Химия vs физкультура

На уроках обычной физкультуры Курт отсиживается на скамейке запасных. Не любит он все эти соревнования. Со стороны баскетбол выглядит слишком уж агрессивным, и желания попробовать сыграть у него не возникает. У Мистик на тренировках отлынуть от занятий не получается, зато на баскетболе ученики часто остаются одни: мистер МакКой вечно убегает с уроков, чтобы проверить состояние каких-то своих экспериментов. К тому же, скучать Курту не приходится: наблюдать за тем, как юные мутанты используют свои силы для победы – то еще зрелище. Но превосходит всех на поле, конечно же, Ангел. Сверкая починенными стальными крыльями, Уоррен раз за разом взлетает, бросая мяч в корзину противников. Неудивительно, что его сразу назначили капитаном команды. Своим положением Уортингтон пользуется во всю: постоянно раздает всем указания, ругает несчастных подростков, которым не повезло отдать мяч противнику. И вечно красуется перед сверстниками своими мышцами, блестящими от пота. Курт уверен, что Уоррен не носил бы футболки, даже если бы у него не было никаких крыльев. Но Курт и не против: Ангел действительно красив. Он знает, что не совсем правильно в открытую пялиться на голый торс другого парня, но отводить взгляд, почему-то, не хочется. Отношения у них так и не наладились. Уоррен постоянно задирал Курта, старался задеть побольнее. Поначалу это был настоящий ад, и сколько бы Курт не просил прощения за сломанные крылья, Ангел не слушал его. Но постепенно оскорбления становились все мягче и реже, а бешеная злость исчезала с лица Уоррена, и Курт понимал, что эти издевки стали для задиристого подростка скорее привычкой. Крутым капитанам всегда нужно иметь кого-то, кого можно подколоть перед друзьями, а обида за крылья служила для Уоррена, по большей части, лишь оправданием. Но кто точно никогда не давал Курту скучать на скамейке запасных, так это Питер. Парня в игру не брали, все понимали, кто окажется победителем через секунду после того, как выйдет на поле. Максимофф и не обижался. Он предпочитал отпускать шуточки об игроках, и хотя Курт считал, что такие разговоры за спиной – не очень хорошо, но признавал, что многие комментарии Питера довольно забавны. Больше всего скороход любил подкалывать Скотта. Тот в игре тоже участвовал редко. Он предпочитал помогать Джин с ее упражнениями: то гирю подавал, то беговую дорожку настраивал. Остальные девочки постоянно шушукались и посмеивались, но Скотт от смущенной Джин так и не отходил. Сейчас же, на свою беду, Скотт присел на скамейку к Курту с Питером, чтобы шнурок завязать. Питер не упустил возможность упомянуть, как мило смотрятся вместе парочка влюбленных мутантов. Саммерс покраснел и, не отрываясь от кроссовок, которые, на самом деле, уже зашнуровал, пробурчал: - Да она мне просто домашку дает списывать, вот я ей и помогаю. Питер явно не поверил и продолжил отпускать шутки, с каждой из которых Скотт краснел все сильнее. У Курта воображение разыгралось. Ему казалось, что подросток весь сейчас взорвется и выжжет своими лучами школу, чтобы никто не узнал о его позоре. Но Скотт, не выдержав, наконец, выпрямился и выпалил: - Ну нравится она мне, и что?! Питер удовлетворенно усмехнулся, откинулся на спинку и стал говорить голосом человека, повидавшего все в этой жизни. Ему явно нравилось чувствовать себя единственным совершеннолетним в этой компании подростков. - Любовь – это всего лишь бушующие в ваших неразвитых пустых головках гормоны. Химия. - Называй, как хочешь, - ответил Скотт, - но Джин – это не просто какие-то гормоны. Она крутая, и в химии получше тебя шарит. Саммерс вздернул подбородок, развернулся и опять ушел к девушке, встретившей его сдержанной, но радостной улыбкой. - Ну а ты что думаешь, мой маленький дьяволенок? – Питер повернулся к Курту и насмешливо посмотрел на него. – Как в твоей религии это называется? Курт понимал, что Максимофф нарочно говорит так пренебрежительно, чтобы смутить собеседника. Но, даже осознавая это, он не мог не смешаться. - У нас чувство – это… это что-то возвышенное. Любовь приносит человеку счастье и заставляет его совершенствоваться. Это исходит не из головы, а из души. Любовь – высший дар, и… - А как можно назвать любовь между ангелом и демоном? – перебил Питер. Курт растерялся и вопросительно взглянул на парня. - Ну, если, предположим, такое случится… Хотя, это маловероятно, конечно… - Питер специально тянул слова, это было видно, и Курт в ожидании смотрел на него, не отрывая взгляда, - … но мало ли что может произойти… Курт заметил ленивый, будто невзначай брошенный взгляд Питера куда-то в сторону. Посмотрев туда же, он увидел Уоррена, забрасывающего очередной мяч в корзину. Осознание того, на что намекает Максимофф, заставило того похолодеть. - … никто же не застрахован… «Он просто отвлекся на летящий мяч», успокаивал себя Курт, но разум вытеснил из головы это оправдание. - … ну вот вдруг демон влюбится в ангелочка? Вместе они все равно вряд ли будут, так, значит, это уже не дар, а проклятие? - Эм.. ну.. знаешь, я не то, чтобы … да, но… Питер, казалось, не слушал, наблюдая за ходом игры, но Курт знал, что тот лишь пытается выглядеть незаинтересованным, чтобы еще больше смутить собеседника. На самом деле он ловил каждое слово, а точнее, трудно распознаваемый звук, который выдавливал из себя Курт. - Ну, понимаешь… Внезапно легкий ветерок колыхнулся возле Курта, а Питер исчез на пару секунд и после снова уселся на скамейку, как ни в чем не бывало. Курт услышал глухой стук, обернулся и увидел одного из игроков лежащим на полу. - Ой, бедный парень, синяк, наверное, заработал. Кажется, теперь им нужен другой игрок… Так что ты мне ответил? Ответить Курту не дали пронесшиеся по залу недовольный крик Уоррена «Ну неужели нельзя нормально играть?!» и возмущения оправдывающегося ученика. - Да садись ты уже! Кто там у нас в запасе? Уоррен перевел взгляд на скамейку и еще больше скривил лицо. - Только не этот хвостатый… Ладно, Вагнер, иди сюда, в защите будешь. Питер многозначительно посмотрел на Курта, который сейчас к нему ощущал лишь приступ раздражения, а такое у него бывало редко. - Знаешь, ты прав, это всего лишь химия. Питер недоверчиво хмыкнул. Курт направился к игровому полю и готов был поклясться, что услышал у себя за спиной тихое «ну-ну». *** Спустя несколько минут Курт уже жалел, что не играл все это время. Это оказалось довольно весело и совсем не страшно. К тому же, Уоррен не мог его пихать, пока Курт находился в его команде. А наблюдать вблизи за тем, как Ангел ведет мяч, было еще приятнее. Капельки пота бежали по его спине, соскальзывая на стальные перья. На его лице растягивалась довольная ухмылка каждый раз, когда он забивал мяч. Если же он понимал, что гол сейчас забьют его команде, то брови его хмурились, а ноздри раздувались от напряжения. Сейчас был как раз такой момент, и Курту захотелось помочь своему капитану. Раньше он почему-то не решался использовать свою силу, но сейчас команда нуждалась в этом. Курт телепортировался к ученику, который собирался забить в их корзину. Отобрать мяч у не успевшего сообразить, что к чему, противника труда не составило. Оставив после себя синее облачко, Курт переместился к Ангелу и всунул мяч тому в руки. Тот от неожиданности замер, как вкопанный. У Курта появилась возможность в этот раз самому посмеяться над застывшим подростком, но азарт играл в нем, и он закричал: - Чего ты стоишь, забивай! Уоррен очнулся и, задержав на мгновение взгляд на Курте, полетел к корзине. *** Действуя по той же тактике, Курт с Уорреном забили еще несколько голов, в сухую разбив противников. В раздевалке Курт получил от парней столько похвал, сколько он еще за всю жизнь не слышал. Это сильно смущало его, но он не мог не признаться себе, что приятно все же было. Уоррен же молчал все время, пока остальные ученики радостно расхваливали Курта. Лишь когда все разошлись, Уортингтон подошел к нему. - Будешь теперь играть с нами постоянно. И даже не пытайся отказаться, насильно заставлю. Курт не нашелся, что ответить, но Уоррен заговорил вновь, уже мягче: - Спасибо, что выручил нас. Ты реально помог. - Да мне самому играть понравилось, и это было совсем несложно, так что… - Только не думай, что за это я прощу тебе свои сломанные крылья. Курт замолчал, снова услышав в голосе Ангела холодную сталь. Уоррен развернулся и вышел из раздевалки. Курт смотрел на его мощные крылья, и ему хотелось закричать в спину «Но сейчас-то ты здоров! К чему эти ссоры?» Но он знал, что Уоррен только в очередной раз разозлится, и хоть немного поубавившееся между ними напряжение разгорится опять. Курту просто нужно немного подождать. *** Отношения с ребятами у Курта явно налаживались. Все больше он стал проводить времени с командой. Уоррен вскоре перестал задирать его – остальные не позволяли. Да и сам он стал относиться к Курту теплее. Они сами не заметили, как стали чаще гулять друг с другом и болтать о прошедшем дне, сидя на деревьях или крыше школы. Курт почувствовал, что пора уже поговорить серьезнее об этих несчастных крыльях. Уоррену не было смысла скрывать, что он уже давно не хочет ссор, но вина еще висела на сердце Курта, и нужно было покончить с этими обидами. Теплый майский вечер показался ему подходящим для душевного разговора, и когда после окончания учебного дня они устроились отдохнуть на корни огромного дуба, Курт в который раз попросил прощения за то, что причинил Ангелу такую боль. Уоррен молчал, не поднимая взгляда, видимо, обдумывая ответ. А потом он усмехнулся; такая ухмылка на его лице появлялась, когда ему в голову приходила какая-то идея. Он повернулся к Курту и сказал: - Возможно, ты сможешь искупить одну миллионную долю своей вины походом в кино? - Миллион – это самое большое число, которое ты вспомнил? Звонкий голос Питера заставил Курта телепортироваться от Уоррена на пару метров. Уортингтон же зарделся, но попытался придать себе как можно более грозный вид. - Тебя не учили, что подслушивать нехорошо, Максимофф? - Ой, да ладно вам, детки, расслабьтесь. Знаю я, что у вас в голове одна химия вместо алгебры. Питер подмигнул Курту, исчез, а через пару секунд снова появился с билетами в руках. - Вот, взял вам на фильм «Парень с небес». Курт точно оценит. Он у нас ангелочков любит. Взял на самые поздние сеансы, чтобы вы никого не испугали. На таком фильме от вида ангела с демоном и в обморок упасть можно. *** В кино Курт был в первый раз. Попкорн тоже попробовал в первый раз. Да и целовался он, если быть честным, в первый раз. Он не знает, как это назвать – химией, гормонами, даром или проклятием. И думать об этом как-то не хочется, когда крепкие крылья смыкаются за спиной, приятно обжигая кожу стальной прохладой, и обычно грубый голос мягко шепчет: - Еще девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять поцелуев, и вина будет полностью искуплена. - А потом что? - А потом еще миллиард поцелуев за то, что съел почти весь попкорн. Курт на такие условия согласен.