Не то, чем кажется.

Пидж маленький, с нежными чертами лица и тоненькими запястьями. Аллура, впервые увидевшая его, замирает, едва сдерживая крик: «зачем вы привели сюда ребёнка?!» Она знает, на что способен Заркон — залпы его пушек всё ещё тревожат её во снах, зловоние горящей планеты так крепко впечаталось в память, что его невозможно выбить оттуда ни мыслями о грядущем сражении, ни тонкими ароматами надушенных платков. И сюда, в огонь, кровь и страх, привели мальчишку, который едва достаёт ей до груди? Аллура хочет защитить Пиджа. Он напоминает ей зверька, когда-то жившего на Арусе. Эти зверьки, больше похожие на милых обезьянок, доверчиво заскакивали к людям на руки и принимали угощения. Они погибли первыми, нежные и слабые, задохнувшиеся в огне горящих лесов.  — Принцесса, — Пидж сердито сверкает глазами из-за очков, угрожающе покачивая отвёрткой, — вы меня простите, но я не могу работать, когда за моей спиной кто-то стоит.  — Да, конечно, — Аллура улыбается дружелюбной улыбкой, на мгновение вызывая в памяти образ отца. После криостазиса она не может улыбаться по-другому, ещё не научилась. Пидж что-то ворчит, из-под чёлки наблюдая за тем, как принцесса отходит к окну и усаживается на узкий подоконник, и возвращается к панели управления. Он ничего не смыслит в технологиях Аруса, но, Аллура видит, очень хочет к ним приобщиться. Словно маленькая обезьянка, увидевшая угощение, Пидж скачет вокруг любого мало-мальски технологичного предмета, разрываясь между желанием поработать на нём и разобрать его на винтики. Аллуре хочется коснуться его волос, приласкать. Её рука сама тянется к его макушке, и пальцы практически подрагивают от желания зарыться в русые пряди, притянуть к себе, уложить взъерошенную голову на колени. Пидж резко оборачивается, словно что-то почувствовав, и его глаза — настороженность дикого кота, недоверчивость ворона. Аллура делает вид, что смотрит в окно, щурится на солнце и практически кожей чувствует, когда Пидж, наконец-то, отворачивается. В груди у неё печёт, словно она съела острый перчик, и дышать от этого тяжело. Пидж умеет смотреть так, будто собирается прожечь в чужом лице дыру. Этот взгляд не может быть у ребёнка, который едва может достать банку с чаем с верхней полки в кухне. Аллура, с тихим хихиканьем, перегибается через него и передаёт ему жестянку, украшенную тонкой ковкой. Пидж вскидывает голову, и его взгляд горит от негодования.  — Я мог бы и сам, — бурчит он, крутя в руках банку. Аллура удивлённо вдыхает: от Пиджа пахнет сладкими грушами. Может, это его шампунь, может — паста, но одно Аллура знает точно: этот запах совсем не годится мужчине, но идеально подходит тёплым глазам Пиджа, его вздёрнутому носу, мягким вихрам.  — Я знаю, — Аллура опирается на стол, задумчиво ковыряет ноготком тонкую трещинку на столешнице, бросает на насупленного юношу добрый взгляд, стараясь выразить в нём всё своё расположение, всё своё беспокойство. — Но мы ведь одна команда, поэтому я хочу помочь.  — Знаете, сколько таких как вы было в академии? — не зло вздыхает Пидж, отворачиваясь к встроенной печке и подтягивая к себе заварник. — Некоторые люди думают, что раз ты маленький, то нужно носиться с тобой, как с писанной торбой. И поэтому никуда не пускают. — Но я вовсе не держу тебя, — возмущается Аллура. — Ты ведь паладин!  — И на этом спасибо, — хмыкает Пидж. Его плечи так и ходят под широкой водолазкой, пока он высыпает заварку в чайник, заливает её кипятком. Он поворачивается, и Аллура видит, как Пидж морщится — так и не привык к запаху арусского чая. Его глаза смотрят мимо банки, когда он натягивает крышку на жестянку, руки растерянно обводят тонкий узор на её боку. Аллуре видится скрытая горечь в поджатых губах, нахмуренных бровях, поэтому она не сдерживается, делает шаг вперёд и обнимает грустного мальчишку. Худая спина упирается костлявым позвоночником ей в грудь — Пидж постоянно сутулится, её подбородок сам опускается ему на макушку. — Я твой друг, Пидж, — шепчет Аллура, улыбаясь в непослушные вихры. — Я никогда не буду смотреть на тебя свысока, что бы ты не думал. Пидж стоит в кои веки прямо и, кажется, даже не дышит, но потом заразительно хохочет, и Аллура смеётся вместе с ним. Когда она размыкает неожиданные даже для самой себя объятия, их тепло остаётся с ней — в груди, на кончике пальцев, сворачивается в уютный комок в животе. Аллуре кажется, что она нашла себе младшего брата. Только этот брат точно не родной, выросший вдали от королевской семьи, потому что не прикрывает рот, когда чихает, ковыряется в ухе при разговоре и не стесняется пускать в ход руки, если кто-то тянется к его вещам. В конце концов, она прекращает сравнивать его с обезьянкой. Аллура боится за Пиджа сильнее, чем за всех паладинов вместе взятых. Потому что он маленький, помещается в её объятиях с головой, а безбашенной храбрости в нём на пятерых и ещё на одну принцессу останется. Пидж рискует жизнью с такой же легкостью, с какой Аллура пьёт сок. Когда на её замок летит заряд вражеской ионной пушки, она зовёт на помощь, отчаянно маскируя за капитанским тоном свой страх. Когда на Пиджа летит раскалившийся в атмосфере корабль, он продолжает скачивать информацию, даже не оборачиваясь на него. После этого сражения Аллура плачет, сложившись вчетверо на стуле и спрятав лицо в коленях. На кухне пусто и тихо, все паладины — эти дурные мальчишки, за которых только переживаешь! — разошлись по своим комнатам, даже Коран закончил дневные дела и пожелал принцессе спокойной ночи. Аллура помнит, что тоже собиралась забраться в кровать, даже переоделась в ночное платье, но выходит на кухню за стаканом воды и, пока ищет графин, понимает, что горло сжимают невидимые руки. Они могли погибнуть сегодня. Все. И не было бы больше Вольтрона. Аллура повторяет себе, что это просто война, впереди ещё много сражений, каждое из которых будет только страшнее, но эти мысли заставляют её только сильнее давиться слезами. Когда она поднимает глаза, то видит в дверях кухни Пиджа. Он всё ещё не переоделся — дурная привычка ложиться спать поздно, появившаяся у него тогда, когда он караулил спасённых инопланетян, даёт о себе знать до сих пор. Аллура честно пытается скрыть слёзы, отодвигается в тень и спускает ноги на пол, но Пидж не подбегает — подлетает к ней и заглядывает в блестящие глаза.  — Вам плохо? — его руки дрожат, когда он разворачивается, наливает воду в стакан и протягивает ей. — Мне позвать Корана? Да что случилось?!  — Я просто перенервничала, — честно отвечает Аллура и пытается запить водой свой страх. Жидкость будто испаряется в пересохшем горле, каждый глоток кажется с трудом пропихиваемым куском земли. Аллура не хочет думать, но думает: о своей полумёртвой планете, о чёрных кораблях Заркона, могилах пяти мальчиков, которые совсем не готовы, — о небеса, как же они не готовы! Что с ней станет, если однажды она принесёт цветы под имя «Пидж Гандерсон»? Ей хочется обнять отца, или Корана, или кого-нибудь. Она видела, как это — когда люди умирают десятками и ты несёшь им охапки тысячеягодника. Пидж обнимает её сам. Уверенно заводит одну руку за спину, притягивает к себе, а вторую руку бережно кладёт на распущенные волосы, укладывая её голову себе на плечо. Плечо узкое, и на скулу Аллуры давит острая кость, но она вцепляется в Пиджа, словно в последнего живого человека. Объятия Пиджа тёплые и надёжные, его сердце бешено стучит в ухо Аллуре, но ладони успокаивающе гладят её по спине и шее. Аллура неуверенно поднимает глаза, и видит, что юноша смотрит поверх её головы — в космос за окном. Почувствовав движение на груди, он опускает взгляд, и Аллура понимает, что ей нечем дышать: у Пиджа спокойное лицо, нежный взгляд за тонкими стёклами очков и улыбка такая, что всё внутри переворачивается.   — Мы никогда не проиграем, — обещает Пидж. — Можете не нервничать. Он больше не кажется ей младшим братом. Аллура смотрит на него всё чаще, долго изучая взглядом чужое лицо: черты тонкие, будто выписаны кисточкой, линия подбородка мягкая и, если бы не круглые уши, его можно было бы принять за юного жителя Аруса. Чем чаще Аллура смотрит, тем больше она понимает, почему девушка Пиджа выбрала именно его. Эти мысли мучают, как заусенец, постепенно всё глубже впивающийся в палец и тревожащий всё сильнее. Аллура ловит себя на том, что уже заочно не любит неизвестную ей девушку, и тут же стыдится этих мыслей, вдвое усерднее помогая Корану чинить системы замка, изучая карты захваченных систем, воскрешая в памяти то, что потерялось за десять тысяч лет сна. Она хочет быть другом Пиджа, не позволяя себе даже думать о чём-то ином, а, чтобы выполнить этот план, нужно чтобы Пидж выжил. Пидж в любом случае должен выжить. Пидж, судя по всему, хочет умереть от переутомления. Он расшифровывает записи, полученные с корабля, отчаянно ищет хоть малейший знак, указывающий на то, где могут быть его родственники. Его раздражение растёт с каждым пустым битом, нервозность проскальзывает в движениях. Пидж сходит с ума, как зверь, загнанный в ловушку. Его пытается урезонить Широ, Лэнс и Ханк стараются развеселить, Кит неумело приводит какие-то очень важные аргументы. Пидж кивает на слова своего командира, задорно улыбается на шутки друзей, огрызается на Кита, чем ещё больше доводит того, а потом запирается в ангаре, вновь и вновь пуская запись через дешифратор. Аллура следит за ним, стоя на пороге высоких дверей. Тень Пиджа, больше похожая на мышонка, мечется по стенам, пока её обладатель переходит от одного компьютера к другому, что-то набирает в них, лезет в свою записную книжку. Аллура видит круги под глазами, бардак на обычно идеально прибранном столе, и сердце её, десять тысяч лет спавшее в криостазисе, заходится от жалости. — Пидж, — она делает шаг вперёд, и юноша мычит, мол, я слушаю, даже не оборачиваясь к ней. — Ты ел сегодня?  — Да, — Пидж задумчиво чешет за ухом и снова начинает что-то быстро печатать, с оглушительным клацаньем нажимая клавишу пробела. Аллуре кажется, что ещё пара ударов, и та просто вылетит из паза. — Закончу и ещё пойду поем. — Ты устал, — Аллура не спрашивает, утверждает. — Тебе надо отойти от компьютеров и выспаться. Пойти в тренировочный зал. Выйти на улицу. — Принцесса, — Пидж резко оборачивается, на его лице плохо сдерживаемое раздражение, но, когда он видит её серьёзный вид, осекается, неловко опускает глаза в пол. — Я в порядке.  — Вовсе нет, — Аллура подходит ближе, чувствуя себя укротителем дикого зверька. Пидж до удивления недоверчив, выставив вперёд свою мягкость, а внутрь запрятав твёрдый металл. Аллура понимает его — отец и брат пропали, неизвестно выжили ли, — и поэтому, точнее ещё и поэтому, хочет помочь ему хотя бы тем, что не позволит умереть от истощения. — Мы все это видим, не отрицай. Она делает ещё шаг вперёд, протягивает руку и осторожно касается его щеки. Аллура ждёт, что Пидж улыбнётся, отстранится, но вместо этого он льнёт к её ладони, измождёно закрывая глаза. Его лицо такое усталое и беззащитное, что в груди тяжелеет и тянет сладостью.  — Вы же говорили, что вы мой друг, — тихо упрекает он. Аллура негромко смеётся, боясь спугнуть.  — Именно поэтому я здесь. Пидж поднимает руку, и Аллура уверена — это для того, чтобы отстранить её, напоследок пожав ладонь в благодарность, но он только снимает очки и поворачивает голову, чтобы уткнуться носом ей в запястье. Сердце начинает стучать как ненормальное, каждым ударом сотрясая рёбра, дрожь от которых передаётся по всему телу. Аллура говорит себе — «нет!», она заклинает себя — «думай о чём угодно, кроме него!».  — У тебя даже паста ещё осталась, — ненатурально хихикает Аллура, едва не взвыв от того, как глупо звучит её голос. Старательно строит спокойную мину и, надеясь, что в её жесте сквозит материнская забота, а не отчаянная влюблённость, стирает белую капельку, засохшую на щеке. Пидж, не открывая глаз, слабо усмехается, щекоча дыханием кожу. Аллура поддаётся вперёд и склоняется так же порывисто, как и в тот раз, когда впервые обняла его. Её губы касаются его губ, и Пидж вздрагивает, изумлённо открыв глаза. Аллура приказывает себе отстраниться, но ошарашенный взгляд будто гипнотизирует её, и она смыкает веки, прикусывает чужую губу и нежно скользит по ней кончиком языка. Как давно она не целовалась! Её тело не помнит, каково это — когда сердце стучит в висках, а воздуха не хватает, и сейчас чувства захватывают всё её существо, окончательно путая мысли. Аллура проводит языком дальше и натыкается на плотно сжатые зубы. Это похоже на удар молнии, бешеный бег тока сквозь позвоночник — у Пиджа есть девушка! Он не хочет целовать никого другого! Аллура хочет отшатнуться, в последний момент удерживаясь от этого детского жеста. Она поступила так глупо! Так отвратительно! Нужно хотя бы сейчас сохранить достоинство, извиниться, улыбнуться и вернуться на мостик к Корану. Аллура медленно отодвигается назад, и Пидж тянется за ней, как намагниченный. Его руки хватают её за плечи, не больно, но крепко сжимая. Аллура испуганно открывает глаза и видит только подрагивающие ресницы Пиджа, длинные, как у девушки, и сведённые домиком брови. Он неловко склоняет голову, цепляется носом о её нос и очаровательно хмурится.  — «Он не умеет целоваться!» — внутренне охает Аллура, невольно приоткрывая рот. Язык Пиджа касается её языка и тут же отдёргивается, будто обжёгшись. Он весь отдёргивается назад, красный, как сигнал тревоги. Смущённо крутит в руках очки, не поднимая взгляда на замершую Аллуру, невольно сложившую руки на груди в умоляющий знак. — Возможно, мне нужно объясниться… — шёпотом начинает Аллура, понимая, что не может совладать с голосом. Сердце всё ещё колотится, как сумасшедшее, замирая на мгновение, когда Пидж медленно качает головой, откладывая очки на стол.  — Не нужно, — его голос тоже хрипит. Он протягивает руку и, видя, что Аллура не может даже пошевелиться, покрывшаяся тёмным румянцем и едва дышащая, сам берёт её за ладонь, увлекая к себе. Аллура делает два неверных шага, прежде, чем Пидж практически подтаскивает её к столу, отодвигая в сторону бумаги. Ручка катится прочь, срывается с угла и оглушительным звоном падает на пол, когда Пидж осторожно, будто касаясь мотылька, приподнимает подбородок Аллуры, заставляя смотреть себе в лицо. Аллура хочет сказать — «у тебя же есть девушка!», она хочет осадить его — «не нужно искать ей замену! я не такая!», но Пидж так смущён и смотрит так искренне, что Аллура не может произнести ни слова. Он целует её так же неловко и неуверенно как раньше, забавно жмурясь и щекоча чёлкой нос. Аллура скользит к нему в объятия, как шёлковая лента, и Пидж обнимает её, втискивается между коленей, сначала сильно натянув платье, а потом, смекнув, без доли стеснения подсобрав его на бёдрах. Аллура даже не желает возмущаться на такую наглость, только млеет, когда руки Пиджа целомудренно скользят с бёдер ей на талию, и от этого внутри разгорается целый пожар. Аллуре кажется, что Пидж тоже в неё влюблён. Они успевают поцеловаться ещё дважды в губы, а перед праздником Пидж, будто осмелев, с каким-то отчаянием целует её в шею, быстро приподнявшись на цыпочках и скрывшись в коридорах прежде, чем Аллура успевает хоть что-то сказать. От его нежности хочется мурлыкать, как огромной кошке.  — Я покидаю команду, — говорит Пидж, честно глядя ей в глаза. Аллура держится, дежурно улыбается и просит его пройти за ней — нужно же сообщить команде. У неё так горят щёки, будто кто-то влепил по ним пару пощёчин, поэтому, когда они прикрывают за собой дверь бальной залы, она с размаху бьёт Пиджа по лицу раскрытой ладонью. Все слова теряются, Аллура не может составить из них хотя бы пару предложений, а Пидж больше не смотрит ей в глаза, мнёт в руке лямку рюкзака. О! Она многое ему скажет, когда соберётся. Если не сможет сейчас, то запишет сообщение и отправит на коммуникатор. Или же действительно не скажет ничего — что ему слова какой-то древней принцессы без короны и с кладбищем поперёк груди, если он ищет своих брата и отца чтобы с ними вернуться к девушке с Земли? Когда замок накрывает огромный купол и где-то под ними шастает Пидж, рискуя своей жизнью, — маленький, смелый, невозможно любимый Пидж, — Аллура тихо молится в перерывах между сообщениями, отворачиваясь от Кита и складывая руки на груди. Пускай Пидж вернётся, а уж она придумает, что ему сказать. Возможно, она скажет ему — «спасибо за всё.» Ей больше десяти тысяч лет. Она не помнит любви, поцелуев, объятий, её отец — голограмма в пустом зале, её земля — образ цветов тысячеягодника. Но с Пиджем она будто сделала первый настоящий вдох, это ли не заслуживает благодарности? Едва Сендак отлетает к кристаллу, в бессильном гневе рыча на защитный барьер, Аллура обнимает Пиджа, и тот забавно ойкает, когда она попадает ему локтем на синяк. Им нужно поговорить о многом, но Пидж не хватается первым делом за рюкзак, поэтому Аллура тоже молчит о его желании уйти из команды. Это мелочно и недостойно принцессы, но, с другой стороны, принцессы и не должны искать любви у того, кто уже состоит в отношениях. Но Аллура ищет. И ей кажется, до сих пор почему-то кажется, что она находит. — Я девушка, — говорит Пидж, пока Аллура заклеивает ссадину на его щеке. Аллура замирает, роняя из рук ватную палочку, и глупо хлопает глазами — странное предположение мыши встаёт в её сознании огромным восклицательным знаком. Она медленно выпрямляется, машинально приклеивая себе на палец последний пластырь, который должен был закрыть порез на запястье Пиджа. Неуверенно смотрит на яркие лампочки, светлый потолок, узкое окошко лазарета и небо за его стеклом. В её голове какой-то сплошной шум, закрывающий все остальные мысли, даже резонный вопрос «что ты имеешь ввиду?» не так-то просто произнести. Голос Пиджа кажется тоньше и слабее, когда он (она?) произносит её имя.  — Аллура, пожалуйста, — Аллура всё так же потерянно опускает глаза на юношу (девушку?) подле неё. Теперь миловидность Пиджа, его тонкие черты, длинные ресницы, тонкие кости — всё встаёт на свои места. Всё, что восхищало её в нём, оказывается, принадлежит девушке? Безрассудно храброй, рисковой, умеющей драться и пилотировать Льва, с волосами взъерошенными и мягкими, а руками ловкими и надёжными.  — Пожалуйста, — Пидж протягивает руку и берёт Аллуру за кончики пальцев. Аллура не может смирить стук сердца, сделать хоть один лишний вдох, когда видит полюбившееся лицо таким беззащитным и умоляющим. Пидж тянет её на себя, и Аллура делает шаг вперёд, пока не натыкается коленями на край скамейки. — Пожалуйста, — голос Пиджа срывается, — скажи, что это ничего не поменяет между мной и тобой. Аллура думает о том, скольких похоронила, и понимает, что его (её?) похоронить не сможет никогда. Поэтому она склоняется, опирается ладонями об острые плечи и целует. Ей больше не кажется, что Пидж в неё влюблён. Теперь она уверена: он — её возлюбленная.