Сильные женщины тоже плачут

"Фуджико, моя дорогая Фуджи-милашка! Моя любовь к тебе не угаснет во веки веков!"       Сейчас это не вызывало даже тени улыбки на ее лице. Не то, чтобы Минэ были не по душе подобные сопли, густо обсыпанные сахаром, просто само это слово, "любовь", звучащее в его устах… Как бы пылко он не клялся, какие богатства бы не обещал, охваченный страстью. Неужели её сердце остыло к нему? Странно, конечно, но... Вроде как похоже на то.       Дождевые капли медленно стекали вниз по мутноватому оконному стеклу, оставляя светлые дорожки в пыли. Так же, как сейчас соленые слезы на щеках Минэ. С одной стороны, с чего ей было плакать? Ведь "вылизана" же, грубо говоря, с ног до головы: деньги, поклонники у ног чуть ли не штабелем укладываются. "Поклонники…" – Минэ вдруг брезгливо сморщилась, и глаза защипало еще сильнее. Все как один, пускающие при виде ее чуть ли не ведро слюней. Всего-то им и нужно, что красивые ножки, упругий бюст, осиная талия... и, пожалуй, все. Ни душа, ни то, что желает она сама. Ни-че-го. Только грудь, ножки, личико.       Вот именно! Он, увы, не далеко ушел от остальных, а она-то, наивная, так надеялась, при самой первой их встрече. Однако что ему стоило его же столь благородное происхождение? Слезы потекли еще сильнее, воровка прикусила губу, борясь с желанием зарыдать в голос.       Причина срыва была до смешного проста. Столько раз Минэ нарочно пыталась оттолкнуть его от себя, предавая, оставляя с носом, вместо добытых тяжелым трудом сокровищ, да просто, демонстративно, бросая его, уходя с высоко поднятой головой. И каждый раз, не смотря на все, он ее с легкостью прощал. Дурачок... Другой, наверное, уже бы надавал пощечин, да выставил прочь. А ведь есть один, совсем рядышком, кому она давно уже опротивела чуть ли не до тошноты.       Прекрасное лицо исказил оскал боли. Минэ стиснула зубы, уже с трудом сдерживая истеричные всхлипы. Вот ведь она, главная причина, что держит ее здесь, рядом с ним! А точнее - он... Стрелок от Бога, бродячий пес, потрепанный жизнью, но не утративший силы духа, тот, чей ясный карий взор порой пронзит как пуля, из-под опущенных полей черной шляпы. Да, именно он! Своими аферами она добилась того, что он навеки потерял к ней всякое доверие, да и вообще чуть ли не ко всему женскому полу на свете. И никогда, никогда он не узнает о ее искренних чувствах к нему. Что ж, все прошло не совсем так, как ты ожидала? Куча извращенцев, теряющих рассудок при виде тебя, но тот, с кем ты искренне хотела бы остаться на веки вечные, предпочел бы, чтоб ты исчезла из его жизни к чертям. Выходит, что так. Смирись, Минэ, утри слезы, подведи ресницы, сокрой любые следы собственной слабости, как можно подальше от мира, от него и, главное, от самой себя. Видать, такова доля твоя - пожизненно быть сосудом для грубой мужской похоти.       Зря видно люди испокон веков обожествляют красоту - что сделаешь, если порой и она не благодетель, а источник одних лишь страданий?