***
Я прибыл сюда. Туда, где всё начинается. В небольшой домик. Это был наш домик до недавнего времени, когда нас разделила эта игра. Обои молочного цвета с уточками, немного пожелтевшие от прошедшего времени. Я бы даже сказал, что это всё из-за выкуренных мной сигарет, но, увы, эта игра не даёт мне такой возможности. Поэтому мои нервы местами натянуты, как гитарная струна. О, Фрэнки. Он так любил играть на гитаре. Помню, как мы забирались на крышу этого старинного домика и он напевал мне разные песни. Один раз даже попытался спеть мне что-то своего сочинения. Это было так прекрасно. Так гармонично звучат слова на пару с мелодией, что прямо дух захватывает. Вспоминая всё это, по левой щеке прокатилась, упала на пол и тут же растворилась слеза, обжигая и оставляя мокрый след на всегда бледном лице. Я поднял глаза на стену, где висел его портрет в старой — как и весь этот дом — деревянной рамке. Я подошёл, чтобы рассмотреть его поближе. Каждую деталь его идеального лица. Эту прекрасную улыбку, такую искреннюю и счастливую. По щеке вновь прокатилась слеза, а уголки губ немного поднялись. Я приложил ладонь к изображению и бережно очистил его от небольшого слоя пыли. — Я скучал по тебе, Фрэнки, — прошептал я, в то время как очередная слезинка растворялась на светлом деревянном полу. Мои глаза опустились ниже, на мелкую надпись. Она была настолько мелкая, что чтобы разглядеть её, нужно было нагнуться. Изящной прописью было выгравировано «Фрэнк Энтони Томас Айеро младший. RIP 2016». Я тяжело вздохнул и ещё раз провёл ладонью по изображению. Развернувшись, я побрёл к выходу, как услышал сзади знакомый голос с хрипотцой: — Джерард. Я ошарашено обернулся и увидел, что огромный портрет пропал, а рядом с тем местом, где он висел, стоит моя маленькая цель этой игры. Настоящий, живой. Такой естественный для призрака прошлого. Он даже не бледный, в отличии от меня. У него совершенно естественный цвет лица, совершенно естественные волосы с длинной чёлкой. Он такой реальный. — Пойдём со мной, — он кивнул в сторону коридора, откуда виднелась красная кнопка и стена, которая в будущем должна подняться. Увидев, что я стою в небольшом шоке от происходящего, он подбежал и взял меня за руку. Его ладонь такая тёплая. Это как осенью лучик солнечного света. Надо наслаждаться им, пока это редкое явление не затмили тучи. Помните, я говорил вам, что я знаю каждое движение этого мира? Когда появляется Фрэнк, весь этот жестокий игровой мир уходит на второй план, если не на последний. Я знаю, что мы вместе не надолго. Надо насладиться этим небольшим отрезком времени, когда игра дала мне находиться рядом с ним, чувствовать его, жить им. — Смотри, Джи, — по моему телу пробежали мурашки. Только он может меня называть, — Я встаю на кнопку, поднимается стена, ты поддерживаешь её, пока я не пройду. Ты всё понял? На самом деле я слушал не эти пустые указания, а хриплый голос Фрэнка. Он был для меня, как глоток свежего воздуха. Как новая песня в плейлисте, которую ставишь на перемотку. Это именно та песня, не навязчивая, но запоминающася, которую в любой момент можешь включить и насладиться ей заново. Чтобы Фрэнк не пялился на меня непонимающим взглядом — хоть это и делало его ещё милее, — я коротко кивнул. В его глазах оттенка молочного шоколада мелькнула еле уловимая искорка, и он, вцепившись в мою руку, потащил меня в коридор. Я всегда был один, но появился он… Фрэнки встал на красную, как сама кровь в нашем теле, кнопку. Светлая стена отодвинулась вверх, а я, оперевшись на дверной косяк, смотрел на этого парня. Это выглядело так забавно, как он прыгал на эту кнопку, не увидев, что стена-то уже поднялась. Фрэнк прыгал, упёртый, как баран, на эту чёртову кнопку, ругался и тянул какое-то время себя за волосы, очень раздражаясь. Уголки губ ползли с каждой минутой всё выше, а потом его глаза посмотрели прямо в мои. В самую глубь. Он застыл, как истукан, и продолжал искать что-то в моих глазах. Наверно, будь его воля, он бы испепелил меня при первой возможности, но это бесполезно. Я всё равно воскресну, как феникс, из пепла. Его голос вывел меня из транса: — Джерард… Ты меня слушал? Я подавил вздох и поплёлся к поднявшийся стене. Подняв руки вверх, я приготовился к худшему. Фрэнк слез с кнопки и на меня навалился груз. Наверно, я бы не выдержал его, будучи одним. Он бы расплющил меня, как лепёшку, а от меня осталась бы одна лужа, но сейчас меня поддерживает какая-то невидимая сила. Я знаю, что мои руки в будущем будут дико болеть, но при этом я также знаю, что делаю это не напрасно. Что мы с Фрэнком пройдём дальше, не останемся на одном уровне. Мы стали хорошей командой… — Джи, — он повернул голову к моей, — Мне нужно забраться к тебе на плечи, чтобы… — он кивнул на «второй» этаж, где находилась ещё одна кнопка, — Ты меня понял. — Да, понял. Я нагнулся и Фрэнк с разбегу взлетел на мою спину, держась за плечи. Я тут же схватил его ноги с двух сторон и он начал карабкаться ближе к шее. Когда цель была уже близка, я немного помог ему и вот он уже восседает на мне. Я еле-еле подошёл к «второму» этажу и Фрэнк схватился руками за край. Скинув ноги парня, я помог ему подняться. Всё было сделано. — Фрэнки?.. — Да? — ответил он, тяжело вздохнув. — Ты в порядке? — В полном, — он поднялся и поплёлся к кнопке, — Знаешь, — он замялся, — я скучал по тебе, — где-то скрипнула стена и отодвинулась в сторону, открывая проход, где не было ничего, кроме темноты. — Я тоже скучал по тебе, — подойдя к краю, я посмотрел глубже, а потом уселся, свесив ноги. Где-то послышался скрежет и я тут же вспомнил начало моего путешествия. По коже прокатилось стадо мурашек от этого, режущего уши, звука. Я вдруг почувствовал этот ветер, эту пустоту, которая до встречи с Фрэнки была в моём сердце. Я был пуст, как картонная коробка, из которой вытащили всё необходимое, а потом кинули в кладовку, под предлогом «пригодится». Не самое приятное ощущение, но я пытаюсь сохранять спокойствие, не смотря на мою фобию. Вдруг скрежет стих и я услышал голос Фрэнка: — Ну, вот и всё, — он спрыгнул и потёр об рубашку руки. — Что это было? — обронил я и продолжил пялиться в пустоту. — Ты про скрежет? — Именно. — Понимаешь, надо же мне было как-то зажать кнопку… А там были только зубья и пришлось немного попыхтеть, — он почесал затылок и посмотрел куда-то на потолок, — Ладно, пойдём. Он прыгнул в этот проход и пропал в темноте, а я спустя какое — то время услышал звук падения. Он ничего не боялся… Я нерешительно сдвинулся с края и полетел в пустоту, но на самом деле это было быстро, и я тут же попал в следующую комнату. Передо мной стояли зубья. Опять они. Снова они мне мозолят глаза. Рядом с ними стоял Фрэнк, обвив себя руками. Я нерешительно подошёл сзади и положив ладонь ему на плечо. Он тяжело вздохнул: — Что делать будем, Джерард? Я готов сделать всё ради него… Я без всяких слов отошёл назад. Он повернулся и скрестив руки на груди, кинул на меня взгляд. Знаете, по глазам можно понять абсолютно всё. Если человек врёт или ему стыдно, отведёт глаза в сторону. Если ему надо сказать что-то важное, наоборот, будет вытягивать из твоих зрачков всё, что ему нужно, чтобы ты его понял. Ситуации бывают разные и каждый жест для них индивидуален. Но в его глазах не было ничего, кроме пустоты. Фрэнк хорошо научился скрывать свои эмоции, чтобы даже самый его близкий не мог ничего заподозрить. Да, пусть сейчас его взгляд на все сто равнодушен, я знаю, что где-то внутри у него бушует ураган. Буря бродит по его морю, захлёстывая волны и ударяясь о скалы. Сыпет соль на раны… Я ещё раз посмотрел на него, а он отвел взгляд и взглянул куда — то сквозь зубья, пол. Просто задумался. Не хотел видеть, что произойдёт дальше. Кое — как разбежавшись, я прыгнул и упал примерно по середине нашего пути. Не было боли. Остался только страх. Я почувствовал только лёгкое покалывание, очень неприятное для меня. Тут же я снова стоял на полу, ещё еле-еле держась на ногах. Где-то среди зубьев лежало тело. Оно медленно тлело, кажется, я даже увидел, как оттуда исходит какая-то сила, которая наполняет мою возродившеюся копию. Жутковато. Я ещё раз разбежался и прыгнул, приземляясь на своё же тело. Послышался глухой хруст, еле уловимый. Может, просто послышалось. Мне вообще очень часто что-то кажется, слышится, мерещится. Это всё на нервной почве, но я справлюсь. Возможно, Фрэнк поможет мне в этом. Я оглянулся назад, где Фрэнк уже летел ко мне. Я стоял буквально на грудной клетке. Чтобы Фрэнк не упал, что было предсказуемо, я протянул руку. Он приземлился на колени и чуть было не свалился в шипы, покачиваясь и пытаясь удержать равновесие, что выглядело немного забавно. Его тёплая ладонь. Я понимаю, что не хочу её отпускать. В этом мире так холодно, и будто только он освещает и греет всё вокруг. Он подобен свечке. Возможно, она не может осветить всё пространство, но она сумеет осветить небольшой участок. Она будет колыхаться из стороны в сторону, успокаивая своим оранжево-жёлтым пламенем. Но, как известно, свечи тоже могут погаснуть. И даже, скорее всего, не зажгутся вновь. Мы снова прыгнули. Вместе. Я делился с ним всем… Слова помогали стать ближе… Игра всё больше отдаляет нас друг от друга. Вот я уже стаю на одном краю карты, а Фрэнки на противоположном. И нас разделяет пропасть. Пропасть пустоты и непонимания, куда может свалиться каждый. Но этот этап нужно пройти и двигаться дальше, каким бы трудным испытанием это не казалось. Мы с Фрэнком многое пережили и будем переживать. И не известно, чем это всё кончится. Здесь решаем не мы. Как я уже говорил, мы всего лишь марионетки, и только игра дёргает нас за ниточки. Она может пощадить и вывести нас в «Happy End». Но если она захочет, то не станет отправлять нас на небеса, где мы будем жить долго и счастливо. Она просто положит кого-нибудь из нас в могилу. Вот и всё. — Фрэнк, — он обернулся. Его длинная чёлка закрывала один глаз, плавно развеваясь на ветру, — Я давно хочу тебе это сказать. Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, Джерард. Между пропастью высвечивается надпись, которую я не в состоянии рассмотреть. Я могу лишь пройтись по ней. Она кривая. Идёт, изгибаясь то вверх, то резко вниз. Я ступаю на первую букву. Надпись не широкая, от силы может поместиться только одна ступня. Кое-как удерживая равновесие, я ступил второй ногой на вторую букву. Раскинув руки и виляя из стороны в сторону, я медленно шёл. Кажется, я никогда не дойду до конца, а провалюсь в пустоту. Фрэнк всё это время стоял, смотря на меня с каплей надежды в глазах. Даже сейчас, мельком посмотрев на него, я мог увидеть его чувства. Мои глаза резко скакали то на него, то на дорогу. И вот, я ступаю на твёрдую землю и кидаюсь в объятья Фрэнка. Я не хочу его отпускать. Никогда. Всегда есть путь к нему… Снова та же пропасть. Игра не хочет, чтобы мы были дольше положенного и устраивает нам ещё больше испытаний. Я не знаю долго ли я ещё протяну. И неизвестно — смогу ли я пройти этот путь? Я обернулся и увидел выступ. Он был немного выше меня, поэтому придётся карабкаться. Ухватившись рукой за угловатый край, я подпрыгнул начал теребить ногами по плоской стене, пока вторая рука на локтях не приподняла меня повыше. Поднявшись на обеих руках, я закинул ноги на край и тут же поднялся. Такой же выступ, только пониже. Будет полегче. Та же операция. Я остался сидеть, чтобы немного отдышаться. Тем временем пропасти было уже почти не видно, а остался только мой край. Вздохнув, я поднялся и опять увидел угол, а там уже ровную дорогу. Я прыгнул, ухватившись за край. Сейчас нужно подтянуться, чем я не владел в идеале. Кое-как помахал ногами в воздухе и с огромными усилиями подтянулся. Немного отдышавшись в висячем положении, я закинул ноги и встал. Передо мной и в правду был путь, а в конце дыра. Я так предполагаю, она ведёт к той стороне, где стоит Фрэнк. Что же, неплохо, игра. Я, немного согнувшись, пошёл вперёд. Аккуратно, будто грациозная кошка, шагая и становясь на носки. Когда я дошёл, то мельком глянул в дыру, присаживаясь на одно колено. Там стоял Фрэнк. Ветер всё также шевелил его волосы, а он смотрел, как будто в никуда. На то же место, где стоял я, но только как бы через него. Я не знаю, о чём он сейчас думает, но мне очень хотелось бы узнать. Я спрыгнул и очутился рядом с Фрэнком, издав глухой звук падения. Он всё также смотрел в никуда. Я положил руку ему на плечо. Он дёрнулся и с испугом уставился на меня. В этих глазах отчётливо видно отчаяние. Но вот только, откуда оно? Я кивнул в сторону выхода и мы прошли дальше. Мы дополняли друг друга… Нет пропасти. Есть только ровная карта. Я вижу край «второго» этажа, а где-то посередине поблёскивает ключ. Передо мной стоял Фрэнк. Он стоял и просто смотрел на меня. Он такой задумчивый в последнее время. Вдруг он медленно подошёл ко мне, также задумчиво склонив голову влево и произнося: — Джерард, я не могу двигаться… Эмм, в том направлении, — выпрямив голову и сжав ладонь в кулак, он большим пальцем показал на пространство сзади себя, — А ключ наверху. — Да… Я понимаю, о чём ты. Я наклонился сплёл свои пальцы, оставляя пространство ладоней, чтобы Фрэнку было, куда ступить. Он опёрся левой ногой на мою конструкцию из пальцев, хватая меня за шею и смотря куда-то вниз. Прыгать я не мог, так как игра временно лишила меня этого права. Значит, Фрэнк может подпрыгнуть. Сейчас нужно разогнаться. Пусть даже не на большую скорость, но чтобы Фрэнк смог долететь до ключа и взять его. Вот я прибавляю шаг и кричу: — Прыгай. И он прыгает. Я не вижу, что происходит дальше, но могу лишь догадываться. Я слышу глухой звук падения. — Фрэнк, у тебя всё в порядке? — Да, всё в порядке. Можешь забирать меня, — я почувствовал на себе взгляд и немного поёжился. — Не волнуйся за меня. Ложь. В моём голосе было столько лжи. Я хочу, чтобы он волновался за меня. Можете считать меня эгоистом и грёбаным собственником, пожалуйста. Разрешаю. Фрэнк в последнее время так задумчив. Все эти взгляды в никуда… Они пугают меня. Пугают до трясучки. Я не знаю, что с ним происходит. Возможно, его чувства ко мне остывают, как горячий чай. Но я из тех типов людей, которые любят чай в любом виде. Пусть он горяч и больно обжигает язык, пусть он холоден и обливает кровью моё сердце. Невыносимо видеть, как его любовь ко мне гаснет. Ты понимаешь, что вряд ли ещё раз зацепишь его снова. Кажется, что замена ему не придёт никогда. И тем более здесь. Моя жизнь постепенно становится хождениями по мукам. Как сейчас. Мне нужно опять убивать себя об шипы. Где-то, в запертом уголке моего сознания, не угасает огонёк надежды, что я себя накручиваю. И я сделаю это. Ради нас. Опять неприятное ощущение, и я стою там, где и стоял сначала. И вижу Фрэнка. Его чёлка как всегда развивается на лёгком ветру, а на пальце он вертит ключ. В глазах собрался шабаш чертей. Что это он задумал? — Знаешь Джерард, — спрыгнув, он посмотрел на меня и его лицо украсила лёгкая ухмылка, — я давно хочу почувствовать себя пандой. Я лишь хмыкнул и слегка улыбнулся. Странно, что при всём этом в нём остался оптимизм. Это действительно удивительно. На мой ответ, он лишь ухватился руками за мою шею, подпрыгнул и обкрутил вокруг меня ноги. Забавно. Я чувствую его тёплое дыхание на своей шее и стою в небольшом шоке от происходящего. — Ну, чего встал? — он поднял на меня голову, — шевелись, игра не ждёт. *** Я предал его.? — Джерард! Я ненавижу тебя! Ненавижу! Я стою у двери, к которой нет ключа и слышу его крики. Мне так хочется сказать ему, что это не так, прижать к себе и больше никогда не отпускать. Судорожно перебирать волосы, чувствовать его дыхание у себя на шее. Я не хочу его терять. Не хочу. Не могу. Не в моих силах. Та маленькая частичка моего сознания, которая навевала мне светлое будущее, стремительно становится всё тише и тише и в итоге я перестаю её слышать вообще. Её заглушил тот рой пчёл, те мысли, спутанные в один клубок. Клубок этот похож на лозу с шипами. Она медленно, с противным звуком, пробирается к сердцу и обвивает его. С каждым ударом становится всё больнее, а лоза всё сильнее сдавливает его, оставляя глубокие раны, которые в последствии станут шрамами и никогда не уйдут, оповещая нас о том, что случилось в прошлом. Я развернулся. Подул ветер и мои чёрные волосы слегка шелохнулись. Наступила гробовая тишина. Кажется, это конец. Но нет. Я пошёл дальше, мои шаги эхом раздались по помещению. Застыли слёзы, так и не слетевшие с глаз. Они будто превратились в маленькие кристаллики и тут же впились куда-то глубоко внутрь, хозяйничая и пакостничая. Но это было уже неважно. Теперь я сам прокладываю свой путь… Стоя на краю, я созерцал противоположный. Это всё, что мне осталось делать. Вроде бы, я должен карать себя, что я и делаю, но при этом на моём лице растянута улыбка. Какая-то совершенно безумная, как у сумасшедшего учёного. Но глаза мои, со стороны, кажется не выражают ничего. Они пусты. Совершенно. В них нет ничего того, что было с появлением Фрэнка. Абсолютно. Перед краем появилась серая платформа. Улыбка слезла. Я неуверенно шагнул на неё, а затем появилась вторая, третья, четвёртая. И так она протянулась до конца. Аккуратно ступая по плиткам, я добрался до края. Поменял точку зрения… Я опять куда-то лечу, словно космонавт в космосе. Сильные порывы воздуха путают волосы, задирают одежду. Я пролетаю мимо пропасти. Оттуда будто бы за мной кто-то наблюдает. Пара светящихся глаз, без белков и зрачков, в который выражена разве что усмешка. Действительно, как я мог так просто потерять всё, что у меня было? Джерард, ты медленно сходишь с ума. Это было итак понятно. Мне ничего не хочется делать… Я спустился через три склона, увидев шипы. Дальше не пройти, однозначно. Я сел, оперевшись спиной на серую стенку и подогнув ноги под себя. Тупо смотрю вперёд. У меня нет желания что-либо делать. Никуда не хочу идти. Ничего не хочу делать. Я хочу только быть с ним рядом. Он — моя маленькая путеводная звезда. Снова подул ветер, от чего по коже пробежалось стадо мурашек. Я обвил руками плечи и аккуратно провёл ладонями вверх и вниз. Теплее не стало, но хоть какие-то движения, доказывающие, что я ещё не превращаюсь в растение. Я на секунду закрыл глаза, представляя нас. Вот мы сидим на крыше, вот я перебираю его волосы. Лоза сжимает сердце ещё больше. Улыбка, которая до этого украсила моё лицо, сползла и превратилась во что-то, источающее ужас, отвращение, боль. Даже больше. Я открыл глаза и не увидел тех шипов. Они будто испарились. Пора двигаться дальше. Я делаю всё! Но стою на месте… Сломал то, что двигало мной… Покалывание внутри, будто кто-то тыкает меня иголками. Что-то внутри меня ломается. С глухим треском, словно деревяшка, оставляя на сломленных концах острые занозы. Кажется, что именно этой деревяшкой меня и бьют. Её невозможно поймать, она сама оставляет царапины. Меня откидывает назад, я еле стою на ногах, но и те становятся ватными. Внутри всё сжимается. Лоза распространяется дальше. Она обвивает все мои внутренности, не спеша, причиняя намного больше боли, нежели убила меня одним рывком. Тело уже начинает остывать, хоть я ещё и не умер, но я близок к этому. Может, оно остывает и не из-за того, что меня хотят положить в могилу. В сердце холод, метель, оно вянет, как роза. Розы не любят холод. Позволил другим силам управлять мной. Я запомню этот урок… Резко боль пропадает. Будто её и не было вовсе. Меня подхватывает ветер, и я лечу. Туда, откуда всё начиналось. Во тьму, пустоту, холод. Опять этот уровень… Давай начнём игру… Хорошо, но нам нужно поменять фон… Плохой выбор… Сойдёт… Наверно, ты хочешь управлять персонажем.? Вот тебе кнопка… Ха-ха, как обезьянка… Надеюсь, ты помнишь… Глаза закрыла пелена слёз, непроизвольно и с бешеным темпом начиная стекать с подбородка. Это даже не описать словами. Будто внутри сердце просто разрывают на части, как непрочную тряпку. Половинку в своём сердце я отложил Фрэнку. И сейчас я понимаю, что от меня отрывают кусок. Игра будто издевается надо мной, ломает меня своими надписями, которые хочется разбить, как чайный сервиз. Будь здесь возможность, я бы давно уже повесился и что-то в этом духе. Но я, можно сказать, бессмертен. Я мечусь из стороны в сторону, параллельно вытирая рукавом рубашки капли слёз и ища ключ. Маленький золотистый ключик, который может мне помочь хотя бы увидеть его. Сердце уже не зашьёшь, поэтому я хочу просто увидеть его. Увидеть блеск в глазах, жизнерадостную улыбку. Ещё раз сплести наши пальцы, почувствовать тепло его тела. Услышать хриплый голос, прикоснуться к щеке. Это всё, чего я хочу. Просто насладиться им в последний раз.***
На небе собираются тучи. Наконец-то я вышел из этого обыденного серого помещения на воздух. Стоя на крыльце, я увидел спину Фрэнка. Ветер шевелил его волосы, края свободной рубашки развивались в левую сторону. Я быстро сорвался с крыльца и побежал к нему. Вот я уже почти коснулся рукой его плеча, чуть ли не падая, как он оказывался дальше от меня метров на десять. — Подожди меня! Я вновь рванул за ним, левой рукой пытаясь дотянуться до него и приложил правую ладонь к сердцу. Оно неприятно покалывало, вызывая дрожь в теле. Ноги ужасно ныли от долгого путешествия, но я продолжал идти. Я не хочу отпускать его вот так. Я слишком мерзко поступил с Фрэнком. Любовь уже не вернуть. Она увяла, как роза, а потом ещё и покрылась инеем. Он никогда не терпел подобного отношения к себе. Хочу лишь извиниться перед ним. Извиниться за то, что я причинил ему столько боли. Знаете, как неприятно и обидно предательство? Оно будто сковывает тебя. Ставит невидимую кирпичную стену, чтобы огородить от постороннего мира. Чтобы никто не мог залезть туда, вжиться в доверие, а потом уколом вжить яд. Он будет медленно, не торопясь, убивать тебя. Каждую клетку твоего тела, ворошить каждое воспоминание, освобождать страхи. Передо мной возник высокий холм. Своими силами мне не взобраться на него. На вершине стоит Фрэнк и смотрит на меня. Его лицо не выражает ни одной эмоции. Оно просто застыло. Я не могу видеть это каменное лицо. Мне было бы в сто раз легче, если бы он смотрел на меня с отвращением, с печалью. Захлёбываясь слезами и дрожащим голосом я крикнул: — Подай мне руку! Я протянул руку к нему. Это не помогло бы мне, ведь холм всё равно выше. А он всё стоял. Всё так же стоял на одном месте. Я чувствую себя беспомощным, ничтожеством. Всё, что я строил так долго вдруг обваливается и сбивает меня осколками того самого хрупкого стекла. Фрэнк никогда не отказался бы мне помочь, но сейчас он просто бездействует. Меня подхватывает невидимая сила и тащит вверх. Воздуха становится всё меньше, напряжение растёт. Как только я дотрагиваюсь до него, он исчезает. Снова исчезает. Я бегу по холму, и тут же съезжаю к нему. Вновь дотрагиваюсь, но теперь уже меня откидывает. — Я… Я больше не трону тебя! Слёзы градом потекли из глаз. Внезапно пошёл дождь. Я обхватил плечи руками и обежал Фрэнка, направляясь в какую-то пустоту. Мне уже всё равно где и как я окажусь. Я просто хочу убежать подальше от этого места. Дикий порыв ветра гнал меня ещё сильнее. Я больше не хочу здесь оставаться, меня ничего здесь больше не удерживает. Хочется зарыться глубоко под землю и забрать все воспоминания с собой. Чтобы где-то там они душили меня, но чтобы перед смертью я с головой оказался в них. Чтобы умереть, пусть не счастливым, но погрузиться во всё хорошее что со мной было. Как бы я хотел снова соединить вместе две половинки сердца, как бы хотел вернуть прошлое. Найти где-то нитки, вживить иглу в плоть и заштопать, как пришивают заплатки к порванной одежде. Раздобыть машину времени, чтобы тогда убить себя же. Без мучений, быстро, ножом в спину, пулей в голову. Я бы отдал всё, чтобы не видеть той пустоты в глазах Фрэнка. Она убивает, словно яд. Нет ничего хуже молчания. Лучше бы человек высказал бы всё, что о тебе думает в лицо, чем медленно отравлял тебя. Вдруг я остановился. Меня окутал густой туман, впереди был виден один до боли знакомый силуэт. Я подошёл поближе и положил ладонь на его плечо. Меня не откинуло назад, но рука начала медленно бледнеть. Сначала бледнеть, потом становится прозрачной. Я медленно растворялся, как сахар в чае. Силы уходили, ноги становились ватными. Сзади я обнял Фрэнка за шею. И стоял так, пока силы не иссякли. Побыть с ним последние мгновения моей жизни. — Спасибо за всё. Я не забуду эту жизнь, — хриплым шёпотом сказал я ему на ухо. Я отпустил его и от меня ничего не осталось. Только, разве что, душа. Маленький ветерок, который вскоре будет ворошить его одежду, проникать в волосы. Будет щекотать спину, охлаждать руки. Я очень долго не хотел его отпускать, но пришлось. Я так долго готовил себя к этому и теперь всё. Конец. С души будто упал камень. Вдруг я почувствовал себя счастливым. По настоящему счастливым. Я улыбнулся несуществующей улыбкой и меня унёс ветер. Прощай, моя путеводная звезда. Я больше не причиню тебе боли… POV Фрэнк Джерард… Я бы простил тебе всё. Я знаю, как ты относился ко мне. Боялся сделать что-то не то, сказать лишнее. Но всё, чего я не хотел — это терять тебя. Теперь я никогда не увижу ту искренность, тот трепет в твоих глазах. Мимолётную улыбку, редкий и едва заметный румянец на твоих щеках, когда ты смущался. Ты был нечто большим, чем просто болванчиком в компьютерной игре. Ты был моим смыслом. Сейчас смысл уступил место пустоте. — Спасибо за всё. Я не забуду эту жизнь. Я дёрнулся. Знакомый шёпот ударил в уши. Это было тихо, но в голове эта фраза звучала будто из тысячи колонок. Она разрывала сознание, заставляла прокручивать в голове старые воспоминания. Я упал на колени, мне хотелось завыть. Это слишком тяжело, это не по силам мне. Я не хочу его терять. Прощай, мой смысл. Я больше не причиню тебе боли…