Крылья ангела

      Полноценное утро только-только наступило в городе, а если быть точнее, часы показывали ровно восемь часов. Но это не мешало Кате вот уже в течении часа вертеться возле зеркала в полный рост.       Верный муж, всё это время сидящий напротив, только каким-то чудом ещё не заваливался на постель. А от периодически оголяемого тела жены он перестал получать эстетическое удовольствие уже давно — слишком коротким был этот миг и слишком утомительным случился этот час.       — Ну, как? — уже в который раз спросила девушка, облачившись в очередное новое платье.       — Нормально, — толком не взглянув на новый наряд, отозвался Фёдор. Ему давно уже хотелось выпить и умчаться прочь, подальше от филиала магазина одежды.       — Почему ты такой? — вдруг спросила она, в один миг сбросив улыбку с лица и, кажется, переключив тумблер настроения.       — Не понял, — Черных удивлённо приподнял бровь — теперь уже не посмотреть на жену он просто не мог. — Какой я — такой?       — Бесчувственный. Чёрствый. Безразличный… — принялась перечислять Лаврова, и Фёдор тяжело вздохнул, как бы говоря: «Началось».       Девушка перечисляла все эпитеты, которые, как она считала, целиком и полностью характеризуют её мужа. Черных даже не вслушивался в эти слова — они звучали как фон, который невозможно отключить.       — Поучился бы у друга своего! — донеслось до Феди сквозь наплывшую густую пелену. — Дима никогда себя так не ведёт. Он и слушает, когда я говорю. И советы даёт. Он, в отличаии от тебя, внимательный.       — А я сволочь, которая ничего не делает и ничем не помогает, — парировал молодой человек. — Но замуж ты почему-то вышла за беса Фёдора, а не за ангела Дмитрия. Почему, Кать?       Лаврова хотела было ответить ему, добавив в свои слова побольше яду. Но призадумалась — почему же она в самом деле согласилась пойти в его жёны, если даёт супругу такие характеристики? Не говорить же ей в самом деле, что она дура и думала не головой.       Фёдор стоял напротив неё, как бы ожидая ответа, но в то же время не желая слушать её слов. Он провёл пятернёй по стриженой голове и усмехнулся, глядя на супругу.       — Вот и я, дорогая, не знаю ответа, — нарушив затянувшееся молчание, заговорил молодой авторитет. — Мне без разницы, что и как говорит Дима. Мы друзья, а не копии друг друга. Даже если бы я был точь-в-точь как он, ты бы нашла, что сказать мне в упрёк.       — Ему не сложно сказать, что я хорошо выгляжу. И он соглашается, если я права, а не выворачивает всё в неизвестном направлении, — не унималась Катерина.       — Ты всегда права. И ты прекрасно знаешь, что признаю это, — совершенно спокойно парировал Фёдор. — А повторять это каждый раз — извини, не для меня. Это прерогатива Скрипача. К тому же ты выбираешь наряд на его день рождения, вот он пускай и оценивает.       Черных резко повернулся на пятках и, ничего более не говоря, направился к выходу из просторной спальни. Он словно вспомнил, что через полтора часа у него назначена встреча, а до офиса фирмы ещё нужно добраться.       — Дима на скрипке играет, а ты только стрелять и умеешь! — достигло его как раз возле самого выхода. Черных остановился, неспешно развернулся лицом к супруге.       Фёдор стоял в дверном проходе, словно размышляя про себя, стоит ли озвучивать то, что вертится на языке. Он смотрел на Катю в упор, и она не решалась произнести и слова.       — Я человека впервые убил в двадцать три года, — всё же заговорил Фёдор, не сдвигаясь с места. — А ангел, которого ты восхваляешь — в семнадцать. И его любимая скрипка ой как ему помогла.       Черных говорил об этом как о чём-то совершенно обычном. Словно не об убийствах вовсе шла речь. Лаврова недоверчиво, но всё же удивлённо смотрела на мужа, видимо, ожидая продолжения. Но он продолжать не собирался.       — У меня работа, поехал я, — сказал он, немного помолчав. И всё же выйдя из спальни, он прошёл в коридор, удаляясь к входной двери.       — Федя! — окликнула его Лаврова. И практически в тот же миг показалась в прихожей. — Расскажи, а? — обвив шею мужа руками, попросила она.       — Меньше знаешь — крепче спишь, — отчеканил Черных, освобождаясь из пленительных оков. — Да и неприлично обсуждать за спиной, ты ведь сама говорила. Катюш, не забивай себе голову, — не то попросил, не то приказал Фёдор.       Чмокнув жену, молодой человек уже собрался выскользнуть из квартиры, но она перегородила ему выход. «Вот я и попал», — пронеслось в его голове.       — Пока не расскажешь — не выпущу, — как ни в чём не бывало, Катя улыбалась, не отходя ни на шаг. — И опаздывай ты хоть к президенту, хоть к пахану.       — Напомни-ка, почему я тебя ещё не убил?       — Ну, ты ведь не можешь убить свою любимую жену. Такую умную, такую красивую, такую…       — …хитрую, — закончил Черных и взглянул на часы. — Ладно, расскажу. Но только потому что у меня важная встреча.       Лаврова всем своим видом показывала, что готова слушать. И слушать очень внимательно, чуть ли не конспектируя. Фёдор лишь снова тяжело вздохнул и покачал головой.       — Дима в музыкалке учился, все эти скрипичные ключи, гаммы-фигамы. И всё такое. Родители у него — очень образованные люди, к каким-то там дворянам род уходит. Он таким правильным, воспитанным мальчиком и рос. Школу не прогуливал, французский учил и в музыкальной школе учился. А как оставлял дома скрипку свою и отпрашивался погулять — словно в другого человека превращался. Его мать как-то увидела, что Дима по гаражами скачет. Ему весь вечер потом мозг промывали, говорили, что это плохо, — Фёдор усмехнулся, вспоминая минувшие годы. — Видела бы Ольга Константиновна, как этот пай-мальчик кулаками машет в уличной драке, поваливая на лопатки ребят больше себя. А как все сбегались поглазеть, когда он ножечек из кармана вынимал… В грехах его, о которых становилось известно, обвиняли меня. Мол, плохого друга Димочка во дворе нашёл. То же мне, ангел! — Федя был готов рассказывать много и подробно, но спохватился, что ему пора бы уже ехать. — Ладно, перемотаем годы знакомства… Мы с ним с пацанами старшими долю не поделили — магазин взломали, деньги унесли. А они нас кинуть решили, не то что половину, десяти процентов на двоих не собирались отдать. Ну, мы с Димкой, не долго думая, увели краденные деньги у них… Не знаю, как они разобраться с нами собирались. Я хотел с ним обсудить, куда деньги спрячем пока, пошёл к музыкалке — хорошо выучил когда и во сколько Дима на скрипочке своей пиликает там. Так вот, иду я туда, никуда не спешу. И тут этот Бармалей налетает на меня, едва не снося с ног, и тащит в ближайший двор. Я в себя прийти не успел — он кричит, что бежать нужно. Ну, побежали. Бежали-бежали… в итоге до дома расселённого добежали. Там твой ненаглядный соизволил остановиться. Отдышавшись, спрашиваю: «Чего случилось-то? Мчались, словно убили кого». Он мне и рассказал, что занятие раньше закончилось — он из музыкалки вышел, заметил краем глаза одного из наших знакомых, «поколдовал» со скрипкой и домой пошёл. И тут из кустов каких-то Колян выскочил, один из тех, кто кинуть нас хотел, предъявлять стал, с кулаками бросаться. Возня началась, и они уже вдвоём в кустах скрылись. Я не особо уловил, что да как, — Черных замолчал, вглядываясь куда-то позади Лавровой. — Он струну Коляну на шею накинул. И придушил…       — Федь, а как же… — начала Катя, но продолжить не успела — муж взял её за плечи и, вынуждая смотреть в глаза, заговорил:       — Лаврова, не вздумай копаться в этой истории. Не задавай мне никаких вопросов. У Скрипача ничего не спрашивай. Даже банально в голове не прокручивай. Просто живи, как жила. Слышишь? — молодой человек несильно встряхнул девушку. — Дима от того, что ты узнала, не стал монстром или опасным для тебя человеком. Он всегда был таким, каким он известен тебе — он сам решает кто и с какой стороны его знает. А эта история… она принесла нам много проблем, но помогла проверить дружбу. Димка не любит это вспоминать, я тоже. И если ты сделаешь вид, что вот этого разговора не было и ты ничего не знаешь, мы оба будем очень благодарны.       — Я поняла, — почти что шёпотом отозвалась Лаврова. Обняв мужа за плечи, она прижалась к его надёжной груди. — Я рада, что вы не бросаете друг друга.