все когда-то навек кончается

так от горечи жгло нутро, так от боли ломало кости. не назвать это все любовь и любви в этом нет ни горсти. так зудело внутри и вне, и царапало, и кипело. ненавидел и возносил. ранил словом и резал делом. ничего в моем чувстве нет. оно соткано не из света. это темная злая боль. сгусток крови. вулкан. комета. так горечи жгло нутро, так от страха сводило челюсть. отпустить и хотел — не мог. и кричал, взгляд поднять не смея. так горела от спеси грудь и от гордости так тошнило. каждым словом и взглядом вскользь меня ранили с новой силой. был напуган, смешон и зол. вы сказали: — тупой мальчишка. вы сказали: — идите прочь! вы сказали: — ну это слишком! и смотрели так страшно зло, и румянец горел на скулах, и кривили свой злобный рот, на расшатанном сидя стуле. так болело и жгло внутри от вины, от стыда, от смеха. быть привязанным к вам вот так — для меня самого потеха. это грязно, как тяжкий грех. это сладко, как спелый персик, это будто бы не любовь, а кровавая жажда мести. это будто крикливый плач, так уродливо и так громко. не избавлюсь от вас никак. это то, что зовется ломкой. целовал и горел в аду. от пощечин лицо пылало. но хотелось еще, еще! мне всего от вас слишком мало. я цеплялся за вас как мог, видя в вашем лице усталость. мне казалось еще чуть-чуть и на милость мою вы б сдались. я хотел бы ударить вас, в это верьте, прошу вас, верьте! я мечтал, так мечтал спасти вас от боли, тоски и смерти. я хотел бы все отрицать, но нельзя отрицать неизбежное. и среди этой всей грязи зарождалось меж ребер нежное.