Необходимо

Килгрейв любит пурпурный цвет, изысканную еду и Джессику. Возможно, потому, что только эти три вещи не могут ему наскучить. Все остальное мимолетно, как время. Одежда изнашивается. Приборы ломаются. Люди тоже ломаются. Этот мир полон чудес для обычного человека, и смертельно скучен для Бога. Но пурпур, облегающий фигуру, дарит странное чувство завершенности. Словно бы он родился в пурпурной оболочке, которую любопытные родители содрали раскаленными щипцами и скормили лабораторным крысам. Крысы умерли, а вместе с ними умерла и защита - и в следующий раз эти щипцы полоснули уже по голой спине. Чушь, конечно, но Килгрейв видит эту картинку четче, чем многие реальные воспоминания. Еда приводит балансирующий на краю пропасти рассудок в подобие равновесия. Когда обед хорош, Килгрейв чувствует наплыв спокойных положительных эмоций. В такие минуты даже сжатые в тисках его могучей психики люди немного расслабляются. Это весьма забавно, ведь голод - одна из древнейших и тупейших потребностей, но её удовлетворение доставляет удовольствие даже такому мощному существу, как он. Джессика же... Это чертов феномен, который не стоит и пытаться объяснить. В ней нет ничего изящного, она черная и обгоревшая внутри, и она никогда не отнесется к нему хоть с толикой уважения. Но это не помешает Килгрейву продолжать любить её так, как только он умеет. Джессика любит черную одежду, дешевый бурбон и Килгрейва. Несмотря на то, что все три вещи наскучили ей уже давно. Черный прирос к кожному покрову, как ядовитая маска. Килгрейв заваливает её платьями на любой вкус, и все до единого из них превращаются в клочки ткани. Красные, синие, зеленые, персиковые - разного цвета клаптики дорогущей ткани живописно смешиваются в мусорном ведре, заполняя пространство между осколками бутылок. А больше всего там пурпурных платьев, потому что это именно тот цвет, который так любит Килгрейв и так ненавидит Джессика. Бурбон Джессика пьет по привычке. При малейшем желании она может достать самое дорогое пойло в этом мире, но каждый день упорно продолжает брать дешевую дрянь, которая обжигает рот мерзким послевкусием и искусственно повышенным градусом. Это тот самый каждодневный ритуал, который помогает ей стоять на ногах, когда все упали. Килгрейва она любит, потому что больше любить ей некого. Иногда рука Джессики слепо ныряет в тумбочку, нашаривает в ней фото Триш и тут же отпускает его, не решаясь вытащить. Триш больше нет. Как и Люка. Как и всех остальных. Любовь Килгрейва выжгла вокруг Джессики пустыню. Она видит её ясно, как на картинке - пепельно-серый песок, раскаленный днем и ледяной ночью. А поверх песка, словно в дешевом ужастике, черепа и высушенные органы. Оросить эту пустыню может только кровавый ручей - хоть ни Джессика, ни Килгрейв не любят красный, они оба признают, что ей он идет. Она привыкла к густым каплям на белой коже, и любит смотреть, как они стекают. Ей кажется, что кровь впитывается в её руки и питает черное пепелище внутри. А Килгрейв замирает, не смея пошевелиться, чтобы не разрушить её смертельную красоту. Джессика не знает, что за прелесть в обугленных осколках, которыми она себя воображает, но Килгрейв видит в ней что-то, чего сама Джессика разглядеть не может. Он фотографирует её улыбку, пьяные глаза и окровавленные руки, распечатывает и бережно хранит каждое фото. Иногда за ней приходят полицейские, и Килгрейв расправляется с ними изощренно и каждый раз по-разному, хотя Джессика и не против, чтобы её забрали - за все её преступления ей светит электрический стул, на котором она сгорит быстро, вместо того, чтобы гнить здесь медленно. Но Килгрейв не позволяет уничтожить свою разбитую куклу. Он бережно касается выступающих ключиц, считая, сколько поцелуев может на них поместиться. Он запускает пальцы в черные волосы, и Джессике каждый раз чудится, что на его руке останутся темные следы пепла. Он берет её, и она не сопротивляется, потому что если она не сможет любить эти моменты, то сойдет с ума и убьет себя. Но сквозь темную пелену безумия проступают белые локоны Триш и её утихающий предсмертный шепот. Триш просила её жить, даже когда все остальные рассыпятся прахом. Значит, она может только любить Килгрейва, любить его поцелуи, любить причудливо размазывающуюся по коже кровь. Любить это все не только легко, но и необходимо.