муками. И наконец-то перед ним возникает знакомая фигура. И это был он. Тот, которого Сакамаки всегда желал. Тот, перед кем он готов опустить свою голову. Но то, что этот возлюбленный сделал с его мишкой не давало опускаться до этих действий. Он не мог больше произносить его имя с любовью, он не мог больше называть его своим кислородом. Он не мог забыть того, что он сделал.  — Канато, — с отчаянным беспокойством позвал Азуса, только-только завидев сиреневолосого вампира. Он подбежал к воротам и приотворил их так, чтобы Сакамаки смог протиснуться внутрь двора. Он сделал это, не промолвив ни единого слова и теперь стоял лицом к своему милому мазохисту. Тот смотрел на него с удивлением, слова застряли где-то у него в горле. Потребовалось некоторое время, прежде чем Муками смог собрать себя в руки и заговорить.  — Ты выглядишь не очень хорошо, Канато, — прошептал он, дрожа от волнения. — Сколько ты уже здесь стоишь?  — Думаю, несколько часов… — задумчиво ответил вампир. Его голос был таким безразличным и пустым, что казалось, как будто он находился своими мыслями где-то не здесь, не в этом времени. Азуса тихо ахнул и попытался взять любимого за руку. Тот среагировал довольно бурно. Он резко вырвал свою кисть из руки Муками, зашипев от злости. Полукровка сразу дал себе знать, что лучше не пытаться совершать с таким Канато телесный контакт. Он виновато отступил и позволил Сакамаки выговориться.  — Зачем ты так со мной? — спросил вампир, пристально заглядывая в глаза Азусе. — Зачем ты сжёг Тедди? Отвечай.  — Я… Я просто хотел отвлечь тебя от Юи… — запинаясь и путая слова, шептал Муками себе под нос огорчённым тоном. — Ты хотел задушить её… Мне ничего не оставалось делать…  — Заткнись, — оборвал сиреневолосый. — Ты просто решил сделать мне гадость. Ты захотел отобрать у меня единственного друга. А всё из-за своей ревности. Я знал, что ты всегда ревновал меня к Тедди! Но почему?! Почему ты решился на такие зловещие методы? — Азуса продолжал молчать, из-за чего Канато разозлился ещё больше. Он повысил голос: — Молчишь, тварь? Или как мне теперь тебя называть? Предателем?!  — Нет! — Полукровка упал на колени перед Сакамаки и схватился за его рубашку, не боясь удара со стороны. — Прошу, мне больно слышать это. Лучше ударь, убей, сломай мне все конечности, выверни всё моё тело наизнанку, но не говори такого! Прошу, оставь на моём теле следы своей злости, сделай на моей шее укусы своей лютой ненависти, сломай меня, уничтожь меня… Я люблю тебя, Канато. Сделай мне больно, я так хочу этого… Азуса опустил голову, потупив взгляд, и мягко улыбнулся. Он нетерпеливо ждёт удара от Канато, который наверняка доставит ему новую порцию дикого удовольствия. Но тот словно не замечает этого. Через пару мгновений тело полукровки оказалось поднятым с земли. Парень осмелился поднять голову и встретиться с ярко-фиолетовыми глазами своего любимого. Вмиг в его теле всё сжалось от предвкушения чего-то неожиданного. Удар? Укус? Подножка? Всё для него сейчас сгодиться в этот момент. Он хочет почувствовать то наслаждение, что доставлял ему Канато так долго до этого сумасшедшего дня, когда между их отношениями возникла Юи и вопрос о её защите. Так долго они были неразлучны. Неужели всё должно так закончится? Неужели какой-то плюшевый и, самое главное, неживой мишка сможет разбить все их воспоминания о тех сладких и нежных ночах, что они провели вместе? Неожиданно ладонь Канато ложится на щеку Муками, от чего тот судорожно вздрагивает. Почему он чувствует эту нежность?  — Даже если ты и мазохист… — выдохнул Канато, пытаясь утаить от любимого свою обиду насчёт Тедди. — Я всё равно знаю, что где-то внутри тебя сидит тот, кто захлёбывается своими собственными слезами. Тот, кому не нравится боль. Тот, кто кричит от бессилия и неутолимо просит пощады… — Парень опустил глаза и провёл рукой по шее любимого, вырисовывая пальцами разные узоры. Тот неожиданно для себя издал сдавленный стон и зажмурился от новых и неизведанных ощущений. Заметив это, Сакамаки тихо усмехнулся: — Значит, тебе это нравится? Нравится эта нежность? И… значит, у меня есть шанс убить в тебе этого бесстыдного мазохиста, да? — Не дожидаясь ответа, вампир тихо засмеялся: — Не отводи глаза, Азуса. Смотри только на меня. Ну, как тебе такой расклад событий? — Он гордо фыркнул и резко схватил любовника за подбородок, заставляя посмотреть себе в лицо. — С тобой когда-нибудь обращались также ласково? Или ты целыми днями терпел только удары и насмешки? Может быть, ты поэтому уничтожил Тедди, а? Ты завидовал, что с ним я обращаюсь нежнее, чем с тобой, Азуса?  — Н-нет… я не… завидовал… — растерянно ответил тот, не пытаясь вырваться из хватки вампира.  — Тогда тебе придётся доказать это, — твёрдо произнёс Канато. Уже через секунду тело Муками лежало на мокрой траве, а на его бёдрах сидел сильно разгорячившийся Сакамаки. Он поднёс своё лицо к шее Азусы и провёл по ней языком. Мазохист уже обрадовался в своих мыслях и с предвкушением стал ожидать дерзкого укуса со стороны вампира, но какого было его разочарование, когда этого не произошло! Он меланхолично выдохнул и повернул голову в сторону, встречаясь щекой с ледяными росинками, которые покоились на не менее холодных листочках тёмно-зелёной травы. Канато улыбнулся своей маленькой победе и, чтобы сделать себе ещё один подарок, любовно поцеловал Муками, со всей теплотой лаская его влажные губы. «Это слишком приятно, — ныл тот в своей голове. — Я не могу терпеть это. Прошу, Канато, сделай мне больно». Оторвавшись от уст любовника, Сакамаки мягко улыбнулся:  — Тебе приятно?  — Я не знаю, — искренне ответил Муками, пытаясь распознать эти новые чувства.  — А если я сделаю так? — Рука вампира задрала рубашку полукровки и осторожно прикоснулась к его бледной коже, делая плавные движения от талии до ключицы, как бы случайно задевая чувствительные соски. С каждой минутой парень возбуждался всё больше и больше, он сам не заметил, как немного увлёкся и уже во всю мял нежную кожу Азусы, оставляя пальцами небольшие синяки и наслаждаясь жалким постанывающим голосом своей жертвы.  — О-остановись, — запинаясь, прохрипел Муками, полностью растаяв изнутри от слишком затянувшихся ласк. — Я больше не могу…  — Неблагодарный! — фальшиво-ироническим тоном молвил Сакамаки, прекращая орудовать руками на теле любовника. — А я так старался, так пытался сделать тебе приятно…  — Я уже это оценил… Но, — выдыхал Азуса, приподнявшись на локтях, — если ты решил это сделать ради мести за Тедди, то… Я правда сочувствую. Я хотел защитить Еву, ты ведь знаешь!  — Решил по второму кругу эту отмазку использовать? — Вампир усмехнулся и поднялся с Азусы, отряхивая свою одежду. — Ладно, пошли.  — Куда?.. — боязно поинтересовался полукровка.  — На кладбище. Не волнуйся, надгробие я уже туда отнёс, а прах уже лежит рядом с ним и ждёт своей очереди быть закопанным. Гроб я не нашёл, зато… Азуса слушал Сакамаки и думал о том, что эта игрушка была для него действительно чем-то дорогим, раз он пришёл к нему, стал давить на нервы, а потом пригласил вместе похоронить прах этого мишки. На секунду им завладела ревность, и он никак не мог скрыть своего недовольного выражения лица, но затем, поняв насколько вампир любит этого своего «неживого друга», смирился с мыслью о том, что это и вправду нужно сделать. Может быть, после этого Канато сможет успокоиться и снова начать вести себя, как раньше? Полукровка встал с травы и открыл ворота. Вампир взял его за руку и, выйдя за пределы двора Муками, повёл в неизвестном направлении.  — О, чуть не забыл. — Канато неожиданно остановился, достал из кармана лапку своего бывшего плюшевого медвежонка и всунул её в руку любовника. Азуса какое-то время непонимающе смотрел на парня, пытаясь переварить смысл данного действия. Но Сакамаки, прервав его мысли, натянуто улыбнулся и достаточно серьёзно произнёс:  — Неси её и вспоминай о своей роковой оплошности.