Рядом.

- Сакуракоджи – сан, не могли бы вы встать с меня? – слегка прикусив губу, поинтересовался Огами, стараясь не рассмеяться в лицо сонной девушки. Сакура что-то недовольно промычала и сладко зевнула. Пробуждение не коснулось её измученного и бледного лица. На крыльце в особняке Шибуя было прохладно, несмотря на летний жар, вечером деревянные ступени удивительно быстро остывали. Огами частенько сидел вечером на крыльце, спасаясь от этого отвратительного шума. Шум. Веселящиеся, зудящие на ухо жители особняка немного раздражали его. Хотя, чего скрывать, просто злили. Он ненавидел каждого из них, а, особенно, эту представительницу редкого вида. Сакуракоджи Сакура – причина его подавленного состояния. Вернее, не совсем она. Обещание, которое он дал президенту по поводу одноклассницы. Юноша плотно сжал зубы. Он – зло. Как он может защищать кого-то? Заспанная причина внутренних терзаний Рея (о Искомом он предпочитал не думать ближайшие пару часов), закутанная в плед, осторожно пристроилась рядом. На губах робкая улыбка, глаза полузакрыты. Она широко зевает, смущённо прикрывая рукой рот. Огами лишь слегка скосил на неё взгляд, когда Сакура села рядом, чуть наклонив голову на бок. Молчание. Тишина была непривычна в её обществе. С собой девушка редкого вида несла движение, энергию и, самое главное, тепло. Холод ночи ощутимо кусал Огами за открытые участки кожи. Юноша поморщился. Но ощущение цепкого холода сменяется болезненным теплом. Сакура не перестаёт улыбаться и ловко накидывает на дорогого человека плед. Прижалась к нему, положила голову на плечо и задремала. Сакуракоджи снилось знакомство с крушителями. Как она впервые встретила Огами, как спасла посланного за ней убийцу Хокуто, как увидела Токи в действии. Снились ей и Юки, и Хейке, и Принц, и президент. Но больше всего снов было связано с особняком Шибуя. Насмешки Морфея превратились в ленту воспоминаний. Она словно переживала это заново. Кажется, время обернулось вспять, и жар синего пламени опаляет кожу. Но осторожна ладонь Рея на коленке напоминает о том, что это всё давно кануло в лету. Да, это всё было и такого уже не будет. Так учили Сакуру. Ничто не вечно, ни горе, ни радость. Всему приходит конец, но только от нас зависит, какой конец ожидает любую историю. Не будет так плохо. Не будет так хорошо. Сакура улыбается, пытаясь удержать слёзы. Слёзы? Вспомнился тот мужчина, что убивал людей ради своего ребёнка. Огами фыркнул сквозь сомкнутые губы. Звук был похож на смешное фырканье тюленя, а не на грозное рычание дикого зверя. Да и не пытался Рей таким выглядеть. Почему? Просто он был настоящим злом. Настоящим зверем. Зачем надевать лишнюю маску на собственное лицо? Не видел юноша в этом смысла. Будить Сакуру ему расхотелось после первого же удара в челюсть. Уставшей девушке наверняка снилось очередное сражение, в котором она активно принимает участие. А как иначе объяснить нелепую улыбку и внезапные слёзы. Но она улыбалась. Она всегда улыбается. Не для себя – для других. И это злило его ещё больше. Её улыбка всегда распаляла огонь в сердце и придавала иной смысл таким дорогим ему словам. Око за око, зуб за зуб, зло за зло. Сакура встревожено дёргается во сне. «Куда ты, Огами?», - беззвучно шепчут губы, а рука сжимает пиджак формы сидящего рядом юноши. Он только подумал о том, что следует отнести невольную соседку в её комнату, а она уже от страха не знает, куда себя деть. Или не от страха? Сакуракоджи снится многое. Но самым страшным было то, что постепенно её друзья исчезали. Остались только Огами да Токи. Фудживара растворился, отчаянно протягивая ей руку. Только пальцы коснулись полупрозрачной плоти, как силуэт блондина рассыпался искрами. Огами утягивала тьма. Холодные чёрные руки тянули его за брюки, рубашку. Тащили туда, куда нет пути ей. Там нет места её свету. Девушка дернулась наяву, но быстро успокоилась, прижавшись к Рею. Теперь бедный крушитель не мог покинуть порядком надоевшего крыльца, а будить Сакуру, значит добровольно разрушить тишину. А это, знаете ли, не в его интересах. Дверь особняка скрипнула. Немного придремавший в объятьях тёплой Сакуры Огами встрепенулся. Острый взгляд заскользил по фигуре блондина. Шумное веселье лилось из чуть приоткрытой двери забавной песней и заливистым смехом. Ворчание Принца изредка прерывало атмосферу непринуждённости, но шутки быстро возвращали утраченный восторг. Рей недовольно свёл брови к переносице. Токи затушил сигарету, которую наверняка начал курить в помещении. Он не выглядел весёлым и довольным. Лицо блондина выражало искреннюю зависть. Зависть? Огами захотелось противно рассмеяться. Разноцветные глаза рассматривали прикорнувшую на крыльце пару. И судя по скрипу зубов, Рей в объятиях Сакуракоджи ему не нравился. Сакура что-то тихо промычала, уткнувшись в холодное плечо обладателя особой силы. Даже сквозь ткань он прекрасно ощущал жар её лица. Сакура плакала. Токи сломал бычок сигареты и выбросил в сад. - Ты заставил Сакуру плакать, - просипел порядком охрипший от криков Фудживара, ловко садясь рядом со спящей девушкой. Для блондина этот юноша, злобно оскалившийся на его слова, представлял собой идеального соперника. И в морду дать лишний раз, и на место поставить, когда сильно будет нарываться – в общем, вполне типичная мужская дружба. Вот только привязанность к брюнету Сакуракоджи не нравилась ему. Сам не знает почему. Просто ощущал жуткую неприязнь к чудовищу, что дремало внутри Огами и к которому так привязан этот редкий вид. Он оценивал людей по поступкам, поэтому искренне уважал и боялся Рея. А Сакура даже была ему симпатична. Немного сумасбродная, но совершенно понятная и даже немного логичная. Она пытается помогать и делает всё, что в её силах. Она – редкий вид девушки. Это нравилось ему. Поэтому замечая её задумчиво – мечтательные взгляды в сторону шестого крушителя немного расстраивался. Или ревновал. Привкус сигареты во рту не мог сравниться с той горечью, которую принесли в сердце её слёзы. Привычный запах пепла не мог объяснить её грусти. Токи оставалось лишь смотреть на содрогающееся хрупкое тело, слушать её тихие всхлипы и вздрагивать от боли в груди. Он знает, что слишком привязался, но не до конца понимает это неприятное ощущение. Рей никогда не сможет её успокоить. Она была слишком сильной для этого, но он связан. Связан её лаской и заботой. Он так долго отрицал присущие живым существам чувства, прятался в скорлупе ненависти и равнодушия. И теперь она медленно разносила тщательно выстроенную стену, разбивая костяшки в кровь. Он просил её остановиться, но Сакура всегда задорно улыбалась. А теперь снова плачет. Нет, он не умел справляться с её слезами и комком в горле. Сакуракоджи приподнимается, сонно трёт припухшие глаза и счастливо улыбается, кое-как рассмотрев в темноте силуэты брюнета и блондина. Оба смотрят чуть обеспокоенно, и напряжённость скользит в их позах. Девушка улыбается шире, трётся щекой о рубашку Огами, а затем хватает ладонь Токи. Рей зло смотрит на мгновенно расслабившегося Фудживару. Но тот не замечает ничего, кроме ясного взгляда из-под полуопущенных ресниц. Повинуясь минутному порыву, разноглазый юноша подхватывает отливающую лиловым цветом прядку её длинных волос свободной рукой и нежно целует. Девушка смущённо прячет лицо в плече одноклассника, но продолжает улыбаться, не вспоминая о недавних рыданиях. Рей сильнее сжимает её вторую руку, которую он схватил почти сразу, после появления четвёртого крушителя. Что же снилось их принцессе? Именно это заботит обоих. Они никогда не узнают, что Сакуре снилась их смерть от её руки. Нет. Это только её секрет. Она никогда не допустит того, чтобы её хрупкие ладошки станут причиной остановки этих жарких сердец. Если же миг придёт, они точно её остановят. Так ведь?