flowers take flight

У Жеана Прувера рост под метр восемьдесят, растрепанные русые волосы и веснушки по всему лицу и телу. У Жеана Прувера отличная успеваемость по всем предметам, цветы в горшках на подоконнике и мешковатая одежда, которая выглядит так, как будто он нашел ее на улице. У Жеана Прувера минимум по одному спотыканию на каждый день его жизни, по одному падению на каждую неделю, по одной разбитой кружке/рамке/тарелке на каждый месяц. У Монпарнаса нет образования, нет постоянного дома, где можно бы было поставить горшки и со спокойной душой бить кружки, нет имени. У Монпарнаса есть Жеан Прувер и их дружба. Монпарнас вообще не знает, нахрен он сдался Жеану. Мама Жеана тоже не знает, нахрен он сдался ее сыну. - Жан, дорогой, мне не нравится, что ты общаешься с отребьем вроде этого… Как уж его имя? Мама Жеана – женщина средних лет, высокая, худая, даже слишком, идет в комплекте с бокалом белого вина в правой руке и сборником стихов Анри де Ренье в другой. Абсолютно потрясающая женщина, не осознающая, что именно благодаря «отребью вроде этого… Как уж его имя?» ее сына еще не пригрохали в неблагополучных кварталах, куда тот ходит, чтобы заняться своей чертовой благотворительностью. - Монпарнас, мама, его зовут Монпарнас, и ты это прекрасно знаешь. Я не перестану общаться с ним только потому, что ты так хочешь. Я могу сам выбирать, что мне делать и с кем. Жеан хмурится, поджимает губы. Монпарнас обожает, когда Жеан злится. Монпарнас боится его гнева. Мадам Прувер, может быть, и не обладает на сына достаточным влиянием, зато его отец закрывает Жеана в комнате на неделю – выпускает в колледж, забирает оттуда, приводит домой и снова сажает «под арест». Курфейрак во время большой паузы, улыбаясь во весь рот, протягивает ему смятую записку. Конечно, Курфейрак ее уже прочитал. Его любопытство не знает границ. Как и обаяние. Ему все сходит с рук. «Я покажу тебе сегодня свою поэзию» Монпарнас пробирается к нему поздно вечером через окно, мнет ногами цветы и отряхивается первым делом. Смахивает каждую пылинку, расправляет каждую складку (- Обсессивно-компульсивный синдром? – Жеан, дорогой, иди нахуй). Они вылезают на улицу, и Монпарнас ведет его куда-то. Жеан не спрашивает, куда. Улицы Парижа – проза Монпарнаса, Сена – его поэзия. Они бегут по бульварам к набережной Орсэ, Монпарнас хватает со стола зазевавшихся на летней веранде туристов открытую бутылку вина. Жеан читает ему стихи. Монпарнасу похуй на то, кто этот Рембо – он слушает голос Жеана. Жеан считает звезды на небе. Монпарнас считает веснушки на его лице. Жеан говорит, что любит его. Монпарнас целует его. ***** - Да, мадам Прувер. Жеан у меня. Он, к сожалению, уже спит. Ага. До свидания. На телефоне Курфейрака сразу два сообщения: «Прикрой». Курфейрак, в конце концов, отличный друг. ***** Монпарнас живет нелегально, в брошенной кем-то квартире. У него обшарпанные стены, зато диван в стиле арт-деко (нашел где-то на свалке и драил весь день). Жеан не успевает там ничего сломать только потому, что Монпарнас уводит его в спальню сразу же. Жеан сегодня физический девственник. Монпарнас – эмоциональный. Жеан впервые с кем-то, у кого есть член. Монпарнас – с тем, у кого есть душа. Монпарнас ненавидит сейчас Жеана, потому что, оказывается, сосчитал не все веснушки на его теле. Сейчас ему приходится начать заново. Пальцами. Губами. Языком. - Ты – ебнутый, - уверяет его Жеан и кусает и без того обветренные губы. - Ты еще хуже, раз связался со мной, - кривит губы в усмешке Монпарнас и кусает Жеана за бедро. Монпарнас предельно осторожен с Жеаном, и одновременно причиняет боль – слишком сильно кусает, вцепляется пальцами, впивается ногтями. Монпарнас теряет рассудок от тупого, слепого, огромного желания сделать только своим. Своим и ничьим больше. Жеан раскидывает руки, растягивается на кровати во весь свой огромный рост. Он улыбается, отдается, позволяет брать все, чего Монпарнас хочет, и ничего не требует взамен. После Монпарнас целует его руки, запястья, пальцы. Прижимается к ним лбом, будто прося помилования. **** С утра в доме Монпарнаса разбивается его единственная чашка.