Такие взрослые...

Комната была настолько заполнена теплым паром, что мы с Вами, если бы и захотели, не сразу бы заметили силуэт, нежащийся в ванной. Девушка весело играла с мыльными «облачками» из пены, сдувая их с одной руки на другую. В такие моменты, не смотря на весь пройденный путь и тот багаж проблем, что висит за спиной, возраст все-таки брал свое. Игры с воздушными пузырьками – это так по-детски. А еще по-детски - брать с собой желтых резиновых уточек, чтобы они мирно качались по волнам и разделяли с тобой это чувство умиротворения. Горячая вода жадно облизывала побитое тело, покрытое многочисленными ушибами и порезами. Но Фриск знала: это еще малая плата за свое упрямство и решительность. Было бы намного хуже, если бы после очередной смерти на теле оставались противные сквозные раны, напрочь поломанные кости, ожоги и другие «прелести». А так, девушка отделывалась небольшими отметинами, которые и обычным человечкам ее возраста были вполне свойственны. Ой! Вот еще один забавно переливающийся на свету пузырек покинул ванну и отправился в свободный полет по периметру комнаты, чтобы в конце концов лопнуть либо об пол, либо об стену, либо о многочисленные лосьоны Папса, расставленные на раковине. Девочка никогда не понимала, зачем скелету нужны были средства для волос, но ее друг с такой серьезностью подходил к своему уходу, что было бы некрасиво вмешиваться. Да и пах Папирус после утренних процедур очень вкусно, и желание прерывать его традиции просто не возникало. Фриск перевела взгляд с мыльного путешественника на дверь, за которой ее подстерегают очередные битвы, испытания, головоломки. Нет, она прошла уже больше доброй половины пути: подружилась со всеми, получая очередные шишки на свою голову, сразилась и с Азгором и с Флауи, пожалев их обоих. Но конец, который она получила, смерть короля Дримурра, которая тяжким грузом висела у нее на сердце не дали просто так закончить все это путешествие. По велению судьбы и сильного стремления девочки, она благополучно вернулась на пару дней назад, до битвы с Азгором, чтобы в очередной раз изменить свое настоящее и будущее. Но все эти походы, дружба сквозь пелену крови, заливающую глаза и так тяжело дающиеся воскрешения порядком утомляют. Почему бы в такие моменты, когда решительность в душе трещит по швам под грузом боли и одиночества, не дать себе хоть немного отдыха? Например, поплыть на лодке по темным и маслянистым водам подземных рек к Снежнеграду и так совершенно случайно оказаться у широкой деревянной двери до боли знакомого дома. Постучать, услышать тишину, понять, что оба брата сейчас на патруле, и проворно забраться рукой под коврик, доставая запасной ключ, который таится в этом укромном месте от чужих глаз. После этого можно облегченно вздохнуть, ступить за порог, ощутив, что всё плохое осталось за этими крепкими стенами, и забраться с головой в горячую ванну, полную непослушных пузырьков. Именно так Фриск и сделала. Девушка закинула грязную, всю в запекшихся кровяных ранах одежду в стирку, а сама принялась смывать с себя землю, ржавчину и бардовые корки с ран. -Нужно будет обработать. Обрабатывать раны девочка могла бы и сама, но Папирус, к тому времени уже успевавший вернуться домой, настойчиво требовал предоставить это ему, Великому и Превосходному. Врачевать у него получал примерно так же, как и заниматься кулинарией: то он бинт порвет, то медицинский спирт зальет прямо в самый центр ссадины, то поставит еще парочку новых. Но Фриск была благодарна и мужественно терпела все неприятности процедуры, смотрела на то, как костлявый пыхтит над ее тонкими ножками и ручками, и наполнялась решимостью. «*Тук-тук*» От воспоминаний и игр в пенной воде девочку отвлек стук в дверь, повествующий о скором возвращении младшего брата. -ЧЕЛОВЕК? ТЫ ТАМ? Я ВЕРНУЛСЯ, НЕ НАШЕЛ ЗАПАСНОГО КЛЮЧА, И РЕШИЛ, ЧТО ТЫ СНОВА ГОСТИШЬ У НАС. -Да, извини за вторжение. -ВСЕ НОРМУЛЬ! ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС РАЗРЕШАЕТ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ ПОТОМ МОИМИ УСЛУГАМИ ВРАЧА! НЬЯ-ХА-ХА!!! Тяжелые шаги за дверью стихли где-то в глуби коридора. Фриск поняла, что время блаженства закончилось, и пора ей послушно выбираться из ласковой водички. Не может же она вечно тут сидеть. От пара все тело и лицо пылало алым цветом, с волос скатывались сверкающие капельки воды, а на лице гуляла благодарственная улыбка. Разве можно еще о чем-нибудь мечтать? Прохладный воздух коридора вошел в контраст с распаренной кожей, приятно вскружив голову. Фриск слегка одернула хлопчатую футболку, предварительно стащив ее у Андайн при очередном уроке кулинарии, и босыми ногами потопала по полу. Было приятно ощущать твердую опору, а не рыхлую и вечно чавкающую болотистую почву, рассыпчатые, пылающие пески или «кусающийся» снежный покров. -Папс! Я готова! – Фриск прислушалась, но ей ответил лишь звон кастрюль и тарелок, доносящийся с кухни. Видимо, Папирус решился готовить ужин (спагетти, конечно же), и его теперь никакими уговорами не вытащишь из-за плиты. Придется покорно ждать. Фриск с ногами забралась на твердый, протертый диван, который казался самым мягким местом на Земле после всех камней и бревен, на которых девочке приходилось отдыхать эти несколько дней. По ногам пробежал поток холодного воздуха – открылась входная дверь. -О, малышка, ты тоже здесь. – Отряхивая белые комки снега с капюшона, в комнату вошел Санс. – Давно тебя у нас не было. Фриск подтверждающее кивнула и еще сильнее прижалась к своим коленкам, пытаясь унять приятное тепло, заполняющее девочку изнутри. Можно ли было назвать это чувство, испытываемое к одному из братьев, - любовью? Наверное, можно. Девочка давно заметила это бессознательное желание оказаться к Сансу чуть ближе, чем обычно, пусть всего и на пару шагов. Заметила якобы случайные соприкосновения ее пальцев с шершавыми, холодными фалангами его кисти. Заметила вот это странное и в тоже время сладостное ощущение внутри тела, при виде этого гладкого черепа, в котором отражался тусклый свет комнатной лампы. Санс медленно и лениво прошел через всю комнату и плюхнулся на диван рядом с Фриск, попутно включая по телевизору какое-то очередное шоу Меттатона. Вот он, робот, скачет по самодельной сцене, трясет челкой и заставляет всех зрителей визжать от радости. Навевает приятные воспоминания. Санс громко усмехнулся, какой-то очередной глупой шутке, сказанной в телевизоре. Да, Фриск помнила, что все считали Санса ленивым, неудавшимся комиком, но она-то знает… что это абсолютная правда. И все равно ничего не может с собой поделать. Человечек заметила, как два огонька в пустых глазницах ее соседа по дивану быстро проскользили по телу девочки, замечая абсолютно все новые «трофеи». Не стоит так откровенно ее рассматривать, это смущает. -Что, завтра большой день? – Санс хитро подмигнул, отводя взгляд к окну, вглядываясь в тьму ночного неба. Звезды весело замигали. -Да. Завтра снова пойду в замок к Дримурру. В этот раз Фриск не боялась. Она знала, что как в прошлый раз она придет к этому мерцающему барьеру, заглянет в печальные глаза короля, и битва начнется. Ей будет больно, она будет плакать, оглядываясь на свои маленькие мертвые тельца, разбросанные по всему полю, но Фриск ни разу даже не подумает нападать, мужественно терпя все атаки, пополняя гору трупиков. А в конце Азгор сдастся, и девочка его помилует, погладив по лохматой голове, старательно скрывая маленькими ладошками льющуюся по телу кровь. Только Флауи не заберет душу короля, и все закончится намного лучше, чем в прошлый раз. -Не дрейфь, малая. - Санс аккуратно погладил Фриск по плечу. Совсем как ребенка. Маленького ребенка. Человечек натянуто полуулыбнулась, слегка шмыгнув носиком. Почему ей вдруг так печально? В недопонимании скелет быстро отдернул руку, слегка приподняв несуществующую бровь. А потом снова широко улыбнулся, оголяя белоснежные зубы. -Не хочешь прогуляться? Размять КОСТИ. -У меня такое чувство, что ты просто решил слинять с ночного дежурства, Санс. Старший брат таинственно приложил палец ко рту, мол «никому об этом не говори». Фриск и без этого не рассказала бы, зачем ей это? Она не хочет терять эти прогулки с Сансом, пусть они и были лишь предлогом отлынивания от работы. Каждый раз, когда ее другу наскучивало бесцельное гуляние под широкими кронами деревьев или такое утомительное сидение за прилавком, он брал Фриск в охапку, и они вместе ходили кушать картошку фри или прятались в самых потаенных уголках Снежнеграда. Фриск располагалась на заметенных скамейках и смотрела вдаль, слушая разные байки Санса и иногда хихикая над его шутками. А еще случайно его касалась, вдыхала его запах, напоминающий смесь аромата хвои и жареной еды, и делала несколько шагов в его сторону, да – да. Вот и сейчас, незаметно ускользнув от Папируса, они вышли из дома и направились вглубь темного ночного леса. С неба крупными хлопьями валил снег, но девочке совсем не холодно: объемная куртка Санса, в которую бы вместились два или три таких же человечка, надежно защищала Фриск от порывов ледяного воздуха. Идти в одной футболке было бы намного хуже. В такое время суток, все вокруг покрывается ночной пеленой, обретая таинственный вид. Сквозь плотные заснеженные кроны деревьев еле-еле просачивается лунный свет, по широким стволам бегают таинственные тени, а из темноты доносятся разнообразные пугающие звуки. Человечек не боялась, а, наоборот, – с интересом оглядывала вокруг, пытаясь найти источник всех этих непонятных лесных явлений. -Милая, будешь отставать – заблудишься и замерзнешь до смерти. – Санс слегка сбавил свой быстрый шаг и протягивал костяную руку. Девочка без раздумий сжала ее в своей хрупкой, теплой ладошке. «Милая»… Было ли в этом обращение хоть капля той любви, о которой думала Фриск? Навряд ли. Как ни крути, но Санс обращается к ней так только по тому, что все дети в ее возрасте довольно милые. Дети. Идти вот так, держась за руки, вдыхать морозный воздух, наполненный чудом – прекрасно. Особенно тогда, когда не нужно заботиться о битвах, монстрах, выпрыгивающих из всех щелей и углов, и о судьбе целого народа. Прекрасно чувствовать себя расслабленной, ведомой парнем куда-то в уединенное место, предвкушать эти откровенные ночные разговоры, полные признаний и чувств. Под луной обнажаются души, расцветая, словно ночные цветы. -Закрой глаза, малышка. Фриск послушно зажмурилась, чувствуя, как Санс аккуратно берет ее за тонкие плечики и ведет куда-то вперед. Но все хорошо, она не боится, она доверяет этому низкорослому скелету, куда бы он ее не вел. Почему он так добр с ней? Почему он заставляет маленькое, ранимое девичье сердце трепетать сильнее, чем предстоящие сражения? -Открывай. – Санс остановил Фриск и отошел в сторону, предоставляя возможность полностью насладиться видом. Девочка приоткрыла глаза, и все слова замерли в горле. Они стояли перед небольшим полем, покрытым белой пеленой, а над ним расстилалось безграничное черное небо, покрытое бусинками-звездами. Все эти маленькие огонечки задорно подмигивали светящимися глазами, плыли среди облаков и выстраиваясь в чудливые созвездия. -Тебе нравится? – Санс деловито расположился на одном из камней, предварительно стряхнув с него снежные хлопья. Фриск кивнула и присела рядом. -Почему ты не показывал мне этом место раньше? Я думала, мы уже весь Снежнеград вдоль и поперек облазили. -Да были мы тут, милая. Просто не в ночное время суток. – Санс жмурился как кот на солнце, совершенно не думающий о холоде и голоде. Фриск смотрела на него аккуратно, не поворачивая головы, чтобы он ненароком не заметил ее взгляда. Их мизинцы были настолько близко, что еще миллиметр – и они опять соприкоснуться. И опять, и опять… Как Санс до сих пор не понял, что это все происходит совершенно не случайно? -Знаешь, ты выглядела такой обеспокоенной, что я решил немного расслабить тебя. Посидишь тут, пораскинешь КОСТЯМИ, наберешься решимости перед предстоящим, решающим боем, и все будет отлично. -Спасибо. Это место действительно невероятное. -Вот видишь. Я знал, что тебе понравится: тут часто тусуется малышня. Снеговиков лепит. Малышня… Очередной неприятный укол в сердце. Кто-то скажет: «Где твоя решимость, Фриск? Ты столько всего изменила в своей жизни и жизни подземелья, так почему бы не попробовать изменить и этого парня?» Но даже решимость и целеустремленность не могут заставить чье-то сердце по-другому к ней относится. Или, все же стоит попробовать? Все равно завтра судьба Фриск решиться: она либо станет героем, либо предателем. Она либо подарит всем новую жизнь, либо потеряет свою раз и навсегда. Сейчас самое время завершить незаконченные дела. -Санс… - Фриск аккуратно сжала прохладную костяную ладошку. -Что такое? – Эта беззаботная улыбка все еще на его лице. -Ты… считаешь меня ребенком? – Фриск поддалась вперед, заглядывая в эти пустые глазницы. Благо, у них с Сансом был почти одинаковый рост, и глаза находились на одном уровне. -О чем ты, малышка? – Его счастливое выражение лица начало сменяться на недоумевающее. -Завтра я решу судьбу целых двух миров, буду жертвовать своей жизнью, обязательно спасу все Подземелье… Санс, ты все еще считаешь меня ребенком? Минута красноречивого молчания: девушка, в чьих глазах горел озорной огонек и парень с совершенно непонимающим лицом. Холодный ветер грубо обдувал их раскрасневшиеся то ли от мороза, то ли от смущения лица. -Нет. – Санс нарушил их молчание. – Я считаю тебя самым взрослым существом во всем Подземелье. Особенно с этим крохотным тельцем. -Опять шутишь? Кажется, до него не доходит вся серьезность чувств, что сейчас разрывают крохотное красное сердечко. Еще чуть-чуть и весь этот шквал эмоций обрушится на его лысую черепушку. -Санс, я хочу спасти всех, а тебя в первую очередь. Ты понимаешь? Если у меня будут карманные деньги, я готова тратить их только на кетчуп, понимаешь? Я готова записывать все твои дурацкие каламбуры, понимаешь? В каждых моих снах мы с тобой идем гулять снова и снова, понимаешь? Каждый раз, во время битвы я боюсь, что умру… по-настоящему, больше не воскресну, и не увижу тебя! Санс, ты это понимаешь? С каждым предложением, голос девочки все больше был похож на крик, а их лица были все ближе и ближе друг к другу. Как так вышло? Влияние ли это момента, или, может, слова, что должны были быть сказаны давным-давно, просто взяли и вырвались наружу? И да, он все прекрасно понял. Понял еще довольно давно: так «незаметно» она скрывала свои чувства. Он помнит, как давал обещание – защищать ее. Он это и делает, защищает ее… от самого себя. Кто сказал, что в аду огонь – красный? Санс знает: маленькая оплошность этого человечка – и ему снесет голову, только она покосится на чью-то жизнь - и он мигом сожжет ее. Но вот незадача, Фриск ни разу за все путешествие не взяла в руки хоть какое-то оружие. Даже палку не брала. Сколько бы раз ее не резали, били, протыкали, она мужественно возвращалась на поле боя и протягивала свою ладошку, предлагая очередному монстру дружбу. Были моменты, когда после очередного поражения казалось, что вот-вот и Фриск плюнет, выхватит нож и, наполненная чувством ненависти, вскроет обидчику живот. Но нет, человечек лишь начинала шире улыбаться, пытаясь скрыть ту боль, что плескалась в ее глазах. Был ли он восхищен эти упорством? Да. Он наблюдал за ней, сбегая с очередного дозора, он утаскивал ее в самые необычные места, о которых не знал никто, просто чтобы наполнить ее решимостью и светлым чувством доброты. Сансу хотелось быть полностью уверенным: ему не придется даже ранить этого человечка. Совершенно взрослого человечка. И вот сейчас Фриск практически призналась в своих чувствах, вот сейчас Санс на своей шкуре ощутил всю силу человеческой души. Он заглянул в эти жмурящиеся глаза, в которых замерло немое желание, и скелет готов ему поддаться, не боясь за свою костяную голову. -Я понял, милая. – Он перебирал в своих холодных, шершавых пальцах ее пальчики, тонкие и тоже шершавые. Они с Фриск были настолько близко, что он чувствовал ее порывистое дыхание. – Можешь пообещать мне кое-что? Конечно, она могла. Что угодно, когда угодно. Говорят же, что люди, наполненные чувством любви, могут вершить невозможное. Не успела Фриск ответить, как голова Санса немного наклонилась вперед. Чмок… Губы обожгло холодное прикосновение замершей кости. -Как неумело ты целуешься! – Санс залился глубоким гоготом. А Фриск так и продолжала сидеть, сложив губы в скорченную трубочку и чувствуя, как ее сердце танцует где-то в груди. Это был поцелуй. Первый, скромный, не опороченный пошлыми намерениями поцелуй… со скелетом. Этого хватило, чтобы девочка была абсолютно уверена: она не умрет завтра. Она освободит всех, она сожмет всю свою девичью мужественность в кулак и сделает это. А потом получит еще один поцелуй в награду. А, может, даже и не один… -Ч-что мне нужно тебе обещать? - Обещай, что, когда мы выберемся наружу, ты будешь водить меня по всяким потаенным местам. – Санс сверкнул улыбкой. – Местам, где взрослые люди обычно проводят свидания...